Памяти Владимира Войновича
Пять лет назад, 27 июля 2018 года на 86-м году жизни от сердечного приступа скончался советский и российский писатель Владимир Николаевич Войнович.
Войнович известен своей ироничной антиутопией «Москва 2042», где Гениалиссимус в мундире и сияющих сапогах, где генерал-майор религиозных войск отец Звездоний и Пропаганда Парамоновна. И где составные нашего пятиединства: народность, партийность, религиозность, бдительность и госбезопасность... Войнович известен также трилогией о солдате Иване Чонкине. Помимо этого, песня «Четырнадцать минут до старта», автором текста которой является Войнович, стала неофициальным гимном советских космонавтов.
Войнович никогда не боялся говорить то, что думает, о власти - как о советской, так и в РФ, и давать ей точные и беспощадные оценки.
Как же его сегодня не хватает...
Владимир Войнович родился в Сталинабаде, в семье журналиста, ответственного секретаря республиканской газеты «Коммунист Таджикистана» и редактора областной газеты «Рабочий Ходжента» Николая Павловича Войновича (1905-1987), родом из уездного городка Новозыбкова Черниговской губернии (ныне Брянской области). В 1936 году отец был репрессирован, после освобождения - в действующей армии на фронте, был ранен и остался инвалидом. Мать - сотрудница редакций тех же газет (впоследствии учительница математики) - Розалия Климентьевна (Ревекка Колмановна) Гойхман (1908-1978), родом из местечка Хащеватое Гайворонского уезда Херсонской губернии (ныне Кировоградской области Украины).
На основании книги югославского автора Видака Вуйновича «Вой(и)новичи - Вуй(и)новичи: от средних веков до наших дней» (1985) Владимир Войнович в своих книгах и интервью утверждает, что происходит из знатного сербского рода Войновичей (в частности, является родственником графов Войновичей), давшего России несколько адмиралов и генералов:
Гордиться своими предками так же глупо, как и своей национальностью, но знать свою родословную, если есть такая возможность, по крайней мере, интересно. […]
Мне ничего искать не пришлось. Уже когда я был в эмиграции и жил под Мюнхеном, бывший артиллерийский полковник из Югославии Видак Вуйнович прислал мне книгу своего сочинения: «Войновичи, Войиновичи, Вуйновичи и Вуйиновичи», где наше общее родословие расписано начиная с 1325 года. Родоначальником нашей фамилии был некто Воин, князь Ужицкий, воевода и зять сербского короля Стефана Дечанского. […]
Воин был, наверное, самой важной персоной в нашем роду, но и после него были люди, прославившиеся на том или ином поприще: писатели (Иво Войнович из них самый известный), генералы и адмиралы итальянские, австрийские, русские. Были даже венецианские дожи. […]
Предки мои были во многих поколениях многодетны: у Александра было шесть дочерей и четыре сына, у Шпиро - шесть сыновей и одна дочь, у прадеда Николы - шесть сыновей, у деда Павла - два сына и дочь, у моего отца - сын и дочь, у меня - две дочери и сын. Сын пока не женат, и, если у него не будет сына, эта ветвь нашего рода исчезнет.
(Владимир Войнович. Автопортрет: Роман моей жизни - Глава «Корни»)
После ареста отца в 1936 году жил с матерью, дедушкой и бабушкой в Сталинабаде. В начале 1941 года отец был освобождён, и семья переехала к его сестре в Запорожье. В августе 1941 года был с матерью эвакуирован на хутор Северо-Восточный (Ипатовский район Ставропольского края), где после направления матери в Ленинабад жил с родными отца и поступил во второй класс местной школы. Из-за наступления немцев семье вскоре пришлось вновь эвакуироваться - в Управленческий городок Куйбышевской области, куда летом 1942 года из Ленинабада приехала его мать. Присоединившийся к ним после демобилизации отец нашёл работу счетоводом в совхозе села Масленниково (Хворостянский район), куда перевёз семью; в 1944 году они вновь переехали - в деревню Назарово (Вологодская область), где брат матери Владимир Климентьевич Гойхман (1899-?) работал председателем колхоза, оттуда в Ермаково.
В ноябре 1945 года с родителями и младшей сестрой Фаиной вернулся в Запорожье; отец устроился в многотиражку «За алюминий», мать (после окончания педагогического института) - учителем математики в вечернюю школу. Окончил ремесленное училище, работал на алюминиевом заводе, на стройке, учился в аэроклубе, прыгал с парашютом.
В 1951 году был призван на службу в армию, сначала служил в Джанкое, затем до 1955 года в авиации в Польше (в Хойне и Шпротаве). Во время военной службы писал стихи для армейской газеты. В 1951 году его мать была уволена из вечерней школы и родители переехали в Керчь, где отец устроился в газету «Керченский рабочий» (в которой под псевдонимом «Граков» в декабре 1955 года были опубликованы присланные ещё из армии первые стихи писателя). После демобилизации в ноябре 1955 года поселился у родителей в Керчи, закончил десятый класс средней школы; в 1956 году его стихи были вновь опубликованы в «Керченском рабочем».
В начале августа 1956 года приехал в Москву, дважды поступал в Литинститут, проучился полтора года на историческом факультете Педагогического института имени Н.К. Крупской (1957-1959), ездил на целину в Казахстан, где написал свои первые прозаические произведения (1958).
В 1960 году устроился редактором на радио. Написанная вскоре на его стихи песня «Четырнадцать минут до старта» стала любимой песней советских космонавтов (фактически их гимном).
Я верю, друзья, караваны ракет
Помчат нас вперёд от звезды до звезды.
На пыльных тропинках далёких планет
Останутся наши следы…
После того как песню процитировал встречавший космонавтов Хрущёв, она получила всесоюзную известность - Владимир Войнович «проснулся знаменитым», его приняли в Союз писателей (1962).
Роман «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», писавшийся с 1963 года, ходил в самиздате. Первая часть была опубликована (без разрешения автора) в 1969 году во Франкфурте-на-Майне, а вся книга - в 1975 году в Париже.
В конце 1960-х годов Войнович принимал активное участие в движении за права человека, что вызвало конфликт с властями. За свою правозащитную деятельность и сатирическое изображение советской действительности писатель подвергался преследованию: за ним установил слежку КГБ, в 1974 году был исключён из Союза писателей СССР. Был принят в члены ПЕН-клуба во Франции.
За свою литературную деятельность в декабре 1980 года Войнович был выслан из СССР и лишен советского гражданства.
Открытое письмо Брежневу
Вы мою деятельность оценили незаслуженно высоко. Я не подрывал престиж советского государства. У советского государства, благодаря усилиям его руководителей и Вашему личному вкладу, никакого престижа нет. Поэтому по справедливости Вам следовало бы лишить гражданства себя самого.
(ответ на указ Президиума Верховного Совета СССР о лишении его гражданства СССР, подписанный Брежневым 16 июня 1981)
Войнович проживал в ФРГ и США до 1990 года, когда особым Указом Президента СССР ему и ряду других деятелей искусства ему был возвращен советский паспорт, и он вернулся в СССР.
После этого написал свой вариант текста нового гимна России с весьма ироничным содержанием. В 2001 году подписал письмо в защиту телеканала НТВ. В 2003 году - письмо против войны в Чечне.
В феврале 2015 года написал открытое письмо президенту России с просьбой об освобождении Надежды Савченко. В октябре того же года, по случаю дня рождения Путина, сказал, что у Путина «едет крыша» и что он должен понести ответственность за свои преступления.
Занимался живописью - первая персональная выставка открылась 5 ноября 1996 года в московской галерее «Асти».
Жил в своём доме под Москвой. Член русского ПЕН-клуба.
В 2000-м году он получил Государственную премию Российской Федерации за роман «Монументальная пропаганда».
Цитаты:
Хорошо, что у нас президент скромный и не хочет нарушать конституцию и, воспользовавшись своим теперешним положением, продлить самому себе заранее срок своей службы на высшем посту. А если бы захотел, что бы ему помешало? Верхняя палата или нижняя? Не смешите. Проголосовали бы «за» и дружно. Продлив службу срочную, можно потом перейти на сверх- или бессрочную <…>.
Отказ президента от продления срока можно считать похвальным, но то, что время от времени вопрос о продлении ставится, говорит о том, что наша демократия висит на ниточке доброй воли одного человека, который пока способен не поддаваться соблазну. Что, может быть, не так-то просто искушаемому придворными угодниками ежедневно и ежечасно. <…>
Говорят, у нас две беды - дороги и дураки. А подхалимов к какой отнести категории? Они ж не по дурости льстят высшему начальнику <…>.
Мы над льстецами смеёмся и пишем о них статьи в газетах чаще всего беззлобно, не сознавая того, что подхалимаж на нашей почве - это преступление, достойное отдельной статьи Уголовного кодекса.
Лесть в глаза начальству <…> я бы приравнял к даче взятки…
(«Господа подхалимы», 2005)
Нет, нет, это не наши люди, это какие-то чужаки проникли во все сферы под видом наших людей. Проникли и клепают законы один дурее другого, начиная от относительно безобидного по отмене ради коров зимнего времени до направленных прямо на ухудшение жизни людей. На обострение той напряжённости, которая и так существует в нашей стране и имеет все признаки пока ещё холодной, но настойчиво подогреваемой гражданской войны. <…> Закон об отрицании преступлений нацизма, на самом деле направленный против тех, кто, помня о зверствах германских нацистов, не может забыть о злодеяниях коммунистического режима. Я не представляю, как человек, утверждающий, что он любит Россию и русский народ, может оправдывать кровавые преступления Сталина и его приспешников. Ещё в 60-х годах Хрущёв сказал про генералиссимуса, что чёрного кобеля не отмоешь добела. Вот прошло ещё полвека, а наши эти как бы патриоты кобеля всё моют и моют, применяя всякие пропагандистские шампуни. А он как персонаж из «Страшной мести» Гоголя всё поднимается из могилы, щёлкает зубами и протягивает к нашему горлу свои костлявые лапы. <…>
Не надо было быть ясновидцем, чтобы предугадать, что рост пророссийского сепаратизма вызовет всплеск украинского национализма. Даже опасность партизанской войны можно было предусмотреть. Но даже теперь, когда уже всем ясно, что залезли мы в большое болото, оккупанты и дальше ведут нас в самую топь. Они, собираясь на свои ежевечерние телешабаши, выдают себя за наших людей и с одной стороны обещают торжественно, что братский народ мы в беде не оставим, а с другой стороны, что никакой Украины никогда не бывало и никаких украинцев нет, а есть какой-то недонарод, укры, краевики, не заслужившие права иметь своё государство.
(«Оккупанты»)
Началась война за какую-то территорию, которая, как мне кажется, никому не нужна. <…> я об этой территории думаю так, что, когда она была не нашей, мы ей за умеренную плату пользовались, когда хотели, и сейчас за ту же плату можно получить примерно то же самое.
Есть такой украинский анекдот. Идут по степной дороге Петро и Микола. Видят, на дороге куча, извините, говна. Петро говорит: «Слухай, Микола, давай поспорим на тысячу гривен, шо я эту кучу съем». Микола согласился поспорить. Петро кучу съел. Идут дальше. Петро доволен, Микола переживает, что потерял тысячу гривен. Тут опять куча. Микола говорит Петру: «Давай поспорим на тысячу гривен, шо я эту кучу съем». Поспорили, Микола съел, Петро расплатился, идут дальше, думают, оба переживают. Микола решил выразить свои сомнении вслух: «Слухай, Петро, вот мы с тобой съели гомно. Ты съел кучу, и я съел кучу, а яка нам с того выгода?» Мне кажется, это относится к случаю со съеденной территорией. Ну ладно, территорию съели, но, позарившись на другую, напоролись на сопротивление. С той стороны и с этой погибают молодые, ещё не видевшие жизни солдаты и невоюющие люди обоих полов и всех возрастов от младенческого до глубоко старческого. <…> Да, у нас ещё есть кое-какая свобода (очень урезанная) выражения мнений. <…> За мнения прямо никого не наказывают. Но мы же все видим, какая у нас общая атмосфера, как власть и подконтрольные ей СМИ (то есть все, кроме тех, кому выделена скромная квота на инакомыслие) относятся к сегодняшним «поющим не в ногу».
Я думаю, мало кто сомневается, что где-то в каких-то кабинетах создаются проскрипционные списки, которые до времени копятся и в какой-то час X будут задействованы. А для некоторых уже и сейчас время приспело.
(«Вот я писатель», 2014)
Теперь за анекдоты не расстреливают. Теперь гуманность, больше трёх лет не дают. Доверие нам оказывают. А мы им злоупотребляем.
(«Фиктивный брак», 1981)
В 1999 Путин отвечал запросам времени, но теперь как лидер он безнадёжно устарел, точно пишущая машинка в компьютерную эпоху. Он появлялся каждый вечер в телевизоре и приказывал министрам повысить пенсии, спасти людей от пожаров и всё прочее, и народу это нравилось, но это продолжалось годами. <…>
Путин делает снова большую ошибку, если он думает, что стотысячная демонстрация не настолько сильна, чтобы его свергнуть, и что миллионы тех, кто не пошёл на протесты, на его стороне. Они не на его стороне. Просто они пока молчат… Даже если Путин предложит очень новую, очень убедительную либеральную программу, люди к нему не прислушаются, так как они его разлюбили… Для него пришёл конец… Чем быстрее он это поймёт и уступит власть, тем лучше для него.
корр.: Что, если Путин решит подавить оппозицию силой?
Если Путин решит остаться и отвечать на растущее недовольство народу насилием, это будет, несомненно, очень плохо для страны, но для Путина это будет ещё хуже. Я знаю, какие настроения царят в армии и в полиции. В случае реального кризиса они не станут защищать Путина. А его богатые друзья не поспешат ему на помощь, я уверен в этом
Я думаю, что [Путин] сильно испугался Майдана. Потому что народилось какое-то слабое протестное движение, всё-таки выходили 150 тысяч людей на улицу, а дурной пример заразителен. И даже допускаю, что какие-то люди посмотрели на Майдан и думают: хорошо бы у нас что-то такое. Путин, конечно, испугался. Наверное, он считает, что надо какие-то превентивные меры суровые, чтобы всем было понятно, что у нас это не пройдёт. Потому что, если сейчас начнётся какая-то даже малая война, это очень хороший, удобный случай для закручивания гаек.
Рейтинг Путина снижается. Он был максимальным, когда Крым взяли без единого выстрела, но сейчас только 5% в России одобряют войну с Украиной. Чем больше эта война будет продолжаться, чем больше за неё будет заплачено человеческих жизней, тем рейтинг будет ниже. Путин проиграет войну Украине. Это я вам говорю как патриот России.
Если Путин ещё глубже увязнет на Донбассе и начнёт полномасштабную открытую войну, распадётся не только Украина, но и Россия. Хотя надежда ещё есть: президент РФ последнее время сдаёт позиции к большому неудовольствию товарищей вроде Игоря Стрелкова. Кстати, Стрелков и его фанатики скоро сами превратятся в российский вариант исламских радикалистов: соберут террористические группы и будут убивать людей других убеждений. Впрочем, они уже это делали на востоке Украины.
(2014)
Когда человек больше 15 лет у власти, у него едет крыша. Не в фигуральном смысле, а в медицинском - развивается мания величия и мания преследования, он кажется себе великим полководцем, вокруг которого враги, он с подозрением вглядывается в каждое лицо.
Будет очередной развал страны, по-моему, это уже неизбежно. <…> У меня такая метафора: в герметичном сосуде достаточно одну дырку просверлить, чтобы он перестал быть герметичным, и уже ничего не сделаешь. Политика, обращённая к прошлому, не выдерживает новых вызовов, политику нужно строить в расчёте на молодых, а не по прошлому образцу. Наше государство выглядит дико в окружении нормальных соседей, следующим поколениям придётся как-то ремонтировать это всё, налаживать отношения с внешним миром, обязательно придётся. А опять создан неремонтируемый механизм: начни его ремонтировать, и пойдут куски отваливаться. Надоело жить в огромной стране, которая должна всё время только вооружаться неизвестно зачем - все-то на неё пытаются покуситься. Патриотизм - эта лошадь всё время будет скакать, пока не произойдёт какого-то крушения.
