Башня. Новый Ковчег-6. Глава 19. Сашка
Из кабинета Ставицкого Саша Поляков даже не выбежал - вылетел пулей. Почти не глядя, пронёсся мимо секретарши, мимо полковника Караева, чувствуя уже спиной острый взгляд чёрных как уголь глаз. В другое время Сашка бы обратил на это внимание, ведь обычно полковник смотрел на него, как на предмет мебели, но сейчас ему было не до этого, он хотел только одного: быстрее отсюда смыться.
Весь сегодняшний день казался Сашке нескончаемой пыткой, начиная с разговора со Ставицким в лифте, с первых искорок безумия, которые то тлели, то вспыхивали и тут же гасли, а потом, будто поднятые ветром, разгорелись и превратились в яркий костёр, жар которого Сашка в полной мере ощутил в кабинете Верховного, оставшись с Сергеем Анатольевичем наедине.
Сашка непроизвольно поёжился. Перед глазами всё ещё стояло лицо Ставицкого, а в ушах звучал его голос, и от этого голоса трудно было отделаться. Последний час, а именно столько времени Сашка провёл у Верховного в кабинете, Сергей Анатольевич говорил и говорил много. Сашка выполнял при нём роль безмолвного слушателя, и иногда ему казалось, что Ставицкий, охваченный азартом и волнением, про Сашку напрочь забывал. Речь Верховного, в которой было намешано много всего - и биография Андреева, и грандиозные реформаторские планы, - то текла, плавно и торжественно, как будто он выступал перед огромной аудиторией, то переходила на умирающий шёпот. В такие минуты Сашке казалось, что Верховный разговаривает не с ним, а с портретом, тем самым огромным портретом, который первым делом бросался в глаза каждому, кто входил в кабинет, и не просто разговаривает, а даже слышит ответные реплики. Впечатление было настолько ярким, что Сашка чувствовал, как мороз невольно пробегает по коже.
Конечно, портрет Алексея Андреева производил сильное впечатление. Фотограф (а это была именно искусно сделанная фотография, а не картина, как Сашка решил сначала) поймал такой ракурс, при котором создавалось чёткое ощущение, что изображенный человек не сводит с тебя глаз, в какой бы точке комнаты ты не находился. К тому же от этого человека веяло силой, мощью, энергией, тем, что люди называют харизмой. Такая же харизма была и у Савельева, и даже у Литвинова. Сила, перед которой хотелось склониться.
От Ставицкого тоже исходила энергия - но совсем другая. Энергия хаоса. Энергия безумия. Энергия разрушения. И понимание этого, а также того, что мир сейчас находится в руках безумца, действовало угнетающе.
От чувства подавленности и невнятной тревоги Сашке не удалось в полной мере освободиться даже после того, как он оказался за дверью приёмной - образ Верховного преследовал его. И всё же в данную минуту было кое-что важнее безумных речей и туманных прожектов - а именно пропуск Веры, забытый им в прихожей.
Сашка тряхнул головой и быстро зашагал в сторону апартаментов Анжелики Бельской.
У дверей квартиры Сашка остановился, перевёл дыхание. Осторожно, стараясь не шуметь, вставил магнитную карточку в замок и приоткрыл дверь. Проскользнул в прихожую и огляделся. Из глубины квартиры доносились женские голоса. Один из них принадлежал Анжелике, и, услышав его, Сашка непроизвольно вздрогнул, но тут же, собравшись с духом, бросился к столику, на котором оставил Верин пропуск.
Утром столик был пуст, это Сашка помнил точно, а сейчас здесь лежали какие-то бумаги - может, Анжелика принесла с собой, она иногда брала рабочие документы на дом, - но все они были в беспорядке, словно кто-то их разворошил. Сашкино сердце на секунду зашлось, сжалось от страха. Он быстренько разгрёб бумаги, и - о счастье - под ними обнаружился пропуск. По всей видимости, его не заметили: пропуск, надёжно прикрытый документами, спокойно пролежал на столике всю первую половину дня.
Сашка с облегчением выдохнул, сунул пропуск в карман и двинулся к двери, но дойти до неё не успел. Из гостиной послышались приближающиеся шаги и голоса. Сашка метнулся, словно загнанный зверёк, и упёрся спиной в стоявший в прихожей шкаф…
Если бы у него спросили, тогда или потом, почему он нырнул в этот шкаф, а не остался на месте, как полагается воспитанному юноше из приличной семьи (тем более, что версию, почему он вдруг появился в квартире в разгар рабочего дня, Сашка подготовить успел), он бы ни смог ответить. Просто сработала интуиция, то самое чувство, которое не раз выручало его в жизни и которое было в нём всегда, сколько Сашка себя помнил. И именно эта интуиция и подтолкнула его к шкафу, занимающему полстены прихожей, громоздкому, объёмному, с тяжёлыми раздвижными зеркальными дверцами. Сашка подозревал, что Анжелика держала в квартире этого уродливого монстра исключительно из-за зеркал, к которым госпожа Бельская питала паталогическую слабость. Ничем другим наличие шкафа, выбивающегося из общей безликости апартаментов - а у этого шкафа лицо имелось, пусть и уродливое, но свое - было не объяснить.
Шкаф зиял пустотой - все свои многочисленные тряпки Анжелика держала в гардеробе, - и Сашка, юркнув в тёмное гулкое нутро, попытался поплотнее задвинуть дверцы. Увы, это у него не сильно вышло. Наверно, он приложил слишком большое усилие, и створка, пройдя по направляющей, гулко ударилась о соседнюю и по инерции отъехала, образуя заметную щель. Сашка тут же постарался аккуратно сдвинуть створки руками, но шкаф предательски застонал, как капризный больной старик, и Сашка испуганно одёрнул руку. Оставалось только молиться, что Анжелика и та, с кем она была, ничего не заметят.
- Я, конечно, постараюсь сейчас до него дозвониться, но поверь мне, если эта скотина уже пьян, а скорее всего так оно и есть, разговаривать по телефону с ним бессмысленно.
- Наташа! Надо дозвониться. Времени у нас почти нет.
Наташа? Сашка осторожно переместился так, чтобы можно было сквозь щель рассмотреть гостью Анжелики. Хотя он и так уже догадывался, кто это: слишком хорошо он знал этот голос, надменный, холодный, с теми нотками брезгливого лицемерия, которые ни с чем не спутаешь. Наталья Рябинина. Мать Оленьки. Та самая женщина, что раньше смотрела не на него, а сквозь него, а с недавних пор разглядывала с некоторым любопытством, что-то просчитывая - Сашка печёнкой чувствовал, как на него навешивают ярлык и ставят ценник.
- Наташа, думаю после новости о том, что Ника Савельева укрыта в больнице на сто восьмом, твой Юра должен протрезветь. В его интересах взять дочь Савельева раньше, чем до неё доберётся Караев. Звони! А пока ты звонишь, я тебе ещё кое-что скажу.
Сашка видел, как Анжелика нервным рывком придвинула телефон к Наталье Рябининой.
- Ну не знаю. Попробовать, конечно, стоит, хотя…
Смысл услышанного до Сашки дошёл не сразу. Какое-то время он тупо смотрел на сухую спину Натальи Леонидовны, на Анжелику, нервно дёргающую пальцами нитку жемчуга - как она ещё только её не оборвала, - и вдруг его торкнуло. Ника! Сто восьмой! Они знают? Но откуда?
- Генерала Рябинина! Это его жена. Что значит, занят? Вы, господин Селятин, оглохли что ли? Это его жена! И да, это срочно! Спит? Так идите и разбудите!
Наталья отодвинула трубку от лица и закрыла динамик ладонью.
- Я же тебе говорила: налакался и спит. Селятин пошёл его будить, но, поверь, это дело гиблое. Да и вообще Селятин тот ещё субчик.
- Думаешь, тоже караевский прихвостень?
- Наверняка.
Сашке показалось, что Наталья Леонидовна обернулась, и он в ужасе отпрянул, вжался в стенку шкафа. Теперь ему было их не видно, но говорили они по-прежнему достаточно громко.
- В общем, скорее всего, придётся делать так, как я тебе предлагала с самого начала. Надо идти туда самой. Не волнуйся, я приведу Юру в чувство.
- Ничуть не сомневаюсь, - Анжелика рассмеялась, но сухо и как-то нервно. - Но, если Караев нас опередит, будет плохо. Серёжа на радостях может и в генералы его произвести.
- Анжелика, Караев - чужой. Чу-жой! - повторила Наталья, проговаривая каждый слог. - А для Серёжи это неприемлемо. Он помешан на чистоте рода. Пока Серёжа у власти, генерала по фамилии Караев в Башне не будет.
- По фамилии Караев - может быть, но не по фамилии Бельский.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты знаешь, что Караев спит с Марковой?
- С Марковой?
Сашка набрался смелости и опять придвинулся к щели. Обе женщины всё ещё стояли у столика, Наталья сжимала в руках трубку, прикрыв её рукой. Всегда высокомерное и спесивое лицо её было вытянуто от удивления.
- Мы с тобой сейчас говорим об одной и той же Ирине Марковой?
- Об одной и той же. Можешь мне поверить.
На лице Анжелики (Сашка видел его отражение в зеркале) появилось злое и упрямое выражение, оно не шло ей, делало похожей на мелкого грызуна. На крысу, понял Сашка, и следом за этим пониманием пришло и другое: он явственно увидел внешнее сходство Анжелики с Марковой - при яркой красоте одной и тусклой непривлекательности другой обе женщины были удивительно похожи.
- Сегодня он - Караев, а завтра женится на моей родственнице и станет Бельским. А всё к этому и идёт. Будто ты не знаешь, как проворачиваются такие дела. Сама своего Юру из захудалого рода вон до каких высот подняла. А моя бабка Элиза… её муженек неизвестно на какой помойке был отрыт. И тем не менее сам Ивар Бельский его принял. И Серёжа примет, можешь быть в этом уверена.
- Ну Маркова - не Бельская, - голос Натальи звучал вроде и твёрдо, но прежней уверенности в нём уже не было.
- Формально она - Бельская! - отрезала Анжелика. - Вернула себе один раз девичью фамилию, вернёт и ту, которая носила её бабка. Серёжа даже обрадуется. И вообще…
Анжелика ещё раз дёрнула за нитку жемчуга и наконец порвала её. Жемчужинки рассыпались, раскатились по всей прихожей, но она словно и не заметила это, лишь брезгливо отбросила в сторону разорвавшуюся цепочку.
- И вообще, я тебе не сказала, но Маркова кажется откопала ту давнюю историю со смертью моего прадеда. Если верить тому, что мне тут наговорил Мельников, Караев принёс Марковой дело об убийстве Ивара Бельского из военного архива.
- Там есть прямые доказательства?
- Да откуда мне знать?! - Сашка никогда ещё не видел Анжелику такой злой и нервной. Обычно она была невозмутима, как ледяная статуя, Сашка даже полагал, что она не способна ни на какие сильные эмоции, и вдруг такой всплеск. - Я велела Жданову первым делом забрать эту папку. Но этого мало, как ты понимаешь. Наташа…
Она сделала несколько шагов по прихожей, потом обернулась к Наталье.
- Наташа, мало просто забрать это чёртово дело, мало опередить Караева и увести дочку Савельева из-под его носа. Это всё полумеры. Ни Караев, ни Маркова не остановятся. Караев будет по-прежнему копать под твоего Юру, а Маркова - под меня. Тебе это надо? Или ты думаешь отсидеться в тёщах у Верховного?
- Ты сама прекрасно знаешь, что нет, - Наталья недовольно дёрнула плечом.
- Ну а раз нет, значит, надо эту парочку прижимать. А ещё лучше ликвидировать совсем.
- Каким образом? Сама говорила, что эту служебку на пропуск для девчонки Савельевой сделал твой сын.
- Сделал он, да. Но подпись там стоит Марковой. В общем, это как раз то, что я ещё хотела тебе сказать. Жданова я послала в приёмную административного управления не просто забрать дело Ивара. Он должен взять солдат и заблокировать офис Марковой, чтобы она никуда не рыпнулась и никому не позвонила. И ещё арестовать Алекса. А дальше пусть Юра подключает своих людей и выбивает из мальчишки нужные показания.
- Какие показания?
- Господи, Наташа! Ну какие! Понятно, какие. Что Маркова с Караевым готовили переворот по смещению Серёжи, а этот дурень, мой сын, был у них на подхвате. Нужно, чтобы этот дурачок Алекс подтвердил, что оформил служебку и выправил пропуск по указке Марковой, а потом Караев вывел девчонку Савельеву на сто восьмой. Всё должно выглядеть как заговор. Заговор, Наташа! И мы одним махом убиваем всех зайцев. А дальше всё пойдёт по накатанной. Юру после этого Серёжа никуда не сместит, а наоборот - ещё больше приблизит.
- Это неплохо, - задумчиво протянула Наталья. - Совсем неплохо. И, конечно, у Юры найдутся люди, которые всё вытряхнут из твоего сына. И то, что было, и то, чего не было. Состряпать дело ничего не стоит, но… тебе его не жалко?
- Кого?
- Алекса. Твоего сына.
- Жалко? Будто ты не знаешь, кто его папаша. И если ты думаешь, что я буду жалеть сына Литвинова, то ты плохо меня знаешь…
Трубка в руках Натальи ожила, и она рывком поднесла её к уху.
- Да? Хорошо! Нет, не надо!
Наталья нажала на рычаг телефона и подняла взгляд на Анжелику.
- Ну как я тебе и говорила, Юра пьян и спит, а Селятин его не добудился. Придётся идти самой.
- Погоди, я тоже пойду, - Анжелика собрала разбросанные по столику документы. - Мне всё равно надо на работу. Оттуда свяжусь со Ждановым. Он хоть и исполнителен, но глуповат, лучше лишний раз самой проконтролировать.
***
Казалось, дверь захлопнулась уже целую вечность назад, а Сашка всё ещё не мог пошевелиться. Стоял в огромном шкафу, в тёмной, пустой и ко всему безразличной бездне, привалившись спиной к гладкой деревянной стенке. Ноги стали ватными и подгибались сами собой, а в мозгу неотвязно звучала только одна мысль: сын Литвинова, сын - Литвинова, Литвинова… сын…
*************************************
навигация по главам
Башня. Новый Ковчег-1
Башня. Новый Ковчег-2
Башня. Новый Ковчег-3
Башня. Новый Ковчег-4
Башня. Новый Ковчег-5