Новый год на кладбище
Есть же люди, которые умеют жить вкусно - да ещё и уметь рассказать об этом другим. Даже работая на кладбище. Или потому что? Whatever.
Я понимаю, что вечером в пятницу не хочется говорить о грустном.
Потому скажу за Новый Год.
Есть у меня традиция - каждый год, в конце декабря я собираюсь и, нет, не иду с друзьями в баню, а объезжаю все киевские кладбища.
Для всех вас, может быть, звучит дико, ехать перед праздниками в такие невеселые места. Но у нас в стране все хорошее, как и все плохое, идет от отношений. А я на кладбищах работаю, я памятники устанавливаю. Потому мне с каждым директором кладбища надо отношения налаживать, надо контакт держать и контакт теплый и дружественный, чтобы любой щекотливый вопрос по работе можно было решить легко и непринужденно.
Потому, в конце декабря затариваюсь я приличным алкоголем и выдвигаюсь в путь.
Вот вы еще скажете - подумаешь, что такого, объехал, раздал презенты и живи спокойно. Да только мало кто знает, что кладбищ в городе Киеве целых двадцать шесть штук. Не все они действующие и не на каждом бывает работа, но все равно много. Пока до последнего кладбища доберешься, ощущаешь себя Дедом Морозом после двадцать шестого детского утренника за последние сутки.
Одним словом, к последнему кладбищу приехал я утомленный, измученный и в вечерней темноте.
Замечу, что дирекция кладбища стоит за забором, на территории участка, отдельным небольшим домиком, и идти к ней от дороги метров тридцать, делая небольшой крюк по асфальтированной дорожке.
В директорском кабинете кроме директора обнаружился еще и местный поп. Внушительный бородатый дядька с латунным крестом на объемном животе заведовал церковью у входа на кладбище, деревянной церквушкой, такой маленькой, что мне иногда было не понятно, как этот пузатый служитель культа помещается в неё.
Судя по устойчивому алкогольному аромату в кабинете и блестящим директорским глазам, праздновать приближение Нового Года на кладбище начали еще дня два назад. Моя подарочная бутылка пришлась кстати, директор и поп её немедленно распечатали и хлопнули по очередной рюмашке.
- Кушать хочется, прости Господи, - сказал поп и аккуратно занюхал алкоголь рукавом рясы.
- Так мы сейчас организуем, без проблем, - отозвался директор и достал телефон. - Суши есть будете?
- Мне палочки учебные, прости Господи, - кивнул поп.
Я глянул на них обоих, и поесть тоже не отказался. С этими поздравительными поездками всегда одна и та же история, кофе выпьешь два ведра, а еды в организм попадет - кусок печенья да вчерашняя конфета.
Директор по телефону быстро сделал заказ и когда на том конце разговора спросили, куда вести еду, назвал адрес кладбища. Кто не в курсе, у всех кладбищ есть адрес, с улицей и номером дома.
- Какой номер квартиры? - спросила принимавшая заказ девушка.
- А у нас частный дом, - ответил директор.
- Отдельный вход со двора, - скорректировал поп.
- Собака не кусается, - добавил и я на общей волне.
- Только палочки учебные, прости Господи.
- Что, батюшка, - спросил директор и налил еще по одной. - Обычными палочками согрешить боитесь?
- Все мы грешные, прости Господи.
Они чокнулись, выпили и закусили конфетами из подарочной коробки.
Когда доставщик суши приехал по адресу и рассмотрел в свете фар за решетчатым забором проглядывающие в темноте могильные кресты и памятники, идти к директорской конторе он отказался наотрез. Не помогли ни уговоры, ни обещания доплатить, не угрозы быть проклятым и сгореть в Геенне огненной. Я плюнул и решил забрать заказ сам.
Курьер стоял у мотороллера у края дороги, но со своего железного коня не слазил, будто был готов в любой момент сорваться с места и удрать. Вход с улицы в контору не освещался, только у дальнего угла кладбищенского забора светил одинокий фонарь, кажется, только усиливая темноту за своим пятном света. Делать крюк по асфальтированной дорожке в темноте мне не захотелось, я напрямую по газону подошел к забору и через решетки позвал курьера:
- Э-эй! Там! На мотоцикле!
Курьер дернулся и, наверное, сорвался бы с места и уехал, но перепутал рычаги, и мотороллер хрипнул и заглох.
- Да не бойся ты! Подойди к оградке! - воззвал я к курьеру из темноты, чем окончательно рассеял в его подшлемной части остатки здравого смысла.
Как загипнотизированный, на деревянных ногах, курьер слез с мотороллера, повернулся и пошел на мой голос. Жаль, я не мог видеть его лица. Думаю, с такими лицами приговоренные к смерти усаживаются на электрический стул.
- Стой! - сказал я. И курьер остановился.
- Протяни руку.
Он протянул в темноту дрожащую руку и я, просунув свою руку в щель между решетками, с трудом вложил ему приготовленные без сдачи деньги. Курьер почувствовал купюры, каким-то автоматическим движением положил их в карман и замер, ожидая, наверное, дальнейших приказаний.
- Пакет с едой отдай, - сказал я.
Курьер в темноту через забор протянул пакет. Я взял его, и курьер тут же преобразился - он резко отдернул руку, быстро развернулся на месте и рванул к мотороллеру, прыгнул на него и, с силой отталкиваясь ногами от земли, покатил по улице, дальше и дальше, и не оглядываясь.
Когда в доставленном заказе в итоге не обнаружилось учебных палочек (о которых, между прочим, напоминали дважды), директор и поп оказались уже настолько пьяны, что палочки стали для них вопросом принципиальным.
Они вдвоем взялись за директорский телефон и позвонили в службу доставки.
Поп пообещал всех проклянуть и сказал, что уже раздувает кадило.
Директор стал угрожать высокими и важными знакомствами, говоря о том, какие уважаемые люди у него тут вокруг лежат.
Поп призвал святых угодников и заявил, что по всем работником службы доставки завтра отслужит заупокойную.
Директор намекнул, что сейчас он за все договориться, и службу доставки начнут терроризировать привидения, а её работников - ночные кошмары.
Через полчаса новый курьер привез под кладбищенский забор четыре учебных набора и три десерта - банановый, клубничный и шоколадный. От денег курьер категорически отказался и даже поинтересовался, не надо ли нам еще чего-нибудь.
Но нам больше ничего было не надо.
Павел "Паштет" Белянский
Я понимаю, что вечером в пятницу не хочется говорить о грустном.
Потому скажу за Новый Год.
Есть у меня традиция - каждый год, в конце декабря я собираюсь и, нет, не иду с друзьями в баню, а объезжаю все киевские кладбища.
Для всех вас, может быть, звучит дико, ехать перед праздниками в такие невеселые места. Но у нас в стране все хорошее, как и все плохое, идет от отношений. А я на кладбищах работаю, я памятники устанавливаю. Потому мне с каждым директором кладбища надо отношения налаживать, надо контакт держать и контакт теплый и дружественный, чтобы любой щекотливый вопрос по работе можно было решить легко и непринужденно.
Потому, в конце декабря затариваюсь я приличным алкоголем и выдвигаюсь в путь.
Вот вы еще скажете - подумаешь, что такого, объехал, раздал презенты и живи спокойно. Да только мало кто знает, что кладбищ в городе Киеве целых двадцать шесть штук. Не все они действующие и не на каждом бывает работа, но все равно много. Пока до последнего кладбища доберешься, ощущаешь себя Дедом Морозом после двадцать шестого детского утренника за последние сутки.
Одним словом, к последнему кладбищу приехал я утомленный, измученный и в вечерней темноте.
Замечу, что дирекция кладбища стоит за забором, на территории участка, отдельным небольшим домиком, и идти к ней от дороги метров тридцать, делая небольшой крюк по асфальтированной дорожке.
В директорском кабинете кроме директора обнаружился еще и местный поп. Внушительный бородатый дядька с латунным крестом на объемном животе заведовал церковью у входа на кладбище, деревянной церквушкой, такой маленькой, что мне иногда было не понятно, как этот пузатый служитель культа помещается в неё.
Судя по устойчивому алкогольному аромату в кабинете и блестящим директорским глазам, праздновать приближение Нового Года на кладбище начали еще дня два назад. Моя подарочная бутылка пришлась кстати, директор и поп её немедленно распечатали и хлопнули по очередной рюмашке.
- Кушать хочется, прости Господи, - сказал поп и аккуратно занюхал алкоголь рукавом рясы.
- Так мы сейчас организуем, без проблем, - отозвался директор и достал телефон. - Суши есть будете?
- Мне палочки учебные, прости Господи, - кивнул поп.
Я глянул на них обоих, и поесть тоже не отказался. С этими поздравительными поездками всегда одна и та же история, кофе выпьешь два ведра, а еды в организм попадет - кусок печенья да вчерашняя конфета.
Директор по телефону быстро сделал заказ и когда на том конце разговора спросили, куда вести еду, назвал адрес кладбища. Кто не в курсе, у всех кладбищ есть адрес, с улицей и номером дома.
- Какой номер квартиры? - спросила принимавшая заказ девушка.
- А у нас частный дом, - ответил директор.
- Отдельный вход со двора, - скорректировал поп.
- Собака не кусается, - добавил и я на общей волне.
- Только палочки учебные, прости Господи.
- Что, батюшка, - спросил директор и налил еще по одной. - Обычными палочками согрешить боитесь?
- Все мы грешные, прости Господи.
Они чокнулись, выпили и закусили конфетами из подарочной коробки.
Когда доставщик суши приехал по адресу и рассмотрел в свете фар за решетчатым забором проглядывающие в темноте могильные кресты и памятники, идти к директорской конторе он отказался наотрез. Не помогли ни уговоры, ни обещания доплатить, не угрозы быть проклятым и сгореть в Геенне огненной. Я плюнул и решил забрать заказ сам.
Курьер стоял у мотороллера у края дороги, но со своего железного коня не слазил, будто был готов в любой момент сорваться с места и удрать. Вход с улицы в контору не освещался, только у дальнего угла кладбищенского забора светил одинокий фонарь, кажется, только усиливая темноту за своим пятном света. Делать крюк по асфальтированной дорожке в темноте мне не захотелось, я напрямую по газону подошел к забору и через решетки позвал курьера:
- Э-эй! Там! На мотоцикле!
Курьер дернулся и, наверное, сорвался бы с места и уехал, но перепутал рычаги, и мотороллер хрипнул и заглох.
- Да не бойся ты! Подойди к оградке! - воззвал я к курьеру из темноты, чем окончательно рассеял в его подшлемной части остатки здравого смысла.
Как загипнотизированный, на деревянных ногах, курьер слез с мотороллера, повернулся и пошел на мой голос. Жаль, я не мог видеть его лица. Думаю, с такими лицами приговоренные к смерти усаживаются на электрический стул.
- Стой! - сказал я. И курьер остановился.
- Протяни руку.
Он протянул в темноту дрожащую руку и я, просунув свою руку в щель между решетками, с трудом вложил ему приготовленные без сдачи деньги. Курьер почувствовал купюры, каким-то автоматическим движением положил их в карман и замер, ожидая, наверное, дальнейших приказаний.
- Пакет с едой отдай, - сказал я.
Курьер в темноту через забор протянул пакет. Я взял его, и курьер тут же преобразился - он резко отдернул руку, быстро развернулся на месте и рванул к мотороллеру, прыгнул на него и, с силой отталкиваясь ногами от земли, покатил по улице, дальше и дальше, и не оглядываясь.
Когда в доставленном заказе в итоге не обнаружилось учебных палочек (о которых, между прочим, напоминали дважды), директор и поп оказались уже настолько пьяны, что палочки стали для них вопросом принципиальным.
Они вдвоем взялись за директорский телефон и позвонили в службу доставки.
Поп пообещал всех проклянуть и сказал, что уже раздувает кадило.
Директор стал угрожать высокими и важными знакомствами, говоря о том, какие уважаемые люди у него тут вокруг лежат.
Поп призвал святых угодников и заявил, что по всем работником службы доставки завтра отслужит заупокойную.
Директор намекнул, что сейчас он за все договориться, и службу доставки начнут терроризировать привидения, а её работников - ночные кошмары.
Через полчаса новый курьер привез под кладбищенский забор четыре учебных набора и три десерта - банановый, клубничный и шоколадный. От денег курьер категорически отказался и даже поинтересовался, не надо ли нам еще чего-нибудь.
Но нам больше ничего было не надо.
Павел "Паштет" Белянский