Петр и Феврония муромские. Театр «Практика»
Когда-то очень давно Николай Бурляев собирался экранизировать историю Св.блгв Петра и Февронии. В главных ролях планировалось снимать Андрея Соколова и Ольгу Будину. Тогда я была молодая, глупая, наивная. Ждала фильм этот, одного не понимая, что рассказывать эту историю обычными методами «в лоб» никак нельзя - получится либо сладко-приторная мелодрама на религиозную тему, либо вызовет критику в богохульстве. Почему-то вспомнила о несостоявшемся фильме и подумала об этом на спектакле Светланы Земляковой в театре «Практика». Возможно, от звучащей рефреном песни «When I was a child»… Возможно от необычной мелодики спектакля в целом, редко такую можно услышать в театре, что дает с одной стороны вполне классическую форму повествования, но… с другой стороны ощущение необычности спектакля.
В спектакле театра «Практика» выбрана, на мой взгляд, очень точная интонация - на грани канонического чтения акафистов и исполнения фольклора, эпоса. Правда, о точной интонации я сейчас так смело и уверенно говорю, а в начале спектакле несколько минут я никак не могла настроиться на его ритм и мелодику. Даже успела подумать, что спектакли театра «Практика» пусть и в постановке Светланы Земляковой не для меня. Не мой формат, не мое… И именно потому, что интонационно я была сбита с толку, для меня звуковые аллюзии были слишком сильными и прямыми, сознание никак не могло определиться, где и что я слышу.
Но при этом меня полностью подкупала картинка - эта игра в школьный урок, актрисы в школьной форме давних лет с белыми воротничками, парты старого образца, вечный фикус, доска. И совершенно безмятежные выражения лиц у актеров, как у детей, для которых груз дел и забот не смущает лиц. И от этой эмоциональной безмятежности почему-то сразу вспомнилось: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное.» (Мф.18:3) Ну это, конечно, очень сильный призыв, но определенная аналогия была - надо просто принять то, что дают, принять так, как есть, довериться, поверить. И вот тут-то спектакль и «пошел»…
История известная, за последние несколько лет неоднократно пересказанная 8 июля, но за этими рассказами и прославлениями Святых праведных князей как-то забывается, что это были люди, которым было так же сложно делать их выбор, как и нам порой, которым приходилось держать слово и это тоже было нелегко, которые испытывали приступы уныния и потери веры.
И вот в спектакле было несколько сцен, где эти человеческие чувства были переданы. Для меня самым сильным моментом была сцена бунта бояр, когда они просят изгнать Февронию. И князь силится сделать свой выбор между двумя обязательствами. Актер настолько сильно передал эти чувства, что у меня буквально сжималось сердце, я ставила себя на это место даже не в столь серьезном выборе и не представляла, как быть. И какой же сильный контраст между терзаниями Петра и безмятежным, смиренным ожиданием Февронии. Режиссер так здорово выстроила эту сцену, что сразу и веришь, и понимаешь, что любовь может быть и смиренной, и уверенной, и жертвенной, и мудрой… И по смирению все будет по Воле Божьей. Есть в этом очень сильный духовный посыл.
Очень удачно сочетается текст Ермолая Еразма и тексты акафистов на старославянском языке. Используются повторы, словно мысль эхом долетает до нас.
Деликатно и с глубоким смыслом инсценирован постриг Св.благоверных князей в монахи - в этих сценах их уже исполняют другие актеры, и актеры скрывают свое тело за свитками черной ткани, приняв новые имена к себе. Да, так и есть, считается, что человек отрицается себя, становится другим.
Подкупает музыкальное оформление спектакля. И рефрен (песня “When I was a child”), и «колокольчики», и игра голосом. Многие критикуют музыкальный эпилог, даже в зале несколько зрителей, которые, видимо, смотрели спектакль не в первый раз, встали до его начала и ушли. Но лично для меня он показался как раз стилистически выдержанным и логически оправданным. Он для меня показался настолько же естественным и эмоционально необходимым, как колокола по окончанию службы. За душевную работу - вознаграждение.
Еще в спектакле много смешных моментов, наполненных таким тонким и светлым юмором. Знаю, что многие считают православие весьма угрюмой религией, а православных скучными занудами, которые шутки юмора считают безоговорочно богохульством. Когда-то и я так думала, но получив опыт общения с по-настоящему воцерковленными людьми я для себя этот миф развеяла. И вот на спектакле Светланы Земляковой я вспомнила о тех людях, которые убедили меня, что существует такое понятие, как православный юмор.
Но при этом, при наличии юмора в постановке, я совершенно не совпадала с частью зала, смеявшихся в тех местах, которые мне казались трогательными или даже глубокими, и безмолвствующими в тех фрагментах, которые мне казались смешными. Впереди сидела девушка, которая в начале каждой истории поворачивалась к своему соседу и начинала пересказывать очевидное, что он и без нее через минуту бы узнал со сцены. Непонятно… Я как-то очень остро ощутила, что порой спектакль делают не только режиссер и актеры, но и созрители. Созрительство часто влияет на наше восприятие, примем мы спектакль или отринем. В этот раз созрители не смутили мое сознание, мои чувства, но сделали мое присутствие каким-то неуютным. Возможно, все же формат театра «Практики» - не мой формат. Или просто надо притереться, привыкнуть…
В спектакле театра «Практика» выбрана, на мой взгляд, очень точная интонация - на грани канонического чтения акафистов и исполнения фольклора, эпоса. Правда, о точной интонации я сейчас так смело и уверенно говорю, а в начале спектакле несколько минут я никак не могла настроиться на его ритм и мелодику. Даже успела подумать, что спектакли театра «Практика» пусть и в постановке Светланы Земляковой не для меня. Не мой формат, не мое… И именно потому, что интонационно я была сбита с толку, для меня звуковые аллюзии были слишком сильными и прямыми, сознание никак не могло определиться, где и что я слышу.
Но при этом меня полностью подкупала картинка - эта игра в школьный урок, актрисы в школьной форме давних лет с белыми воротничками, парты старого образца, вечный фикус, доска. И совершенно безмятежные выражения лиц у актеров, как у детей, для которых груз дел и забот не смущает лиц. И от этой эмоциональной безмятежности почему-то сразу вспомнилось: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное.» (Мф.18:3) Ну это, конечно, очень сильный призыв, но определенная аналогия была - надо просто принять то, что дают, принять так, как есть, довериться, поверить. И вот тут-то спектакль и «пошел»…
История известная, за последние несколько лет неоднократно пересказанная 8 июля, но за этими рассказами и прославлениями Святых праведных князей как-то забывается, что это были люди, которым было так же сложно делать их выбор, как и нам порой, которым приходилось держать слово и это тоже было нелегко, которые испытывали приступы уныния и потери веры.
И вот в спектакле было несколько сцен, где эти человеческие чувства были переданы. Для меня самым сильным моментом была сцена бунта бояр, когда они просят изгнать Февронию. И князь силится сделать свой выбор между двумя обязательствами. Актер настолько сильно передал эти чувства, что у меня буквально сжималось сердце, я ставила себя на это место даже не в столь серьезном выборе и не представляла, как быть. И какой же сильный контраст между терзаниями Петра и безмятежным, смиренным ожиданием Февронии. Режиссер так здорово выстроила эту сцену, что сразу и веришь, и понимаешь, что любовь может быть и смиренной, и уверенной, и жертвенной, и мудрой… И по смирению все будет по Воле Божьей. Есть в этом очень сильный духовный посыл.
Очень удачно сочетается текст Ермолая Еразма и тексты акафистов на старославянском языке. Используются повторы, словно мысль эхом долетает до нас.
Деликатно и с глубоким смыслом инсценирован постриг Св.благоверных князей в монахи - в этих сценах их уже исполняют другие актеры, и актеры скрывают свое тело за свитками черной ткани, приняв новые имена к себе. Да, так и есть, считается, что человек отрицается себя, становится другим.
Подкупает музыкальное оформление спектакля. И рефрен (песня “When I was a child”), и «колокольчики», и игра голосом. Многие критикуют музыкальный эпилог, даже в зале несколько зрителей, которые, видимо, смотрели спектакль не в первый раз, встали до его начала и ушли. Но лично для меня он показался как раз стилистически выдержанным и логически оправданным. Он для меня показался настолько же естественным и эмоционально необходимым, как колокола по окончанию службы. За душевную работу - вознаграждение.
Еще в спектакле много смешных моментов, наполненных таким тонким и светлым юмором. Знаю, что многие считают православие весьма угрюмой религией, а православных скучными занудами, которые шутки юмора считают безоговорочно богохульством. Когда-то и я так думала, но получив опыт общения с по-настоящему воцерковленными людьми я для себя этот миф развеяла. И вот на спектакле Светланы Земляковой я вспомнила о тех людях, которые убедили меня, что существует такое понятие, как православный юмор.
Но при этом, при наличии юмора в постановке, я совершенно не совпадала с частью зала, смеявшихся в тех местах, которые мне казались трогательными или даже глубокими, и безмолвствующими в тех фрагментах, которые мне казались смешными. Впереди сидела девушка, которая в начале каждой истории поворачивалась к своему соседу и начинала пересказывать очевидное, что он и без нее через минуту бы узнал со сцены. Непонятно… Я как-то очень остро ощутила, что порой спектакль делают не только режиссер и актеры, но и созрители. Созрительство часто влияет на наше восприятие, примем мы спектакль или отринем. В этот раз созрители не смутили мое сознание, мои чувства, но сделали мое присутствие каким-то неуютным. Возможно, все же формат театра «Практики» - не мой формат. Или просто надо притереться, привыкнуть…