<для начала я тут тисну старую свою заметку, а зачем это всё - читателю станет ясно из последующего>
ВОСЛЕД ПУШКИНУ: Заметки на полях «Дара» (III)
В течение всей весны продолжая тренировочный режим, он питался Пушкиным, вдыхал Пушкина…
Вл. Сирин, «Дар» (из 2-ой главы)
.
ЗАМЕТКА ТРЕТЬЯ: ПУШКИНСКАЯ СТРАТЕГИЯ ДОВЕДЕНИЯ ДО СМЯТЕНИЯ НОВОИСПЕЧЁННЫХ ЖЁН БЕРЁТСЯ НА ВООРУЖЕНИЕ ГОДУНОВЫМ-ЧЕРДЫНЦЕВЫМ /СТАРШИМ/
Commencez à peindre légèrement vos ombres [зачёркнуто] oblaka. (+)
Rubens
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить чрезвычайную насыщенность романа «Дар» всякого рода пушкинскими аллюзиями. Действительно, Сиринов роман этими аллюзиями словно «дышит»; без них он лишился бы своей души, своей сущности.
Вполне оправданным поэтому представляется нам допущение, что текст романа содержит и такие отсылки к Пушкину (к его сочинениям или к фактам его жития), которые, возможно, и не диктовались сознательной волей автора, а получились сами собою, безотчётно, в качестве невольного отклика Сирина на волновавшую его тему (см. supra вводный эпиграф к циклу).
К таковым, на наш взгляд, безотчётным перекличкам относится и эпизод, излагаемый ниже. (Посвящаем же мы эту заметку годовщине Пушкинской свадьбы; она как раз случилась на днях: 19 февраля, по новому стилю - 4 марта).
Сохранилось свидетельство современников о том, как прошёл первый день новобрачных. Вот оно, это свидетельство:
«Н. Н. Пушкина сама сказала княгине Вяземской, что муж её в первый же день брака, как встал с постели, так и не видал её. К нему пришли приятели, с которыми он до того заговорился, что забыл про жену и пришёл к ней только к обеду. Она очутилась одна в чужом доме и заливалась слезами».
(Сообщено П. И. Бартеневым со слов кн. В. Ф. Вяземской (Рус. Арх., 1888, II, 307). Приводится у В. Вересаева - см. любое издание).
Как тут не воскликнуть: «Бедная, бедная девочка! Наверно, она уж себе вообразила, что муж бросил её, и проч.».
А теперь посмотрим, как этим свидетельством решила воспользоваться Муза Сирина (предположительно, без ведома автора). Раскроем снова «Дар», вторую главу. Мать главного героя рассказывает ему эпизод из свадебного путешествия по Югу Франции...
«Представь себе - свадебное путешествие, Пиринеи, дивное блаженство от всего, от солнца, от ручьёв, от цветов, от снежных вершин, даже от мух в отелях, - и оттого что мы каждое мгновение вместе. И вот, как то утром, у меня разболелась, что-ли, голова, или было уж чересчур для меня жарко, он сказал, что до завтрака выйдет на пол-часа прогуляться. Почему-то запомнилось, что я сидела на балконе отеля (кругом тишина, горы, чудные скалы Гаварни) и в первый раз читала книгу не для девиц, Une Vie Мопассана, мне тогда она очень понравилась, помню. Смотрю на часики, вижу уже пора завтракать, прошло больше часа с тех пор, как он ушёл. Жду. Сперва немножко сержусь, потом начинаю тревожиться. Подают на террасе завтрак, не могу ничего съесть. Выхожу на лужайку перед отелем, возвращаюсь к себе, опять выхожу. Ещё через час я уже была в неописуемом состоянии ужаса, волнения, Бог знает чего. Я путешествовала впервые, была неопытна и пуглива, а тут ещё "Une Vie"... Я решила, что он бросил меня, самые глупые и страшные мысли лезли в голову, день проходил, мне казалось, что служащие смотрят на меня с каким-то злорадством, - ах, не могу тебе описать, что это было!»
Итак, СиринЪ (или, скорее, не спросившая у него разрешения Муза) словно бы расширяет и дописывает переживания Наташи Пушкиной в тот хладный день 4 марта 1831 года, «делегируя» их своей героине. (Правда, день из хладно-петербургского превращается в пышный, солнечный день полуденного края, но в этом тоже, согласитесь, есть некая милая уловка (ruse charmante) сиринского дара).
(март 2022 - март 2023)
(+) «Начните с того, чтобы легонько писать ваши облака» - (фр.).
Imago:
Рубенс. Портрет Елены Фурмен (второй жены художника) с сыном Францем.
Когда они поженились, Рубенсу шёл уже 53-й год, а Елене было всего шестнадцать. Явление, впрочем, вполне заурядное и понятное. Как писал Рубенс четыре года спустя, «я взял молодую жену, дочь честных горожан, хотя меня со всех сторон старались убедить сделать выбор при Дворе; но я испугался commune illud nobllitatis malum superbiam praesertim in illo sexu. Я хотел иметь жену, [которая бы не плясала все вечера на балах в Аничковом - зачёркнуто - У. Н.] которая бы не краснела, видя, что я берусь за кисти, и, сказать по правде, было бы тяжко потерять драгоценное сокровище свободы в обмен на поцелуи старухи».
Второй брак художника был не менее счастлив, чем первый. Это - одна из последних картин Рубенса (Лувр, Париж).
/ Кстати: возможно, Пушкин ещё и оттого так спешил со своей роковой свадьбой, что приближался Великий пост, когда не венчали. Рубенс, правда, женился на Елене Фурмен во время Филиппова поста, но на то потребовалось ему особое разрешение от эрцгерцогини Изабеллы, правительницы Испанских Нидерландов. /
// Вообще, по этому портрету очень хорошо видно, как же он её после девяти лет брака всё ещё тепло и обворожительно, с нежностью стигийской, любит! //
В течение всей весны продолжая тренировочный режим, он питался Пушкиным, вдыхал Пушкина…
Вл. Сирин, «Дар» (из 2-ой главы)
.
ЗАМЕТКА ТРЕТЬЯ: ПУШКИНСКАЯ СТРАТЕГИЯ ДОВЕДЕНИЯ ДО СМЯТЕНИЯ НОВОИСПЕЧЁННЫХ ЖЁН БЕРЁТСЯ НА ВООРУЖЕНИЕ ГОДУНОВЫМ-ЧЕРДЫНЦЕВЫМ /СТАРШИМ/
Commencez à peindre légèrement vos ombres [зачёркнуто] oblaka. (+)
Rubens
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить чрезвычайную насыщенность романа «Дар» всякого рода пушкинскими аллюзиями. Действительно, Сиринов роман этими аллюзиями словно «дышит»; без них он лишился бы своей души, своей сущности.
Вполне оправданным поэтому представляется нам допущение, что текст романа содержит и такие отсылки к Пушкину (к его сочинениям или к фактам его жития), которые, возможно, и не диктовались сознательной волей автора, а получились сами собою, безотчётно, в качестве невольного отклика Сирина на волновавшую его тему (см. supra вводный эпиграф к циклу).
К таковым, на наш взгляд, безотчётным перекличкам относится и эпизод, излагаемый ниже. (Посвящаем же мы эту заметку годовщине Пушкинской свадьбы; она как раз случилась на днях: 19 февраля, по новому стилю - 4 марта).
Сохранилось свидетельство современников о том, как прошёл первый день новобрачных. Вот оно, это свидетельство:
«Н. Н. Пушкина сама сказала княгине Вяземской, что муж её в первый же день брака, как встал с постели, так и не видал её. К нему пришли приятели, с которыми он до того заговорился, что забыл про жену и пришёл к ней только к обеду. Она очутилась одна в чужом доме и заливалась слезами».
(Сообщено П. И. Бартеневым со слов кн. В. Ф. Вяземской (Рус. Арх., 1888, II, 307). Приводится у В. Вересаева - см. любое издание).
Как тут не воскликнуть: «Бедная, бедная девочка! Наверно, она уж себе вообразила, что муж бросил её, и проч.».
А теперь посмотрим, как этим свидетельством решила воспользоваться Муза Сирина (предположительно, без ведома автора). Раскроем снова «Дар», вторую главу. Мать главного героя рассказывает ему эпизод из свадебного путешествия по Югу Франции...
«Представь себе - свадебное путешествие, Пиринеи, дивное блаженство от всего, от солнца, от ручьёв, от цветов, от снежных вершин, даже от мух в отелях, - и оттого что мы каждое мгновение вместе. И вот, как то утром, у меня разболелась, что-ли, голова, или было уж чересчур для меня жарко, он сказал, что до завтрака выйдет на пол-часа прогуляться. Почему-то запомнилось, что я сидела на балконе отеля (кругом тишина, горы, чудные скалы Гаварни) и в первый раз читала книгу не для девиц, Une Vie Мопассана, мне тогда она очень понравилась, помню. Смотрю на часики, вижу уже пора завтракать, прошло больше часа с тех пор, как он ушёл. Жду. Сперва немножко сержусь, потом начинаю тревожиться. Подают на террасе завтрак, не могу ничего съесть. Выхожу на лужайку перед отелем, возвращаюсь к себе, опять выхожу. Ещё через час я уже была в неописуемом состоянии ужаса, волнения, Бог знает чего. Я путешествовала впервые, была неопытна и пуглива, а тут ещё "Une Vie"... Я решила, что он бросил меня, самые глупые и страшные мысли лезли в голову, день проходил, мне казалось, что служащие смотрят на меня с каким-то злорадством, - ах, не могу тебе описать, что это было!»
Итак, СиринЪ (или, скорее, не спросившая у него разрешения Муза) словно бы расширяет и дописывает переживания Наташи Пушкиной в тот хладный день 4 марта 1831 года, «делегируя» их своей героине. (Правда, день из хладно-петербургского превращается в пышный, солнечный день полуденного края, но в этом тоже, согласитесь, есть некая милая уловка (ruse charmante) сиринского дара).
(март 2022 - март 2023)
(+) «Начните с того, чтобы легонько писать ваши облака» - (фр.).
Imago:
Рубенс. Портрет Елены Фурмен (второй жены художника) с сыном Францем.
Когда они поженились, Рубенсу шёл уже 53-й год, а Елене было всего шестнадцать. Явление, впрочем, вполне заурядное и понятное. Как писал Рубенс четыре года спустя, «я взял молодую жену, дочь честных горожан, хотя меня со всех сторон старались убедить сделать выбор при Дворе; но я испугался commune illud nobllitatis malum superbiam praesertim in illo sexu. Я хотел иметь жену, [которая бы не плясала все вечера на балах в Аничковом - зачёркнуто - У. Н.] которая бы не краснела, видя, что я берусь за кисти, и, сказать по правде, было бы тяжко потерять драгоценное сокровище свободы в обмен на поцелуи старухи».
Второй брак художника был не менее счастлив, чем первый. Это - одна из последних картин Рубенса (Лувр, Париж).
/ Кстати: возможно, Пушкин ещё и оттого так спешил со своей роковой свадьбой, что приближался Великий пост, когда не венчали. Рубенс, правда, женился на Елене Фурмен во время Филиппова поста, но на то потребовалось ему особое разрешение от эрцгерцогини Изабеллы, правительницы Испанских Нидерландов. /
// Вообще, по этому портрету очень хорошо видно, как же он её после девяти лет брака всё ещё тепло и обворожительно, с нежностью стигийской, любит! //