"НАРСПИ": МИФОЛОГИЗМ (ТЕМА ЭДЕМА)
Вопрос (48):
- Можно ли подробнее об описании рая в "Нарспи"?
Как выше уже было сказано, американский ученый Гарри Слокховер, который в своих исследованиях, анализируя структуру мифа в художественных произведениях прошлого и настоящего, написанных в различных жанрах, в своей монографии «Мифопоэтика», обнаруживает повторяющуюся(!), упорядоченную мифологическую структуру. Он называет это «литературным мономифом» (напомним: мономиф, с его точки зрения, состоит из четырех четко выделяемых структурных элементов» - «эдем» (связанный со счастливым детством героя), «преступление и падение», «путешествие», «возвращение или гибель».
Итак, детальнее о первом элементе - об эдемовом рае в "Нарспи". Вначале, для будущей раскрутки темы, любопытные высказывания о рае Эндре Жида.
Андре Жид в «Трактате о Нарциссе» мир эдема представляет так: «Рай не велик, всякая форма, представленная в нем в своем совершенстве, цветет только один раз, но в саду есть они все». А теперь перейдем к более позднему творению, именуемому "ветхим заветом", который многое списал из содержащихся этнорелигий различных народов (в том числе, надо полагать, и из чувашской традиционной религии).
Ветхий завет, базирующийся на всеобщем мифологиеском мышлении, исходит из посыла о совпадении сущности и явления, формы и содержания, но совпадении в значении абсолютного структурного аналога, тождества. Отсюда, говоря о совершенстве формы, мифологическое сознание предполагает и совершенство содержания. Несоответствие формы содержанию приведет к противостоянию одного другому, к нарушению гармонии и равновесия явления, к нарушению его совершенства. Поэтому, говоря о совершенстве формы, А. Жид предполагает соответствие-тождество формы содержанию, внешнего внутреннему.
В «Нарспи» такое описание сильбийского рая:
Çăтмах пекех туйăнать
Силпи чăваш ялĕнче,
Вăхăт иртни сисĕнмест
Савăнăçлă кунсенче.
И кажется, словно в раю
В чувашском Сильби,
Незаметно бежит время
В радостные дни.
Этой идеальной картине - образу Сильби - должно соответствовать его внутреннее содержание: здесь не может быть несчастных, обездоленных. Это именно чувашский рай: «Ахăр, кунти чăвашсен /Мулĕ пур-тăр çав вĕсен" (Видно, знают здесь чуваши, как богатство наживать - пер.П. Хузангая).
Или вот такая характеристика жизни Сильби: «Пурăнăçсем, ах, аван /Аслă Силпи ялĕнче!» (Эх, прекрасна жизнь в древнем Сильби!)
Лишь во второй главе в поле зрения автора попадает бедная хижина Сетнера, живущего в том же Сильби. Идилия рая чувашского в Сильби рушится, равновесие в структуре образа-картины оказывается непостоянным признаком, а временным. Если до этого говорилось о том, что "видно знают здесь чуваши, как богатство наживать!", получается: лишь Сетнер - один из тех, того не знает!
В повествовательной системе данный момент мотивируется постепенностью постижения Сильби автором первичным.Мы же, читатели, должны иметь в виду известную нам перспективу разрушения образа эдема в поэме в дальнейшем повествовании. Однако в аспекте мифологического восприятия для нас важна не повествовательная мотивация, но именно мифологическая перспектива и возможности его неожиданного разрушения. Отсюда перед нами стоит задача выявления структуры мифологического образа рая.
В раю каждое явление пребывает в неподвижности апогея совершенства и абсолютной красоты. Движение, дальнейшее развитии (приближении, о чем далее) способно разрушить эту красоту. Ибо это произведение, а не первичный миф. Явление, достигшее кульминации в своем развитии с точки зрения мифологического сознания, в дальнейшем способно только разрушиться, предстать в виде хаоса, возможно, чтобы потом заново возродиться, но уже в качественно другом явлении.
Не случайно выше Андре Жид говорит, что всякая форма в раю «цветет только один раз» второе цветение - это уже цветение другой формы, т.е. выявление другого содержания. Впрочем, Андре Жид не отрицает развития в лице, как он пишет, "закона тяготения", который «медленно производит изменение во всем». Речь идет о том, что изменения явлений в раю происходят только через посредство «изменения во всем», но не автономно в каждом явлении отдельно.
Для Андре Жида неважно, был рай или его не было «разве в этом дело?»,- говорит он. Его все равно надо было выдумать. «Если он был, он был бы таким. Все в нем кристаллизовалось с необходимостью, как раскрывается цветок, и все было в точности таким, каким ДОЛЖНО быть. Все пребывало в неподвижности, потому что ничто не желало стать лучшим. Только спокойный закон тяготения медленно производил изменение во всем. И так-как никакой импульс не исчезнет ни в прошлом, ни в будущем, то Рай не произошел,- он просто всегда был».
Итак, в Раю каждое явление пребывает в неподвижности, в состоянии апогея совершенства и абсолютной красоты. Движение, дальнейшее развитие способно разрушить эту красоту, это совершенство, ибо явление, достигшее кульминации в своем развитии, с точки зрения мифологического сознания, в дальнейшем способно только разрушиться.
Не случайно Андре Жид говорит, что всякая форма в раю «цветет только один раз». Второе цветение - это уже цветение другой формы, т. е. выявление другого содержания. Впрочем, Андре Жид не отрицает развития, который «медленно производит изменение во всем». Речь идет о том, что изменения явлений в раю происходят только через системные «изменения во всем», но не автономно, не в каждом явлении отдельно.
Станислав Убасси (Ubasi)
- Можно ли подробнее об описании рая в "Нарспи"?
Как выше уже было сказано, американский ученый Гарри Слокховер, который в своих исследованиях, анализируя структуру мифа в художественных произведениях прошлого и настоящего, написанных в различных жанрах, в своей монографии «Мифопоэтика», обнаруживает повторяющуюся(!), упорядоченную мифологическую структуру. Он называет это «литературным мономифом» (напомним: мономиф, с его точки зрения, состоит из четырех четко выделяемых структурных элементов» - «эдем» (связанный со счастливым детством героя), «преступление и падение», «путешествие», «возвращение или гибель».
Итак, детальнее о первом элементе - об эдемовом рае в "Нарспи". Вначале, для будущей раскрутки темы, любопытные высказывания о рае Эндре Жида.
Андре Жид в «Трактате о Нарциссе» мир эдема представляет так: «Рай не велик, всякая форма, представленная в нем в своем совершенстве, цветет только один раз, но в саду есть они все». А теперь перейдем к более позднему творению, именуемому "ветхим заветом", который многое списал из содержащихся этнорелигий различных народов (в том числе, надо полагать, и из чувашской традиционной религии).
Ветхий завет, базирующийся на всеобщем мифологиеском мышлении, исходит из посыла о совпадении сущности и явления, формы и содержания, но совпадении в значении абсолютного структурного аналога, тождества. Отсюда, говоря о совершенстве формы, мифологическое сознание предполагает и совершенство содержания. Несоответствие формы содержанию приведет к противостоянию одного другому, к нарушению гармонии и равновесия явления, к нарушению его совершенства. Поэтому, говоря о совершенстве формы, А. Жид предполагает соответствие-тождество формы содержанию, внешнего внутреннему.
В «Нарспи» такое описание сильбийского рая:
Çăтмах пекех туйăнать
Силпи чăваш ялĕнче,
Вăхăт иртни сисĕнмест
Савăнăçлă кунсенче.
И кажется, словно в раю
В чувашском Сильби,
Незаметно бежит время
В радостные дни.
Этой идеальной картине - образу Сильби - должно соответствовать его внутреннее содержание: здесь не может быть несчастных, обездоленных. Это именно чувашский рай: «Ахăр, кунти чăвашсен /Мулĕ пур-тăр çав вĕсен" (Видно, знают здесь чуваши, как богатство наживать - пер.П. Хузангая).
Или вот такая характеристика жизни Сильби: «Пурăнăçсем, ах, аван /Аслă Силпи ялĕнче!» (Эх, прекрасна жизнь в древнем Сильби!)
Лишь во второй главе в поле зрения автора попадает бедная хижина Сетнера, живущего в том же Сильби. Идилия рая чувашского в Сильби рушится, равновесие в структуре образа-картины оказывается непостоянным признаком, а временным. Если до этого говорилось о том, что "видно знают здесь чуваши, как богатство наживать!", получается: лишь Сетнер - один из тех, того не знает!
В повествовательной системе данный момент мотивируется постепенностью постижения Сильби автором первичным.Мы же, читатели, должны иметь в виду известную нам перспективу разрушения образа эдема в поэме в дальнейшем повествовании. Однако в аспекте мифологического восприятия для нас важна не повествовательная мотивация, но именно мифологическая перспектива и возможности его неожиданного разрушения. Отсюда перед нами стоит задача выявления структуры мифологического образа рая.
В раю каждое явление пребывает в неподвижности апогея совершенства и абсолютной красоты. Движение, дальнейшее развитии (приближении, о чем далее) способно разрушить эту красоту. Ибо это произведение, а не первичный миф. Явление, достигшее кульминации в своем развитии с точки зрения мифологического сознания, в дальнейшем способно только разрушиться, предстать в виде хаоса, возможно, чтобы потом заново возродиться, но уже в качественно другом явлении.
Не случайно выше Андре Жид говорит, что всякая форма в раю «цветет только один раз» второе цветение - это уже цветение другой формы, т.е. выявление другого содержания. Впрочем, Андре Жид не отрицает развития в лице, как он пишет, "закона тяготения", который «медленно производит изменение во всем». Речь идет о том, что изменения явлений в раю происходят только через посредство «изменения во всем», но не автономно в каждом явлении отдельно.
Для Андре Жида неважно, был рай или его не было «разве в этом дело?»,- говорит он. Его все равно надо было выдумать. «Если он был, он был бы таким. Все в нем кристаллизовалось с необходимостью, как раскрывается цветок, и все было в точности таким, каким ДОЛЖНО быть. Все пребывало в неподвижности, потому что ничто не желало стать лучшим. Только спокойный закон тяготения медленно производил изменение во всем. И так-как никакой импульс не исчезнет ни в прошлом, ни в будущем, то Рай не произошел,- он просто всегда был».
Итак, в Раю каждое явление пребывает в неподвижности, в состоянии апогея совершенства и абсолютной красоты. Движение, дальнейшее развитие способно разрушить эту красоту, это совершенство, ибо явление, достигшее кульминации в своем развитии, с точки зрения мифологического сознания, в дальнейшем способно только разрушиться.
Не случайно Андре Жид говорит, что всякая форма в раю «цветет только один раз». Второе цветение - это уже цветение другой формы, т. е. выявление другого содержания. Впрочем, Андре Жид не отрицает развития, который «медленно производит изменение во всем». Речь идет о том, что изменения явлений в раю происходят только через системные «изменения во всем», но не автономно, не в каждом явлении отдельно.
Станислав Убасси (Ubasi)