(no subject)
Он очень постарел. Мой папа.
Прихожу, он сразу - а где Эльдар? В смысле - Рыжий. И ищет глазами.
И за столом обычно веселый, пытается тамадить, как-то всех организовывать, а сегодня больше молчал.
А потом, когда гости уже ушли и мы стали двигать стол... Это было страшно.
Я ему - па, давай-ка, пересядь на диван, приляг, а он что-то невнятное в ответ, и смотрит... непонятно куда смотрит.
И главное, все вокруг нарядное, елка еще стоит, красивая, яркий свет, дети бегают под ногами, пищат, пирог с вишней на столе - пахнет одуренно. И он, вдруг ставший совсем посторонним всему, что вокруг.
И вроде никто кроме меня не заметил, мама ему, как ни в чем не бывало, даже с легким таким раздражением - ну, То-о-оль, давай уже, давай, нам же убрать нужно.
Потом он встал, заговорил. Пересел на диван. И мы распрощались и ушли и уже часа четыре прошло.
А у меня в башке все лента прокручивается, будто не вставал и не заговаривал, а мягко так повалился прямо в пирог лицом. Прямо в вишню. И крутится раз за разом, и прогнать не могу.
Я в такой липкий ужас давно не погружалась. Будто комок шерсти в горле до сих пор.
И Рыжего нет. умотал на репетицию. Люди.. мне как-то очень херово, люди.
Молиться не умею, хожу и трясу башкой, чтоб прекратили уже!
Прихожу, он сразу - а где Эльдар? В смысле - Рыжий. И ищет глазами.
И за столом обычно веселый, пытается тамадить, как-то всех организовывать, а сегодня больше молчал.
А потом, когда гости уже ушли и мы стали двигать стол... Это было страшно.
Я ему - па, давай-ка, пересядь на диван, приляг, а он что-то невнятное в ответ, и смотрит... непонятно куда смотрит.
И главное, все вокруг нарядное, елка еще стоит, красивая, яркий свет, дети бегают под ногами, пищат, пирог с вишней на столе - пахнет одуренно. И он, вдруг ставший совсем посторонним всему, что вокруг.
И вроде никто кроме меня не заметил, мама ему, как ни в чем не бывало, даже с легким таким раздражением - ну, То-о-оль, давай уже, давай, нам же убрать нужно.
Потом он встал, заговорил. Пересел на диван. И мы распрощались и ушли и уже часа четыре прошло.
А у меня в башке все лента прокручивается, будто не вставал и не заговаривал, а мягко так повалился прямо в пирог лицом. Прямо в вишню. И крутится раз за разом, и прогнать не могу.
Я в такой липкий ужас давно не погружалась. Будто комок шерсти в горле до сих пор.
И Рыжего нет. умотал на репетицию. Люди.. мне как-то очень херово, люди.
Молиться не умею, хожу и трясу башкой, чтоб прекратили уже!