Румянцев "Си Цзинпин и общественная безопасность."
Продолжение, предыдущая часть. Вопреки мифам доморощенных маоистов о "неизменности курса Великого Кормчего", уже Дэн Сяопин открыто разрешил партийной верхушке обогащаться, что не может не напомнить известный лозунг Бухарина. Тот самый Дэн, который привлек к сотрудничеству "патриотически настроенных парней из Триад", и начал войну с социалистическим Вьетнамом.
Также очень большие проблемы для Китая создали банды "правого сектора", .н. хунвейбинов. На Украине после госпереворота для их нейтрализации была затеяна Кремлем и Печерском война на Донбассе, где с обеих сторон должны были быть уничтожены опасные элементы для братских режимов.
В КНР на войну с СССР не пошли, но "хунвэйбины" дали потом серьезное осложнение для криминальной статистики.
И В МОБ т.Си тоже пытается вычистить людей Чжоу Юнкана ("новая банда четырех").
Коррумпированность китайской МОБ вызывает чувство узнаваемости, а создание Росгвардии в РФ произошло практически параллельно с укреплением в КНР т.н. "военной полиции".
Мао Цзэдун в начале 1950-х годов изрек: «Я никогда не верил в законность и ещё в большей степени - в Конституцию. ... У гоминьдана есть Конституция, а разве мы не выгнали их на Тайвань? У нашей партии Конституции нет, мы не ограничиваем себя ни законами, ни нормами морали, а в результате разве мы не победили? Создание Конституции по сути означает отрицание руководства со стороны коммунистической партии. Только дураки и антипартийные элементы могут отойти от партийного руководства и следовать Конституции»
После смерти Мао на 3-м пленуме ЦК КПК 11 созыва (декабрь 1978 г.) с учётом печального опыта его правления, особенно «культурной революции», было сказано о необходимости «усиливать стабильность и последовательность законов, существующих в рамках правовой системы социализма», «гарантировать равенство всех людей перед лицом закона» и т.п. В результате общественная атмосфера в стране улучшилась, наметилась тенденция к снижению уровня уголовной преступности.
Однако вскоре Дэн Сяопин выдвинул свой знаменитый тезис о том, что нужно «позволить части людей обогатиться в первую очередь». Как известно, этой частью оказались, главным образом, представители партийно-государственной номенклатуры и члены их семей, что привело к резкому усилению социальной поляризации и, соответственно, ухудшению общественной атмосферы, росту стремления к наживе.
Уровень преступности в этих изменившихся условиях тоже вновь начал расти. На криминогенной ситуации в КНР сказалось тогда и возвращение в города бывших хунвэйбинов, которые в годы «культурной революции» сначала (1966 -1968 гг.) по указке Мао и его окружения «свергали» неугодных ему партийных и государственных деятелей, а затем, после того, как работа была выполнена, а деятельность «маленьких генералов революции» грозила выйти из-под контроля властей, под демагогическими лозунгами «борьбы с ревизионизмом», то есть с нашей страной и её друзьями внутри Китая, были отправлены в отдаленные горные и сельские районы, где и оставались 10 и более лет.
Через некоторое время после смерти «великого кормчего» им было позволено вернуться в родные места, где многие оказались без образования, приличного жилья, работы и вообще каких-либо средств к существованию, без возможности завести семью. Часть этих людей решила добыть все это преступным путем. «Социальная стабильность», которой китайские власти придают огромное значение, оказалась под угрозой.
В этой ситуации Дэн Сяопин обратился к традиционным для КПК репрессивным методам. В июле 1983 г. он дал указание: «Необходимо нанести тяжёлые удары по разного ро¬да преступной деятельности, имеющей тяжкие последствия, при вынесении и исполнении приговоров действовать сурово и быстро». И далее, вспомнив маоистскую концепцию «диктатуры»: «Нанесение тяжёлых ударов означает усиление силы партийной диктатуры, это и есть диктатура». Через месяц после этого ЦК КПК издал «Решение о нанесении тяжёлых ударов по уголовной преступности».
Судам было дано разрешение выносить более суровые при-говоры, вплоть до смертной казни, чем это было предусмотрено соответствующей статьей Уголовного кодекса, время подачи апелляций сокращалось с 10 до 3 дней. Кроме того, право приговаривать людей к смертной казни, которое до начала указанной кампании было предоставлено только Верховному суду КНР, получили все суды вплоть до уездного уровня. Было также позволено подменять судебные решения, в том числе о вынесении смертных приговоров, прямыми решениями партийных комитетов аналогичного, то есть вплоть до уездного, уровня. Только за один 1983 г. в рамках этой кампании было расстреляно 24 тысячи человек. Лишь в 2007 г. исключительное право утверждать смертные приговоры было возвращено Верховному суду КНР.
После этого кампании по «нанесению тяжёлых ударов» проводились в Китае ещё три раза: в 1996, 2001 и 2010 гг. При этом в ходе каждой из них происходило некоторое снижение уровня преступности, однако после её прекращения он вновь начинал расти и быстро превышал уровень, существовавший до её начала.
В последние годы достоянием гласности в КНР стал ряд смертей лиц, содержавшихся в следственных изоляторах и местах заключения. Этим фактам властями давались, например, такие объяснения: «ударился головой, когда играл в камере в жмурки»»; «совершил самоубийство с помощью шнурка от ботинок»; «умер во сне»; «поскользнулся»; «умер во время мытья в бане»; «умер, когда пил кипяток»; «умер от ядовитого укуса, когда бил комаров»; «умер, упав с кровати», и т.п.
В образной форме некоторые особенности работы китайских правоохранительных органов отразил китайский писатель-диссидент Ян Хэнцзюнь в своём романе, получившем несколько лет назад определённую известность среди пользователей китайского сегмента Сети в КНР и за её пределами: «Пока один из допрашивающих задавал мне вопросы, другой взял со стола увесистую книгу. Когда я увидел её название, то сильно напрягся: это была пятисотстраничная «Криминальная психология», и, насколько мне было известно, у неё в этом кабинете могло быть только одно предназначение; её можно было положить мне на голову, а сверху бить по ней тяжелым предметом. Это могло вызвать легкое сотрясение мозга и привести к утрате допрашиваемым контроля над собой. При этом удары не оставляли бы следов, что в пол¬ной мере соответствовало требованиям только что опубликованного Положения об органах общественной безопасности, которым запрещалось во время допроса применять насилие в отношении подозреваемых.
...Пока я об этом размышлял, оба полицейских сели, и тот, кто держал в руках книгу, положил её на пол, разулся и поста-вил на неё ноги. Я немного успокоился»
Причин недоброжелательного внимания нового высшего руководства к системе общественной безопасности было не-сколько. Во-первых, в них сильным было влияние Чжоу Юнкана и его ставленников, что рассматривалось как совершен¬но нетерпимое явление. Во-вторых, «стиль работы» китайской полиции, о чём уже достаточно подробно говорилось выше, вызывает многочисленные, мягко говоря, нарекания со сто¬роны китайского народа, а также за границей, поэтому желание нового руководства по возможности кое-что поправить в этой области выглядит совершенно естественным. В-третьих, информированные лица говорят и о том, что в пекинской чиновничьей среде всем известно: решимость Си Цзиньпина провести «хирургическую операцию» в отношении органов общественной безопасности объясняется не только тем, что они в определённой мере стали препятствием на пути его политики, но и его специфическим личным опытом. В период «культурной революции» Си, которому тогда было 15 лет, по доносу за «реакционные высказывания» был направлен в колонию для малолетних правонарушителей в системе лагерей «трудового воспитания». До этого момента, хотя его отец уже несколько лет подвергался репрессиям, мать воспитывала Си «в правильном духе», он по-прежнему считал органы общественной безопасности «народной милицией», однако, попав к ним в застенок, понял, что здорово ошибался .
Кроме того, ещё большее недовольство Си Цзиньпина вызвала проводившаяся органами общественной безопасности в канун 18-го съезда КПК операция «Защитим 18-й съезд». В рамках этой операции была нанесена серия ударов по китайским инакомыслящим и правозащитникам, что вызвало неблагоприятную реакцию в некоторых слоях китайского общества, а также на Западе, с которым Пекин в этих вопросах считается все меньше, но пока полностью не игнорирует.
Справедливости ради надо сказать, - замечает гонконгская печать, - что органы общественной безопасности периода «культурной революции» и нынешние - это разные вещи. В те годы их сотрудники творили жестокости и несправедливости, одна¬ко были людьми по-своему принципиальными, в личной жизни вели себя аскетично, исповедовали «дух Лэй Фэна». Нынешние сотрудники общественной безопасности, с одной стороны, жестоко подавляют народные массы, а с другой - коррумпированы, разложены в моральном отношении, используют закон в собственных корыстных целях. Они заполучили в свои руки огромную власть, не только народные массы, но и правительства различных уровней ничего не могут с ними поделать"
Освободившееся место министра общественной безопасности не было отдано первому заместителю министра Ван Хуаньнину. На этот пост с должности секретаря парткома Гуанси-Чжуанского автономного района был назначен «стопроцентно чужой» для системы Го Шэнкунь, который, по не-которым данным, является родственником Цзэн Цинхуна.
Между тем, Ван Хуаньнин работал в органах общественной безопасности с 1983 г., в 1996 г. был назначен помощником министра - начальником канцелярии МОБ, в 2001 г. - замминистра, с 2008 г. являлся первым заместителем министра общественной безопасности. Он считался специалистом по борьбе с терроризмом, главным руководителем органов охраны вну-тренней безопасности всего Китая. Добавим, что Ван был снят с должности и переведен из системы общественной безопасности на другую работу202, став своего рода «козлом отпущения» за демонстрацию китайских «ходоков», устроенную пе¬ред кортежем Си Цзиньпина во время его визита в США в сентябре 2015 г.203 Правда, слухи о предстоящем удалении Ва¬на из системы общественной безопасности ходили уже давно.
Кроме того, очень важны шаги, предпринимаемые в отношении «вторых вооружённых сил» - военизированной полиции, части и подразделения которой, в частности, занимаются подавлением т.н. «социальных инцидентов», то есть протестных акций населения.
29 января 2013 г. Си Цзиньпин в сопровождении заместителей председателя Центрального военного совета Фань Чанлуна и Сюй Циляна, а также министра общественной безопасности Мэн Цзяньчжу с размахом проинспектировал часть военизированной полиции в окрестностях Пекина. Он выступил пе¬ред личным составом с речью, в которой потребовал от солдат и офицеров военизированной полиции «трех абсолютных»: «абсолютной преданности, абсолютной чистоты и абсолютной надёжности». Си подчеркнул: «Войска военизированной полиции как вооружённая сила, находящаяся под абсолютным руководством партии, должны быть преданы партии, это главное политическое требование к вооружённым силам партии» . В гонконгской печати писали, что истинный смысл речи был примерно таким: «Войсками военизированной полиции теперь буду командовать я!
После 18-го съезда КПК сложилась такая ситуация, что, если на сотрудника полиции поступают разоблачительные материалы, их немедленно начинают расследовать, и чем выше должность, чем более злостными оказываются допущенные на-рушения, тем больше сил бросают на их расследование в приоритетном порядке.
От прошлых лет нынешнюю чистку отличают два обстоятельства: во-первых, руководство работой осуществляет лично Си Цзиньпин, если ты принадлежишь к системе общественной безопасности, то в случае обнаружения каких-либо компрометирующих фактов тебя ничто не спасет, даже самые высокопоставленные родственники.
В стране прошла волна самоубийств высокопоставленных сотрудников правоохранительных органов. Так, 8 января 2013 г. повесился зам. начальни¬ка горуправления общественной безопасности Гуанчжоу Ци Сяолинь, 9 января покончил счеты с жизнью, выпрыгнув из окна, зам. председателя районного суда в г. Увэй пров. Гань¬су Чжан Ваньсюн, 17 февраля начальник управления проти¬водействия коррупции прокуратуры г. Чунчжоу пров. Сычу¬ань Кэ Цзяньго тоже покончил с собой, выпрыгнув из окна, в тот же день выпал из окна и разбился зам. начальника отде¬ла управления общественной безопасности г. Сиань Хэ Шэн- ли... Случаев «ненормальной смерти в период исполнения слу¬жебных обязанностей» было гораздо больше, статистики по смертям, похожим на самоубийство, нет.
Почти все такого рода смерти сотрудников правоохранительных органов были отнесены на счет «депрессивного синдрома» (такой же диагноз пытались поставить и чунцинскому Ван Лицзюню). Однако все погибшие - люди 40 -50-ти лет в расцвете сил, многие их близкие утверждают, что незадолго до смерти они чувствовали себя нормально.
Одновременно с этими смертями ещё большее количество сотрудников правоохранительных органов, среди которых абсолютное большинство - работники системы общественной безопасности, были сняты со своих постов, подвергнуты процедуре «шуангуй», задержаны. Так, 6 декабря 2012 г. заместитель начальника Управления общественной безопасности пров. Шаньси, начальник Управления общественной безопасности г. Тайюань Ли Яли был снят с должности, против не¬го возбуждено расследование; 8 января 2013 г. снят с должности зам. начальника управления общественной безопасности пров. Шаньси Ли Тайпин; 15 января арестован секретарь политико-юридической комиссии пров. Хубэй У Юнвэнь;
По имеющейся информации, во второй декаде февраля 2013 г. один бывший высокопоставленный работник Полити¬ко-юридической комиссии ЦК КПК направил Ху Цзиньтао и Цзян Цзэминю доклад, в котором говорилось, что за три с небольшим месяца после прихода Си Цзиньпина к власти число подвергнутых процедуре «шуангуй» или арестованных руководящих работников политико-юридической системы всех уровней достигло 453 человек, в числе которых 392 (более 90%) - сотрудники органов общественной безопасности. Кроме того, 12 человек покончили жизнь самоубийством.
Особенно выделяется случай с руководителем Гуанчжоуского горуправления общественной безопасности Ци Сяолинем, причину смерти которого некоторые записали на счет канцелярии Си Цзиньпина. Один левый маоист в Интерне¬те выразил ему сочувствие, написав, что Ци Сяолинь являлся первыми лицом службы охраны внутренней безопасности города, в ходе инцидента вокруг газеты «Наньфан чжоумо» ежедневно к зданию редакции выразить поддержку приходило порядка тысячи человек, что имело неблагоприятный меж-дународный резонанс. Ци Сяолинь направил руководству письменный доклад с предложением «схватить 10 - 20 хулиганов» и отправить их на «трудовое воспитание», закрыв таким образом «инцидент». Это предложение, однако, было отвергнуто канцелярией Си Цзиньпина, а до Гуанчжоу через Политико-юридическую комиссию ЦК КПК было доведено, что следует жёстко критиковать и предупредить участников акции, однако на трудовое воспитание отправлять их нельзя.
Через несколько дней Ци повесился.
Шефа полиции г. Тайюань Ли Яли называли тайюаньским Ван Лицзюнем. Он и его сын торговали должностями в системе общественной безопасности. Только за один год ими было продано порядка 100 должностей, при этом «льготная цена» за место начальника местного отдела полиции {Ш&РЯ) составляла 1 млн юаней. Если бы сын, находясь за рулем в пьяном виде, не подрался с сотрудниками дорожной полиции (информация об этом попала в Интернет и вызвала всеобщее возмущение), этот «бизнес на государственных административных ресурсах» мог бы продолжался и по сей день.
А Чэнь Цзэнсинь из г. Шаньвэй продал 38 полицейских должностей. Общий доход от этих сделок составил 32 млн юаней .
Насколько известно, в ходе этой чистки отличились органы госбезопасности. У сотрудников МГБ, главным направлением в деятельности которого является контрразведка, выше уровень технического оснащения, «шире применять технические методы расследования» - эта работа как раз для них.
В мае 2012 г. был разоблачен секретарь замминистра гос-безопасности Лу Чжунвэя, который успел, в частности, сообщить ЦРУ, что органы внутренней охраны МОЕ и органы госбезопасности - непримиримые враги, между ними идет ожесточенная борьба. Впрочем, это уже давно секрет Полишинеля.
В апреле 1999 г., когда фалуньгуновцы окружили в Пекине резиденцию ЦК КПК Чжуннаньхай, а МГБ заранее ничего об их планах не знало, Цзян Цзэминь был этим страшно возмущён.
С тех пор МГБ «утратило благоволение» и не могло оправиться от такого удара больше десяти лет. К этому следует добавить, что все эти годы большая часть бюджета на поддержание стабильности, должности, льготы, техника шли с большим креном в сторону МОБ, органы госбезопасности стали, как иногда выражаются китайцы, «щенком от второй жены».
В 2009 г. был случай, когда один высокопоставленный сотрудник МГБ на очередном совещании не сдержался и выступил с незапланированной речью о крайней степени разложения в органах общественной безопасности. Говорят, что к тому времени с помощью технических средств и по другим каналам органы госбезопасности уже получили большое количество сведений о коррумпированности работников МОБ.
В 2012 г. возникло дело Бо Силая, в ходе которого МГБ одержало маленькую, но важную победу. Его сотрудники, используя своё преимущество в техническом оснащении, первыми вскрыли факт прослушивания Ван Лицзюнем разговоров Ху Цзиньтао и других высших руководителей по красной линии телефонной связи. Полностью переломить ситуацию удалось после того, как Ван Лицзюнь прорвался в американское консульство. Тогда органы внутренней безопасности МОБ активно стремились принять участие в расследовании этого дела, однако, памятуя о тесных связях их главного шефа Чжоу Юнкана с Бо Силаем, руководители кризисной группы Си Цзиньпин и Ли Юаньчао «вежливо отказались» от их услуг и поручи¬ли важнейшую задачу доставки Ван Лицзюня в Пекин органам госбезопасности.
А через три с небольшим месяца уже органы общественной безопасности задержали разоблаченного в качестве агента ЦРУ США и пытавшегося бежать за границу секретаря зам¬министра госбезопасности!
Также очень большие проблемы для Китая создали банды "правого сектора", .н. хунвейбинов. На Украине после госпереворота для их нейтрализации была затеяна Кремлем и Печерском война на Донбассе, где с обеих сторон должны были быть уничтожены опасные элементы для братских режимов.
В КНР на войну с СССР не пошли, но "хунвэйбины" дали потом серьезное осложнение для криминальной статистики.
И В МОБ т.Си тоже пытается вычистить людей Чжоу Юнкана ("новая банда четырех").
Коррумпированность китайской МОБ вызывает чувство узнаваемости, а создание Росгвардии в РФ произошло практически параллельно с укреплением в КНР т.н. "военной полиции".
Мао Цзэдун в начале 1950-х годов изрек: «Я никогда не верил в законность и ещё в большей степени - в Конституцию. ... У гоминьдана есть Конституция, а разве мы не выгнали их на Тайвань? У нашей партии Конституции нет, мы не ограничиваем себя ни законами, ни нормами морали, а в результате разве мы не победили? Создание Конституции по сути означает отрицание руководства со стороны коммунистической партии. Только дураки и антипартийные элементы могут отойти от партийного руководства и следовать Конституции»
После смерти Мао на 3-м пленуме ЦК КПК 11 созыва (декабрь 1978 г.) с учётом печального опыта его правления, особенно «культурной революции», было сказано о необходимости «усиливать стабильность и последовательность законов, существующих в рамках правовой системы социализма», «гарантировать равенство всех людей перед лицом закона» и т.п. В результате общественная атмосфера в стране улучшилась, наметилась тенденция к снижению уровня уголовной преступности.
Однако вскоре Дэн Сяопин выдвинул свой знаменитый тезис о том, что нужно «позволить части людей обогатиться в первую очередь». Как известно, этой частью оказались, главным образом, представители партийно-государственной номенклатуры и члены их семей, что привело к резкому усилению социальной поляризации и, соответственно, ухудшению общественной атмосферы, росту стремления к наживе.
Уровень преступности в этих изменившихся условиях тоже вновь начал расти. На криминогенной ситуации в КНР сказалось тогда и возвращение в города бывших хунвэйбинов, которые в годы «культурной революции» сначала (1966 -1968 гг.) по указке Мао и его окружения «свергали» неугодных ему партийных и государственных деятелей, а затем, после того, как работа была выполнена, а деятельность «маленьких генералов революции» грозила выйти из-под контроля властей, под демагогическими лозунгами «борьбы с ревизионизмом», то есть с нашей страной и её друзьями внутри Китая, были отправлены в отдаленные горные и сельские районы, где и оставались 10 и более лет.
Через некоторое время после смерти «великого кормчего» им было позволено вернуться в родные места, где многие оказались без образования, приличного жилья, работы и вообще каких-либо средств к существованию, без возможности завести семью. Часть этих людей решила добыть все это преступным путем. «Социальная стабильность», которой китайские власти придают огромное значение, оказалась под угрозой.
В этой ситуации Дэн Сяопин обратился к традиционным для КПК репрессивным методам. В июле 1983 г. он дал указание: «Необходимо нанести тяжёлые удары по разного ро¬да преступной деятельности, имеющей тяжкие последствия, при вынесении и исполнении приговоров действовать сурово и быстро». И далее, вспомнив маоистскую концепцию «диктатуры»: «Нанесение тяжёлых ударов означает усиление силы партийной диктатуры, это и есть диктатура». Через месяц после этого ЦК КПК издал «Решение о нанесении тяжёлых ударов по уголовной преступности».
Судам было дано разрешение выносить более суровые при-говоры, вплоть до смертной казни, чем это было предусмотрено соответствующей статьей Уголовного кодекса, время подачи апелляций сокращалось с 10 до 3 дней. Кроме того, право приговаривать людей к смертной казни, которое до начала указанной кампании было предоставлено только Верховному суду КНР, получили все суды вплоть до уездного уровня. Было также позволено подменять судебные решения, в том числе о вынесении смертных приговоров, прямыми решениями партийных комитетов аналогичного, то есть вплоть до уездного, уровня. Только за один 1983 г. в рамках этой кампании было расстреляно 24 тысячи человек. Лишь в 2007 г. исключительное право утверждать смертные приговоры было возвращено Верховному суду КНР.
После этого кампании по «нанесению тяжёлых ударов» проводились в Китае ещё три раза: в 1996, 2001 и 2010 гг. При этом в ходе каждой из них происходило некоторое снижение уровня преступности, однако после её прекращения он вновь начинал расти и быстро превышал уровень, существовавший до её начала.
В последние годы достоянием гласности в КНР стал ряд смертей лиц, содержавшихся в следственных изоляторах и местах заключения. Этим фактам властями давались, например, такие объяснения: «ударился головой, когда играл в камере в жмурки»»; «совершил самоубийство с помощью шнурка от ботинок»; «умер во сне»; «поскользнулся»; «умер во время мытья в бане»; «умер, когда пил кипяток»; «умер от ядовитого укуса, когда бил комаров»; «умер, упав с кровати», и т.п.
В образной форме некоторые особенности работы китайских правоохранительных органов отразил китайский писатель-диссидент Ян Хэнцзюнь в своём романе, получившем несколько лет назад определённую известность среди пользователей китайского сегмента Сети в КНР и за её пределами: «Пока один из допрашивающих задавал мне вопросы, другой взял со стола увесистую книгу. Когда я увидел её название, то сильно напрягся: это была пятисотстраничная «Криминальная психология», и, насколько мне было известно, у неё в этом кабинете могло быть только одно предназначение; её можно было положить мне на голову, а сверху бить по ней тяжелым предметом. Это могло вызвать легкое сотрясение мозга и привести к утрате допрашиваемым контроля над собой. При этом удары не оставляли бы следов, что в пол¬ной мере соответствовало требованиям только что опубликованного Положения об органах общественной безопасности, которым запрещалось во время допроса применять насилие в отношении подозреваемых.
...Пока я об этом размышлял, оба полицейских сели, и тот, кто держал в руках книгу, положил её на пол, разулся и поста-вил на неё ноги. Я немного успокоился»
Причин недоброжелательного внимания нового высшего руководства к системе общественной безопасности было не-сколько. Во-первых, в них сильным было влияние Чжоу Юнкана и его ставленников, что рассматривалось как совершен¬но нетерпимое явление. Во-вторых, «стиль работы» китайской полиции, о чём уже достаточно подробно говорилось выше, вызывает многочисленные, мягко говоря, нарекания со сто¬роны китайского народа, а также за границей, поэтому желание нового руководства по возможности кое-что поправить в этой области выглядит совершенно естественным. В-третьих, информированные лица говорят и о том, что в пекинской чиновничьей среде всем известно: решимость Си Цзиньпина провести «хирургическую операцию» в отношении органов общественной безопасности объясняется не только тем, что они в определённой мере стали препятствием на пути его политики, но и его специфическим личным опытом. В период «культурной революции» Си, которому тогда было 15 лет, по доносу за «реакционные высказывания» был направлен в колонию для малолетних правонарушителей в системе лагерей «трудового воспитания». До этого момента, хотя его отец уже несколько лет подвергался репрессиям, мать воспитывала Си «в правильном духе», он по-прежнему считал органы общественной безопасности «народной милицией», однако, попав к ним в застенок, понял, что здорово ошибался .
Кроме того, ещё большее недовольство Си Цзиньпина вызвала проводившаяся органами общественной безопасности в канун 18-го съезда КПК операция «Защитим 18-й съезд». В рамках этой операции была нанесена серия ударов по китайским инакомыслящим и правозащитникам, что вызвало неблагоприятную реакцию в некоторых слоях китайского общества, а также на Западе, с которым Пекин в этих вопросах считается все меньше, но пока полностью не игнорирует.
Справедливости ради надо сказать, - замечает гонконгская печать, - что органы общественной безопасности периода «культурной революции» и нынешние - это разные вещи. В те годы их сотрудники творили жестокости и несправедливости, одна¬ко были людьми по-своему принципиальными, в личной жизни вели себя аскетично, исповедовали «дух Лэй Фэна». Нынешние сотрудники общественной безопасности, с одной стороны, жестоко подавляют народные массы, а с другой - коррумпированы, разложены в моральном отношении, используют закон в собственных корыстных целях. Они заполучили в свои руки огромную власть, не только народные массы, но и правительства различных уровней ничего не могут с ними поделать"
Освободившееся место министра общественной безопасности не было отдано первому заместителю министра Ван Хуаньнину. На этот пост с должности секретаря парткома Гуанси-Чжуанского автономного района был назначен «стопроцентно чужой» для системы Го Шэнкунь, который, по не-которым данным, является родственником Цзэн Цинхуна.
Между тем, Ван Хуаньнин работал в органах общественной безопасности с 1983 г., в 1996 г. был назначен помощником министра - начальником канцелярии МОБ, в 2001 г. - замминистра, с 2008 г. являлся первым заместителем министра общественной безопасности. Он считался специалистом по борьбе с терроризмом, главным руководителем органов охраны вну-тренней безопасности всего Китая. Добавим, что Ван был снят с должности и переведен из системы общественной безопасности на другую работу202, став своего рода «козлом отпущения» за демонстрацию китайских «ходоков», устроенную пе¬ред кортежем Си Цзиньпина во время его визита в США в сентябре 2015 г.203 Правда, слухи о предстоящем удалении Ва¬на из системы общественной безопасности ходили уже давно.
Кроме того, очень важны шаги, предпринимаемые в отношении «вторых вооружённых сил» - военизированной полиции, части и подразделения которой, в частности, занимаются подавлением т.н. «социальных инцидентов», то есть протестных акций населения.
29 января 2013 г. Си Цзиньпин в сопровождении заместителей председателя Центрального военного совета Фань Чанлуна и Сюй Циляна, а также министра общественной безопасности Мэн Цзяньчжу с размахом проинспектировал часть военизированной полиции в окрестностях Пекина. Он выступил пе¬ред личным составом с речью, в которой потребовал от солдат и офицеров военизированной полиции «трех абсолютных»: «абсолютной преданности, абсолютной чистоты и абсолютной надёжности». Си подчеркнул: «Войска военизированной полиции как вооружённая сила, находящаяся под абсолютным руководством партии, должны быть преданы партии, это главное политическое требование к вооружённым силам партии» . В гонконгской печати писали, что истинный смысл речи был примерно таким: «Войсками военизированной полиции теперь буду командовать я!
После 18-го съезда КПК сложилась такая ситуация, что, если на сотрудника полиции поступают разоблачительные материалы, их немедленно начинают расследовать, и чем выше должность, чем более злостными оказываются допущенные на-рушения, тем больше сил бросают на их расследование в приоритетном порядке.
От прошлых лет нынешнюю чистку отличают два обстоятельства: во-первых, руководство работой осуществляет лично Си Цзиньпин, если ты принадлежишь к системе общественной безопасности, то в случае обнаружения каких-либо компрометирующих фактов тебя ничто не спасет, даже самые высокопоставленные родственники.
В стране прошла волна самоубийств высокопоставленных сотрудников правоохранительных органов. Так, 8 января 2013 г. повесился зам. начальни¬ка горуправления общественной безопасности Гуанчжоу Ци Сяолинь, 9 января покончил счеты с жизнью, выпрыгнув из окна, зам. председателя районного суда в г. Увэй пров. Гань¬су Чжан Ваньсюн, 17 февраля начальник управления проти¬водействия коррупции прокуратуры г. Чунчжоу пров. Сычу¬ань Кэ Цзяньго тоже покончил с собой, выпрыгнув из окна, в тот же день выпал из окна и разбился зам. начальника отде¬ла управления общественной безопасности г. Сиань Хэ Шэн- ли... Случаев «ненормальной смерти в период исполнения слу¬жебных обязанностей» было гораздо больше, статистики по смертям, похожим на самоубийство, нет.
Почти все такого рода смерти сотрудников правоохранительных органов были отнесены на счет «депрессивного синдрома» (такой же диагноз пытались поставить и чунцинскому Ван Лицзюню). Однако все погибшие - люди 40 -50-ти лет в расцвете сил, многие их близкие утверждают, что незадолго до смерти они чувствовали себя нормально.
Одновременно с этими смертями ещё большее количество сотрудников правоохранительных органов, среди которых абсолютное большинство - работники системы общественной безопасности, были сняты со своих постов, подвергнуты процедуре «шуангуй», задержаны. Так, 6 декабря 2012 г. заместитель начальника Управления общественной безопасности пров. Шаньси, начальник Управления общественной безопасности г. Тайюань Ли Яли был снят с должности, против не¬го возбуждено расследование; 8 января 2013 г. снят с должности зам. начальника управления общественной безопасности пров. Шаньси Ли Тайпин; 15 января арестован секретарь политико-юридической комиссии пров. Хубэй У Юнвэнь;
По имеющейся информации, во второй декаде февраля 2013 г. один бывший высокопоставленный работник Полити¬ко-юридической комиссии ЦК КПК направил Ху Цзиньтао и Цзян Цзэминю доклад, в котором говорилось, что за три с небольшим месяца после прихода Си Цзиньпина к власти число подвергнутых процедуре «шуангуй» или арестованных руководящих работников политико-юридической системы всех уровней достигло 453 человек, в числе которых 392 (более 90%) - сотрудники органов общественной безопасности. Кроме того, 12 человек покончили жизнь самоубийством.
Особенно выделяется случай с руководителем Гуанчжоуского горуправления общественной безопасности Ци Сяолинем, причину смерти которого некоторые записали на счет канцелярии Си Цзиньпина. Один левый маоист в Интерне¬те выразил ему сочувствие, написав, что Ци Сяолинь являлся первыми лицом службы охраны внутренней безопасности города, в ходе инцидента вокруг газеты «Наньфан чжоумо» ежедневно к зданию редакции выразить поддержку приходило порядка тысячи человек, что имело неблагоприятный меж-дународный резонанс. Ци Сяолинь направил руководству письменный доклад с предложением «схватить 10 - 20 хулиганов» и отправить их на «трудовое воспитание», закрыв таким образом «инцидент». Это предложение, однако, было отвергнуто канцелярией Си Цзиньпина, а до Гуанчжоу через Политико-юридическую комиссию ЦК КПК было доведено, что следует жёстко критиковать и предупредить участников акции, однако на трудовое воспитание отправлять их нельзя.
Через несколько дней Ци повесился.
Шефа полиции г. Тайюань Ли Яли называли тайюаньским Ван Лицзюнем. Он и его сын торговали должностями в системе общественной безопасности. Только за один год ими было продано порядка 100 должностей, при этом «льготная цена» за место начальника местного отдела полиции {Ш&РЯ) составляла 1 млн юаней. Если бы сын, находясь за рулем в пьяном виде, не подрался с сотрудниками дорожной полиции (информация об этом попала в Интернет и вызвала всеобщее возмущение), этот «бизнес на государственных административных ресурсах» мог бы продолжался и по сей день.
А Чэнь Цзэнсинь из г. Шаньвэй продал 38 полицейских должностей. Общий доход от этих сделок составил 32 млн юаней .
Насколько известно, в ходе этой чистки отличились органы госбезопасности. У сотрудников МГБ, главным направлением в деятельности которого является контрразведка, выше уровень технического оснащения, «шире применять технические методы расследования» - эта работа как раз для них.
В мае 2012 г. был разоблачен секретарь замминистра гос-безопасности Лу Чжунвэя, который успел, в частности, сообщить ЦРУ, что органы внутренней охраны МОЕ и органы госбезопасности - непримиримые враги, между ними идет ожесточенная борьба. Впрочем, это уже давно секрет Полишинеля.
В апреле 1999 г., когда фалуньгуновцы окружили в Пекине резиденцию ЦК КПК Чжуннаньхай, а МГБ заранее ничего об их планах не знало, Цзян Цзэминь был этим страшно возмущён.
С тех пор МГБ «утратило благоволение» и не могло оправиться от такого удара больше десяти лет. К этому следует добавить, что все эти годы большая часть бюджета на поддержание стабильности, должности, льготы, техника шли с большим креном в сторону МОБ, органы госбезопасности стали, как иногда выражаются китайцы, «щенком от второй жены».
В 2009 г. был случай, когда один высокопоставленный сотрудник МГБ на очередном совещании не сдержался и выступил с незапланированной речью о крайней степени разложения в органах общественной безопасности. Говорят, что к тому времени с помощью технических средств и по другим каналам органы госбезопасности уже получили большое количество сведений о коррумпированности работников МОБ.
В 2012 г. возникло дело Бо Силая, в ходе которого МГБ одержало маленькую, но важную победу. Его сотрудники, используя своё преимущество в техническом оснащении, первыми вскрыли факт прослушивания Ван Лицзюнем разговоров Ху Цзиньтао и других высших руководителей по красной линии телефонной связи. Полностью переломить ситуацию удалось после того, как Ван Лицзюнь прорвался в американское консульство. Тогда органы внутренней безопасности МОБ активно стремились принять участие в расследовании этого дела, однако, памятуя о тесных связях их главного шефа Чжоу Юнкана с Бо Силаем, руководители кризисной группы Си Цзиньпин и Ли Юаньчао «вежливо отказались» от их услуг и поручи¬ли важнейшую задачу доставки Ван Лицзюня в Пекин органам госбезопасности.
А через три с небольшим месяца уже органы общественной безопасности задержали разоблаченного в качестве агента ЦРУ США и пытавшегося бежать за границу секретаря зам¬министра госбезопасности!