товарищ Посеминару
...товарищ Посеминару, румынский коммунист, замученный сигуранцей (из партикулярной беседы)
по воскресеньям жена вставала рано и уходила к девятичасовой службе. подвезти не просила, даже в сильный дождь шла пешком через весь город, считалось - чтобы дать ему поспать, на самом деле, он просыпался сразу же, как только за женой закрывалась дверь, выжидал немножко из осторожности, жена могла что-нибудь забыть и вернуться от лифта, а снизу уже не возвращалась, даже если что-нибудь забывала, у неё были принципы, выждав минуты три, он принимался шарить в углублении между матрасом и спинкой кровати, убирать постель была его обязанность и перестилать простыни тоже, жена давно перестала за ним проверять, так что, углубление между матрасом и спинкой кровати было безопасным местом, самым безопасным в доме и довольно большим, там можно было спрятать целый блок, но обёрточный целлофан мог зашуршать, а плоский тяжёлый портсигар звуков не издавал и зажигалка тоже, зажигалка была вечная, золотая, из прошлых времён, когда он звался товарищ Посеминару, вспоминать об этом было неприятно, и он не вспоминал, но зажигалку любил, крутил её в пальцах, откидывал крышечку и опять закрывал с негромким вкусным щелчком, он был абсолютно глух к музыке, но зато мог часами отпирать и запирать ящик стола или стенной шкаф, с удовольствием прислушиваясь к ходу ключа, и всегда сам со скрежетом заводил большие напольные часы с боем, жена ночами ворочалась, часы мешали ей спать, измучившись, она выбиралась из кровати, босиком, чтобы не шуметь, подходила к часам и останавливала маятник, ей казалось, что она ходит беззвучно, но он всё равно просыпался, и, подождав, чтобы она заснула, вставал и запускал маятник обратно, иногда они вставали по два и по три раза за ночь, но днём никогда не говорили об этом, они вообще нечасто разговаривали, просто жили, по будням ходили мыть городской бассейн, он мужскую половину, она женскую, иногда они менялись, тогда он мыл женскую половину, особенно ему нравилась малая душевая с шестью кабинками, у мужчин такой не было, но купальщицы при виде него визжали и заворачивались в клеёнчатые занавески, и его попросили больше на женскую половину не ходить, когда он был товарищ Посеминару, у них был свой бассейн, его мыла домработница Корнелия, высоко подоткнув полосатый халатик, у Корнелии были распаренные розовые икры, у купальщиц тоже, но Корнелия не визжала при виде его, а только поглядывала через плечо лукаво и вызывающе, он подарил Корнелии какие-то серёжки и духи с ночного столика жены, жена сделала вид, что не заметила, она была жена товарища Посеминару, жене товарища Посеминару не пристало замечать, уже здесь она все ему высказала, он даже не знал, что у неё столько накопилось, теперь он старался жену не раздражать, не потому что боялся, а просто решил, что так будет справедливо, полжизни она, полжизни он, только курить, несмотря на её требованье, не перестал, не желал переставать, только стал курить потихоньку, специально перестал ходить в храм по воскресеньям, чтобы покурить, пока жены нету, в углублении между матрасом и спинкой кровати нашаривал портсигар и зажигалку, шёл в туалет, туалет здесь был маленький, очень маленький, во времена, когда он был товарищ Посеминару, он даже не зашёл бы в него, во времена, когда товарищ Посеминару был товарищ Посеминару, товарищ Посеминару был очень толст и очень высок и очень широк в плечах, туалет в его кабинете на втором этаже специально расширили за счёт приёмной, а секретаршу барышню Олимпию пересадили в коридор, теперь он был куда меньше и всё уменьшался, будто рос обратно, его ещё можно было назвать мужчиной в теле, но это уже было совсем небольшое тело, теперь он спокойно заходил в маленький туалет, зажигал свет, усаживался на унитаз и закуривал первую сигарету, уставясь куда-то вверх и вправо, там, в правом верхнем углу, где сходятся две стены и потолок, цвело круглое чёрно-серое пятно, похожее на нарисованную тушью хризантему, пятно дышало и двигалось в сигаретном дыму и тянулось к нему, подрагивая лепестками, должно быть, то были щупальца, и пятно было актиния, а не хризантема, и если бы жена изменила своим принципам, вернулась бы с полдороги и спросила бы, что, скажите на милость, он тут делает, он ответил бы, разве ты не видишь, я окуриваю чёрную плесень.
****
тема от Стрейнджера с потолка - это очень полезная плесень.
с днём рожденья, дорогой Стр!!
по воскресеньям жена вставала рано и уходила к девятичасовой службе. подвезти не просила, даже в сильный дождь шла пешком через весь город, считалось - чтобы дать ему поспать, на самом деле, он просыпался сразу же, как только за женой закрывалась дверь, выжидал немножко из осторожности, жена могла что-нибудь забыть и вернуться от лифта, а снизу уже не возвращалась, даже если что-нибудь забывала, у неё были принципы, выждав минуты три, он принимался шарить в углублении между матрасом и спинкой кровати, убирать постель была его обязанность и перестилать простыни тоже, жена давно перестала за ним проверять, так что, углубление между матрасом и спинкой кровати было безопасным местом, самым безопасным в доме и довольно большим, там можно было спрятать целый блок, но обёрточный целлофан мог зашуршать, а плоский тяжёлый портсигар звуков не издавал и зажигалка тоже, зажигалка была вечная, золотая, из прошлых времён, когда он звался товарищ Посеминару, вспоминать об этом было неприятно, и он не вспоминал, но зажигалку любил, крутил её в пальцах, откидывал крышечку и опять закрывал с негромким вкусным щелчком, он был абсолютно глух к музыке, но зато мог часами отпирать и запирать ящик стола или стенной шкаф, с удовольствием прислушиваясь к ходу ключа, и всегда сам со скрежетом заводил большие напольные часы с боем, жена ночами ворочалась, часы мешали ей спать, измучившись, она выбиралась из кровати, босиком, чтобы не шуметь, подходила к часам и останавливала маятник, ей казалось, что она ходит беззвучно, но он всё равно просыпался, и, подождав, чтобы она заснула, вставал и запускал маятник обратно, иногда они вставали по два и по три раза за ночь, но днём никогда не говорили об этом, они вообще нечасто разговаривали, просто жили, по будням ходили мыть городской бассейн, он мужскую половину, она женскую, иногда они менялись, тогда он мыл женскую половину, особенно ему нравилась малая душевая с шестью кабинками, у мужчин такой не было, но купальщицы при виде него визжали и заворачивались в клеёнчатые занавески, и его попросили больше на женскую половину не ходить, когда он был товарищ Посеминару, у них был свой бассейн, его мыла домработница Корнелия, высоко подоткнув полосатый халатик, у Корнелии были распаренные розовые икры, у купальщиц тоже, но Корнелия не визжала при виде его, а только поглядывала через плечо лукаво и вызывающе, он подарил Корнелии какие-то серёжки и духи с ночного столика жены, жена сделала вид, что не заметила, она была жена товарища Посеминару, жене товарища Посеминару не пристало замечать, уже здесь она все ему высказала, он даже не знал, что у неё столько накопилось, теперь он старался жену не раздражать, не потому что боялся, а просто решил, что так будет справедливо, полжизни она, полжизни он, только курить, несмотря на её требованье, не перестал, не желал переставать, только стал курить потихоньку, специально перестал ходить в храм по воскресеньям, чтобы покурить, пока жены нету, в углублении между матрасом и спинкой кровати нашаривал портсигар и зажигалку, шёл в туалет, туалет здесь был маленький, очень маленький, во времена, когда он был товарищ Посеминару, он даже не зашёл бы в него, во времена, когда товарищ Посеминару был товарищ Посеминару, товарищ Посеминару был очень толст и очень высок и очень широк в плечах, туалет в его кабинете на втором этаже специально расширили за счёт приёмной, а секретаршу барышню Олимпию пересадили в коридор, теперь он был куда меньше и всё уменьшался, будто рос обратно, его ещё можно было назвать мужчиной в теле, но это уже было совсем небольшое тело, теперь он спокойно заходил в маленький туалет, зажигал свет, усаживался на унитаз и закуривал первую сигарету, уставясь куда-то вверх и вправо, там, в правом верхнем углу, где сходятся две стены и потолок, цвело круглое чёрно-серое пятно, похожее на нарисованную тушью хризантему, пятно дышало и двигалось в сигаретном дыму и тянулось к нему, подрагивая лепестками, должно быть, то были щупальца, и пятно было актиния, а не хризантема, и если бы жена изменила своим принципам, вернулась бы с полдороги и спросила бы, что, скажите на милость, он тут делает, он ответил бы, разве ты не видишь, я окуриваю чёрную плесень.
****
тема от Стрейнджера с потолка - это очень полезная плесень.
с днём рожденья, дорогой Стр!!