а он мне нравится, нравится, нравится...
Замечательный и, во многом, типичный, кусок в интервью с северокорейской беженкой (интервью не моё, только что прочёл запись). «Молодёжи он (Ким Чен Ын) нравится. Особенно девушкам, потому что он симпатичный. И кажется, что он старается что-то сделать. Само собой, он хочет остаться у власти, так что если необходимо, ему приходится и убивать. Но меня-то ведь не убили. Так что меня это не слишком волнует».
В общем, это маленький кусочек требует, как минимум, трёх комментариев.
Во-первых, начёт внешности КЧЫ. Северным корейцам она действительно кажется весьма привлекательной. По понятным причинам в КНДР сохраняется тпичное для традиционных земледельческих обществ отношение к полноте. Полнота и округлость животика - признаки достатка и принадлежности к элите и, соответственно, привлекательные черты внешности. Увлечение стройностью тоже наметилось, но пока только среди золотой молодёжи, среди тех, кто насмотрелся китайских и южнокорейских фильмов.
Во-вторых, КЧЫ популярен - несмотря на разочарование в системе и всё более заметную готовность ворчать. Об этом говорят не только общие впечатления, но и вполне конкретные опросы беженцев (привет тем коллегам и, особенно, «коллегам», которые любят порассуждать, что беженцы, дескать, всегда говорят гадости о режиме, и посему никакой веры им нет). Другое дело, что любовь народная - штука сильно переменчивая.
В-третьих, по поводу террора. О нём пишут много и правильно - он есть. В таких масштабах, как в последние два-три года, на Севере элиту не отстреливали по меньшей мере со времён уничтожения просоветских и прокитайских сил в конце пятидесятых годов. Опасно в Северной Корее сейчас быть большим силовиком или партработником в аппарате ЦК. Однако надо помнить, что это террор, по крайней мере пока, носит верхушечный характер. Стреляют генералов и инструкторов ЦК, а что касается обычных людей (равно как, кстати, и чиновников из экономического блока правительства), то их особо не трогают. То есть, их тоже сажают, но не больше, чем раньше. Отсюда - и выраженное в цитате выше отношение: «паны, конечно, дерутся, но у нас, хлопов, чубы пока не трещат, а переживать по поводу очередного боярина, которого царь-батюшка скормил медведям или сослал в Пустозерск, у нас причин нет».
И в качестве постскриптума и не совсем по теме. Я обещал отслеживать судьбу Хён Ён-чхоля. Помните, министра обороны, о казни которого сообщили на слушаниях южнокорейского парламента в мае этого года?
Через несколько дней обнаружилось, что по северокорейскому телевидению показывают старую хронику, где Хён Ён-чхоль мелькает на заднем плане. Тогда возникли сомнения, ведь репрессированного в КНДР полагается стирать из исторической памяти, убирать из книг и вновь публикуемых документов. Многие в России, не поняв ничего, достаточно комическим образом восприняли эти сообщения как сообщения о том, что «расстрелянный министр ходит живой и здоровый в телевизоре» (в действительности, повторяю, «ходил» он только в старой хронике). В общем, детали смотрите по тагу "судьба вице-маршала Хёна", а также у Олега Кирьянова (там - самое чёткое и подробное изложение ситуации на конец мая).
Итак, что за это время стало ясно? Упоминания Хён Ён-чхоля исчезли. Нигде его больше не показывают. В кресле министра обороны сидит другой человек - кстати сказать, шестой министр обороны за три с половиной года правления Ким Чен Ына. По Пхеньяну ходят слухи, что Хён Ён-чхоля расстреляли публично и вроде бы, даже, действительно из зенитного пулемёта, но слухи эти могут быть и наведёнными, так как иностранные голоса сейчас слушают многие. В любом случае, в том, что Хён Ён-чхоля сняли с последующим репрессированием, сейчас сомнений нет. Было ли оное репрессирование летальным - узнаем со временем.
В общем, это маленький кусочек требует, как минимум, трёх комментариев.
Во-первых, начёт внешности КЧЫ. Северным корейцам она действительно кажется весьма привлекательной. По понятным причинам в КНДР сохраняется тпичное для традиционных земледельческих обществ отношение к полноте. Полнота и округлость животика - признаки достатка и принадлежности к элите и, соответственно, привлекательные черты внешности. Увлечение стройностью тоже наметилось, но пока только среди золотой молодёжи, среди тех, кто насмотрелся китайских и южнокорейских фильмов.
Во-вторых, КЧЫ популярен - несмотря на разочарование в системе и всё более заметную готовность ворчать. Об этом говорят не только общие впечатления, но и вполне конкретные опросы беженцев (привет тем коллегам и, особенно, «коллегам», которые любят порассуждать, что беженцы, дескать, всегда говорят гадости о режиме, и посему никакой веры им нет). Другое дело, что любовь народная - штука сильно переменчивая.
В-третьих, по поводу террора. О нём пишут много и правильно - он есть. В таких масштабах, как в последние два-три года, на Севере элиту не отстреливали по меньшей мере со времён уничтожения просоветских и прокитайских сил в конце пятидесятых годов. Опасно в Северной Корее сейчас быть большим силовиком или партработником в аппарате ЦК. Однако надо помнить, что это террор, по крайней мере пока, носит верхушечный характер. Стреляют генералов и инструкторов ЦК, а что касается обычных людей (равно как, кстати, и чиновников из экономического блока правительства), то их особо не трогают. То есть, их тоже сажают, но не больше, чем раньше. Отсюда - и выраженное в цитате выше отношение: «паны, конечно, дерутся, но у нас, хлопов, чубы пока не трещат, а переживать по поводу очередного боярина, которого царь-батюшка скормил медведям или сослал в Пустозерск, у нас причин нет».
И в качестве постскриптума и не совсем по теме. Я обещал отслеживать судьбу Хён Ён-чхоля. Помните, министра обороны, о казни которого сообщили на слушаниях южнокорейского парламента в мае этого года?
Через несколько дней обнаружилось, что по северокорейскому телевидению показывают старую хронику, где Хён Ён-чхоль мелькает на заднем плане. Тогда возникли сомнения, ведь репрессированного в КНДР полагается стирать из исторической памяти, убирать из книг и вновь публикуемых документов. Многие в России, не поняв ничего, достаточно комическим образом восприняли эти сообщения как сообщения о том, что «расстрелянный министр ходит живой и здоровый в телевизоре» (в действительности, повторяю, «ходил» он только в старой хронике). В общем, детали смотрите по тагу "судьба вице-маршала Хёна", а также у Олега Кирьянова (там - самое чёткое и подробное изложение ситуации на конец мая).
Итак, что за это время стало ясно? Упоминания Хён Ён-чхоля исчезли. Нигде его больше не показывают. В кресле министра обороны сидит другой человек - кстати сказать, шестой министр обороны за три с половиной года правления Ким Чен Ына. По Пхеньяну ходят слухи, что Хён Ён-чхоля расстреляли публично и вроде бы, даже, действительно из зенитного пулемёта, но слухи эти могут быть и наведёнными, так как иностранные голоса сейчас слушают многие. В любом случае, в том, что Хён Ён-чхоля сняли с последующим репрессированием, сейчас сомнений нет. Было ли оное репрессирование летальным - узнаем со временем.