Часть пятая. Космос
Мрачновато. На этой стороне острова все вообще по-другому - скалы, непропуски, водопады. И только морская капуста вечна.
Идем совсем медленно, несмотря на дождь, фотоаппарат убирать не хочется - каждую минуту открываются новые грани рифов, вокруг тучи птиц и никого больше.
Многие почему-то считают, что баклан - это такая большая белая чайка. Откуда пошло то заблуждение - непонятно, впрочем, я и сама так сначала думала. На самом деле бакланы - вот такие черные, блестящие, с вытянутыми шеями. Сидят близко к скалам так, что их почти незаметно, только собственные крики их и выдают.
Пытались выяснить, почему именно с бакланом связаны выражения:
- баклан - птица гордая, пока не пнешь, не полетит
- пробакланить
Спрашивали всех, но прояснить не удалось. Даже больше - командорцы слово "пробакланить" вообще не знают и не употребляют.
Пока иду, покоя не дает мне и крутится в голове фраза Генри Торро про кошек в Занзибаре, считать которых, мы, видимо, сюда и приехали. Я знаю, что этой же фразой меня встретят родители, улыбаясь, когда я с огромным рюкзаком ввалюсь в их квартиру. Так да или нет?
Спасательный круг может кинуть лишь столь же авторитетный человек, например, Виктор Конецкий, которого так любит папа:
Из книги «Между рифов и мифов»
Предположим: «Не стоит ехать вокруг света ради того, чтобы сосчитать кошек в Занзибаре» - это мудро, коротко, блистательно и вроде бы неопровержимо. Но неопровержимо только для среднего, обыкновенного человека. А сам Генри Торо мог сказать: «Стоит, черт возьми, ехать вокруг света, чтобы сосчитать кошек в Занзибаре!» И опять это будет мудро, коротко, блистательно, бессмертно. Почему? Потому что это говорит известный человек. В его высказываниях так много мудрости, что она не просыплется и не прольется, даже если ее перевернуть вверх ногами.
Видимо, точно также можно перевернуть и фразу, которая крутилась в голове у Ольки все это время: рыба идет вверх по реке, потому что "плыть по течению противно ее природе" из книги Свена Вакселя, который был в команде Витуса Беринга.
Не очень, если честно, понятно мне это объяснение, но стоя над речкой, мы долго смотрели на толпы горбуши и нерки, которая изо всех сил плывет вверх, карабкается в водопады, подпрыгивает, и все ради того, чтобы, подчинясь сильнейшему инстинкту, отложить икру.
Речка вообще хороша тем, что можно остановиться и спокойно поразмыслить о жизни. Например, стоит ли переходить ли это мерзкую, холодную, отвратительную речку босиком, в болотниках, у кого-нибудь на закорках или поискать обход? Потом все происходит приблизительно одинаково каждый раз: прыгаешь с камня на камень, постепенно намокая, потом камней больше не остается, ты ровно посредине реки, эх, черт с ней - и шагаешь прямо по воде.
Поэтому через пару дней я внесла рациональное предложение: с утра проснулся, привел в порядок свою планету, надел ботинки, зашел в них по колено в океан, промок - и потом спокойно и быстро, ни о чем не задумываясь, идешь дальше.
Вокруг причудливые пейзажи - колонны, пирадмиды, рифы. Пройти можно только по отливу, но было бы ужасно интересно посмотреть, как здесь начинается прилив, и все покрывается водой.
Космос.
Где-то на лайде Коля находит мышку-полевку. Начинается операция по спасению - то есть Коля думает, что спасает ее, унося с собой от прилива, обещает взять ее с собой в Москву, Серега говорит, что он нарушает естественный ход событий, я же уверена, что через пол часа она ему надоест.
Пока мышь доедает наши последние орешки и цукаты, она сидит то у меня, то у Коли в руках. Фотографируем ее на фоне арки Стеллера - одно их самых известных мест Командор, куда дети ходят на экскурсию. Объектив безнадежно залит водой.
Георг Стеллер, доктор и натуралист из Команды Беринга, выживает и на некоторое время остается на Острове, исследуя его. Командорцы очень уважают его, ведь он так много сделал для изучения Острова - до сих пор не могут найти некоторые растения, которые он описал.
Отдавая дань ученому, в честь него называны морская корова Стеллера, гора Стеллера (самая высокая точка острова) и вот эта арка Стеллера.
Морская корова - это, кто не знает, млекопитающее из отряда сиреновых. Этот вид обитал только вблизи Командоров, и был уничтожен почти сразу после его открытия Стеллером - через 27 лет. В музее в Никольском, у Пасенюка, и кое-где нам попадались по острову скелеты или отдельные кости этих животных. А вот вживую - уже никогда.
Мышь тем временем и вправду надоедает, и Коля отправляет ее в рюкзак к Сереге, где ее жизнь и заканчивается без торжественных похорон и венков где-то в районе Полуденной бухты, за что Серега называет Колю все оставшееся время "убийцей мыши". А этот маленький эпизод почему-то запомнился мне - здесь каждый по-своему проявил себя.
А Космос тем временем продолжается - маленькая яркая точка справа - это Серега.
Начинается прилив, мы не успеваем пройти непропуск - приходится подниматься наверх по крутым скалам, да еще и мокрой траве.
Шагаем по тундре. Я задаю вопрос про кочки - как они получаются? Иногда это могут быть целые поля, иногда они идут по склонам, иногда от них остаюися лишь темные пятна - это ветер сдувает их с хребта сопки.
Выдвигаются версии:
(1) это растительность, которая их формирует
(2) кочки получаются от сильных морозов - когда земля промерзает настолько, что выдавливает на поверность более рыхлые почвы - так они появляются в Якутии, например.
Но на Командорах нет таких морозов. Хотя довольно влажно.
Забегая вперед, скажу, что мы взбудоражили весь поселок этими спорами. Задавая наш вопрос в Заповедничке, Витале и орнитологам на острове Торорков, мы получили через пару дней поселок Никольское, который разбился на два лагеря, согласно теории образования кочек - люди спорили в магазинах, в бане, на улице, вдохновенно используя все 12 приемов полемики по Чапеку.
Выяснилолсь, что скорее всего, кочки появляются оттого, что вода, которой очень много, стекающая с сопок, плюс очень сильные ветра обдувают выступающие камни, а дальше за дело берется растительность.
За спорами, поедая шикшу и морошку, доходим до Полуденной, размышляя, оставаться здесь ночевать или идти дальше. Но печка уже растоплена, уха закипает, и сомнения покидают нас окончательно. Только мы достали ложки - неожиданно открывается дверь, и в домик заваливаются Лешка, Олька и Виталя.
Оказывается, им надоело сидеть на Буяне, и ребята решили пересечь Остров в другом месте, выйдя нам навстречу. Виталя нес Олькин рюкзак, показывал дорогу, в общем - спасал, но, если честно, видимо, ему было просто интересно с нами, так что он забил на рыбаков и ушел с ребятами. Вот почему Буян не появлялся в эфире. Видно, что Виталя немного нервничает, да и нам как-то не по себе. Конечно, мы очень рады снова видеть его, с ним хорошо, но что влетит всем - это понятно уже сейчас.
Но пока мы забываем обо всем, окончательно согреваемся, так что мы с Колей решаем искупаться. Быть на Командорах и не поплавать в Тихом океане - непростительно. Ничего, что там 10 градусов.
Перепрыгиваем через горы морской капусты, ныряем. В это время две нерпы, ловившие рыбу в речке недалеко от нас, совершенно изумившись, бросают свое занятие и приплывают к нам. Глаза у них большие, любопытные и блестящие. И длинные усы. Привет, нерпа, говорю я, стуча зубами, и скорее выбираюсь на берег.
На следующий день переходим на Подутесную. Здесь инспектор - Боря.
Алеут с голубыми глазами. Называет себя сыном шамана. Один из тех алеутов, которых возили на Аляску знакомиться с аборигенами. С тех времен - американская кружка и миллион историй. На столе - пачка из-под кубинских сигар, в которой хранятся "Ленинградские" без фильтра.
Отправляем Лешку "вооооон на ту сопочку", где берет телефон - звонить Альберту, который обещал забрать нас отсюда на машине. Мы в это время играем в "тыщу" - карточную игру, которой меня научила бабушка, о чем я ей с гордостью рассказываю, вернувшись с Командоров. Боря делает ожерелье из камней с дырками, Серега во время игры нацепляет его на себя, и с этой минуты непрерывно выигрывает. Боря хитро улыбается.
Лешка возвращается и рассказывает, что когда они с Виталей переходили через распадок, то видели два стада оленей. У них вожак-альбинос, и вообще они такие красивые и быстрые, говорит Лешка.
Боря незаметно уточняет, где именно он их видел, сколько их было, и куда они ушли. Лешка не замечает подвоха и продолжает восторженно рассказывать. На следующий день в поселке на улице мужчины ходят с ружьями, заводят мотоциклы и уезжают в тундру. Что для нас эстетическое наслаждение, для Командорцев - обычная жизнь, добыча пропитания. Лешка ходит растроенный, что сдал оленей, а эта история порождает за собой опять бесконечные споры про браконьерство, охоту и туризм.
Виталя вечером выходит на связь, говорит, что помогал туристам. На том конце провода , в Заповедничке - сомнение, но ясно, что разбираться будут завтра.
Вечер, в избушке совсем темно - горит только керосиновая лампа. Вдалеке появляется свет фар - приехал Альберт, начинаем судорожно собираться. Я выпрашиваю на память голубой кухтыль (стеклянный буек), с восхищением разглядываю самодельную рыбку - не без задней мысли, и, конечно, получаю ее в подарок. Боря точно так же нахваливает Колины штаны с карманами, и как всегда, улыбается. Коля долго терзается, но в последний момент отдает их Боре, все счастливы.
Альберт приехал за нами на двух джипах, с друзьями. Расспрашивает про поход, угощает шоколадом. Почему этот человек так помогал нам все время? - это так и осталось для нас загадкой. Когда мы уже в Никольском аккуратно спросили его, как мы можем его отблагодарить, он ответил: да наколите дров какой-нибудь бабушке или деньги ей дайте - пусть она за меня свечку в церкви поставит.
А в Москве меня даже не встретил брат в аэропорту... Если, говорит, рюкзак тяжелый очень и не можешь нести - встречу, а если сможешь добраться - добирайся сама, я занят.
Нет, я конечно же, справлюсь сама, спасибо. Что я могла сказать? Рассказать про Альберта? Ведь дело совсем не в тяжелом рюкзаке. Здесь, в Москве, все по-другому.
А пока мы едем - по лайде, на джипах, по уши в морской капусте, слева - океан, спрва - водопады, искрящиеся в свете фар, а по радио очень к месту играет: "мы веселые медузы! мы похожи на арбузы!"