Кое-что о герре Манштейне или "Авиация, как фактор спонтанного попадалова".
С появлением у меня мемуаров военного хирурга Петера Бамма, с азартом увлёкся перекрёстной проверкой некоторых казусных моментов из воспоминаний незабвенного фельдмаршала Эриха фон Манштейна (в девичестве - фон Левински). Проверкой по немецким же источникам. Так-зять - взгляд на Манштейна подчинённых Манштейна.
Ах, как же наш светоч немецкой стратегии оказывается стеснителен... ;)
Пример уже поминавшийся - цитата из Бамма:
...Спустя несколько дней разведывательный самолёт генерал-полковника при посадке налетел на мину. "Шторьх" разнесло на куски. Во время похорон новый командующий свалился в открытую могилу. В сознании войск два этих события слились в зловещее предзнаменование...
Если кто не понял, тут описана гибель летом 41-го командующего XI-й армией генерал-полковника риттера фон Шоберта. И инцидент, случившийся на похоронах фон Шоберта в Николаеве с новым командующим XI-й армией - Эрихом фон Манштейном. А теперь выслушаем самого Манштейна:
17 сентября я прибыл к месту расположения штаба 11 армии, русский военный порт Николаев, находящийся у устья Буга, и принял командование. Прежний командующий генерал-полковник фон Шоберт был накануне похоронен в Николаеве. Во время одного из своих ежедневных вылетов на фронт на самолете типа «Шторх» он сел на русское минное поле и погиб вместе со своим пилотом...
Старина Манштейн умудряется так построить текст, что у читателя складывается вполне однозначное ощущение - Манштейн прилетел в Николаев 17 сентября уже ПОСЛЕ ТОГО, как похоронили фон Шоберта. Т.е. на похоронах его не было и в могилку, соответственно, никто не навернулся. Ай-яй-яй, господин фельдмаршал, как не стыдно... ;)
Впрочем, Манштейн - вообще ас умалчивания, словесной маскировки и самопиара. На протяжении всех его мемуаров красной нитью проходит мысль: "Эрих - настоящий прусский офицер, не боявшийся никаких трудностей военной службы". Для этого воспоминания буквально утыканы примерами личного героического поведения автора, начиная прямо с событий французской кампании:
...Мы достигли въезда в деревню Куази и натолкнулись на баррикаду, которую никто, однако, не защищал. Из деревни доносились одиночные выстрелы, очевидно, отставших солдат. После короткой разведки мы въехали в деревню, которую противник оставил, так же как и прилегающие высоты и опушку леса. С этими сведениями я вернулся в полк, который к этому времени уже выступил, и рекомендовал ему в будущем самому производить разведку. Естественно, командир корпуса существует не для того, чтобы изображать из себя разведывательный дозор. В данной обстановке, однако, был необходим яркий личный пример, тем более что войска еще не знали меня, и я был уверен, что предварительным условием действительного преследования является инициатива начальников. Особую радость доставил мне восторг моего адъютанта обер-лейтенанта фон Швертнера и моего молодого водителя фельдфебеля Нагеля, вызванный нашим случайным разведывательным рейдом...
Как говорится, и ТыДы и ТыПы. Между нами-девочками, очень жаль, что манштейновские "Утерянные победы" не захватывают 20-е гг., когда Эрих фон Манштейн ещё служил комбатом в рейхсвере. Интересно было бы прочитать фельдмаршальскую трактовку событий, описанных рядовым Винцером - будущим майором бундесвера (Бруно Винцер. Солдат трёх армий. М.: Прогресс, 1973.):
Я уже говорил, что нашего командира батальона звали Эрих фон Манштейн. Он участвовал в первой мировой войне и был в чине обер-лейтенанта. Мы его уважали.
Когда он обходил строй или после смотра говорил с кем-нибудь из нас, глаза его светились почти отцовской добротой; а может, он умел придавать им такое выражение?..//...Манштейн был безупречно сложен и прекрасно сидел в седле. Нам импонировало, что в каждом походе он носил точно такую же каску, как и мы, солдаты. Это было непривычно, и мы были довольны, что он подвергает себя таким же испытаниям, какие выпадают на долю воинской части, ему подчиненной. Мы бы не упрекнули его, если бы он в качестве старого фронтовика носил и легкую фуражку. Но что за этим скрывалось! Я вскоре случайно об этом узнал. Денщик Манштейна был по профессии портной. Поэтому у господина обер-лейтенанта одежда всегда была в порядке, а нам денщик за двадцать пфеннигов гладил брюки. Придя по такому делу к этому денщику, я заметил каску обожаемого нами командира батальона. Шутки ради или из озорства я вздумал надеть эту каску, но чуть не выронил ее в испуге из рук. Она была сделана из папье-маше, легка, как перышко, но выкрашена под цвет настоящей каски.
Я был глубоко разочарован. Когда у нас на солнцепеке прямо-таки плавились мозги под касками, головной убор господина фон Манштейна служил ему защитой от зноя, подобно тропическому шлему...
Мда, это будет посильнее "Фауста" Гёте анекдотов про товарища Ленина и его надувное бревно, хе-хе.
Но настоящим попадаловом Манштейна была, конечно, авиация.
Маленькая интермедия. 3 июня 1942 г. накануне третьего штурма Севастополя - операции Störfang командующий XI-й немецкой армией генерал-полковник Эрих фон Манштейн на итальянском торпедном катере MAS 571 прётся из Ялты к Балаклаве, дабы проинспектировать видимость с моря единственной вменяемой тыловой коммуникации 30-го армейского коруса. Эта дорога идёт прямо вдоль берега моря и Манштейн убеждается в печальном факте: если русские смогут к Балаклаве подогнать крейсера со 152-180-мм орудиями или линкор с его 305 мэ-мэ, то на этом любое наступление 30-го коруса генерала Фреттер-Пико и кончится... Пока будущий фельдмаршал хандрит над этой мыслью, катер берёт курс в базу. Дальше по словам Манштейна происходит следующее:
...Вдруг вокруг нас засвистели, затрещали, защелкали пули и снаряды: на наш катер обрушились два истребителя. Так как они налетели на нас со стороны слепящего солнца, мы не заметили их, а шум мощных моторов торпедного катера заглушил гул их моторов. За несколько секунд из 16 человек, находившихся на борту, 7 было убито и ранено. Катер загорелся; это было крайне опасно, так как могли взорваться торпеды, расположенные по бортам. Командир катера, молодой лейтенант итальянского флота, держался прекрасно. Не теряя присутствия духа, он принимал меры к спасению катера и людей. Мой адъютант «Пепо» прыгнул в воду, доплыл, несмотря на мины, до берега, задержал там - совершенно голый - грузовик, домчался на нем до Ялты, вызвал оттуда хорватскую моторную лодку, которая и отбуксировала нас в порт. Это была печальная поездка. Был убит итальянский унтер-офицер, ранено три матроса. Погиб также и начальник ялтинского порта, сопровождавший нас, капитан 1 ранга фон Бредов. Будучи прикован к берегу как начальник порта, он был так счастлив, что, наконец, он - старый моряк - вновь ступил на палубу военного корабля, хотя и такого маленького. И вот он пал смертью, достойной моряка!
У моих ног лежал мой самый верный боевой товарищ, мой водитель Фриц Нагель, тяжело раненный в бедро. Итальянский лейтенант сорвал с себя рубашку, чтобы наложить жгут, но кровотечение из артерии остановить не удавалось...
1942-й, Чёрное море. На переднем плане - итальянский ТКА MAS 572, на заднем плане его "систершип" - MAS 571.
Нагель-таки помер и его закопали на ялтинском кладбище. Над свежей могилой Манштейн зачитал прочувственный некролог, который заканчивался так:
...Рядом со мной ты был ранен в прошлом году, рядом со мной настигла тебя роковая пуля и сейчас. За дни и годы нашей совместной жизни и общих больших переживаний мы стали друзьями. Узы дружбы, связывающие нас, не могут быть разорваны и этой коварной пулей, настигшей тебя...
Прочли? А теперь ответьте мне на вопрос: чьи истребители едва не укокошили великого стратега?.. Впрямую о госпринадлежности самолётов Манштейн почему-то ничего не говорит, но словесный оборот про "коварную пулю" подталкивает мысль в нужном направлении. Чья же пуля могла быть "коварной"? Конечно - только советская! Именно так понял Манштейна германский послевоенный историк Юрг Майстер, в своей книге "Восточный фронт - война на море 1941-1945 гг" написавший:
...Два русских истребителя атаковали в районе Ялты катер-охотник, с борта которого проводил рекогносцировку генерал-полковник фон Манштейн и другие офицеры...
Майстеру вторит Пауль Карель в своей работе "Гитлер идёт на Восток":
- Вражеский самолёт, - закричал ординарец Манштейна, обер-лейтенант Шпехт. Итальянские моряки, бросившиеся к своим зенитным пулемётам, опоздали. Зайдя от солнца, советские истребители из Севастополя ударили по катеру из своих пушек...
Ещё веселее было в СССР. Прочитавши опубликованные после войны мемуары Манштейна, Михаил Авдеев в 1968 г. внезапно "вспомнил", что именно он, герой Советского Союза и бывший командир эскадрильи 6-го гвардейского истребительного авиаполка, в паре со своим однополчанином старлеем Данилко тогда, в 42-м, и подловил вражеский катер у Ялты. О чём с гордостью и написал в своих мемуарах, выделив под этот случай отдельную главу - "Наш "личный друг" Эрих фон Манштейн". ...Однако, как свидетельствует Мирослав Морозов в своей работе "Воздушная битва за Севастополь 1941-1942 г.", в документах 3-й ОАГ нет никаких упоминаний о какой-либо атаке вражеских плавсредств у Ялты в июне 1942 г. Это с одной стороны. С другой, в официальной истории боевых действий ВМС Италии во Второй мировой войне (написанной по итальянским документам La Marina Italiana Della seconda guerra mondiali. Volume XI. Attivita in Mar Negro e Lago Ladoga. Roma, 1972) чётко указывается - MAS 571 был атакован НЕМЕЦКИМИ истребителями. По ошибке. На войне такое бывает... Манштейн просто решил в своих мемуарах "не выносить сор из избы", но как изящно он это сделал! Всего-лишь не уточнил, чьи были те самые истребители. ;)
Если кто-то думает, что на этом манштейновские траблы, связанные с авиацией, кончились, то он заблуждается. Далее - большая интермедия.
Итак, 1 июля 1942 г. Берлин трубит о взятии Севастополя, Манштейн со товарищи на КП XI-й армии в Юхары-Каралес с упоением слушают посвящённую себе любимым радиопередачу. В конце звучит сообщение о представлении Манштейна к званию генерала-фельмаршала. Все в восторге, новопредставленный раздаёт чмоки направо и налево. Той же ночью начальник разведывательного отдела армии майор Генштаба Эйсман проводит спецоперацию. Манштейн:
...Эйсман...//...выехал в Симферополь. Там он поднял с постели одного татарина, золотых дел мастера, дал ему свои серебряные часы и приказал к утру сделать из серебра, содержащегося в часах, одну пару маршальских жезлов на мои погоны. Когда я 2 июля появился к завтраку, жезлы, с тонкой гравировкой, лежали на моем месте...
Потом был ещё золотой портсигар от кронпринца и туева хуча всякой подобной всячины. Короче, когда Манштейн разгрёб презенты и любовно распихал их по сусекам, командующий армией вспомнил о своей армии. Оформлено это было весьма пафосно:
...После того как наша задача была завершена такой победой, я испытывал внутреннюю потребность сказать слово благодарности своим соратникам. Я не имел возможности всех их увидеть, чтобы пожать им руку. Поэтому я пригласил, по крайней мере, всех командиров, вплоть до командиров батальонов, и всех тех офицеров унтер-офицеров и рядовых, кто имел Рыцарский крест или Золотой немецкий крест, на торжественный акт в парк бывшего царского дворца в Ливадии. Вначале мы почтили память товарищей, отдавших свою жизнь, чтобы проложить нам путь к победе. Прозвучала вечерняя заря. «Сила любви» и наша тихая молитва вознеслись к небу...
Правда, конец сейшена оказался несколько подпорчен...
...В заключение мы собрались все за скромным ужином, который, правда, прошел не совсем спокойно. Несколько советских самолетов, прилетевших с Кавказа, угостили нас бомбами; к счастью, все обошлось без жертв...
Остаётся только восхититься хладнокровности автора. "Прошёл не совсем спокойно", хе-х. Послушаем Бамма? ;D
...В один прекрасный день русские самолёты на бреющем полёте атаковали террасу замка,..//...на которой командующий немецкими войсками в Крыму давал торжественный обед для своих подчинённых, которых он только что наградил Рыцарскими крестами. На следующий день весь Крым задыхался от хохота, слушая истории о том, с какой скоростью эти герои ныряли под столы и прятались в подвалах!..
Ещё сочнее случившееся описано в воспоминаниях генерала Георге Манолиу (Manoliu) - командира румынских горных стрелков:
...И тут земля затряслась, раздался грохот. Бомбы! Нас бомбили русские! Прямо передо мной промчался человек, растолкал официантов и хотел нырнуть в подвал, но споткнулся. Пришлось ему добираться до подвала на четвереньках. Этим человеком был командующий армией фельдмаршал фон Манштейн. Перед тем, как фельдмаршал сумел всё же спрятаться, кто-то умудрился пролить ему на спину целый графин красного вина. Когда налёт кончился, фон Манштейн потребовал, чтобы его немедленно осмотрели санитары, так как подозревал, что был ранен в спину...
Нет, положительно фон Манштейн - скромняга, каких ещё поискать. "Ужин... прошёл не совсем спокойно". :D
P.S. Да, если кто не понял, то описываемое событие происходило на той самой террасе дворца в Ливадии, где в феврале 45-го во время Ялтинской конференции будет фоткаться Большая Тройка. :)
Ах, как же наш светоч немецкой стратегии оказывается стеснителен... ;)
Пример уже поминавшийся - цитата из Бамма:
...Спустя несколько дней разведывательный самолёт генерал-полковника при посадке налетел на мину. "Шторьх" разнесло на куски. Во время похорон новый командующий свалился в открытую могилу. В сознании войск два этих события слились в зловещее предзнаменование...
Если кто не понял, тут описана гибель летом 41-го командующего XI-й армией генерал-полковника риттера фон Шоберта. И инцидент, случившийся на похоронах фон Шоберта в Николаеве с новым командующим XI-й армией - Эрихом фон Манштейном. А теперь выслушаем самого Манштейна:
17 сентября я прибыл к месту расположения штаба 11 армии, русский военный порт Николаев, находящийся у устья Буга, и принял командование. Прежний командующий генерал-полковник фон Шоберт был накануне похоронен в Николаеве. Во время одного из своих ежедневных вылетов на фронт на самолете типа «Шторх» он сел на русское минное поле и погиб вместе со своим пилотом...
Старина Манштейн умудряется так построить текст, что у читателя складывается вполне однозначное ощущение - Манштейн прилетел в Николаев 17 сентября уже ПОСЛЕ ТОГО, как похоронили фон Шоберта. Т.е. на похоронах его не было и в могилку, соответственно, никто не навернулся. Ай-яй-яй, господин фельдмаршал, как не стыдно... ;)
Впрочем, Манштейн - вообще ас умалчивания, словесной маскировки и самопиара. На протяжении всех его мемуаров красной нитью проходит мысль: "Эрих - настоящий прусский офицер, не боявшийся никаких трудностей военной службы". Для этого воспоминания буквально утыканы примерами личного героического поведения автора, начиная прямо с событий французской кампании:
...Мы достигли въезда в деревню Куази и натолкнулись на баррикаду, которую никто, однако, не защищал. Из деревни доносились одиночные выстрелы, очевидно, отставших солдат. После короткой разведки мы въехали в деревню, которую противник оставил, так же как и прилегающие высоты и опушку леса. С этими сведениями я вернулся в полк, который к этому времени уже выступил, и рекомендовал ему в будущем самому производить разведку. Естественно, командир корпуса существует не для того, чтобы изображать из себя разведывательный дозор. В данной обстановке, однако, был необходим яркий личный пример, тем более что войска еще не знали меня, и я был уверен, что предварительным условием действительного преследования является инициатива начальников. Особую радость доставил мне восторг моего адъютанта обер-лейтенанта фон Швертнера и моего молодого водителя фельдфебеля Нагеля, вызванный нашим случайным разведывательным рейдом...
Как говорится, и ТыДы и ТыПы. Между нами-девочками, очень жаль, что манштейновские "Утерянные победы" не захватывают 20-е гг., когда Эрих фон Манштейн ещё служил комбатом в рейхсвере. Интересно было бы прочитать фельдмаршальскую трактовку событий, описанных рядовым Винцером - будущим майором бундесвера (Бруно Винцер. Солдат трёх армий. М.: Прогресс, 1973.):
Я уже говорил, что нашего командира батальона звали Эрих фон Манштейн. Он участвовал в первой мировой войне и был в чине обер-лейтенанта. Мы его уважали.
Когда он обходил строй или после смотра говорил с кем-нибудь из нас, глаза его светились почти отцовской добротой; а может, он умел придавать им такое выражение?..//...Манштейн был безупречно сложен и прекрасно сидел в седле. Нам импонировало, что в каждом походе он носил точно такую же каску, как и мы, солдаты. Это было непривычно, и мы были довольны, что он подвергает себя таким же испытаниям, какие выпадают на долю воинской части, ему подчиненной. Мы бы не упрекнули его, если бы он в качестве старого фронтовика носил и легкую фуражку. Но что за этим скрывалось! Я вскоре случайно об этом узнал. Денщик Манштейна был по профессии портной. Поэтому у господина обер-лейтенанта одежда всегда была в порядке, а нам денщик за двадцать пфеннигов гладил брюки. Придя по такому делу к этому денщику, я заметил каску обожаемого нами командира батальона. Шутки ради или из озорства я вздумал надеть эту каску, но чуть не выронил ее в испуге из рук. Она была сделана из папье-маше, легка, как перышко, но выкрашена под цвет настоящей каски.
Я был глубоко разочарован. Когда у нас на солнцепеке прямо-таки плавились мозги под касками, головной убор господина фон Манштейна служил ему защитой от зноя, подобно тропическому шлему...
Мда, это будет посильнее "Фауста" Гёте анекдотов про товарища Ленина и его надувное бревно, хе-хе.
Но настоящим попадаловом Манштейна была, конечно, авиация.
Маленькая интермедия. 3 июня 1942 г. накануне третьего штурма Севастополя - операции Störfang командующий XI-й немецкой армией генерал-полковник Эрих фон Манштейн на итальянском торпедном катере MAS 571 прётся из Ялты к Балаклаве, дабы проинспектировать видимость с моря единственной вменяемой тыловой коммуникации 30-го армейского коруса. Эта дорога идёт прямо вдоль берега моря и Манштейн убеждается в печальном факте: если русские смогут к Балаклаве подогнать крейсера со 152-180-мм орудиями или линкор с его 305 мэ-мэ, то на этом любое наступление 30-го коруса генерала Фреттер-Пико и кончится... Пока будущий фельдмаршал хандрит над этой мыслью, катер берёт курс в базу. Дальше по словам Манштейна происходит следующее:
...Вдруг вокруг нас засвистели, затрещали, защелкали пули и снаряды: на наш катер обрушились два истребителя. Так как они налетели на нас со стороны слепящего солнца, мы не заметили их, а шум мощных моторов торпедного катера заглушил гул их моторов. За несколько секунд из 16 человек, находившихся на борту, 7 было убито и ранено. Катер загорелся; это было крайне опасно, так как могли взорваться торпеды, расположенные по бортам. Командир катера, молодой лейтенант итальянского флота, держался прекрасно. Не теряя присутствия духа, он принимал меры к спасению катера и людей. Мой адъютант «Пепо» прыгнул в воду, доплыл, несмотря на мины, до берега, задержал там - совершенно голый - грузовик, домчался на нем до Ялты, вызвал оттуда хорватскую моторную лодку, которая и отбуксировала нас в порт. Это была печальная поездка. Был убит итальянский унтер-офицер, ранено три матроса. Погиб также и начальник ялтинского порта, сопровождавший нас, капитан 1 ранга фон Бредов. Будучи прикован к берегу как начальник порта, он был так счастлив, что, наконец, он - старый моряк - вновь ступил на палубу военного корабля, хотя и такого маленького. И вот он пал смертью, достойной моряка!
У моих ног лежал мой самый верный боевой товарищ, мой водитель Фриц Нагель, тяжело раненный в бедро. Итальянский лейтенант сорвал с себя рубашку, чтобы наложить жгут, но кровотечение из артерии остановить не удавалось...
1942-й, Чёрное море. На переднем плане - итальянский ТКА MAS 572, на заднем плане его "систершип" - MAS 571.
Нагель-таки помер и его закопали на ялтинском кладбище. Над свежей могилой Манштейн зачитал прочувственный некролог, который заканчивался так:
...Рядом со мной ты был ранен в прошлом году, рядом со мной настигла тебя роковая пуля и сейчас. За дни и годы нашей совместной жизни и общих больших переживаний мы стали друзьями. Узы дружбы, связывающие нас, не могут быть разорваны и этой коварной пулей, настигшей тебя...
Прочли? А теперь ответьте мне на вопрос: чьи истребители едва не укокошили великого стратега?.. Впрямую о госпринадлежности самолётов Манштейн почему-то ничего не говорит, но словесный оборот про "коварную пулю" подталкивает мысль в нужном направлении. Чья же пуля могла быть "коварной"? Конечно - только советская! Именно так понял Манштейна германский послевоенный историк Юрг Майстер, в своей книге "Восточный фронт - война на море 1941-1945 гг" написавший:
...Два русских истребителя атаковали в районе Ялты катер-охотник, с борта которого проводил рекогносцировку генерал-полковник фон Манштейн и другие офицеры...
Майстеру вторит Пауль Карель в своей работе "Гитлер идёт на Восток":
- Вражеский самолёт, - закричал ординарец Манштейна, обер-лейтенант Шпехт. Итальянские моряки, бросившиеся к своим зенитным пулемётам, опоздали. Зайдя от солнца, советские истребители из Севастополя ударили по катеру из своих пушек...
Ещё веселее было в СССР. Прочитавши опубликованные после войны мемуары Манштейна, Михаил Авдеев в 1968 г. внезапно "вспомнил", что именно он, герой Советского Союза и бывший командир эскадрильи 6-го гвардейского истребительного авиаполка, в паре со своим однополчанином старлеем Данилко тогда, в 42-м, и подловил вражеский катер у Ялты. О чём с гордостью и написал в своих мемуарах, выделив под этот случай отдельную главу - "Наш "личный друг" Эрих фон Манштейн". ...Однако, как свидетельствует Мирослав Морозов в своей работе "Воздушная битва за Севастополь 1941-1942 г.", в документах 3-й ОАГ нет никаких упоминаний о какой-либо атаке вражеских плавсредств у Ялты в июне 1942 г. Это с одной стороны. С другой, в официальной истории боевых действий ВМС Италии во Второй мировой войне (написанной по итальянским документам La Marina Italiana Della seconda guerra mondiali. Volume XI. Attivita in Mar Negro e Lago Ladoga. Roma, 1972) чётко указывается - MAS 571 был атакован НЕМЕЦКИМИ истребителями. По ошибке. На войне такое бывает... Манштейн просто решил в своих мемуарах "не выносить сор из избы", но как изящно он это сделал! Всего-лишь не уточнил, чьи были те самые истребители. ;)
Если кто-то думает, что на этом манштейновские траблы, связанные с авиацией, кончились, то он заблуждается. Далее - большая интермедия.
Итак, 1 июля 1942 г. Берлин трубит о взятии Севастополя, Манштейн со товарищи на КП XI-й армии в Юхары-Каралес с упоением слушают посвящённую себе любимым радиопередачу. В конце звучит сообщение о представлении Манштейна к званию генерала-фельмаршала. Все в восторге, новопредставленный раздаёт чмоки направо и налево. Той же ночью начальник разведывательного отдела армии майор Генштаба Эйсман проводит спецоперацию. Манштейн:
...Эйсман...//...выехал в Симферополь. Там он поднял с постели одного татарина, золотых дел мастера, дал ему свои серебряные часы и приказал к утру сделать из серебра, содержащегося в часах, одну пару маршальских жезлов на мои погоны. Когда я 2 июля появился к завтраку, жезлы, с тонкой гравировкой, лежали на моем месте...
Потом был ещё золотой портсигар от кронпринца и туева хуча всякой подобной всячины. Короче, когда Манштейн разгрёб презенты и любовно распихал их по сусекам, командующий армией вспомнил о своей армии. Оформлено это было весьма пафосно:
...После того как наша задача была завершена такой победой, я испытывал внутреннюю потребность сказать слово благодарности своим соратникам. Я не имел возможности всех их увидеть, чтобы пожать им руку. Поэтому я пригласил, по крайней мере, всех командиров, вплоть до командиров батальонов, и всех тех офицеров унтер-офицеров и рядовых, кто имел Рыцарский крест или Золотой немецкий крест, на торжественный акт в парк бывшего царского дворца в Ливадии. Вначале мы почтили память товарищей, отдавших свою жизнь, чтобы проложить нам путь к победе. Прозвучала вечерняя заря. «Сила любви» и наша тихая молитва вознеслись к небу...
Правда, конец сейшена оказался несколько подпорчен...
...В заключение мы собрались все за скромным ужином, который, правда, прошел не совсем спокойно. Несколько советских самолетов, прилетевших с Кавказа, угостили нас бомбами; к счастью, все обошлось без жертв...
Остаётся только восхититься хладнокровности автора. "Прошёл не совсем спокойно", хе-х. Послушаем Бамма? ;D
...В один прекрасный день русские самолёты на бреющем полёте атаковали террасу замка,..//...на которой командующий немецкими войсками в Крыму давал торжественный обед для своих подчинённых, которых он только что наградил Рыцарскими крестами. На следующий день весь Крым задыхался от хохота, слушая истории о том, с какой скоростью эти герои ныряли под столы и прятались в подвалах!..
Ещё сочнее случившееся описано в воспоминаниях генерала Георге Манолиу (Manoliu) - командира румынских горных стрелков:
...И тут земля затряслась, раздался грохот. Бомбы! Нас бомбили русские! Прямо передо мной промчался человек, растолкал официантов и хотел нырнуть в подвал, но споткнулся. Пришлось ему добираться до подвала на четвереньках. Этим человеком был командующий армией фельдмаршал фон Манштейн. Перед тем, как фельдмаршал сумел всё же спрятаться, кто-то умудрился пролить ему на спину целый графин красного вина. Когда налёт кончился, фон Манштейн потребовал, чтобы его немедленно осмотрели санитары, так как подозревал, что был ранен в спину...
Нет, положительно фон Манштейн - скромняга, каких ещё поискать. "Ужин... прошёл не совсем спокойно". :D
P.S. Да, если кто не понял, то описываемое событие происходило на той самой террасе дворца в Ливадии, где в феврале 45-го во время Ялтинской конференции будет фоткаться Большая Тройка. :)