(no subject)
Ты заводишь знакомства с теми, кто врезается в телефонную беседу, и в тёмной комнате телефонной трубки нас уже не вдвоем, а кто-то лишний. Я спросил у автоответчика…забросал меня коротким гудком. Бесполезно стало отнекиваться, отворачиваться, оттого и зашел, принеся в подарок бусы, из которых сделали счеты, на которых сделали деньги, убрал за собой игрушки, завернул (а не скомкал) в газету все прошедшие подарки, в основном сувениры и прочие никчемности. Ко скольки, говоришь, приходить? Приду за 15. секунд? часов? опять? Не упущу ни одного всплеска звуковой волны, а ведь в этих струнах может зародиться настоящее цунами, буду ловить в затяжном прыжке перышки, мыть, сушить, гладить. Только не нужно сразу намекать, мол, ловушка, западня, сочная приманка - роль жертвы не сулит мне не то, что наград - номинаций. Будем продолжать разговор до тех пор, пока день не прольет свет на тот часовой пояс, который ближе к завтра: мне в нём нет места, и когда я в надежде догнать его сажусь в поезд, он всегда останавливается дремать в тумане неизвестных платформ, чтобы ни в коем случае не приехать раньше положенного времени. По сырой земле шлёпаю, ногой топаю в пол, замечая параллельно - как раз в этих краях нам однажды удалось запечатлеть лица (взаимно): сами они были завязаны в шарф, но глаза - глаза, как электроны с внешней оболочки, свободно метались повсюду, сталкивались, делились энергией, затеяв опасную игру. Локомотив издал протяжный гудок, потом ещё один точно такой же, оповещая о скором отправлении. Совсем времени не осталось - кругом всё в дыму и шипениях. Нажать стоп-кран, опустить трубку, разбить стекло, сбросить вызов, вскочить в вагон, выдернуть провод, спрыгнуть с поезда, потянуть за стоп-кран, опустить…