На "Дудочника" Чуды

[benadamina]

Это - текст-летопись, в нем есть всё, что происходило с нами в последние два года.  В нем есть всё, что мы видели и переживали, в нем исходит аномалиями человеческий мир - с паникой, растерянностью, облавами во имя общего блага, берушами по предписанию, комендантским часом, танками против танцующих и ракетным обстрелом. Но так получается, что чем абсурдней и бесчеловечней искажения, тем более явной и досягаемой - рукой подать - оказывается их антитеза. В тексте Чуды антитеза человеческому миру -  музыка, которой становятся те, кто ее слышат, либо же - не становятся - но руководствуются только и исключительно ею. В исказившемся человеческом мире услышавшие музыку - «потерявшиеся», визуальная нелепица и социальная угроза, причина (названная; на самом деле, причина, конечно же, в другом) паники и беспредела; в пространстве, где все состоит из музыки, где есть море - они  живые. Такая вот бездна между восприятиями. Чуда видит и тот мир, и другой. Видит кристально ясно, в деталях. Она - не только в этом тексте - художник пространств, о которых и не догадаешься, и не сформулируешь - настолько они запредельны, зыбки, ни на что не похожи, и в то же время они и есть наша жизнь. Она их подробно рассматривает и показывает. Но здесь - не только летопись. Здесь соединение. С одной стороны, антитеза проявлена, как никогда; с другой, отчаяние так велико, что ее может быть не видно. В тексте видно всё, и новый дудочник возвращается к нам.