(no subject)
В общем, мы построили лодку. Не знаю, как такое получилось - мы в жизни никаких лодок не строили и даже не собирались, а просто как обычно решили сходить прогуляться, посмотреть, что да как, и не дует ли где, потому что Нинка сказал, что по прогнозу возможно, что и дует, но это не точно, и потом, никогда не известно, какое именно это будет дует и что с ним надо делать - немедленно перекраивать и прекращать или наоборот, не трогать и оставить в покое, а иногда ещё бывает, что и проследить, чтобы никто дурной случайно раньше времени это дует по незнанию да по собственной дурости не прекратил. Обычное, в общем дело, понедельник, суббота, мы довольно часто ходим везде и за различные углы и очень это дело любим, Семён Сергеич говорит, что это расширяет наш диапазон частот согласно показаниям колдоёбины, и у неё тогда получается лучше петь. Колдоёбина - дело серьёзное, но мы, конечно, всё равно ходим за углы не потому, что она так говорит или там даже одобряет, а просто потому что очень нравится нам за углами и везде ходить.
Так вот. Никто из нас в тот день ни про какую лодку не думал, мы даже специально потом разговаривали об этом, чтобы точнее определить, откуда к нам эта лодка пришла, но нет! Вообще ни одной, даже самой завалящей мысли про лодку не было ни у кого из нас. Мы же, честно говоря, вообще не очень насчёт что-нибудь там построить, разве только вот Семён Сергеич с колдоёбиной своей отличился, но он говорит, что до колдоёбины его ни на что такое не тянуло вовсе, а колдоёбина, получается, просто взяла и притянула его как самый для её реализации подходящий инструмент. С лодкой, я думаю, что-то навроде этого получилось, только другое совсем, потому что инструмент ей оказался нужен не один Семён Сергеич и даже не мы все впятером, а, наверное что, вообще всё.
А так всё очень просто получилось. Желя подняла с земли красный кленовый лист, такой красивый и яркий, как будто только что с дерева упал, хотя у нас тут вообще-то конец апреля, снег сошёл, трава вовсю зеленеет и всякие мелкие цветочки прут дуром, а вот листьев на деревьях нет никаких, так что откуда бы тут взяться этому целому большому листу, да ещё и красному - совершенно непонятно. Мы все свидетельствовали Желю, когда она этот лист с земли поднимала, вертела в руках, подносила к лицу, смотрела сквозь него на солнце, поэтому мы точно и сразу заметили момент, когда она куда-то делась. Я это так говорю, потому что тут не получается точного слова найти: Желя ушла как будто за угол, хотя с места не двигалась и за угол не зашла, мы тут же проверили, и никуда не провалилась, это мы проверили тоже, и совершенно уж точно не исчезла - чтобы наша-то Желя, да исчезла - так это такого просто не может быть! Вот и выходит, что она куда-то делась, а куда - непонятно.
Так, сказал Нинка тогда, почти сразу, как мы всё проверили, но больше ничего сказать не успел, потому что Виталик сказал непреложное Э, рассмеялся, два с половиной раза так смешно подпрыгнул и тоже исчез, ну, то есть, не исчез, а делся, как и Желя. Тут уже нам всем стало слышнее гораздо, потому что в этом неизвестно где теперь нас стало больше - ну, после того, как Виталик туда же упрыгал. Ну и дальше понятно как: происходит штука и мы происходим вместе с ней, отсюда в какое-то хрен пойми куда происходим, но интересно так, что у Нинки аж волосы немного на голове заискрились и глазищи так зырк!
Следующим был я, это было так же просто и понятно, как алый кленовый лист в конце апреля, как Виталиковы прыжки, как я и Нинка и Желя и Семён Сергеич и колдоёбина и все зауглы и любые штуки и я достал из кармана неизвестно откуда взявшуюся там плоскую расчёску и Нинка протянул мне листок из блокнота, уже согнутый пополам и я сложил в него расчёску и поднёс к губам и загудел - ууу, как я загудел! - и стало ничего и всё и ничего не понятно и я сделал шаг и остался ровно на том же самом месте и увидел Желю и Виталика рядом близко далеко везде нигде и продолжал гудеть и свидетельствовать и потом что-то так негромко совсем беззвучно хлопнуло и прямо из ниоткуда в этом непонятно где появился Нинка с железной кастрюлей в руках и Семён Сергеич с колдоёбиной в обнимку и тогда и тогда мы все переглянулись и расхохотались и штука расхохоталась с нами и колдоёбина тоже хохотала голосами дикторов и музыкантов и инструментов всех радиостанций разом и это было здорово и жутко и потом сейчас всегда разом наступила тишина и Нинка сказал
- Кастрюлю я на скамейке нашёл. По-моему, там компот.
- Точно, компот, - сказал Виталик, который уже успел подскочить к Нинке и хлебнуть этого самого компота из половника, который из кастрюли торчал. - Вкусный! И как раз что-то очень пить захотелось.
- Что-то очень да, - сказала Желя.
- Ну, - сказал Семён Сергеич.
- Факт, - сказал я.
А Нинка ничего не сказал, просто молча отхлебнул компота прямо с края кастрюли - всё равно половник занят был, к тому же, он и так уже кастрюлю обеими руками держал, куда ему ещё этот половник.
Компот оказался очень захватывающим событием, но мы всё-таки заметили, что штука наша завершилась вместе с компотом, мне кажется, мы уже даже разучились подобные вещи не замечать: совершенно невозможно не заметить, как точно сделанная и тщательно отсвидетельствованная штука завершается и таким довольным приятным голосом не голосом кивает себе и всему и продолжает быть.
В общем, с окончанием компота нас нашло понимание, что это мы построили лодку. Не знаю, как такое получилось - мы в жизни никаких лодок не строили и не собирались, но теперь стало окончательно ясно, что это именно лодка, и построили её мы. Точнее, это лодка, и построилась она через нас? Нами? Но не только нами, совершенно точно, потому что лодка вышла огромная во всех направлениях разом, несмотря на то что тут, где мы лодку построили, вообще никаких направлений нету, и это, конечно же, не неизвестно где, а очень даже известно, только не где и точно не когда, а, пожалуй что, как. Ну или ещё можно сказать всегда, везде, но это тоже только если одновременно с этим говорить нигде, никогда и, наверное, ещё целую кучу разных слов, косвенно подходящих к этому вопросу, топчущихся возле него и так и не способных его решить.
Мы стояли в лодке вместе и по отдельности, тут, так вообще каждый всегда сам с собой гораздо больше, чем где бы то ни было ещё, но и вместе так тоже получается быть. Мы стояли и смотрели, как в нашей лодке постепенно вспыхивают и появляются другие - такие же как мы, совсем другие, но такие же, и все по-разному: вспыхивают, появляются, мерцают, исчезают, снова появляются, но уже другие, те же самые, другие; мы стояли в лодке и смотрели и свидетельствовали, как лодка, которую мы построили только что, лодка, которой прежде не было никак, теперь уже есть и была так и везде и всегда, и каждый, кто с нами в этой лодке вспыхивал исчезал появлялся мерцал оставался возвращался уходил тоже уже есть и был и будет так и везде и всегда, даже если пока ничего ещё про лодку не понял - всё равно он (все они, все мы) в этой лодке, которой не было, в лодке, которая есть и которая всё, и здесь, и так.
Мне кажется, это хорошо.
___________________________
темы тут Нинина лодка для тебя и лодка для меня и Кати райдо лодка получилась не очень вместительная для Юли сильвер мью, правда, катина тема вывернулась ровно наоборот, но текст начался и пошёл, не останавливаясь, мгновенно и именно с этих двух тем, поэтому они тут обе - и наверняка же другие ещё, я как будто помню, что точно была тема про компот, но, кажется, не могу найти. в общем! это самое. того. с праздником всех))
(я совершенно мимо религии, просто день хороший сам по себе, это и праздник)
Так вот. Никто из нас в тот день ни про какую лодку не думал, мы даже специально потом разговаривали об этом, чтобы точнее определить, откуда к нам эта лодка пришла, но нет! Вообще ни одной, даже самой завалящей мысли про лодку не было ни у кого из нас. Мы же, честно говоря, вообще не очень насчёт что-нибудь там построить, разве только вот Семён Сергеич с колдоёбиной своей отличился, но он говорит, что до колдоёбины его ни на что такое не тянуло вовсе, а колдоёбина, получается, просто взяла и притянула его как самый для её реализации подходящий инструмент. С лодкой, я думаю, что-то навроде этого получилось, только другое совсем, потому что инструмент ей оказался нужен не один Семён Сергеич и даже не мы все впятером, а, наверное что, вообще всё.
А так всё очень просто получилось. Желя подняла с земли красный кленовый лист, такой красивый и яркий, как будто только что с дерева упал, хотя у нас тут вообще-то конец апреля, снег сошёл, трава вовсю зеленеет и всякие мелкие цветочки прут дуром, а вот листьев на деревьях нет никаких, так что откуда бы тут взяться этому целому большому листу, да ещё и красному - совершенно непонятно. Мы все свидетельствовали Желю, когда она этот лист с земли поднимала, вертела в руках, подносила к лицу, смотрела сквозь него на солнце, поэтому мы точно и сразу заметили момент, когда она куда-то делась. Я это так говорю, потому что тут не получается точного слова найти: Желя ушла как будто за угол, хотя с места не двигалась и за угол не зашла, мы тут же проверили, и никуда не провалилась, это мы проверили тоже, и совершенно уж точно не исчезла - чтобы наша-то Желя, да исчезла - так это такого просто не может быть! Вот и выходит, что она куда-то делась, а куда - непонятно.
Так, сказал Нинка тогда, почти сразу, как мы всё проверили, но больше ничего сказать не успел, потому что Виталик сказал непреложное Э, рассмеялся, два с половиной раза так смешно подпрыгнул и тоже исчез, ну, то есть, не исчез, а делся, как и Желя. Тут уже нам всем стало слышнее гораздо, потому что в этом неизвестно где теперь нас стало больше - ну, после того, как Виталик туда же упрыгал. Ну и дальше понятно как: происходит штука и мы происходим вместе с ней, отсюда в какое-то хрен пойми куда происходим, но интересно так, что у Нинки аж волосы немного на голове заискрились и глазищи так зырк!
Следующим был я, это было так же просто и понятно, как алый кленовый лист в конце апреля, как Виталиковы прыжки, как я и Нинка и Желя и Семён Сергеич и колдоёбина и все зауглы и любые штуки и я достал из кармана неизвестно откуда взявшуюся там плоскую расчёску и Нинка протянул мне листок из блокнота, уже согнутый пополам и я сложил в него расчёску и поднёс к губам и загудел - ууу, как я загудел! - и стало ничего и всё и ничего не понятно и я сделал шаг и остался ровно на том же самом месте и увидел Желю и Виталика рядом близко далеко везде нигде и продолжал гудеть и свидетельствовать и потом что-то так негромко совсем беззвучно хлопнуло и прямо из ниоткуда в этом непонятно где появился Нинка с железной кастрюлей в руках и Семён Сергеич с колдоёбиной в обнимку и тогда и тогда мы все переглянулись и расхохотались и штука расхохоталась с нами и колдоёбина тоже хохотала голосами дикторов и музыкантов и инструментов всех радиостанций разом и это было здорово и жутко и потом сейчас всегда разом наступила тишина и Нинка сказал
- Кастрюлю я на скамейке нашёл. По-моему, там компот.
- Точно, компот, - сказал Виталик, который уже успел подскочить к Нинке и хлебнуть этого самого компота из половника, который из кастрюли торчал. - Вкусный! И как раз что-то очень пить захотелось.
- Что-то очень да, - сказала Желя.
- Ну, - сказал Семён Сергеич.
- Факт, - сказал я.
А Нинка ничего не сказал, просто молча отхлебнул компота прямо с края кастрюли - всё равно половник занят был, к тому же, он и так уже кастрюлю обеими руками держал, куда ему ещё этот половник.
Компот оказался очень захватывающим событием, но мы всё-таки заметили, что штука наша завершилась вместе с компотом, мне кажется, мы уже даже разучились подобные вещи не замечать: совершенно невозможно не заметить, как точно сделанная и тщательно отсвидетельствованная штука завершается и таким довольным приятным голосом не голосом кивает себе и всему и продолжает быть.
В общем, с окончанием компота нас нашло понимание, что это мы построили лодку. Не знаю, как такое получилось - мы в жизни никаких лодок не строили и не собирались, но теперь стало окончательно ясно, что это именно лодка, и построили её мы. Точнее, это лодка, и построилась она через нас? Нами? Но не только нами, совершенно точно, потому что лодка вышла огромная во всех направлениях разом, несмотря на то что тут, где мы лодку построили, вообще никаких направлений нету, и это, конечно же, не неизвестно где, а очень даже известно, только не где и точно не когда, а, пожалуй что, как. Ну или ещё можно сказать всегда, везде, но это тоже только если одновременно с этим говорить нигде, никогда и, наверное, ещё целую кучу разных слов, косвенно подходящих к этому вопросу, топчущихся возле него и так и не способных его решить.
Мы стояли в лодке вместе и по отдельности, тут, так вообще каждый всегда сам с собой гораздо больше, чем где бы то ни было ещё, но и вместе так тоже получается быть. Мы стояли и смотрели, как в нашей лодке постепенно вспыхивают и появляются другие - такие же как мы, совсем другие, но такие же, и все по-разному: вспыхивают, появляются, мерцают, исчезают, снова появляются, но уже другие, те же самые, другие; мы стояли в лодке и смотрели и свидетельствовали, как лодка, которую мы построили только что, лодка, которой прежде не было никак, теперь уже есть и была так и везде и всегда, и каждый, кто с нами в этой лодке вспыхивал исчезал появлялся мерцал оставался возвращался уходил тоже уже есть и был и будет так и везде и всегда, даже если пока ничего ещё про лодку не понял - всё равно он (все они, все мы) в этой лодке, которой не было, в лодке, которая есть и которая всё, и здесь, и так.
Мне кажется, это хорошо.
___________________________
темы тут Нинина лодка для тебя и лодка для меня и Кати райдо лодка получилась не очень вместительная для Юли сильвер мью, правда, катина тема вывернулась ровно наоборот, но текст начался и пошёл, не останавливаясь, мгновенно и именно с этих двух тем, поэтому они тут обе - и наверняка же другие ещё, я как будто помню, что точно была тема про компот, но, кажется, не могу найти. в общем! это самое. того. с праздником всех))
(я совершенно мимо религии, просто день хороший сам по себе, это и праздник)