Юнди, Шопен и "Девятая" Брукнера
Вчерашний концерт начался с того, что обнаружилась замена дирижера: вместо потрясающего Янника Незе-Сеген, сменившего Гергиева в Роттердаме, был приглашен неизвестный Жан-Мари Зетуни. Стоит ли говорить, что замена - как и вообще практически все замены в последний момент - была явно неравноценна.
Вторая новость была нейтральна: Юнди Ли теперь просто Юнди. По мне так это совершенно пустой маркетинговый ход, от коего ни холодно, ни жарко.
Шопен "Первый концерт для фортепьяно с оркестром". У рояля один из лучших современных исполнителей великого польского композитора, победитель конкурса Шопена - Юнди Ли.
Я так понимаю, что это как раз его победа в 2000 году, т.е. оркестр - варшавский. Юнди Ли не сильно изменился со своих 18 лет.
Собственно партия фортепьяно начинается с 3 мин 53 сек.
Концерт был сочинен 20-летним Шопеном, продемонстрировавшим глубину понимания музыки и мироздания, одним словом - свой гений. Легкая грусть, напевность, мечтательность музыки уводят к образам природы - светлым, солнечным, не слишком ярким:
Временами чуть более печальным, как эта картина Левитана:
Продолжение концерта в том же исполнении здесь, потом вторая часть и третья. Для тех, кому особо понравилось, всe выступление Юнди Ли на конкурсе.
Если честно, то навевающая мечтательность музыка помимо своей красоты и эмоциональности не несла ничего. Наверное, больше и не нужно. В некоторых случаях. Иногда следует тихо и бездумно восторгаться красотой, безо всякой рефлексии.
Юнди Ли был великолепен, чем отличался от оркестра и дирижера.
В перерыве Юнди Ли давал интервью в фойе. Ответы были на редкость глупы - не смог человек, постоянно играющий Шопена, сказать что-то дельное о композиторе :(
После перерыва "Девятая" Брукнера. Последняя. Которую он писал и исправлял до самого последнего дня. Буквально. И так и не закончил финал, т.е. толком она трехчастная... И как "Девятая" Бетховена, брукнеровская тоже Ре-минорная.
Вторая часть - Венский Филармонический под управлением Караяна. 1978. Недостижимый идеал.
Мое терпение испытывали не только оркестранты, но и сидящие вокруг пенсионеры, кашляющие, чихающие, чещущиеся, шелестящие своими лекарствами... Ко всему я был не согласен с интерпретацией дирижера - мне казалось, что контрасты между тихими и громкими моментами должны быть более выраженными, нужно заставлять публику вслушиваться, делать усилие, концентрироваться на музыке.
Совершенно очевидно, что последняя симфония, которую пишет старый и больной композитор не может быть о чем-то ином, как о жизни и смерти. Больше о второй. И в какой-то момент я понял, что Брукнер спешил исполнить свое предназначение.
Я бы сказал, что предназначение в жизни есть только у гениев, создающих нечто такое, что кроме них никто не может совершить. (сейчас нужно включить следующий клип)
Продолжение предыдущего клипа
Все остальные люди, как это не печально признавать, предназначения не имеют, они лишь биологический субстрат, мельчайшие кусочки перегноя, на многих слоях которых через какое-то время - быть может! - вырастет прекрасный цветок гения.
Обидно? Ничуть. Наше предназначение - только биологическое. Оно тоже важно.
Впрочем от нас, интеллигенции, есть еще та мелкая польза, что мы создаем культурный контекст, на котором работает гений. Или на который смотрит. Мы как бы то сырье, из коего создадут бумагу, на которой будет писать гений. Потому наша задача - быть хорошим сырьем, эдакой качественной целлюлозой.
С другой стороны, само наше присутствие в этом мире позволяет нам созерцать и слышать прекрасное, более того, делает возможным самое существование культуры и цивилизации. Ибо без наблюдателя культура жива не более, чем кот Шредингера (если быть совсем точным, в рамках копенгагенской интерпретации).
Только не стоит заноситься: каждый из нас - лишь кусочек оптического волокна, через который передается свет искусства. Потому как претензии одного миллиметра одного их миллионов проводков на то, что он/а более значим, чем соседний миллиметр, откровенно смешны и бессмысленны. В отличие от гениев мы все взаимозаменяемы.
Туринский оркестр под управлением Серджиу Челибидаке. 1969 г. Третья часть.
Брукнеровская симфония говорит нам о том, что смерть - это не просто бездна, но бездна, наполненная таким густым и плотным мраком, что его не может пронзить и мысль. Заглядывая в ЭТУ бездну, мы должны не только быть свободны от мрака, но как бы быть прозрачными для него, он не должен задерживаться в нас, но проходить насквозь.
Та печаль и грусть, которые порой посещают при мыслях о смерти, лишь выход, очищение от того, что мы не должны нести за собой в смерть. Думы о смерти - всего лишь чистка души. Именно так музыка делает нас лучше - вымывая мрак из душ.
Смерть не унижает нас, не низводит, наоборот - придает завершенность и осмысленность существованию, помогая стать лучше и чище...
Вот примерно такая симфония.
И напоследок финальные 7 минут музыки без картинок (Берлинский Филармонический под управлением Фуртванглера, 1944 г.). Послушайте, пожалуйста. И поразмышляйте, не строя никаких планов на выходные, не вспоминая о работе и семье, забыв о себе самом и свойх комплексах и проблемах, побудьте несколько минут перед лицом вечности:
Вторая новость была нейтральна: Юнди Ли теперь просто Юнди. По мне так это совершенно пустой маркетинговый ход, от коего ни холодно, ни жарко.
Шопен "Первый концерт для фортепьяно с оркестром". У рояля один из лучших современных исполнителей великого польского композитора, победитель конкурса Шопена - Юнди Ли.
Click to viewЯ так понимаю, что это как раз его победа в 2000 году, т.е. оркестр - варшавский. Юнди Ли не сильно изменился со своих 18 лет.
Собственно партия фортепьяно начинается с 3 мин 53 сек.
Концерт был сочинен 20-летним Шопеном, продемонстрировавшим глубину понимания музыки и мироздания, одним словом - свой гений. Легкая грусть, напевность, мечтательность музыки уводят к образам природы - светлым, солнечным, не слишком ярким:
Временами чуть более печальным, как эта картина Левитана:
Продолжение концерта в том же исполнении здесь, потом вторая часть и третья. Для тех, кому особо понравилось, всe выступление Юнди Ли на конкурсе.
Если честно, то навевающая мечтательность музыка помимо своей красоты и эмоциональности не несла ничего. Наверное, больше и не нужно. В некоторых случаях. Иногда следует тихо и бездумно восторгаться красотой, безо всякой рефлексии.
Юнди Ли был великолепен, чем отличался от оркестра и дирижера.
В перерыве Юнди Ли давал интервью в фойе. Ответы были на редкость глупы - не смог человек, постоянно играющий Шопена, сказать что-то дельное о композиторе :(
После перерыва "Девятая" Брукнера. Последняя. Которую он писал и исправлял до самого последнего дня. Буквально. И так и не закончил финал, т.е. толком она трехчастная... И как "Девятая" Бетховена, брукнеровская тоже Ре-минорная.
Вторая часть - Венский Филармонический под управлением Караяна. 1978. Недостижимый идеал.
Мое терпение испытывали не только оркестранты, но и сидящие вокруг пенсионеры, кашляющие, чихающие, чещущиеся, шелестящие своими лекарствами... Ко всему я был не согласен с интерпретацией дирижера - мне казалось, что контрасты между тихими и громкими моментами должны быть более выраженными, нужно заставлять публику вслушиваться, делать усилие, концентрироваться на музыке.
Совершенно очевидно, что последняя симфония, которую пишет старый и больной композитор не может быть о чем-то ином, как о жизни и смерти. Больше о второй. И в какой-то момент я понял, что Брукнер спешил исполнить свое предназначение.
Я бы сказал, что предназначение в жизни есть только у гениев, создающих нечто такое, что кроме них никто не может совершить. (сейчас нужно включить следующий клип)
Продолжение предыдущего клипа
Все остальные люди, как это не печально признавать, предназначения не имеют, они лишь биологический субстрат, мельчайшие кусочки перегноя, на многих слоях которых через какое-то время - быть может! - вырастет прекрасный цветок гения.
Обидно? Ничуть. Наше предназначение - только биологическое. Оно тоже важно.
Впрочем от нас, интеллигенции, есть еще та мелкая польза, что мы создаем культурный контекст, на котором работает гений. Или на который смотрит. Мы как бы то сырье, из коего создадут бумагу, на которой будет писать гений. Потому наша задача - быть хорошим сырьем, эдакой качественной целлюлозой.
С другой стороны, само наше присутствие в этом мире позволяет нам созерцать и слышать прекрасное, более того, делает возможным самое существование культуры и цивилизации. Ибо без наблюдателя культура жива не более, чем кот Шредингера (если быть совсем точным, в рамках копенгагенской интерпретации).
Только не стоит заноситься: каждый из нас - лишь кусочек оптического волокна, через который передается свет искусства. Потому как претензии одного миллиметра одного их миллионов проводков на то, что он/а более значим, чем соседний миллиметр, откровенно смешны и бессмысленны. В отличие от гениев мы все взаимозаменяемы.
Туринский оркестр под управлением Серджиу Челибидаке. 1969 г. Третья часть.
Брукнеровская симфония говорит нам о том, что смерть - это не просто бездна, но бездна, наполненная таким густым и плотным мраком, что его не может пронзить и мысль. Заглядывая в ЭТУ бездну, мы должны не только быть свободны от мрака, но как бы быть прозрачными для него, он не должен задерживаться в нас, но проходить насквозь.
Та печаль и грусть, которые порой посещают при мыслях о смерти, лишь выход, очищение от того, что мы не должны нести за собой в смерть. Думы о смерти - всего лишь чистка души. Именно так музыка делает нас лучше - вымывая мрак из душ.
Смерть не унижает нас, не низводит, наоборот - придает завершенность и осмысленность существованию, помогая стать лучше и чище...
Вот примерно такая симфония.
И напоследок финальные 7 минут музыки без картинок (Берлинский Филармонический под управлением Фуртванглера, 1944 г.). Послушайте, пожалуйста. И поразмышляйте, не строя никаких планов на выходные, не вспоминая о работе и семье, забыв о себе самом и свойх комплексах и проблемах, побудьте несколько минут перед лицом вечности: