Пушкин и глубинный народ...
Триптих, как бы вдогонку предыдущему посту.
Как Пушкина крестьяне с антихристом спутали
В 1833 году с целью найти очевидцев пугачевского восстания, о каковом задумал писать, Пушкин отправился в далёкие Казанскую и Оренбургскую губернии. Во время четырехдневного нахождения в Оренбурге и окрестностях его опекал Владимир Иванович Даль. Да, тот самый будущий автор «Словаря живого великорусского языка», который во время пребывания Пушкина в Оренбурге служил там медиком при губернаторе края Василии Перовском. Даль оставил замечательные воспоминания о том, как местные крестьяне приняли Пушкина, еще не канонизированного мифом или легендой, за антихриста.
Вот отрывок из мемуара Даля:
«Пушкин прибыл нежданный и нечаянный и остановился в загородном доме у военного губернатора Василия Алексеевича Перовского, на другой день перевез я его оттуда, ездил с ним в историческую Берлинскую станицу, толковал, сколько слышал и знал местность, обстоятельства осады Оренбурга Пугачевым. Пушкин слушал все это с большим жаром и хохотал от души следующему анекдоту: Пугач, ворвавшись в Берды, где испуганный народ собрался в церкви и на паперти, вошел также в церковь. Народ расступался в страхе, кланялся, падал ниц. Приняв важный вид, Пугач прошел прямо в алтарь, сел на церковный престол и сказал вслух: «Как я давно не сидел на престоле!» В мужицком невежестве своем он воображал, что престол церковный есть царское седалище. Пушкин назвал его за это свиньей и много хохотал.
Мы поехали в Берды, бывшую столицу Пугача, который сидел там - как мы сейчас видели - на престоле. По пути в Берды Пушкин рассказывал мне, чем он занят теперь, что еще намерен и надеется сделать. Он усердно убеждал меня написать роман и повторял: «Я на вашем месте сейчас бы написал роман, сейчас; вы не поверите, как мне хочется написать роман, но нет, не могу: у меня начато их три, - начну прекрасно, а там недостает терпения, не слажу». Слова эти вполне согласуются с пылким духом поэта и думным творческим долготерпением художника; эти два редкие качества соединялись в Пушкине, как две крайности, которые дополняют друг друга и составляют одно целое. Он носился во сне и наяву целые годы с каким-нибудь созданием, и когда оно дозревало в нем, являлось перед духом его уже созданным вполне, то изливалось пламенным потоком в слова и речь: металл мгновенно стынет в воздухе, и создание готово. Пушкин потом воспламенился в полном смысле слова, коснувшись Петра Великого, и говорил, что непременно, кроме дееписания об нем, создаст и художественное в память его произведение…
- Я еще не мог доселе постичь и обнять вдруг умом этого исполина: он слишком огромен для нас близоруких, и мы стоим еще к нему близко, - надо отодвинуться на два века, - но постигаю его чувством; чем более его изучаю, тем более изумление и подобострастие лишают меня средств мыслить и судить свободно. Не надобно торопиться; надобно освоиться с предметом и постоянно им заниматься; время это исправит. Но я сделаю из этого золота что-нибудь. О, вы увидите: я еще много сделаю! Ведь даром что товарищи мои все поседели да оплешивели, а я только что перебесился; вы не знали меня в молодости, каков я был; я не так жил, как жить бы должно; бурный небосклон позади меня, как оглянусь я.
В Бердах мы отыскали старуху, которая знала, видела и помнила Пугача. Пушкин разговаривал с нею целое утро; ему указали, где стояла изба, обращенная в золотой дворец, где разбойник казнил несколько верных долгу своему сынов отечества; указали на гребни, где, по преданию, лежит огромный клад Пугача, зашитый в рубаху, засыпанный землей и покрытый трупом человеческим, чтобы отвесть всякое подозрение и обмануть кладоискателей, которые, дорывшись до трупа, должны подумать, что это - простая могила. Старуха спела также несколько песен, относившихся к тому же предмету, и Пушкин дал ей на прощание червонец.
Мы уехали в город, но червонец наделал большую суматоху. Бабы и старики не могли понять, на что было чужому приезжему человеку расспрашивать с таким жаром о разбойнике и самозванце; но еще менее постигли они, за что было отдать червонец. Дело показалось им подозрительным: чтобы-де после не отвечать за такие разговоры, чтобы опять не дожить до греха да напасти! И казаки на другой же день снарядили подводу в Оренбург, привезли и старуху, и роковой червонец и донесли: «Вчера-де приезжал какой-то чужой господин, приметами: собой не велик, волос черный, кудрявый, лицом смуглый, и подбивал под «пугачевщину» и дарил золотом; должен быть антихрист, потому что вместо ногтей на пальцах когти»*. Пушкин много тому смеялся.
* Пушкин действительно носил длинные ногти, что хорошо видно на портрете Тропинина. О ногтях, похожих на когти, вспоминают многие из мемуаристов, знавших его при жизни.
С малых лет наш милый гений справедливость полюбил!
...Прошло без малого 150 лет. Это короткое видео внизу - подарок тем, кто вчера в дружеском кругу или в одиночку «отмечал» полуюбилей Пушкина. Распитием ли его любимого шампанского «Вдова Клико», чтением ли его стихов. Да и совместивших оба эти занятия, сиречь, читающих стихи, выпивая, - никто не осудит.
Посмотрите эту бесценную пятиминутную запись, и вам откроется, что, оказывается, вовсе не обязательно читать поэмы и прозу Пушкина, в частности, «Дубровского», чтобы, не сознавая этого, поучаствовать в трогательном процессе мифологизации образа их автора. Того самого, который в народном сознании «с малых лет справедливость полюбил».
Итак, поют женщины села Болдино:
Click to viewПохоже, сказочный болдинский дед Максим Куликов, знавший Пушкина всего лишь через ОДНО рукопожатие своего «прАдедушки-то Михея», кучера Пушкина, не брешет, когда передает свой детский разговор с ним. Прадед вместо «кверху животом» говорит «кверху брюхом». Но именно «брюхо», а не «живот» и было общеупотребительным в пушкинское время. И не как грубовато-просторечный вариант «живота», а как первичное определение этого важнейшего участка человеческой анатомии. Из донесения старшего врача полиции Иоделича о дуэли Пушкина: «первый из стрелявшихся ранен пулею в нижнюю часть брюха…».
А как умилительно 91-летний болдинский дед толкует о предполагаемых занятиях Пушкина. Статейки, мол, крапал, лежа в лесу брюхом кверху. Пустое дело, за которые ему дома, уверен правнук кучера Пушкина, - доставалось по полной!
В начале осени 1830-го Пушкин приехал в Болдино на несколько дней для оформления документов, необходимых, чтобы войти во владение отцовским имением... Но на нашу, прости нас грешных, удачу, в Нижегородской губернии началась тогда эпидемия холеры, и поэт был вынужден задержаться в селе на три месяца. Всего лишь три осенних месяца... За этот ничтожный срок было написано бессчетное количество абсолютных шедевров. Вот в ноябре, к примеру... Причем, ноябрьский списочек оглашен здесь далеко не полностью:
1 ноября - Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы
4 ноября - Каменный Гость
6 ноября - Пир во время чумы
23 ноября - Скупой Рыцарь
26 ноября - Моцарт и Сальери
В финальных кадрах сменяя друг друга проходят знакомые нам с отрочества имена бессмертных творений Пушкина, и каждое отмечено точной датой его создания в «болдинскую осень». «Каменный гость» и «Пир во время чумы» написаны за три дня!
Вот это, пожалуй, изумляет и потрясает более всего.
«Он победил и время и пространство» - 225 лет Пушкину - грандиозное шоу в Болдино
Вчера в Болдино можно было увидеть зрелище совершенно иного рода, имеющее отношение ко всем, кто считает Россию своей родиной.
Грандиозное действо в честь 225-летия Пушкина состоялось вчера в родовом поместье поэта в старинном селе нижегородской области Большое Болдино. Специально для этого концерта была создана уникальная сцена под открытым небом. Она изумительно вписана
в естественный ландшафт и дополняет композицию усадьбы и парка.
6 июня, 2024-го года, Большое Болдино
To make a long story short, "там было все прекрасно, радостно и ново", одна звезда спешила сменить другую... Под титулом «Отражения» концерт этот транслировался по каналу Россия - 1. Так что, все, кто хотел, могли его увидеть, и нет нужды перечислять именитых гостей, которые в нем участвовали.
И такой почти безупречный (за некоторыми исключениями) вкус явили распорядители «Отражений» в их устройстве и проведении, что жаль было, когда под хором исполняемую окуджавскую «На фоне Пушкина снимается семейство», праздник в Болдино подошел к концу.
Вот только одно обстоятельство смутило не по-детски. В праздничном действе принимала участие вдова Солженицына, читавшая в Болдино заметки своего мужа о Пушкине. Своим присутствием на субсидированном государством мероприятии, она как бы заверила власть, что не в обиде на нее за подлейший и опаснейший для России закон об удалении «Архипелага Гулаг» из школьной программы.
Наталия Дмитриевна в любые времена вела себя безупречно; она - спутница Солженицына, его лучший друг, первая помощница во всех его, еще с советских времен, проектах, даже самых рискованных. В 70-х, после того как одна из копий АГ попал в лапы ГБ, Солженицын дал разрешение публиковать роман на Западе. На вопрос своего швейцарского адвоката, печатать ли Архипелаг, если власти попытаются шантажировать его угрозой безопасности детей, он из Москвы ответил: «Печатать. Ведь жизнь моих троих не дороже же жизни тех десятков миллионов, которые отняты до сих пор не разоблаченным до конца режимом». Понятно, что не исспросив разрешения у своей жены, матери их троих малолетних сыновей, согласна ли она поставить на кон их жизни, он не смог бы принять такое нечеловечески жертвенное решение. Кроме того, ведь, именно, она, Наталия Дмитриевна адаптировала три тома Гулага в один, чтобы российские старшеклассники смогли одолеть не только самое великое, самое поучительное, но и смертельно важное для сегодняшней России творение ее мужа... Каждый школьник на земле должен прочесть это предупреждение великого русского писателя, сидельца, мученника и провидца, о пути и опасности скатывания, теперь уже не только России, «в ту ночь, которая не ведает рассвета»...
Как обычно, получился «сумбур вместо музыки», но тут уж ничего не поделаешь.
Постскриптум
Странно, что 6-ое июня, день рождения «нашего всего», еще не стал в России общенациональным праздником со статусом нерабочего дня. Как бы ни был велик день 9-го мая, 6-ое июня с легкостью его перекрывает. В стране, где проживает 160 этнических групп, нет лучшего кандидата на роль главного объединяющего фактора - ну, той самой пресловутой общенациональной скрепы - чем веселое имя и поэзия Пушкина.
Еще один русский гений, родившийся в аккурат через 100 лет после Пушкина, Владимир Владимирович Набоков, наверняка поддержал бы это предложение. Ведь это он сказал когда-то:
«Русские знают, что понятия «родина» и «Пушкин» неразделимы и быть русским - значит любить Пушкина».
Будем надеяться, что под «русские» он подразумевал жителей Российской империи вне зависимости от их этнического происхождения.
*********************************************************.
Соня Тучинская: Третье изгнание Солженицына. Полемические заметки | Журнал "Чайка" (chayka.org)