История Семиреченского казачьего войска. Глава 3. Часть 1.

[turgenskiy]

Краткий очерк наступательного движения русских из Сибири в Среднюю Азию

Первые шаги в Семиречье.

Из предыдущего очерка мы видели, что русское правительство, силою сложившихся обстоятельств, было приведено к необходимости занятия киргизских степей.
Задача, сравнительно легкая, усложнялась хотя и номинальною, но все-таки зависимостью киргиз-казаков от Китая, о котором сведения того времени гласили, как о стране огромной, могущественной, с густым, неисчислимым населением. С одной стороны, конечно, возбуждение конфликта с Китаем из-за страны киргиз не могло входить в расчеты русской власти в то время, когда все силы России и все внимание правительства были обращены на запад (С 1800-1815 год - эпоха Наполеоновских войн; с 1815-1848 г. - эпоха борьбы государей «священного союза» с пробуждавшимся народным самосознанием в Западной Европе (политическая эпопея Меттерниха), а с другой, - вековой опыт пассивной обороны и необходимость действительной защиты границ - безусловно требовали занятия страны киргиз.
[Spoiler (click to open)]Под давлением так неблагоприятно сложившихся обстоятельств - правительство вынуждено было действовать чрезвычайно осторожно и медленно, без определенного плана, пользуясь только бесконечными раздорами среди киргиз и властолюбием их правителей, нередко добивавшихся принятия их в русское подданство ради сохранения своей власти при помощи русских и спасения подвластных им киргиз от грабежей соплеменников.
В 1822 году, по инициативе Сперанского, последовало изменение в управлении Сибири, которая с этого времени была разделена на Западную и Восточную. В состав За-

- 56 -
падно-сибирского генерал-губернаторства вошли губернии, Тобольская и Томская, и область Омская, к которой была причислена и вся сибирская киргизская степь. [1]
В этом же году был издан устав о сибирских киргизах, по которому степь делилась на внутренние и внешние округа с определенным разграничением земли. Внутренние округа предназначались для киргиз, уже перешедших границу, поселившихся в русских пределах и фактически подчиненных русской власти. Округа же внешние предполагались для приграничных киргиз,принимавших наше подданство, но живших на своей территории, номинально подвластной Китаю. [1] Таким образом, внешние округа явились, так сказать, ступенями в развитии мирного наступательного движения русских вглубь киргизских степей.
В каждом округе было положено иметь окружное управление, называвшееся «приказом», с полицейскою и судною властью, под председательством старшего султана, из двух русских заседателей, определяемых областным начальством, и двух заседателей из почетных киргиз по выбору [1]. Для придания внушительности окружному приказу в глазах кочевников и силы его решениям, при приказах полагались, по уставу, команды сибирских казаков, командируемых в местопребывания приказов и водворяемых там на жительство при первой возможности
[1].На основании этого устава, в Средней Орде, постепенно, начиная с 1824 г., были образованы округа: Кокчетавский, Каркаралинский, Аягузский (1831 г.), Акмолинский (1832 г.), Баян-Аульский (1833 г.) и др. Основание Аягузского округа и представляет собой собственно начало покорения нынешней Семиреченской области, - а потому мы и перейдем теперь к истории возникновения и укрепления за Россией этого округа.
В конце двадцатых годов прошлого столетия, султан части Средней Орды, Сарт Ючин, издавно кочевавший со своими аулами по реке Большой Аягуз, изнемогая, вероятно, в борьбе за первенство с другим влиятельным султаном Средней Орды - Сиванкулом Ханхожиным, обратился к генерал-губернатору Западной Сибири, Вельяминову, с просьбой: из земли его образовать внешний округ, а на реке Большой Аягуз открыть окружной приказ.
Пункт, предложенный султаном Сартом для открытия окружного приказа, лежал на торговом пути из Сибири в китайский город Чугучак, а потому занятие этого пункта и установление твердой и сильной власти в землях сул-

- 57 -
тана Сарта, для безопасности и развития торговых сношений, представлялось весьма важным и желательным [2].
Исходя из этой точки зрения, генерал-губернатор Вельяминов сделал несколько представлений о разрешении образовать Аягузский внешний округ [2].
Правительство, опасаясь возникновения затруднений с Китаем, граница с которым в этой полосе не была точно определена, и зная, что очень часто киргизы, присягающие на подданство России, состоят в то же время, хотя и номинально, но с давних лет, подданными Китаю, - долго не соглашалось на представления Вельяминова, и только в 1830 году последовало Высочайшее повеление об образовании Аягузского внешнего округа и об открытии в нем окружного приказа, что и было исполнено в 1831 году [2].
Аягузский приказ был учрежден на месте нынешней станицы Семиреченского войска - Сергиопольской. Учреждение приказа представляет первый, твердый и бесповоротный шаг вперед - в Семиречье. До этого, еще в 1825 году, была тоже сделана попытка утвердиться в прибалхашских степях, окончившаяся не особенно почетно для России.
Султан части Большой Орды, Сюк, сын известного хана Аблая и брат хана Вали [2], утвержденного в 1782 году русским правительством ханом северной части Средней Орды [1], в конце управления хана Букея (1816-1819 гг.), по-видимому, добивался назначения его преемником Букея [4], почему и принял, с подвластными ему киргизами, русское подданство и настойчиво хлопотал об образовании из его земель в прибалхашских степях, по реке Караталу, внешнего округа [4].Нужно думать, что Император Александр Павлович смотрел на домогательства Сюка благосклонно, так как в начале 1819 года, т.е. в год смерти Букея, дал Сюку чин 8-го класса и повелел выстроить для него дом и мечеть «на восточной стороне озера Балхаш, при урочище семь рек» [4].
Это повеление, вследствие изменения предположений правительства и слабости влияния Сюка на подвластных ему 50 тысяч киргиз, было замедлено исполнением, и хотя ханское достоинство и власть в Средней Орде, вслед за смертью Букея, были уничтожены [4],но правительство решило попытаться утвердить русское влияние в прибалхашских степях, почему в кочевья Сюка, как русского подданного, был двинут отряд, которым в 1825 году и были сделаны на реке Каратал какие-то «временные постройки» [5]. Весьма естественно, что китайскому правительству,

- 58 -
считавшему земли по Караталу своими, появление русского отряда здесь и устройство им каких-то жилищ среди подвластного ему народа, - очень «не понравилось» [5]. Со стороны Китая по этому поводу были сделаны энергичные представления нашему правительству, которое, ответив, что земли по реке Караталу оно не считает принадлежащими Китаю, однако, ввиду политических осложнений в Западной Европе, не желая возбудить конфликта с Китаем, предписало в 1826 г. сибирскому начальству воздержаться от всяких новых предприятий в отдаленных частях киргизских степей, предложение султана Сюка отклонить, строения снять и отряд с реки Каратала отозвать [5].
Так неудачно закончился первый наступательный шаг в Семиречье.
Помня эту первую, неудавшуюся, попытку, русское правительство опасалось осложнений и в деле с султаном Сартом Ючином. Эти опасения до некоторой степени оправдывались. Слухи о подданстве России султана Сарта и о появлении русских на реке Аягуз дошли до китайских пограничных властей в Тарбогатае, которые и отправили в 1831 году на реку Аягуз отряд - убедиться в действительности слухов [6]. Китайские сведения оказались верными, и начальник отряда, встретив русских на реке Аягуз, увидел, что русских здесь более 200 человек, что выстроено уже два деревянных дома, а на вопрос свой о причинах прибытия сюда русских - получил ответ, что они пришли сюда «по приглашению» султана Сарта для успокоения не повинующихся ему киргиз. Султан Сарт подтвердил то же самое посланному к нему от начальника китайского отряда [5]. Китайский протест против появления русских на Аягузе выразился в весьма платонической форме: пограничные китайские чиновники послали в 1831 г. султану Сарту письмо, в котором «укоряли» его за беспричинный, по их мнению, призыв русских, предлагали самому ему управиться с непокорными киргизами и выставляли на вид то обстоятельство, что как же он, султан Сарт, носящий высокое наследственное звание китайского гуана (чин, соответствующий майору) и подданный китайскому императору, посрамил себя и своих предков, передавшись русским. В заключение советовали султану оставить русских и «обратить их на Русь»[1].
Султан Сарт не нашел выгодным для себя последовать совету китайских властей и представил полученное им письмо сибирскому начальству; а это, в свою очередь,

- 59 -
донесло о нем высшему правительству. Здесь вопрос о протесте китайских пограничных властей был внесен на рассмотрение общего присутствия Сибирского и Азиатского комитетов, которое, в журнале своем 28 декабря 1831 г., утвержденном государем 9 января следующего года, постановило: генерал-губернатору Западной Сибири предписать: «1) отряды нашей стражи содержать на урочищах Каспекты и в Аягузском округе на нынешних местах, не передвигая их далее к цепи караулов китайских без особого на то разрешения и 2) Если бы, сверх всякого чаяния, китайская пограничная стража без объяснения китайского правительства вздумала силою принудить отряды наши оставить занимаемые ныне места, то, принимая сей поступок не действием правительства, но единственно самоуправством местного подчиненного начальства, с твердостью изъяснить ему, что, быв в мире и дружбе с китайским правительством, наша местная стража имеет строгое повеление: с одной стороны - ничем не нарушать сего мира, а с другой - и не отступать от занятых мест без взаимных формальных между обоими правительствами сношений. Если же, паче всякого чаяния, и сии изъяснения остались бы без действия, то не иначе отступить, как разве в случае превосходства сил».
Этим и закончилось недоразумение с китайцами по поводу обращения земель султана Сарта во внешний Аягузский округ.
Одновременно с решением вопроса о новом округе, начальник Омской области входит с представлением о разрешении поселения казаков в Каркаралинском, Кокчетавском и Аягузском внешних округах. Генерал-губернатор Западной Сибири, 21 января 1832 года, разрешил поселить в этих трех внешних округах по 100 казачьих семей в каждом, но не иначе, как вызовом охотников и с льготою на два года от службы, мотивируя свое решение тем, что поселение сибирских казаков во внешних округах «может послужить немалым облегчением казачьему войску, принужденному ныне временными командировками в округи значительного числа людей расстраивать их хозяйство на линии»[7].
Изменились ли намерения правительства, или со стороны Китая были сделаны новые энергичные представления, но только в августе 1836 г. Западно-Сибирский генерал-губернатор, «по причинам ему известным», запретил поселение казаков во внешних округах [8]. В сущности же

- 60 -
такого запрещения для Аягузского округа совсем и не требовалось, так как в 1839 году начальник военного отряда этого округа доносил окружному приказу, что в Аягузском селении «по исчислению  стоит 20 домов, поселенцев же, кроме толмачей окружного приказа, из казаков никого нет»[9].
Таким образом, как ни тяжело и как ни разорительно, по собственному признанию высшей сибирской власти, было для казаков отбывание службы в отрядах, командируемых во внешние округа, но им казалось более выгодным отказаться от предлагаемой на 2 года льготы от службы и остаться на местах своего жительства, чем переселяться, а потому охотников-переселенцев в новый округ в течение 4,5 лет (с 1832 по август 1836 г.) никого не оказалось.

источники

________________________________________________________________

Добавлю немного по поводу первого русского поселения в Семиреченской области упомянутого в этом отрывке - Аягуз (Сергиополь).
Как отметил Николай Васильевич Леденев поселение возникло на берегу реки Аягуз в 1831 году, но к 1839 оно все еще не было заселено, оставаясь русским административным центром. Казаки вовсе не спешили переселяться сюда, несмотря на предоставляемые льготы в ввиде отсрочки от службы в два года. Поэтому властям в 1847 году пришлось к этой льготе добавить еще и денежное довольствие на еду в течении двух лет для членов семей и на фураж для лошадей. Лишь после этого в поселение переселились (скорее всего принудительно) до полусотни семей сибирских казаков.
В 1856 году в селение были поселены крестьяне из Тобольской и Томской  губернии, которые были переписаны в казаки.
О том, что из себя представлял Аягуз мы можем узнать из записок Валиханова и Тян-Шанского, проезжавших его в том же 1856 году. Так Петр Петрович пишет:
"Во время моего посещения он (Аягуз) был таким жалким и ничтожным, каким мне не приходилось видеть ни одного русского города. Порстроен он был на одном, более низком берегу реки, везде проходимой вброд, и состоял из глинянного урепления с бастионами и куртинами, которое уже развалилось и внутри которого помещались кое-какие казенные здания (казармы, больница и недостроенная еще кирпичная церковь). Собственного город сотоял из одной широкой улицы с такими низенькими глинобитными домиками, что приходилось нагибаться чтобы разговаривать со стоящими возле окон их жителями."
Судя по записям Валиханова, в Аягузе жили не только русские, но и имелась "Татарская слобода" с мечетью.
В 1860 году, по распоряжению генерал-губернатора Западной Сибири Гасфордта город Аягуз был переименован в честь Великого князя Сергея Александровича Романова в Сергиополь.
Вопреки самому простому предположению Сергиополь это вовсе не нынешний центр Аягозского района ВКО, город Аягоз, стоящий по обеим берегам одноименной реки и с населением почти в 40 тыс. человек (русских из них 1700 человек).
Забавно, но населенный пункт названный в честь Великого князя из семьи Романовых не был переименован во время советской власти, этот населенный пункт, пониженный до села, так и продолжал называться Сергиополь вплоть до 2007 года, когда был переименовал в Мамырсу (майская вода). Расположен он все так же на низком берегу реки, в 2 км от города Аягоз и население его сейчас по численности почти такое же как и в 1864 года около 2,5 тыс человек, хотя в 1910 году с танице Сергиопольской числелось 15,5 тысяч жителей. Увы, этот русский город постигла та же самая участь, что и Копал с Лепсинском. Современный город Аягуз появился в 1931 году (через век после возникновения Сергиополя) в связи со строительством Турксиба, как один из рабочих поселков.

В честь этого города была названа одна из центральных улиц Алматы, ныне она именуется Толебаева, ранее Фонтанной, хотя изначально была Сергиопольской, так же как и соседняя, пока еще Фурманова, изначально была Лепсинской. Изначально наименование алматинских улиц было очень тесно связано с историей этого города, были и Копальский тракт (ныне Суюнбая) и Узын-Агашский бульвар (ныне Пушкина) и т.д. но, ничто не вечно...

Та строющаяся церковь, о которой упомянул Тян-Шанский, сохранилась и по сей день, это один из двух дореволюционных храмов в южной части современной ВКО (второй в городе Зайсан). Храм был закрыт в 1929 году, но его не снесли, а приспособливали под различные нужды. И если у нас, на юге Семиречья, многие из уцелевших храмов в 90-е были возвращены верующим, то православный приход Сергиополя оказался насколько малым и немощным (очевидно, за крайне малым числом прихожан), что был закрыт вскоре после открытия. Сейчас в этом храме, первом русском храме Семиречья, расположен спорт зал воинской части на территории которой он расположен. Прочесть об этом более подробно можно в книге "Праволславное зодчество Восточного Казахстана. Уст-ск, 2007. Автор Ларионов М.М.
Ниже несколько фотографий храма Сергия Радонежского в ауле Мамырсу в 2005 году автором упомянутой выше книги.