О кредитных деньгах
Одно время в сети ходила притча про Абрама-процентщика, фабула которой состояла в том, что
некая замкнутая община, обеспечивающая себя всем необходимым, но не имеющая производства
золота, берёт у Абрама в долг 100 золотых монет, а через год должна отдать 105.
Дополнительных пять монет взять неоткуда, их физически не существует в замкнутой общине.
Понятное дело, получается кабала. Кабала вечная, поскольку как минимум эти недостающие
5 монет нужно снова брать в долг и так по кругу.
Мораль сей притчи очевидна: Абрам - редиска, нехороший человек, воспользовавшийся нуждой
общины для её закабаления.
Чем мне нравится подход автора притчи? Финансы - очень сложная и запутанная система.
Но если удачно редуцировать ситуацию до вырожденного случая с одной-двумя-несколькими
степенями свободы, тогда возникает некоторая очевидность, в которой более или менее можно
разобраться. Автор весьма удачно изолировал от сторонних факторов проблему, с которой
сталкиваются нынче любая без исключения экономика. И вывод, в общем, верный - расплатиться
по долгам невозможно, и дело здесь совсем не в "неэффективности" (или потреблятстве, в чём
очень любят обвинять население) - община ведь обеспечивает себя всем необходимым сама.
Тем обиднее, что ничего кроме банальнейшей морали из этой притчи извлечь невозможно.
К примеру. Нам ведь интересен не только вопрос "кто виноват?", но и "что делать?".
А вот с этим как раз в притче напряжёнка: никакого перехода в область этики она не даёт.
В самом деле, что необходимо предпринять, какие действия? Что нужно потребовать от Абрама,
чтобы он не оказался редиской, а община не попала бы в кабалу?
1) принудить отдать монеты "за так". Простой и действенный вариант, хотя выглядит как
грабёж, да и является грабежом. К тому же больше одного раза не сработает;
2) обязать брать за свои услуги справедливый процент. Например, требовать в уплату
процентов не 5 монет, а лишь одну. Здесь появилось слово "справедливость", что уже
неплохо, однако замкнутой общине неоткуда взять в уплату процентов и эту одну монету,
так что поставленную проблему этот вариант не решает;
3) вообще запретить Абраму давать деньги в рост. На первый взгляд, это наилучшее решение,
поскольку снимает саму проблему, поднятую в притче. Но при этом община остаётся один на
один со своей нуждой, для разрешения которой она обращалась к Абраму.
Как мы видим, никакого действенного решения притча не даёт. Почему? - на мой взгляд,
потому, что ситуация редуцирована излишне. Отброшен совсем маленький штришок, который,
однако, имеет ключевое значение. Умалчивается, какая такая нужда принудила общину брать
в долг золотые монеты. Нужда эта, вероятно, крайняя: не будем же мы всерьёз предполагать,
что люди сознательно идут на закабаление из-за желания подержать блестящие монетки в
руках, поиграться в золотые бирюльки.
Несомненно, золотые монеты несут какую-то функцию, без которой общине никак невозможно
обойтись. Что это за функция?
Для начала можно вспомнить, что община на деле не столь уж и замкнута. По крайней мере,
она имеет возможность займа извне. Следовательно, можно допустить, что и внешний оборот
какой-никакой имеется. Являются ли золотые монеты жизненно необходимыми для внешнего
оборота? - этот вопрос разобран давным-давно и имеется ясный ответ: нет, не являются.
"Не нужно золота ему когда простой товар имеет".
Другое предположение. В некоторых хозяйствах общины недород и им требуется продержаться
до следующего урожая. Т. ск. "кассовый разрыв". Но из физиологии известно, что золотыми
монетами питаться невозможно. Поскольку община по условию замкнута, пострадавшие
хозяйства в любом случае должны будут занимать хлеб у своих более удачливых соседей.
Золотые монеты для этого не нужны.
А может быть, с золотыми монетами импортируется "мера стоимости"? Чтобы аборигены знали,
сколько что стоит и кто кому сколько должен? Нет: взаимная меновая стоимость товаров не
зависит от того, в чём измеряются цены (по крайней мере, так утверждают экономисты).
Кроме того, поскольку по условию золото в этой замкнутой общине не производится, для
него любое соотношение с местными продуктами будет чистой условностью. Исчисление же
долга намного естественнее производить в натуральных единицах: взяв в долг у соседа воз
зерна, отдать потом воз и ещё мешок в придачу - в благодарность за помощь.
Далее. "Ликвидность для удобства обмена". Удобство - это хорошо, но никакое удобство
явно не стоит того, чтобы разумным людям добровольно попадать в кабалу. К тому же, есть
множество способов получить ликвидность. Напр., где-то было описано, как в некой
местности на время ярмарки серебряную посуду переплавляли в мелкую монету, а по
завершении ярмарки - переплавляли обратно. В конце концов, всегда есть "ракушки".
Еще - пресловутые "инвестиции". Например, общине необходимо построить ещё одну мельницу.
Так ведь из золотых монет мельницу не построить. Сделать это можно исключительно
используя местный труд и местные материалы. Это вопрос внутренней самоорганизации общины.
Наконец, накопления. Однако составлять сокровища из заёмных средств, которые через год
требуется возвратить, - довольно безумная идея, не правда ли?
Среди функций денег, расписанных в учебниках, остаётся одна: деньги являются средством
платежа, в том числе, платежа налогов.
Уместно будет предположить, что община не обладает полной замкнутостью в том смысле,
что с неё собирают налоги. В современном мире практически не найдётся общины, общности,
социума с которых бы не собирали налогов.
Итак, предположим, что общине не хватает денег, чтобы полностью расплатиться по налогам.
Вот в этом случае услуги Абрама-процентщика действительно жизненно необходимы. Даже если
община не подлежит солидарной ответственности за недоимку, неуплата налогов не является
частной проблемой неудачника. Если, к примеру, за неуплату налогов репрессируют сапожника,
то ущерб общине будет не только моральным (жалко мужика, хоть и пьяница был), но и вполне
материальным: его семья пойдёт по миру, его подмастерья останутся без работы, владелец
соседней лавки лишится постоянных покупателей, а община останется боса-гола (пока не
завезут обувь из Китая).
Таким образом, невозможность уплаты налогов даже отдельным хозяйством - это сокращение
производства, сокращение общего спроса и т.д., вплоть до ухудшения внешнего баланса.
Но. Раз налоги собираются, значит на руках у населения должны быть золотые монеты
(поскольку денежные власти не могут собирать налог в денежной форме, не вбрасывая деньги
в оборот). Для чего обращаться к Абраму и попадать в кабалу, если можно занять монету у
соседа? Конечно, в этом случае также возникает зависимость от заимодавца, но по крайней
мере проценты остаются внутри общины.
А обращаться к Абраму приходится вот от чего: если в общине, условно, 100 хозяйств,
каждое из которых обязано уплатить налог в одну монету, а на руках только 95 монет, то,
как бы не занимало население друг у друга, каким способом и в каких комбинациях не
перераспределяло бы между собой монеты, в любом случае как минимум 5 хозяйств будут
подвергнуты репрессиям за неуплату налогов.
Вот мы и выяснили, какая нужда заставляет общину брать кредит у Абрама-процентщика и
попадать в кабалу: нехватка дензнаков для уплаты налогов (необходимо заметить, что
нехватка дензнаков для уплаты налогов - это не какая-то надуманная ради притчи ситуация.
И даже не маргинальная среди "преобладающей в мире нормы" ситуация в российской экономике,
вызванная фискальным и монетарным экстремизмом эрефийских либерастов. Это общая тенденция
современной экономики, определяемая системным фактором, о котором необходим отдельный
разговор).
Из определения конкретной нужды, заставляющей общину пускаться во все тяжкие, следует
вывод, что общине этой требуются от Абрама не абы какие деньги, а именно те монеты, с тем
самым штемпелем, которые принимают мытари в уплату налогов от данной общины и которыми
можно откупиться от репрессий за недоимку. Какие-то другие деньги, которые не годятся для
конкретного случая уплаты налогов, брать в долг и попадать из-за этого в кабалу
бессмысленно.
За этим непосредственно следует второй вывод: Абрам - вовсе не хозяин денег. Тут нет
места неоднозначности по типу "что было раньше, яйцо или курица": что первично - эмиссия
или сбор налогов; денежные власти собирают выпущенные Абрамом монеты или Абрам ссужает
монеты, собранные властями. Абрам может выпускать самые лучшие, самые блестящие монеты
в мире, но если они не требуются для уплаты налога - это всего лишь бижутерия.
Хозяин денег - тот, кто имеет силовые возможности их изымать у населения. Без этого,
не будучи подручным власти, без хозяйской крыши, без встроенности в "систему", самый
шустрый и везучий жулик банкир - всего лишь мавроди.
Абрам - всего лишь раскормленный клерк во втором окошке кассы денежных властей (первое
окошко - бюджетные расходы). Нет, конечно, удобно, когда мироедское зло персонифицируется
в Абраме, а деятельность хозяев, само налогообложение остаётся анонимным (кто в реальности
собирает налоги с населения? - тётушка в бухгалтерии, в тот момент, когда она нажимает
кнопку "начислить зарплату"; девочка на кассе в магазине, когда она отбивает чек;
на крайний случай, инспектор в налоговой - но ведь они же не для себя собирают? и даже
условный силуанов, который всем этим рулит, собирает не для себя, не корысти ради,
а токмо волею идола макроэкономической стабильности; а кто сможет назвать конечного
выгодополучателя?).
Тут же возникает и третий вывод, который показывает действительную роль Абрама в финансах
и который не столь очевиден. Его практически невозможно разглядеть не в условных рамках
"притчи", а в реальной ситуации, поскольку в общем случае кредиты у денежных властей
берут одни, а налоги платят другие.
Абрам на самом деле предлагает общине "льготу": я вам даю золотые монеты, которые вы
сдадите в качестве налогов (- в соседнее, третье окошко кассы, где налоговая) и тем самым
спасу вас от немедленных репрессий. Фактически, вы получаете поблажку в уплате налогов.
За это количественное смягчение через год вы возвратите мне на 5 монет больше.
Не правда ли, тут наблюдается некоторое изменение морального аспекта: не важно, редиска
Абрам или нет, в результате сделки с ним люди получают год более или менее спокойной жизни,
они не разорены прямо сегодня, они не в тюрьме, они имеют возможность вести хозяйственную
деятельность и пр. Цена за нахождение на свободе не так уж и велика - несколько
дополнительных процентов.
Думаю, здесь можно уже сформулировать определение: однозначный макроэкономический смысл
кредитных денег заключается в дозволении экономике со стороны денежных властей отложить
на время реальный налоговый платёж.
Сразу можно указать первое следствие нашего определения: экономический смысл кредитной
задолженности экономики перед денежными властями и процентов по этой задолженности - это
отсроченные налоговые обязательства. Кредитный процент - это один из видов налогообложения.
Второе следствие: вопреки навязываемому пропагандой штампу, в ходе кредитной эмиссии
денежные власти вовсе не печатают "деньги из ничего". Это отсрочка по УЖЕ существующей
задолженности (мы не рассматриваем ситуацию карго-культа, когда некто печатает "деньги",
обезьянничая с "правильных пацанов" только потому, что считает себя властью - но властью
не является, поскольку не в состоянии собрать налоги).
Как только мы определили экономический смысл кредитных денег, становится понятно, почему
денежные власти дают кредит, заранее предполагая, что, вообще говоря, возврат его не
предусматривается.
В отличии от регулярного банка или любого другого хозяйствующего субъекта, для денежных
властей собранные налогами дензнаки не имеют значения, значение имеет факт приложения
значимых усилий податным населением к выплате налогов. Власть - это не про бумажки,
власть - это про подчинение.
Невозможность для экономики расплатиться по кредиту - для денежных властей это нормальная,
желаемая ситуация. Точно так же, как невозможно для экономики расплатиться, напр., по
налогу на прибыль или НДС - сегодня ты заплатил эти налоги, а завтра должен уже снова.
Кредит как повод к налогообложению процентом ничем не хуже любого другого повода:
например, получения дохода, потребления, факта перевозки грузов по дороге.
Более того, налогообложение в виде процентов по кредиту гораздо удобнее налогообложения
по другим поводам. "Хозяйственные" налоги исторически привязаны к некоторому функционалу
власти. Либо в форме "вы должны платить налог потому, что я контролирую территорию, на
которой вы живёте", либо: "вы платите налог потому, что я перераспределяю таким способом
произведенный продукт к общественному благу".
И тот, и другой повод требует от власти некоей деятельности в реальном мире и
соответствующих усилий, которые самой власти, в общем, не нужны, не интересны и являются
лишь обременением.
В современном мире, за редчайшими исключениями, "контроль территории", "суверенитет" -
понятия настолько относительные, что их можно смело назвать несуществующими.
"Общественное благо" функционеров власти утомляет и вызывает нескрываемое раздражение:
"с чего вы решили, что государство вам что-то должно". Ну и предъявить публике эти доводы
прямо и открыто сегодня сегодня затруднительно: и территорию-то ты на самом деле не очень
контролируешь, и общественному благу от тебя толку маловато и становится всё меньше.
Тенденция состоит в том, что власть эмансипируется от податного населения, пытающегося
использовать её функционал в своих корыстных целях. Налог в виде процента в этом смысле
идеален, он постмодернистски замкнут на себя: "вы должны платить потому, что должны".
Конечно, до самого идеала ещё далеко. Охват пока невелик. Большинства этот налог сегодня
касается косвенно - как издержки по процентам, которые экономика перекладывает на
потребителя. В определенной степени касается тех, кто закредитован через банки-откупщики.
Чтобы налог по-настоящему заработал, необходимо не только кратное увеличение
закредитованности экономики, но и меры к тому, чтобы от этого налога никто не смог
увильнуть: запрещение наличного оборота, дабы не скапливались на руках резервы
дензнаков, а вообще - нужна ситуация, в которой экономические субъекты не могли бы иметь
дебетовые счета как таковые (демерредж или прямое запрещение).
некая замкнутая община, обеспечивающая себя всем необходимым, но не имеющая производства
золота, берёт у Абрама в долг 100 золотых монет, а через год должна отдать 105.
Дополнительных пять монет взять неоткуда, их физически не существует в замкнутой общине.
Понятное дело, получается кабала. Кабала вечная, поскольку как минимум эти недостающие
5 монет нужно снова брать в долг и так по кругу.
Мораль сей притчи очевидна: Абрам - редиска, нехороший человек, воспользовавшийся нуждой
общины для её закабаления.
Чем мне нравится подход автора притчи? Финансы - очень сложная и запутанная система.
Но если удачно редуцировать ситуацию до вырожденного случая с одной-двумя-несколькими
степенями свободы, тогда возникает некоторая очевидность, в которой более или менее можно
разобраться. Автор весьма удачно изолировал от сторонних факторов проблему, с которой
сталкиваются нынче любая без исключения экономика. И вывод, в общем, верный - расплатиться
по долгам невозможно, и дело здесь совсем не в "неэффективности" (или потреблятстве, в чём
очень любят обвинять население) - община ведь обеспечивает себя всем необходимым сама.
Тем обиднее, что ничего кроме банальнейшей морали из этой притчи извлечь невозможно.
К примеру. Нам ведь интересен не только вопрос "кто виноват?", но и "что делать?".
А вот с этим как раз в притче напряжёнка: никакого перехода в область этики она не даёт.
В самом деле, что необходимо предпринять, какие действия? Что нужно потребовать от Абрама,
чтобы он не оказался редиской, а община не попала бы в кабалу?
1) принудить отдать монеты "за так". Простой и действенный вариант, хотя выглядит как
грабёж, да и является грабежом. К тому же больше одного раза не сработает;
2) обязать брать за свои услуги справедливый процент. Например, требовать в уплату
процентов не 5 монет, а лишь одну. Здесь появилось слово "справедливость", что уже
неплохо, однако замкнутой общине неоткуда взять в уплату процентов и эту одну монету,
так что поставленную проблему этот вариант не решает;
3) вообще запретить Абраму давать деньги в рост. На первый взгляд, это наилучшее решение,
поскольку снимает саму проблему, поднятую в притче. Но при этом община остаётся один на
один со своей нуждой, для разрешения которой она обращалась к Абраму.
Как мы видим, никакого действенного решения притча не даёт. Почему? - на мой взгляд,
потому, что ситуация редуцирована излишне. Отброшен совсем маленький штришок, который,
однако, имеет ключевое значение. Умалчивается, какая такая нужда принудила общину брать
в долг золотые монеты. Нужда эта, вероятно, крайняя: не будем же мы всерьёз предполагать,
что люди сознательно идут на закабаление из-за желания подержать блестящие монетки в
руках, поиграться в золотые бирюльки.
Несомненно, золотые монеты несут какую-то функцию, без которой общине никак невозможно
обойтись. Что это за функция?
Для начала можно вспомнить, что община на деле не столь уж и замкнута. По крайней мере,
она имеет возможность займа извне. Следовательно, можно допустить, что и внешний оборот
какой-никакой имеется. Являются ли золотые монеты жизненно необходимыми для внешнего
оборота? - этот вопрос разобран давным-давно и имеется ясный ответ: нет, не являются.
"Не нужно золота ему когда простой товар имеет".
Другое предположение. В некоторых хозяйствах общины недород и им требуется продержаться
до следующего урожая. Т. ск. "кассовый разрыв". Но из физиологии известно, что золотыми
монетами питаться невозможно. Поскольку община по условию замкнута, пострадавшие
хозяйства в любом случае должны будут занимать хлеб у своих более удачливых соседей.
Золотые монеты для этого не нужны.
А может быть, с золотыми монетами импортируется "мера стоимости"? Чтобы аборигены знали,
сколько что стоит и кто кому сколько должен? Нет: взаимная меновая стоимость товаров не
зависит от того, в чём измеряются цены (по крайней мере, так утверждают экономисты).
Кроме того, поскольку по условию золото в этой замкнутой общине не производится, для
него любое соотношение с местными продуктами будет чистой условностью. Исчисление же
долга намного естественнее производить в натуральных единицах: взяв в долг у соседа воз
зерна, отдать потом воз и ещё мешок в придачу - в благодарность за помощь.
Далее. "Ликвидность для удобства обмена". Удобство - это хорошо, но никакое удобство
явно не стоит того, чтобы разумным людям добровольно попадать в кабалу. К тому же, есть
множество способов получить ликвидность. Напр., где-то было описано, как в некой
местности на время ярмарки серебряную посуду переплавляли в мелкую монету, а по
завершении ярмарки - переплавляли обратно. В конце концов, всегда есть "ракушки".
Еще - пресловутые "инвестиции". Например, общине необходимо построить ещё одну мельницу.
Так ведь из золотых монет мельницу не построить. Сделать это можно исключительно
используя местный труд и местные материалы. Это вопрос внутренней самоорганизации общины.
Наконец, накопления. Однако составлять сокровища из заёмных средств, которые через год
требуется возвратить, - довольно безумная идея, не правда ли?
Среди функций денег, расписанных в учебниках, остаётся одна: деньги являются средством
платежа, в том числе, платежа налогов.
Уместно будет предположить, что община не обладает полной замкнутостью в том смысле,
что с неё собирают налоги. В современном мире практически не найдётся общины, общности,
социума с которых бы не собирали налогов.
Итак, предположим, что общине не хватает денег, чтобы полностью расплатиться по налогам.
Вот в этом случае услуги Абрама-процентщика действительно жизненно необходимы. Даже если
община не подлежит солидарной ответственности за недоимку, неуплата налогов не является
частной проблемой неудачника. Если, к примеру, за неуплату налогов репрессируют сапожника,
то ущерб общине будет не только моральным (жалко мужика, хоть и пьяница был), но и вполне
материальным: его семья пойдёт по миру, его подмастерья останутся без работы, владелец
соседней лавки лишится постоянных покупателей, а община останется боса-гола (пока не
завезут обувь из Китая).
Таким образом, невозможность уплаты налогов даже отдельным хозяйством - это сокращение
производства, сокращение общего спроса и т.д., вплоть до ухудшения внешнего баланса.
Но. Раз налоги собираются, значит на руках у населения должны быть золотые монеты
(поскольку денежные власти не могут собирать налог в денежной форме, не вбрасывая деньги
в оборот). Для чего обращаться к Абраму и попадать в кабалу, если можно занять монету у
соседа? Конечно, в этом случае также возникает зависимость от заимодавца, но по крайней
мере проценты остаются внутри общины.
А обращаться к Абраму приходится вот от чего: если в общине, условно, 100 хозяйств,
каждое из которых обязано уплатить налог в одну монету, а на руках только 95 монет, то,
как бы не занимало население друг у друга, каким способом и в каких комбинациях не
перераспределяло бы между собой монеты, в любом случае как минимум 5 хозяйств будут
подвергнуты репрессиям за неуплату налогов.
Вот мы и выяснили, какая нужда заставляет общину брать кредит у Абрама-процентщика и
попадать в кабалу: нехватка дензнаков для уплаты налогов (необходимо заметить, что
нехватка дензнаков для уплаты налогов - это не какая-то надуманная ради притчи ситуация.
И даже не маргинальная среди "преобладающей в мире нормы" ситуация в российской экономике,
вызванная фискальным и монетарным экстремизмом эрефийских либерастов. Это общая тенденция
современной экономики, определяемая системным фактором, о котором необходим отдельный
разговор).
Из определения конкретной нужды, заставляющей общину пускаться во все тяжкие, следует
вывод, что общине этой требуются от Абрама не абы какие деньги, а именно те монеты, с тем
самым штемпелем, которые принимают мытари в уплату налогов от данной общины и которыми
можно откупиться от репрессий за недоимку. Какие-то другие деньги, которые не годятся для
конкретного случая уплаты налогов, брать в долг и попадать из-за этого в кабалу
бессмысленно.
За этим непосредственно следует второй вывод: Абрам - вовсе не хозяин денег. Тут нет
места неоднозначности по типу "что было раньше, яйцо или курица": что первично - эмиссия
или сбор налогов; денежные власти собирают выпущенные Абрамом монеты или Абрам ссужает
монеты, собранные властями. Абрам может выпускать самые лучшие, самые блестящие монеты
в мире, но если они не требуются для уплаты налога - это всего лишь бижутерия.
Хозяин денег - тот, кто имеет силовые возможности их изымать у населения. Без этого,
не будучи подручным власти, без хозяйской крыши, без встроенности в "систему", самый
шустрый и везучий жулик банкир - всего лишь мавроди.
Абрам - всего лишь раскормленный клерк во втором окошке кассы денежных властей (первое
окошко - бюджетные расходы). Нет, конечно, удобно, когда мироедское зло персонифицируется
в Абраме, а деятельность хозяев, само налогообложение остаётся анонимным (кто в реальности
собирает налоги с населения? - тётушка в бухгалтерии, в тот момент, когда она нажимает
кнопку "начислить зарплату"; девочка на кассе в магазине, когда она отбивает чек;
на крайний случай, инспектор в налоговой - но ведь они же не для себя собирают? и даже
условный силуанов, который всем этим рулит, собирает не для себя, не корысти ради,
а токмо волею идола макроэкономической стабильности; а кто сможет назвать конечного
выгодополучателя?).
Тут же возникает и третий вывод, который показывает действительную роль Абрама в финансах
и который не столь очевиден. Его практически невозможно разглядеть не в условных рамках
"притчи", а в реальной ситуации, поскольку в общем случае кредиты у денежных властей
берут одни, а налоги платят другие.
Абрам на самом деле предлагает общине "льготу": я вам даю золотые монеты, которые вы
сдадите в качестве налогов (- в соседнее, третье окошко кассы, где налоговая) и тем самым
спасу вас от немедленных репрессий. Фактически, вы получаете поблажку в уплате налогов.
За это количественное смягчение через год вы возвратите мне на 5 монет больше.
Не правда ли, тут наблюдается некоторое изменение морального аспекта: не важно, редиска
Абрам или нет, в результате сделки с ним люди получают год более или менее спокойной жизни,
они не разорены прямо сегодня, они не в тюрьме, они имеют возможность вести хозяйственную
деятельность и пр. Цена за нахождение на свободе не так уж и велика - несколько
дополнительных процентов.
Думаю, здесь можно уже сформулировать определение: однозначный макроэкономический смысл
кредитных денег заключается в дозволении экономике со стороны денежных властей отложить
на время реальный налоговый платёж.
Сразу можно указать первое следствие нашего определения: экономический смысл кредитной
задолженности экономики перед денежными властями и процентов по этой задолженности - это
отсроченные налоговые обязательства. Кредитный процент - это один из видов налогообложения.
Второе следствие: вопреки навязываемому пропагандой штампу, в ходе кредитной эмиссии
денежные власти вовсе не печатают "деньги из ничего". Это отсрочка по УЖЕ существующей
задолженности (мы не рассматриваем ситуацию карго-культа, когда некто печатает "деньги",
обезьянничая с "правильных пацанов" только потому, что считает себя властью - но властью
не является, поскольку не в состоянии собрать налоги).
Как только мы определили экономический смысл кредитных денег, становится понятно, почему
денежные власти дают кредит, заранее предполагая, что, вообще говоря, возврат его не
предусматривается.
В отличии от регулярного банка или любого другого хозяйствующего субъекта, для денежных
властей собранные налогами дензнаки не имеют значения, значение имеет факт приложения
значимых усилий податным населением к выплате налогов. Власть - это не про бумажки,
власть - это про подчинение.
Невозможность для экономики расплатиться по кредиту - для денежных властей это нормальная,
желаемая ситуация. Точно так же, как невозможно для экономики расплатиться, напр., по
налогу на прибыль или НДС - сегодня ты заплатил эти налоги, а завтра должен уже снова.
Кредит как повод к налогообложению процентом ничем не хуже любого другого повода:
например, получения дохода, потребления, факта перевозки грузов по дороге.
Более того, налогообложение в виде процентов по кредиту гораздо удобнее налогообложения
по другим поводам. "Хозяйственные" налоги исторически привязаны к некоторому функционалу
власти. Либо в форме "вы должны платить налог потому, что я контролирую территорию, на
которой вы живёте", либо: "вы платите налог потому, что я перераспределяю таким способом
произведенный продукт к общественному благу".
И тот, и другой повод требует от власти некоей деятельности в реальном мире и
соответствующих усилий, которые самой власти, в общем, не нужны, не интересны и являются
лишь обременением.
В современном мире, за редчайшими исключениями, "контроль территории", "суверенитет" -
понятия настолько относительные, что их можно смело назвать несуществующими.
"Общественное благо" функционеров власти утомляет и вызывает нескрываемое раздражение:
"с чего вы решили, что государство вам что-то должно". Ну и предъявить публике эти доводы
прямо и открыто сегодня сегодня затруднительно: и территорию-то ты на самом деле не очень
контролируешь, и общественному благу от тебя толку маловато и становится всё меньше.
Тенденция состоит в том, что власть эмансипируется от податного населения, пытающегося
использовать её функционал в своих корыстных целях. Налог в виде процента в этом смысле
идеален, он постмодернистски замкнут на себя: "вы должны платить потому, что должны".
Конечно, до самого идеала ещё далеко. Охват пока невелик. Большинства этот налог сегодня
касается косвенно - как издержки по процентам, которые экономика перекладывает на
потребителя. В определенной степени касается тех, кто закредитован через банки-откупщики.
Чтобы налог по-настоящему заработал, необходимо не только кратное увеличение
закредитованности экономики, но и меры к тому, чтобы от этого налога никто не смог
увильнуть: запрещение наличного оборота, дабы не скапливались на руках резервы
дензнаков, а вообще - нужна ситуация, в которой экономические субъекты не могли бы иметь
дебетовые счета как таковые (демерредж или прямое запрещение).