Облавы на беспризорников на Тверском бульваре (1920-1930-е годы)
В автобиографической повести "Знаки препинания" писательницы Е. М. Ржевской (Каган), жившей на Тверском бульваре в 1920-1930 годы, описывает также и облавы на беспризорников:
Намечалась облава. Она оповещала о себе издалека милицейскими свистками - должно быть, еще с Никитского бульвара. И лихим яростным пересвистом маленьких голодранцев, бросавшихся наутек врассыпную. Облава была скорее условной - для порядка - или, вернее, напоминания о нем. Извлечь с городских улиц голодное племя бездомных сирот и отбившихся от дома маленьких воришек, попрошаек, беспардонных проныр в кинематографы, уличных певцов, забияк и охальников - за неимением мест в детприемниках и детдомах - смысла не было. И облава походила на дворовую игру в казаки-разбойники, но с азартным, опасным исходом. Потому что кто-либо один все же должен был быть выловлен. И тогда милиционеры всем скопом сопровождали свой трофей, волоча за шиворот отчаянно отбивавшегося чертенка.
М. Прехнер. Из серии "Пушкинская площадь", 1932-1935 гг.
Фотография отсюда: http://www.mamm-mdf.ru/exhibitions/mikhail-prekhner-retrospective/
О подобной облаве в Севастополе пишет французский писатель Андре Жид в книге "Возвращение из СССР", он был в Советском Союзе в 1936 году. Беспризорники, с которыми он успел познакомиться, однажды утром вдруг исчезли из обычного места своего обитания - городского парка. В тот же день он и его попутчики увидели одного из беспризорников, который сообщил им, что была облава и всех засадили. На следующий день, однако, все беспризорники оказались на прежних местах. "Мы им не нужны", - объяснили ему мальчишки. Хотя как-то, в другой раз, он видел, как двое в штатском забирали малыша лет восьми: "мальчонка, как звереныш, отбивался изо всех сил, он рыдал, визжал, топал ногами, пытался кусаться..."
О беспризорниках в Москве писал в книге воспоминаний "Неувядаемый цвет" и известный переводчик Н. М. Любимов (1912-1992), летом 1930 года он из городка Перемышля Калужской губернии приехал в Москву учиться в Институт Новых языков на переводческий факультет:
"Беспризорники все еще разъезжали на трамвайных буферах, зимой грелись у асфальтовых котлов, пели в трамваях - чаще всего дуэтом: он и она - мещанские романсы вчерашней и позавчерашней выпечки:
Как на кладбище на Ваганьковском
Отец дочку зарезал свою...
Или - особенно серьезно и уныло:
Цыпленок жареный,
Цыпленок пареный
Пошел на рынок торговать.
Его поймали,
Арестовали,
Патент велели показать.
....................................................
Я на бочке сижу,
А под бочкой склянка.
Мой муж коммунист,
А я спекулянтка.
Вечером отворишь дверь с улицы - из подъезда так и шибанет в нос табачным дымом, запахом грязного белья, давно не мытого тела Значит, здесь, у батареи парового отопления, расположились на ночь беспризорники".
Отрывки из воспоминаний Ржевской, касающиеся жизни на Тверском бульваре, где также есть немного о беспризорниках, здесь:
На бульваре в 1920-1930 годы
Намечалась облава. Она оповещала о себе издалека милицейскими свистками - должно быть, еще с Никитского бульвара. И лихим яростным пересвистом маленьких голодранцев, бросавшихся наутек врассыпную. Облава была скорее условной - для порядка - или, вернее, напоминания о нем. Извлечь с городских улиц голодное племя бездомных сирот и отбившихся от дома маленьких воришек, попрошаек, беспардонных проныр в кинематографы, уличных певцов, забияк и охальников - за неимением мест в детприемниках и детдомах - смысла не было. И облава походила на дворовую игру в казаки-разбойники, но с азартным, опасным исходом. Потому что кто-либо один все же должен был быть выловлен. И тогда милиционеры всем скопом сопровождали свой трофей, волоча за шиворот отчаянно отбивавшегося чертенка.
М. Прехнер. Из серии "Пушкинская площадь", 1932-1935 гг.
Фотография отсюда: http://www.mamm-mdf.ru/exhibitions/mikhail-prekhner-retrospective/
О подобной облаве в Севастополе пишет французский писатель Андре Жид в книге "Возвращение из СССР", он был в Советском Союзе в 1936 году. Беспризорники, с которыми он успел познакомиться, однажды утром вдруг исчезли из обычного места своего обитания - городского парка. В тот же день он и его попутчики увидели одного из беспризорников, который сообщил им, что была облава и всех засадили. На следующий день, однако, все беспризорники оказались на прежних местах. "Мы им не нужны", - объяснили ему мальчишки. Хотя как-то, в другой раз, он видел, как двое в штатском забирали малыша лет восьми: "мальчонка, как звереныш, отбивался изо всех сил, он рыдал, визжал, топал ногами, пытался кусаться..."
О беспризорниках в Москве писал в книге воспоминаний "Неувядаемый цвет" и известный переводчик Н. М. Любимов (1912-1992), летом 1930 года он из городка Перемышля Калужской губернии приехал в Москву учиться в Институт Новых языков на переводческий факультет:
"Беспризорники все еще разъезжали на трамвайных буферах, зимой грелись у асфальтовых котлов, пели в трамваях - чаще всего дуэтом: он и она - мещанские романсы вчерашней и позавчерашней выпечки:
Как на кладбище на Ваганьковском
Отец дочку зарезал свою...
Или - особенно серьезно и уныло:
Цыпленок жареный,
Цыпленок пареный
Пошел на рынок торговать.
Его поймали,
Арестовали,
Патент велели показать.
....................................................
Я на бочке сижу,
А под бочкой склянка.
Мой муж коммунист,
А я спекулянтка.
Вечером отворишь дверь с улицы - из подъезда так и шибанет в нос табачным дымом, запахом грязного белья, давно не мытого тела Значит, здесь, у батареи парового отопления, расположились на ночь беспризорники".
Отрывки из воспоминаний Ржевской, касающиеся жизни на Тверском бульваре, где также есть немного о беспризорниках, здесь:
На бульваре в 1920-1930 годы