Дашь на водку за наводку?
Просто нарезочка такая из виденного, прочитанного за последние дни:
1.
Вчерась мы с Тучинским испытали глубочайшее потрясение, отсмотрев фильм 61-го года Стенли Крамера:
Judgment At Nuremberg (1961) : Free Download, Borrow, and Streaming : Internet Archive. - на английском. Русская версия фильма здесь.
Тучинский третьего дня потратил два часа, пытаясь найти его, и не найдя, настоятельно попросил меня оставить его в покое. (Я тоже, разумеется, искала, и тоже безуспешно еще до него.) Но я ныла, и чтоб от меня отвязаться, он продолжил попытки вечером следующего дня, и - ищущий да обрящет! - нашел, чем и делюсь с вами. Это невиданный уровень синематографии. Это забытое интеллектуальное и эстетическое наслаждение. И да, звездный состав, Spencer Tracy, Burt Lancaster, Maximilian Schell, Marlen Dietrich... Но без великого Крамера сам по себе любой состав ничего не стоит. Это не тот классический Нюренбергский Процесс 1946-го года, где судили главарей нацистских, а тоже в Нюрнберге, но с 1947-го по 1949-ый американский трибунал судит только видных юристов нацистского режима, включая Министра Юстиции Третьего Рейха. Мама дорогая…Какой сильнейший «эффект присутствия», и как это потрясающе сделано с точки зрения искусства….Идет больше трех часов. Слабонервным надо делить на два просмотра, и не из-за ужасов и трупов, их там нет, за исключением короткой хроники лагерей смерти в дни освобождения. А поскольку emotional involvement такой, что среднему человеку 3 часа кряду выдержaть этот уровень нагрузки невозможно.
2.
Ну, этот кинематографический шедевр смешанного жанра, наверное, многие уже видели.
Знаешь мама где я был - Резо Габриадзе - YouTube
Но тут такая милота русско-грузинская, такое милосердие, ностальгия, детски жалостливое видение прошлого, взрослое понимание «великой силы искусства», и такое высочайшее мастерство и анимационное, и этот неподражаемый через весь фильм голос Резо, который в прошлом году умолк навсегда, - так все это вместе щемит, умиляет, смешит, и трогает душу, что смеяться сквозь слезы остается и только....
3.
Помните у Мандельштама, магически-загадочное? :
Дайте Тютчеву стрекозу -
Догадайтесь почему!
Веневитинову - розу.
Ну, а перстень - никому.
Боратынского подошвы
Изумили прах веков,
У него без всякой прошвы
Наволочки облаков.
А еще над нами волен
Лермонтов, мучитель наш,
И всегда одышкой болен
Фета жирный карандаш. 1932 г.
Это стихо «забирает» безотносительно того, известна ли читателю история любви умершего 22-летним поэта пушкинского круга Дмитрия Веневитинова к княгине Зинаиде Волконской, два столетия назад подарившей юноше таинственный черный перстень, хотя у Мандельштама Веневитинову отчего-то вместо перстня достается роза. Не менее загадочна подоплека одышки фетовского «жирного карандаша», ну не говоря о том, что догадаться, почему Тютчев заслужил у своего поэтического собрата именно стрекОзу очень непросто. Непросто, даже самым преданным читателям Федора Ивановича. Ну, и так далее.
Повторюсь, что и без этих фактологических расшифровок, а просто благодаря особому мерцанию, таинственному очарованию, которое исходит от этих строк, вам сделается, как говорили в позапрошлом веке, необыкновенно волнительно.
Но если вам, паче чаяния, интересно разгадывать такого рода пазлы
- Евгений Сошкин - К пониманию стихотворения Мандельштама «Дайте Тютчеву стрекозу…» - вам в помощь.
У него вы найдете построчный разбор мандельштамовского шедевра. И при том, что автор - профессиональный ученый-филолог, закончивший отделение сравнительного литературоведения Еврейского университета в Иерусалиме, простым людям, вроде меня, читать его великолепный анализ не только ни на йоту не скучно, а напротие, очень даже увлекательно!
Ничто у Сошкина не покажется вам вымученно измышленным, как при анализе смехотворного бродского стиха «Похороны Бобо» его былыми собратами по литературе, жизни и судьбе. Нет сомнения, что их ретроспективные догадки, (одна другой нелепее), относительно мотивов написания «Похорон Бобо», где гениальны только две последние строки, и самому автору «похорон» были бы смешны до колик.
******************************************************
Даст ли мне кто «на водку за наводку»? Не думаю. Но мне самой было интересно об этом обо всем писать.
Постскриптум:
Дом Веневитиновых в Кривоколенном переулке
Лет восемь тому мой московский знакомец привел меня к дому Веневитиновых в Кривоколенном переулке. У фасада этого дома, выполненного в стиле русского классицизма, он и поведал мне о медном перстне, подаренном 36-летней красавицей княгиней Волконской беззаветно влюбленному в нее юноше, поклоннику философии Шеллинга и поэту. Но не только об этом рассказал он мне.
Я узнала, что утром 12 октября 1826 года в этом доме собрались друзья Веневитинова, чтобы услышать первое публичное чтение Пушкиным только что законченного им «Бориса Годунова». Когда поэт окончил читать сцену в монастыре, слушатели разрыдались, так они были ошеломлены невиданным совершенством услышанного, которое было как бы уже за гранью человеческих возможностей. Так что в тот день автор воочию убедился в «великой силе искусства». А через без малого сто лет здесь, именно в том зале, где читал Пушкин, но разделенном тонкими коммунальными перегородками, поселилось семейство Гинзбургов, откуда миру явился Алексанр Галич.
Но вернемся к главному насельнику дома номер 4 по Кривоколенному переулку, поэту Веневитинову и его перстню.
Зинаида Волконская, 20-ые годы
Мой друг рассказал мне о черном кольце, которое Волконская подарила Веневитинову, прощаясь с ним перед его отъездом в Петербург, на котором она настояла, чтобы отважить от себя страстно влюбленного в нее юношу . Кольцо это было найдено при раскопках античного города Геркуланума, уничтоженного извержением Везувия. Оно было на пальце одного из скелетов, навечно обнявшихся в древних обломках мужчины и женщины. Сама история перстня - уже потрясает воображение, не правда ли? Но это не все. Оказывается, Волконская купила его в антикварной лавке и носила на пальце как талисман. Веневитинов же повесил его на брелок своих часов, и вскорости написал о нем пророческие строки, которые было бы так уместно прочесть здесь, у дома поэта в Кривоколенном, что и не преминул сделать мой приятель:
Тот самый "черный перстень" из раскопок Геркуланума
Ты был отрыт в могиле пыльной,
Любви глашатай вековой,
И снова пыли ты могильной
Завещан будешь, перстень мой...
На вопрос друзей, почему он не носит перстень на руке, 22-летний поэт отвечал, что наденет его только в двух случаях, когда будет жениться или будет умирать…
Через три месяца после переезда в Петербург, в сентября 1827-го года, он скоропостижно сгорел от чахотки. Перед его кончиной поэт Хомяков выполнил завещание о перстне, одев его на палец умирающего, который неожиданно придя в себя, прошептал: «Разве я женюсь?». Веневитинова похоронили, выполняя его просьбу, на территории московского Симонова монастыря, куда он однажды возил на прогулку Волконскую, единственный раз оставшись с ней наедине на несколько незабываемых для него часов.
Самые внимательные из вас спросят, а откуда же взялась фотография перстня, ежели он остался на пальце давно ушедшего в мир иной Веневитинова. На этот, и на другие вопросы как раз и отвечает обзор Евгения Сошкина.
Княгиня, будучи замужней женщиной, да еще на 16 лет старше влюбленного в нее поэта, не могла ответить на его чувства по многим причинам. Но после его кончины, возможно, ощущая за собой невольную вину, сделалась необыкновенно религиозной, подавшись при этом в католичество. Отступничество от православия воспринималось тогдашним монархом Николаем I как измена родине. По отношению к неофитам император применял самые суровые санкции. Но родовитейшая Волконская (ее муж, к слову, был братом декабриста), урожденная Белосельская-Белозерская, не была обычной подданной, как Пушкин, к примеру, и царь был вынужден разрешить ей покинуть страну. В 1829 году Волконская вновь оказалась в Италии, чтобы никогда больше не вернуться в Россию.
Фонтан Треви и Палаццио Поли - дворец княгини Волконской
Все, кому довелось побывать в Риме, видели знаменитый фонтан Треви, который одновременно служит и фасадом Palazzo Poli. Именно в этом дворце, в одной, арендованной ею части, жила и умерла Зинаида Волконская. Эта женщина была не только светской львицей, но и щедрой меценаткой, которая, так же как и в Москве, держала в Риме салон, привечая и поддерживая многих русских писателей, художников, композиторов. Особенно нежная дружба связывала ее с Гоголем, который, который заканчивал тогда труд своей жизни - «Мертвые души». Рядом со знаменитой Piazza di Spagna в Риме находится Caffe Greco, основанное в 18-ом веке. Если доведется попасть туда на кофе или ланч, найдите памятную табличку над одним из столиков о завсегдатае этого заведения - Николае Гоголе и его Мертвых Душах.
Умерла Зинаида Волконская здесь же, в Риме, и если захотите почтить ее память, то зайдите в церковь Санти-Винченцо-э-Анастасио, расположенную неподалеку от фонтана Треви. Ведь здесь покоится прах одной из самых блестящих женщин пушкинской эпохи, которой посвящали свои стихи Жуковский, Вяземский, Баратынский, Веневитинов, you name it... И которой Пушкин, при посылке ей своих «Цыган», начертал такие строки:
Среди рассеянной Москвы,
При толках виста и бостона,
При бальном лепете молвы
Ты любишь игры Аполлона.
Царица муз и красоты,
Рукою нежной держишь ты
Волшебный скипетр вдохновений,
И под задумчивым челом,
Двойным увенчанным венком,
И вьется и пылает гений.
Певца, плененного тобой,
Не отвергай смиренной дани,
Внемли с улыбкой голос мой,
Как мимоездом Каталани
Цыганке внемлет кочевой.