Мы строители будущего! Как зародилась и почему погибла научная фантастика. Воскресить мертвеца
Сегодня уже невозможно представить, что когда-то научно-фантастического жанра литературы не было. Но еще в начале XX века научной фантастики в полном смысле не существовало. Да, были отдельные произведения о космических путешествиях и приключениях. Но все они в большей или меньшей степени относились к старым жанрам, в них не хватало чего-то, что в более поздние времена определит выделение научной фантастики в новый жанр.
А без этого «что-то» никто не понимал, о чем писать. Зачем, например, нужны приключения именно в космосе, рассказы о длительных полетах в странных кораблях? Чем они отличаются от сказок о ковре самолете? И почему они должны быть интересны детям больше, чем сказки о Бабе-Яге, и тем более почему они должны быть интересны взрослым? Более того писатели, работавшие на тот момент в классических жанрах, но готовые к поиску нового, столкнулись с некоторыми проблемами.
Во-первых, уровень науки, который сложился к концу XIX века, не давал такого материала, который бы мог стать основой для серьезной и интересной литературной переработки. О чем можно было писать? Генетика? Нет. Чудеса мозга человека? Нет. Новые виды энергии? Нет. Новые материалы? Ничего интересного. Космические разработки. Очень слабо. О компьютерах тогда вообще и речи не было! Во-вторых, существовала неуверенность в том, что научное правдоподобие вообще будет кому-то интересно. Творческие люди, которым для написания своих произведений пришлось бы практически осваивать новые специальности, сомневались, нужно ли вообще правдоподобно писать о науке, о космосе, будет ли человеку интересна эта тема? Найдет ли космическая бездна путь к сердцу масс?
Для того чтобы родилась научная фантастика и космическая фантастика, в частности, должны были совпасть несколько обстоятельств. Прежде всего это обогащение научного знания о природе и развитие науки вообще. Природа постепенно раскрывала свои тайны человеку, восхищая его своими естественными «чудесами», переключая его интерес со сказочных приключений на приключения реальные.
Еще одним фактором зарождения научной фантастики можно считать появление таких энтузиастов космоса и ракетостроения как Э. К. Циолковский и его последователи. А чуть позже советские кинематографисты П. В. Клушанцев, Ю. И. Швец и другие.
Благодаря энтузиастам космической темы и первопроходцам научной фантастики всем стало ясно, что человечество мечтает о космосе и с воодушевлением принимает книги о нем.
Научная фантастика откликалась на стремление человека к неизведанному, на потребность участвовать в построении мира будущего, и в свою очередь формировала новое мировоззрение, новое отношение к науке, к познанию.
Ни развитие науки, ни появление энтузиастов популяризации научного знания без этого стремления человека к познанию окружающего мира и разрешению загадок природы не стали бы сами по себе истоком и толчком к развитию научной фантастики.
Этот человеческий интерес требовал не только доступно освещать достижения науки и изменения в социуме, он требовал приоткрывать пути в будущее. И научная фантастика с самого рождения была устремлена в будущее, нацелена на совершенствование мира.
Говоря о научной фантастике, нельзя ограничиваться только космической темой, но так исторически сложилось, что именно на пути изучения космоса человечество ждало много громких, масштабных открытий, не оставляющих равнодушным никого. Поэтому первые шаги научной фантастики были сделаны именно на космической «почве». Да и сейчас, когда речь заходит о научной фантастике в первую очередь, имеют в виду космическую фантастику.
Таким образом на появление нового жанра человечество ответило устойчивым интересом, и это было одним из главных факторов утверждения научной фантастики в литературе. У человека был запрос на космос, нечто далекое и непонятное, неизведанное и манящее. И научная фантастика дала именно тот ответ, который был нужен человеку, стала чем-то вроде путеводной нити к будущим переменам и совершенствованию.
Хьюго Гернсбек, американский писатель, изобретатель, редактор, издатель, основатель первого в мире журнала научной фантастики «Amazing Stories», одним из первых начавший использовать словосочетание «science fiction», определял этот жанр так: «Под научной фантастикой я понимаю литературу в духе Жюля Верна и Герберта Уэллса - романтические истории, переплетающиеся с научными фактами и пророческим видением».
Пророческое видение, преодоление, отрыв от дня сегодняшнего в попытке увидеть наше завтра, наметить пути преображения на научной основе - вот основная черта той фантастики, которая, без преувеличения можно сказать, стала локомотивом литературы XX века.
Точка зрения о том, что интерес к жанру фантастики вырос, поскольку возможности классических жанров были исчерпаны, не выдерживает критики. Фантастика не заменила собой ни один жанр. И сегодня существуют сказки, которые мы привыкли называть «фэнтэзи». И сегодня существуют приключенческие романы, мелодрамы, детективы и пр.
Но для научной фантастики сегодня все иначе. Чаще всего, когда речь заходит о фантастике, лица серьезных собеседников презрительно искривляются: «Фантастика - да это же вульгарное чтиво для не очень взыскательной публики». После такого заявления интерес к разговору полностью пропадает. Быть может это закономерно?
Когда в книжном магазине приходится осматривать витрины с надписью «фантастика», отчетливо понимаешь, что это не те книги, которые в прошлом веке в ответ на мощный запрос общества обеспечивали передачу читателю передовых знаний о мире в доступной форме. Кроме того, фантастика утратила то самое пророческое видение. Теперь она плетется в хвосте развлекательного жанра, сказочных приключений, напрочь оторванных от науки.
Для того чтобы развиваться и пользоваться популярностью фантастика должна сохранять тот нерв, который вызвал ее к жизни. А это именно разрешение потребности человека к познанию нового, обращение к неизведанному, попытки спрогнозировать ход прогресса и развитие будущего.
Не базируясь на передовых знаниях, не беря на себя ответственности за будущее, не привнося или не обсуждая каких-то новых идей, фантастика гибнет. Она утрачивает внутренний нерв, породивший ее и движется к исчерпанию. Жанр опрощается и сливается со сказкой и с фэнтези. Если присмотреться, то станет понятно, что это уже произошло и привело к тому, что круг читателей сузился до тех, кто любит фэнтэзи.
Любители настоящей научной фантастики остаются верны Айзеку Азимову, Георгию Мартынову, Александру Беляеву, Сергею Павлову, Ивану Ефремову, Артуру Кларку, Рею Бредбери, Клиффорду Саймаку, Роберту Шекли, Роберту Хайнлайну.
Вскользь можно заметить, что нам, детям современности многое в их книгах кажется наивным, но эти книги уже стали историческими памятниками. Они отражают те поиски, которые вело человечество в эпоху жизни авторов, надежды и ожидаемые перспективы. Читая их, очень интересно сопоставлять, что оправдалось и сбылось, а что - нет. Что было предвидением, а что - фантазией.
Сегодняшняя фантастика не выдержит такое испытание временем. Да она и не стремится…
Есть ли ответ на вопрос о том, почему научная фантастика в таком плачевном состоянии? Во всяком случае можно попытаться его найти. А для этого необходимо понять, что этот прямой вопрос влечет за собой несколько других.
С одной стороны, можно спросить, есть ли сегодня у человека интерес к познанию и совершенствованию мира? И в чем источник этого интереса?
Вопросы эти не просты. Они требуют философского подхода. А это, прежде всего, понимание того, что действующая социо-культурная доктрина, порождаемые ею идеи, убеждения, матрицы поведения как минимум сильно влияют на интересы человека.
Что вообще сегодня вызывает устойчивый интерес человека? Быть может Библия? Предложите кому-нибудь поговорить о тексте Библии. Спросите, на какие вопросы она дает ответы, спросите в чем ее смысл, и вас ждет удивление.
А ведь это Книга книг… И ни в какой пошлости и плоскости ее обвинить невозможно.
Допустим, Библия - это особый текст, но что другое? Гомер, Данте, Шекспир, Вольтер, Толстой, Генрих Бёлль? Разговор прекращается, почтит так же, как и когда речь заходит о фантастике.
Проблемы современной литературы, с которой человек оказывается боле всего знаком, обсуждать не имеет смысла, ведь в первую очередь значение имеет не то, что читает человек, а как он читает?
Неужели вечные вопросы перестали волновать человека, неужели его жизнь стала сводиться к еде, питью, одежде, сексу, лекарствам, успеху, развлечениям…
Но не стоит поспешно обвинять человека. Нужно продолжить задавать вопросы.
А может быть сама наука трансформировалась настолько, что ее цель полностью противоположна человеческим устремлениям? Может быть, сама философская доктрина современности дала трещину, может быть, в ее ядре больше не находится классический гуманизм восхождения, человека-творца?
А он просто необходим! Ведь в конце концов идет ли разговор о роботах, искусственном интеллекте, машинах, вирусах, все равно он о человеке.
Robert McCall
Не зря К.-Ж. Токаев, президент Казахстана в 2020 году на конференции по искусственному интеллекту сказал: «Но как бы парадоксально это ни звучало, успех новой эры будет зависеть от того уровня человечности, который мы заложим в новые технологии».
Но если человечество ориентируется на ущербную доктрину, если все утратило жизнеутверждающий смысл, то дорога в будущее человеку закрыта, оно не принадлежит ему. Зачем тогда ему фантастические миры? Ему их не строить, они не имеют к нему отношения. Наука перестает служить опорой автору, читатель утрачивает интерес и более не взыскует сложности. Что в этом случае остается для фантастики?
Для нее остается та же ниша, что и для детективов, ужасов, любовных романов. Разумеется, все эти жанры имеют полное право на существование в качестве произведения литературного искусства. Однако для этого они должны обладать вполне определенными литературными достоинствами.
А к этому уже никто не стремится. Литературная планка незаметно опускается до уровня бессодержательной сказки, ужасных антиутопий, простого повествования, как раз в русле современной доктрины потребления. Современные авторы жанра стремятся обрести маркетинговую популярность за счет все более сложного антуража, все более вычурных декораций. В погоне за этой новизной, за возможностью удивить избалованного читателя авторы пренебрегают даже простой художественной добротностью текста.
А ведь были иные времена и для Библии, и для фантастики. И хотя фантастику и Библию нельзя сравнивать по масштабу, но по своим задачам они могут быть сопоставлены: в книгах фантастов люди находили не только переработанные достижения науки, в них черпали вдохновение, энергию для жизни, для построения будущего.
Но неужели человеческое стремление к познанию, к неизведанному угасло навсегда? Отнюдь. Если взглянуть на литературу, пользующуюся сегодня популярностью, то можно увидеть в какое русло оказался направлен этот интерес. Это, безусловно, нон-фикшн. Книги написанные специалистами и дающие человеку новые знания. Это позволяет надеяться на то, что и для фантастики не все потеряно.
Время не стоит на месте. Меняются тренды издательского предложения, тренды читательских предпочтений и даже социо-культурные доктрины. Человек не может удовлетвориться все нарастающим количеством ни с чем не увязанных специальных знаний. Ему нужен стержень, лейтмотив, принцип, увязывающий все знания в один магистральный поток, поток совершенствования мира и человека. Человеку нужно будущее, ему нужен Путь.
Сегодня исчерпание научной фантастики - это вызов не только писателю (сможет ли он идейно и художественно переработать современные научные достижения) и читателю (а осилит ли он те идеи, которые автор вложил в книгу), но и науке, и философии. Смогут ли наука и философия обеспечить движение по пути настоящего гуманистического прогресса, смогут ли они указать направление этого прогресса, учитывая все сегодняшние проблемы развития?
Сложно оживлять то, что уже убили. Практически невозможно войти дважды в одну реку. То, что однажды назвали ретрофутуризмом, только преодолев самое себя, снова сможет встать в авангарде цивилизации.
И все-таки… все-таки новые поколения всегда будут стремиться преодолеть сегодняшний день и шагнуть в будущее!
Давайте же попытаемся все вместе переосмыслить философскую доктрину человеческого общества и увидеть магистральный Путь человечества. От этого зависит не только будущее научной фантастики, но и будущее человека.
Татьяна Вежина, автор фантастического романа «Нити Универсума».
А без этого «что-то» никто не понимал, о чем писать. Зачем, например, нужны приключения именно в космосе, рассказы о длительных полетах в странных кораблях? Чем они отличаются от сказок о ковре самолете? И почему они должны быть интересны детям больше, чем сказки о Бабе-Яге, и тем более почему они должны быть интересны взрослым? Более того писатели, работавшие на тот момент в классических жанрах, но готовые к поиску нового, столкнулись с некоторыми проблемами.
Во-первых, уровень науки, который сложился к концу XIX века, не давал такого материала, который бы мог стать основой для серьезной и интересной литературной переработки. О чем можно было писать? Генетика? Нет. Чудеса мозга человека? Нет. Новые виды энергии? Нет. Новые материалы? Ничего интересного. Космические разработки. Очень слабо. О компьютерах тогда вообще и речи не было! Во-вторых, существовала неуверенность в том, что научное правдоподобие вообще будет кому-то интересно. Творческие люди, которым для написания своих произведений пришлось бы практически осваивать новые специальности, сомневались, нужно ли вообще правдоподобно писать о науке, о космосе, будет ли человеку интересна эта тема? Найдет ли космическая бездна путь к сердцу масс?
Для того чтобы родилась научная фантастика и космическая фантастика, в частности, должны были совпасть несколько обстоятельств. Прежде всего это обогащение научного знания о природе и развитие науки вообще. Природа постепенно раскрывала свои тайны человеку, восхищая его своими естественными «чудесами», переключая его интерес со сказочных приключений на приключения реальные.
Еще одним фактором зарождения научной фантастики можно считать появление таких энтузиастов космоса и ракетостроения как Э. К. Циолковский и его последователи. А чуть позже советские кинематографисты П. В. Клушанцев, Ю. И. Швец и другие.
Благодаря энтузиастам космической темы и первопроходцам научной фантастики всем стало ясно, что человечество мечтает о космосе и с воодушевлением принимает книги о нем.
Научная фантастика откликалась на стремление человека к неизведанному, на потребность участвовать в построении мира будущего, и в свою очередь формировала новое мировоззрение, новое отношение к науке, к познанию.
Ни развитие науки, ни появление энтузиастов популяризации научного знания без этого стремления человека к познанию окружающего мира и разрешению загадок природы не стали бы сами по себе истоком и толчком к развитию научной фантастики.
Этот человеческий интерес требовал не только доступно освещать достижения науки и изменения в социуме, он требовал приоткрывать пути в будущее. И научная фантастика с самого рождения была устремлена в будущее, нацелена на совершенствование мира.
Говоря о научной фантастике, нельзя ограничиваться только космической темой, но так исторически сложилось, что именно на пути изучения космоса человечество ждало много громких, масштабных открытий, не оставляющих равнодушным никого. Поэтому первые шаги научной фантастики были сделаны именно на космической «почве». Да и сейчас, когда речь заходит о научной фантастике в первую очередь, имеют в виду космическую фантастику.
Таким образом на появление нового жанра человечество ответило устойчивым интересом, и это было одним из главных факторов утверждения научной фантастики в литературе. У человека был запрос на космос, нечто далекое и непонятное, неизведанное и манящее. И научная фантастика дала именно тот ответ, который был нужен человеку, стала чем-то вроде путеводной нити к будущим переменам и совершенствованию.
Хьюго Гернсбек, американский писатель, изобретатель, редактор, издатель, основатель первого в мире журнала научной фантастики «Amazing Stories», одним из первых начавший использовать словосочетание «science fiction», определял этот жанр так: «Под научной фантастикой я понимаю литературу в духе Жюля Верна и Герберта Уэллса - романтические истории, переплетающиеся с научными фактами и пророческим видением».
Пророческое видение, преодоление, отрыв от дня сегодняшнего в попытке увидеть наше завтра, наметить пути преображения на научной основе - вот основная черта той фантастики, которая, без преувеличения можно сказать, стала локомотивом литературы XX века.
Точка зрения о том, что интерес к жанру фантастики вырос, поскольку возможности классических жанров были исчерпаны, не выдерживает критики. Фантастика не заменила собой ни один жанр. И сегодня существуют сказки, которые мы привыкли называть «фэнтэзи». И сегодня существуют приключенческие романы, мелодрамы, детективы и пр.
Но для научной фантастики сегодня все иначе. Чаще всего, когда речь заходит о фантастике, лица серьезных собеседников презрительно искривляются: «Фантастика - да это же вульгарное чтиво для не очень взыскательной публики». После такого заявления интерес к разговору полностью пропадает. Быть может это закономерно?
Когда в книжном магазине приходится осматривать витрины с надписью «фантастика», отчетливо понимаешь, что это не те книги, которые в прошлом веке в ответ на мощный запрос общества обеспечивали передачу читателю передовых знаний о мире в доступной форме. Кроме того, фантастика утратила то самое пророческое видение. Теперь она плетется в хвосте развлекательного жанра, сказочных приключений, напрочь оторванных от науки.
Для того чтобы развиваться и пользоваться популярностью фантастика должна сохранять тот нерв, который вызвал ее к жизни. А это именно разрешение потребности человека к познанию нового, обращение к неизведанному, попытки спрогнозировать ход прогресса и развитие будущего.
Не базируясь на передовых знаниях, не беря на себя ответственности за будущее, не привнося или не обсуждая каких-то новых идей, фантастика гибнет. Она утрачивает внутренний нерв, породивший ее и движется к исчерпанию. Жанр опрощается и сливается со сказкой и с фэнтези. Если присмотреться, то станет понятно, что это уже произошло и привело к тому, что круг читателей сузился до тех, кто любит фэнтэзи.
Любители настоящей научной фантастики остаются верны Айзеку Азимову, Георгию Мартынову, Александру Беляеву, Сергею Павлову, Ивану Ефремову, Артуру Кларку, Рею Бредбери, Клиффорду Саймаку, Роберту Шекли, Роберту Хайнлайну.
Вскользь можно заметить, что нам, детям современности многое в их книгах кажется наивным, но эти книги уже стали историческими памятниками. Они отражают те поиски, которые вело человечество в эпоху жизни авторов, надежды и ожидаемые перспективы. Читая их, очень интересно сопоставлять, что оправдалось и сбылось, а что - нет. Что было предвидением, а что - фантазией.
Сегодняшняя фантастика не выдержит такое испытание временем. Да она и не стремится…
Есть ли ответ на вопрос о том, почему научная фантастика в таком плачевном состоянии? Во всяком случае можно попытаться его найти. А для этого необходимо понять, что этот прямой вопрос влечет за собой несколько других.
С одной стороны, можно спросить, есть ли сегодня у человека интерес к познанию и совершенствованию мира? И в чем источник этого интереса?
Вопросы эти не просты. Они требуют философского подхода. А это, прежде всего, понимание того, что действующая социо-культурная доктрина, порождаемые ею идеи, убеждения, матрицы поведения как минимум сильно влияют на интересы человека.
Что вообще сегодня вызывает устойчивый интерес человека? Быть может Библия? Предложите кому-нибудь поговорить о тексте Библии. Спросите, на какие вопросы она дает ответы, спросите в чем ее смысл, и вас ждет удивление.
А ведь это Книга книг… И ни в какой пошлости и плоскости ее обвинить невозможно.
Допустим, Библия - это особый текст, но что другое? Гомер, Данте, Шекспир, Вольтер, Толстой, Генрих Бёлль? Разговор прекращается, почтит так же, как и когда речь заходит о фантастике.
Проблемы современной литературы, с которой человек оказывается боле всего знаком, обсуждать не имеет смысла, ведь в первую очередь значение имеет не то, что читает человек, а как он читает?
Неужели вечные вопросы перестали волновать человека, неужели его жизнь стала сводиться к еде, питью, одежде, сексу, лекарствам, успеху, развлечениям…
Но не стоит поспешно обвинять человека. Нужно продолжить задавать вопросы.
А может быть сама наука трансформировалась настолько, что ее цель полностью противоположна человеческим устремлениям? Может быть, сама философская доктрина современности дала трещину, может быть, в ее ядре больше не находится классический гуманизм восхождения, человека-творца?
А он просто необходим! Ведь в конце концов идет ли разговор о роботах, искусственном интеллекте, машинах, вирусах, все равно он о человеке.
Robert McCall
Не зря К.-Ж. Токаев, президент Казахстана в 2020 году на конференции по искусственному интеллекту сказал: «Но как бы парадоксально это ни звучало, успех новой эры будет зависеть от того уровня человечности, который мы заложим в новые технологии».
Но если человечество ориентируется на ущербную доктрину, если все утратило жизнеутверждающий смысл, то дорога в будущее человеку закрыта, оно не принадлежит ему. Зачем тогда ему фантастические миры? Ему их не строить, они не имеют к нему отношения. Наука перестает служить опорой автору, читатель утрачивает интерес и более не взыскует сложности. Что в этом случае остается для фантастики?
Для нее остается та же ниша, что и для детективов, ужасов, любовных романов. Разумеется, все эти жанры имеют полное право на существование в качестве произведения литературного искусства. Однако для этого они должны обладать вполне определенными литературными достоинствами.
А к этому уже никто не стремится. Литературная планка незаметно опускается до уровня бессодержательной сказки, ужасных антиутопий, простого повествования, как раз в русле современной доктрины потребления. Современные авторы жанра стремятся обрести маркетинговую популярность за счет все более сложного антуража, все более вычурных декораций. В погоне за этой новизной, за возможностью удивить избалованного читателя авторы пренебрегают даже простой художественной добротностью текста.
А ведь были иные времена и для Библии, и для фантастики. И хотя фантастику и Библию нельзя сравнивать по масштабу, но по своим задачам они могут быть сопоставлены: в книгах фантастов люди находили не только переработанные достижения науки, в них черпали вдохновение, энергию для жизни, для построения будущего.
Но неужели человеческое стремление к познанию, к неизведанному угасло навсегда? Отнюдь. Если взглянуть на литературу, пользующуюся сегодня популярностью, то можно увидеть в какое русло оказался направлен этот интерес. Это, безусловно, нон-фикшн. Книги написанные специалистами и дающие человеку новые знания. Это позволяет надеяться на то, что и для фантастики не все потеряно.
Время не стоит на месте. Меняются тренды издательского предложения, тренды читательских предпочтений и даже социо-культурные доктрины. Человек не может удовлетвориться все нарастающим количеством ни с чем не увязанных специальных знаний. Ему нужен стержень, лейтмотив, принцип, увязывающий все знания в один магистральный поток, поток совершенствования мира и человека. Человеку нужно будущее, ему нужен Путь.
Сегодня исчерпание научной фантастики - это вызов не только писателю (сможет ли он идейно и художественно переработать современные научные достижения) и читателю (а осилит ли он те идеи, которые автор вложил в книгу), но и науке, и философии. Смогут ли наука и философия обеспечить движение по пути настоящего гуманистического прогресса, смогут ли они указать направление этого прогресса, учитывая все сегодняшние проблемы развития?
Сложно оживлять то, что уже убили. Практически невозможно войти дважды в одну реку. То, что однажды назвали ретрофутуризмом, только преодолев самое себя, снова сможет встать в авангарде цивилизации.
И все-таки… все-таки новые поколения всегда будут стремиться преодолеть сегодняшний день и шагнуть в будущее!
Давайте же попытаемся все вместе переосмыслить философскую доктрину человеческого общества и увидеть магистральный Путь человечества. От этого зависит не только будущее научной фантастики, но и будущее человека.
Татьяна Вежина, автор фантастического романа «Нити Универсума».