Как снимали "Унесенных ветром" (часть 1)
Десять Оскаров, четыре часа экранного времени, двадцать две недели изнурительных съемок, сотни статистов, лучшие операторы и художники, тридцать одно платье только для ведущей актрисы, четыре режиссера, лучшие голливудские исполнители на первых и вторых ролях. Наконец - легендарная лента, появление которой накануне Второй мировой войны стало таким же знаменем, как звездно-полосатый флаг. Сегодня историки отсчитывают ею совершеннолетие кино.
Каждый раз люди, уже сто раз видевшие картину, жадно приникают к голубому экрану и наслаждаются совершенством. Но так же как невозможно представить роман без Скарлетт О’Хара, фильм нельзя представить без Вивьен Ли. Героиню Маргарет Митчелл сыграла вовсе не американская звезда, а совершенно неизвестная молоденькая англичанка, актриса театра. Вивьен Ли,её нет в живых уже 44 года, но ее Скарлетт все эти годы была с нами, и не надо быть пророком, чтобы сказать - будет еще много лет.
Сегодня, отдавая должное этой великой актрисе, надо признать, что без ее блестящего таланта, огненной эмоциональности и взрывчатого темперамента фильм Унесенные ветром никогда не стал бы той сенсацией, которая потрясла зрителей во всем мире.
Вивьен Ли, аристократка по рождению, жена адвоката Ли Холмана, начавшая свою карьеру с рекламы сигарет и сыгравшая на сцене всего несколько ролей, была поклонницей романа Унесенные ветром. В свои двадцать пять лет, ослепительно красивая, амбициозная, жаждущая проявить свой потенциал в крупной и глубокой роли, Вивьен страстно мечтала сыграть Скарлетт О’Хара. Она понимала, насколько призрачны ее надежды - в Америке уже два года идет отбор претенденток на эту роль, а фильм обещает стать культовым во всех отношениях. У нее же нет ни звездного статуса, ни орды поклонников, ни особых связей в Голливуде, и вдобавок ко всему она англичанка... И все же кое-какие ниточки, тянущиеся к желанной роли были.
Английское кино 30-х было очень слабым и давало мало возможностей талантливым актерам проявить себя. Однако к 1938 году, когда в каждой американской семье обсуждалось, кто может или не может сыграть Ретта Батлера и каждая вторая американка, если ей только уже не перевалило за 80, была уверена, что способна сыграть Скарлетт, молоденькая Вивьен успела сняться в нескольких фильмах у себя на родине. В основном это были эпизодические или совсем небольшие роли. На съемках фильма Янки в Оксфорде (его, кстати, снимал английский филиал американской киностудии МГМ) она познакомилась с американским актером Робертом Тейлором. Именно он первый порекомендовал ее продюсеру Унесенных ветром Дэвиду Сэлзнику: Я снимался с очень темпераментной английской девушкой, - рассказывал Тейлор, - она чем-то напоминает Скарлетт О’Хара, все время бросает вызов.
Пока пароходом Вивьен добиралась до Соединенных Штатов, примеряя перед зеркалом кошачью улыбку своей героини, поиск кинематографической Скарлетт обошелся будущим создателям Унесенных в 92 000 долларов. Были рассмотрены кандидатуры 1400 претенденток, 90 из которых приняли участие в пробах. Смотры в театральных школах и любительских труппах удачей не увенчались. Взоры обратились к заслуженным и любимым актрисам. Среди звезд за главную роль в фильме боролись эксцентричная Бэтт Дэвис, красавица Полет Годар (многие знают ее по роли в фильме Чарли Чаплина Новые времена), Джоан Беннет, Таллула Бэнкхид, Норма Ширер, Мириам Хопкинс и Кэтрин Хепберн. Ни о какой Вивьен Ли никто еще не знал.
По итогам проведенного в США соцопроса, на роль Рэтта Батлера был единодушно выбран Кларк Гейбл - за него проголосовали более 80 процентов. Сам актер, по контракту являющийся «собственностью» студии МГМ, (а значит, он не имел права отказаться от роли) был страшно напуган таким общенациональным призывом и очень боялся, что не сможет оправдать возложенные на него надежды. «Я вовсе не нахожу, что так уж похож на Рэтта Батлера! - говорил он, - Не понимаю, почему выбрали именно меня». Актер, непобедимое мужское обаяние и животный магнетизм которого теперь стали легендой, чувствовал себя в суете и шумихе грандиозных приготовлений крайне неуверенно, всячески старался устроить какой-нибудь скандал, лишь бы его, так или иначе, отстранили от роли. Но, увы, его попытки улизнуть от мировой славы были тщетны.
Когда в ноябре 1938 Вивьен Ли прибыла в Америку, съемки Унесенных ветром еще не начались. Для Вивьен Ли встреча со Скарлетт была встречей со своим двойником. Как и Скарлетт, она была воспитана в духе римско-католической церкви, была так же расчетлива и неумолима, когда практически женила на себе своего мужа Ли Холмана, отбив его у его невесты. Правда, в романе с первых же строк сказано: «Скарлетт О’Хара не была красавицей...», однако следующее описание героини восстанавливает разительное внешнее сходство с Вивьен Ли: «две безукоризненно четкие линии бровей стремительно взлетали косо вверх - от переносицы к вискам. Зеленые глаза на милом лице, беспокойные, яркие, вступали в спор с учтивой сдержанностью манер, выдавая подлинную сущность этой натуры». Позже, когда Маргарет Митчелл увидела Вивьен, она сказала: «Это моя Скарлетт».
По выражению английского актера Лоренса Оливье (возлюбленный Вивьен, в будущем ее второй муж, он в тот год снимался в США Грозовом перевале) к роли Скарлетт Вивьен стремилась с «демонической настырностью». Когда в кругу друзей Оливье поднял бокал «за Хитхлиффа!» (главного героя Грозового перевала), Вивьен произнесла: «За Скарлетт!» и, залпом выпив шампанское, с размаху бросила бокал об пол.
Скрывая свое нетерпение, она появилась наконец перед будущими создателями Унесенных - Оливье представил Вивьен Майрону Сэлзнику, (брату Дэвида Сэлзника). Майрон имел свое актерское агенство, в которое теперь стучались все - от звезд до любителей в надежде пройти пробы. Майрон был поражен красотой и осведомленностью девушки относительно всего, что касалось романа Митчелл. Он и познакомил ее со своим коллегой Дэниэлом О’Ши, который пообещал устроить пробы. Взлет был столь стремительным, что чья угодно голова закружилась бы, но только не Вивьен. Ей не пришлось стучаться ни в одну дверь и после изнывать в приемной в ожидании результата: она в буквальном смысле слова шагнула на съемочную площадку Унесенных ветром. Разумеется, знаменитые соперницы, ничего не знали об английской незнакомке. Благодаря невероятному стечению обстоятельств, не затратив практически никаких усилий на продирание сквозь дебри приемных, кабинетов и спален (пуританской Америка была только внешне, о чем горько свидетельствовали многие звезды Голливуда), Вивьен Ли начала свое головокружительное восхождение к мировой славе.
10 декабря 1938 Дэвид Сэлзник и режиссер Джордж Кьюкор устроили в ночном небе над Голливудом такое пожарище, что алое зарево, которое было видно из каждого дома, без всякой рекламы свидетельствовало об эпическом размахе фильма. Сэлзник решил в первую очередь отснять сцены пожара Атланты. Дублеры Скарлетт и Рэтта, неузнаваемые с большого расстояния, пробирались в повозке сквозь огненный ад. Как всегда расчетливый, Сэлзник преследовал и практическую цель - надо было сжечь старые городские декорации, которые загромождали задний двор его киностудии и освободить место для возведения декораций Унесенных ветром.
Именно в этот день Майрон представил Вивьен Сэлзнику. Подведя девушку к брату он сказал: «Привет, гений, познакомься со своей Скарлетт О’Хара!» Сэлзник был потрясен. Где они раньше ее прятали! Продюсер предложил пройти пробы. Вивьен не стала напоминать, что они уже назначены.
В своем письме к жене Сэлзник, воодушевленный тем, что работа над фильмом наконец-то началась, писал: Тсс! Она темная лошадка, эта Скарлетт, и выглядит чертовски хорошо. Круг сузился до Полет Годар, Джоан Беннет и Вивьен Ли.
Для начала Вивьен просто дали роман Унесенные ветром и попросили прочесть какую-нибудь сцену. Режиссера картины Джорджа Кьюкора поразил быстрый британский говор девушки - он вполне мог создать впечатление темпераментной южной речи. Но Сэлзник засомневался - осилит ли она за такой короткий срок южный акцент. Работоспособность англичанки превзошла все ожидания. Уже через несколько дней интонации Скарлетт-Вивьен «звенели» насмешливым презрением и «бледнели» от негодования. Она выделялась дотошностью, стальной непреклонностью и доверием к режиссеру Кьюкору, который до этого, как и она, работал в театре. Он умел раскрыть творческий потенциал и индивидуальность актрис, с которыми работал.
Кьюкор сразу разглядел ее красоту, изящество движений и фотогеничность глаз. Но больше всего его поразило сходство актрисы с героиней в сочетании аристократизма и грубоватости. Вивьен представлялась ему как леди, однако, стоя рядом с ним в элегантной шляпе и перчатках, могла преспокойно чертыхнуться самым неподобающим для леди образом.
Тем временем на роли Эшли Уилкса и Мелани Гамильтон были выбраны Лесли Хоувард и Оливия де Хэвиллэнд. Поиски же Скарлетт за два с половиной года превратились в дурную бесконечность.
Для проб на роль Скарлетт были выбраны три сцены. Первая - где Мамушка зашнуровывала на строптивой воспитаннице корсет, вторая - где на пикнике Скарлетт объясняется с Эшли в библиотеке и пытается отбить его у Мелани, и, наконец, третья, в которой Скарлетт пытается соблазнить Эшли в разоренной Таре. Чтобы помочь Вивьен, Лоренс Оливье репетировал с ней все сцены, перевоплощаясь то в сердитую Мамушку, то в меланхоличного Эшли. Близость любимого человека вселяла в Вивьен уверенность.
Но когда настал день кинопроб, Вивьен так волновалась, что даже пробормотала несколько слов из молитвы. Тогда Кьюкор сделал ей смешное непристойное замечание, и она рассмеялась. В первом эпизоде с Мамушкой Вивьен заявила об огненном темпераменте своей героини таким бурным протестом, что все остальное не имело значения. Вторая сцена получилась еще более выразительной - дух соперничества подстегнул Вивьен, когда, одев платье Скарлетт, она почувствовала, что оно еще не успело остыть, так как в нем только что проходила пробы другая актриса. Сцену с Эшли все претендентки играли, в основном выражая свою страсть, бросая призывные взгляды. Они умоляли жениться на них. Вивьен не просила, а требовала. Она единственная не допустила в своем исполнении сентиментальности и слезливости. В ее голосе звучал приказ, а вместе с тем такой панический страх, что показалось, у Вивьен сейчас случится истерика. Этот эмоциональный накал лишь еще больше усилил ее сексуальность. Сцену Вивьен закончила нервным смехом, в котором звучало откровенное желание вкупе с таким отчаянием, что эту кинопробу использовали в качестве эталона при съемке соответствующей сцены фильма. Однако Вивьен считала, что ей так и не удалось точно повторить то первое проявление обожания и ту безысходность.
Спустя несколько часов Сэлзник отсматривал пробы всех избранных претенденток - каждую сцену поочередно в исполнении каждой из актрис. И всякий раз убеждался, что выбор один - Вивьен Ли. В тот знаменательный день Вивьен и Лоренс Оливье пришли в дом Джорджа Кьюкора на ранний обед. «Выбор сделан», - сказал режиссер. Сердце Вивьен оборвалось - она была уверена, что роль отдали другой актрисе. Однако, преисполнившись холодного официального достоинства, она спросила: «Кого же выбрали на роль Скарлетт?» В ответ прозвучало: «Мы остановились на вас».
16 декабря 1938, за несколько дней до начала съемок Вивьен Ли подписала семилетний контракт и была утверждена на роль. Кстати, за роль Скарлетт актриса должна была получить всего 25 000 долларов - это была небольшая, даже нищенская сумма, если учитывать, что столько платили за роль, ради получения которой два с лишним года все знаменитости Америки были готовы на все. На церемонию подписания Вивьен пришла в черном наряде и надвинутой на лоб по самые брови широкополой шляпе. Вокруг слишком длинной шеи обмотала кремовый шарф, свободные концы которого отбросила назад. Ручку она взяла, не снимая перчаток - она очень стеснялась своих крупных рук.
Ее английское происхождение скрывалось- было совершенно неизвестно, как отреагируют американцы, узнав, что их национальную героиню будет играть иностранка, да к тому же совершенно неизвестная. Поэтому говорили об ее англо-индийском, ирландском, французском происхождении, лишь бы завуалировать правду, и представляли как «миссис Ли Холман, жену лондонского адвоката». Также делались немногословные и туманные ссылки на ее последнюю работу в кино. По результатам тут же организованного опроса оказалось, что американцы в большинстве одобрили кандидатуру Вивьен. Но особым сюрпризом стала реакция «Дочерей Конфедерации» (это была влиятельная организация женщин Юга, которая все еще оспаривала приговор истории): «Лучше англичанка, чем янки».
Едва было официально объявлено о том, кто будет играть Скарлетт О’Хара, в голливудской общине поднялась настоящая буря. Обиженные и отвергнутые претендентки развернули против Вивьен целую кампанию клеветы и возмущенных обвинений. Журнальные страницы запестрели заголовками: «Звезды против Вивьен». Один из репортеров писал: «Английская актриса забирает лучшую роль года из-под элегантных носиков местных девиц. Выбор Вивьен Ли на роль Скарлетт О’Хара вызвал самый острый взрыв профессиональной ревности за всю историю кино. Еще ни одна актриса не начинала свой путь в Голливуде в атмосфере такой зависти и обиды. Голливудские звезды, более всего претендовавшие на роль, открыто заявляют, что Вивьен не способна сыграть главную героиню романа».
Белоснежные торжественные ворота студии Сэлзника, которые он избрал для эмблемы своей кинокомпании, и которые зритель видит в первые секунды начала фильма, еще до титров, на самом деле были построены из оштукатуренных досок. А за этими воротами открывалось зрелище скучных контор и съемочных площадок - ничего романтичного.
Исполнители главных ролей ближе познакомились друг с другом. Первая встреча Вивьен Ли с Кларком Гейблом особенно ярко врезалась в память одного из известнейших студийных фотографов Кларенса Булла, которому в тот день, накануне съемок было поручено сфотографировать Вивьен и Гейбла на лестнице особняка. В действительности это была самая обычная лестница с подпорками, которую так часто использовали в самых разных костюмных фильмах МГМ, что ковер на ступеньках давно полысел, а в некоторых местах был стерт до дыр.
Гейбл пришел на встречу вовремя, и они вместе стали ждать появления Вивьен. Час. Полтора. Гейбл рассвирепел как зверь: «Так вот как они здесь делают дела!» - проревел он, имея в виду пресловутую английскую пунктуальность. - Если так - я не хочу сниматься с ней в одном фильме!
Булл поспешил выяснить в чем дело, и узнал, что Вивьен тут ни при чем - оказывается агенты Сэлзника что-то перепутали и назначили встречу на два часа позже. Гейбл вышел прогуляться, грозно мерил длинными ногами съемочную площадку и вернулся к знаменитой лестнице мрачнее тучи: «Все равно не стану я работать с этой дамочкой!» - «Я с вами совершенно согласна, мистер Гейбл!» - раздался звонкий голос откуда-то сбоку от декорации, где в тот момент появилась Вивьен, оценивающе разглядывая своего будущего партнера. - Если бы я была мужчиной, то сказала бы этой Вивьен Ли, чтобы она катилась в Англию к... и занималась онанизмом.
Гейбл опешил. Его гнев как рукой сняло. «Не прошло и пяти минут после их встречи, - вспоминал Булл, - как она уже вила из него веревки». Булл сделал свои фотографии, а когда Вивьен ушла, Гейбл сказал ему: «Черт возьми, ты прав! Она и впрямь очаровательна!»
26 января 1939 года начались основные съемки. Одетая в белый кринолин с зеленым узором из листьев и цветов, Вивьен Ли, стоя на ступеньках Тары, объявила близнецам Тарлтонам: «Если кто-нибудь из вас еще раз произнесет слова «война», я уйду в дом и хлопну дверью! Никакой войны не будет!» Накануне Второй мировой эти слова приобрели особое звучание. А Вивьен была само совершенство. Однако чуть позже первую сцену пересняли вновь, так как придирчивому Сэлзнику не нравился цвет платья Скарлетт и его поменяли на белоснежное и гладкое.
Американская группа была поражена умением Вивьен владеть своими эмоциями. Исполнительница роли Мелани, Оливия де Хэвилленд, вспоминала: «Мне, после того как я облачалась в свое пышное платье, требовалось еще минут десять, чтобы войти в образ, а она могла в одно мгновение войти и выйти из роли - как будто речь шла о том, чтобы включить или выключить свет! Когда раздавалась команда «Мотор!», она могла несколько секунд продолжать шепотом свой разговор, а затем вступать в сцену - совершенно в образе».
«Вивьен была спокойна, - вспоминал один из ассистентов, - выдержанна и методически профессиональна. Мужчины восхищались ею, но ее прямота и способность говорить правду в виде насмешливых трюизмов отпугивали. Женщины завидовали ей».
По словам Джорджа Кьюкора, Скарлетт-Вивьен была «заряжена электричеством и одержима дьяволом». Чего никак нельзя было сказать о Рэтте Батлере Кларка Гейбла. Несмотря на свой талант и обаяние, актер боялся Вивьен, и по окончании фильма в глаза бросилось явное превосходство Скарлетт над Рэттом. В романе Рэтт - единственный человек, которого Скарлетт не удалось сломить или запугать. Яркий пример тому - ночная сцена после приема Мелани. В романе Рэтт выходит победителем, он приводит Скарлетт в смятение и овладевает ею. В фильме же все наоборот, сцена завершается очевидной моральной победой Скарлетт над мужем.
Слава Гейбла в то время намного превышала известность Вивьен. Он завоевал ее, основываясь не столько на актерском ремесле, сколько на внешней привлекательности и ореоле Американца - охотника, самца, настоящего мужчины. Его успех объяснялся еще и тем, что в предыдущих фильмах сценарии писались специально в расчете на него. Роль Батлера - человека сложного, умного и ироничного - испугала актера. Но отказ от роли 0бозначал бы для него безработицу и разрыв контракта.
На съемочной площадке любимец американцев не скрывал раздражения. Сцены из сценария переписывали снова и снова, а актер вообще всегда плохо запоминал текст, и поэтому особенно нервничал рядом с Вивьен Ли, у которой текст «отскакивал от зубов». Как-то от Гейбла осторожно потребовали подражания южному акценту. Он вспылил, и высказал режиссеру: «Меня раздражает эта ваша замедленная манера! Вы все время уделяете внимание женщинам, как будто мужчины здесь не работают!» С этими словами Гейбл исчез. Когда его разыскали, его гнев поутих, но возвращаться на съемочную площадку он отказался.
Сэлзнику пришлось спешно менять режиссера. Вместо Кьюкора к работе был подключен Виктор Флеминг, который в итоге и фигурирует в титрах. Хотя на самом деле фильм равноценно снимали четыре режиссера. Но всему свой черед. Увольнение Кьюкора повергло актрис в отчаяние. Облаченные в свои траурные черные наряды - как раз снимали сцены траура по Чарльзу Гамильтону, - они словно черные птицы ворвались в кабинет Сэлзника и прижали его к сводчатому окну, требуя вернуть Кьюкора. Закрыв лицо руками, он был вынужден в буквальном смысле слова обороняться. Великий продюсер был далеко не ангелом, и вовсе не недовольство Гейбла стало истинной причиной увольнения талантливого Кьюкора. Сэлзник нервничал из-за того, что группа отставала от графика, из-за того, что фильм обойдется ему не в 2,5 а в 3 миллиона долларов. К тому же он взялся самолично переписать сценарий фильма - дело рук одного из лучших сценаристов США Сиднея Хауарда. (Пока снимался фильм, руку к сценарию также приложили Бен Хект и Скотт Фитцджеральд). Со своей стороны Кьюкор делал все возможное, чтобы выровнять ситуацию и вернуться к диалогам, как их написала сама Митчелл, но его тактичные замечания лишь бесили Сэлзника. Он позволял себе прямо во время съемок делать бестактные замечания, которые сбивали и режиссера, и актеров, и сам тратил бесценное время на соблюдение всевозможных мелочей, словно не замечая, что от этого страдает целое.
Осознав, что Кьюкора уже не вернуть, Вивьен Ли, преисполненная презрения к Голливуду, переоделась в обычное платье и решительным шагом направилась к своему агенту Майрону Сэлзнику. Она стояла перед ним, кипя от возмущения, грозясь отказаться от роли, но брат продюсера холодно взглянул на нее и ледяным тоном произнес: «Если вы бросите работу над фильмом, то не выйдете из зала суда до конца своих дней. И вам уже никогда не придется играть ни в театре, ни в кино. Уж я об этом позабочусь».
Так впервые свободолюбивая англичанка столкнулась с беспощадностью голливудской машины. Жаловаться было некому и пришлось вернуться. Она писала друзьям: «После ухода Кьюкора у меня пропала последняя возможность получить от работы хоть какое-то удовольствие. Я такая дура, что ввязалась в это, но винить, кроме себя, некого».
Новый режиссер не смог найти общего языка с актерами. Его грубость и плоское чувство юмора давили на Гейбла и выводили из себя Вивьен Ли. Едва появившись на съемочной площадке, Флеминг заявил: «Я хочу сделать этот фильм мелодрамой!» - чем сразу восстановил против себя всех исполнителей. Он не умел разбирать характеры героев или ставить сцену. Скарлетт он хотел вовсе свести до плоскокартонной отрицательной героини, лишив ее обаяния и права на человечность. Безжалостно вычеркивал он из сценария все реплики Скарлетт, которые хоть как-то раскрывали ее истинные страдания и помыслы. Вивьен воспротивилась этому и с кровавым боем отвоевывала у Флеминга каждую реплику, указывая на сценарий. Тогда властный Флеминг, считая это злобными придирками актрисы, рассвирепел и рявкнул: «Мисс Ли, можете взять этот сценарий и подтереть им вашу королевскую британскую задницу!» Но Вивьен не сдавалась: «Мистер Флеминг, но в поступках моей героини совершенно отсутствует логика! Я просто не представляю, как это можно сыграть!» - на что Флеминг, скрипя зубами, неизменно повторял: «Поддайте жару!» А когда посреди съемок Вивьен не выдержала и спросила: «Объясните мне, что я здесь делаю?», он коротко ответил: «Заткнись!»
«Съемки идут черепашьим шагом, время течет медленно, сделано очень мало - в основном потому, что играть невероятно трудно из-за ужасного диалога» - писала Вивьен мужу Ли Холману.