(no subject)
СТАРИКИ
5.
Эрлом Ахвледиани, слова которого цитировал Битов - хотел воспитать в себе кавказского старика, что подразумевалось само собой.
Сам я таких стариков мог видеть только на фотографиях, в кино или читать про них, про долгожителей в папахах с посохами на горных вершинах.
Обыкновенно этот старик пас скотинку на камнях, и сам выглядел почти как камень в глубоких морщинах.
Или мог сидеть во дворе на пеньке в тени шелковицы и неторопливо вырезать свисток внуку.
В церквях и в монастырях таких дедушек было ещё больше - но для хроники их не снимали, только актёры их играли в фильмах про дореволюционную жизнь.
К старикам обращались за советом, за благословением, за третейским судом для справедливого примирения.
Считалось, что дедушка - сторона надёжная, уже неподвластная страстям, видит сердца насквозь, своей выгоды не ищет, подкупить невозможно, потому что старому ничего земного не нужно.
В отсутствии духовного отца и старца, которых при советской власти поди поищи - на таких стариках удерживались непрерывность традиции и остатки патриархальности.
А самое главное - про таких дедушек написали их внуки, когда стали потом писателями.
Отправят мальчика к дедушке в горную деревню - и заживут старый и малый на один общий лад.
И маленькому на всю жизнь хватит молчания, разговоров, сказок, старинных песен, вечных навыков, спокойных наставлений, притч, чистого воздуха, камней и облаков.
Осмысленной свободы.
У родителей начальники на работе, вечерами и по выходным с ровесниками молодость догуливают, времени вольного мало на внимание к ребёнку.
А дед сидит на своём табурете в углу и сапоги чинит, щурясь сквозь круглые очки, молоточком по гвоздику тюкает.
Начальства у него нет, кроме собственной старухи.
Сам я встречал стариков, вечных мальчиков, которые написали про таких дедушек или кино сняли.
Они навсегда остались маленькими мальчиками и стали внутренне похожи на умудрённых стариков годам к пятидесяти-шестидесяти.
Просто я их видел своими глазами, свободных весёлых и грустных людей - Фазиля Искандера и Резо Габриадзе.
5.
Эрлом Ахвледиани, слова которого цитировал Битов - хотел воспитать в себе кавказского старика, что подразумевалось само собой.
Сам я таких стариков мог видеть только на фотографиях, в кино или читать про них, про долгожителей в папахах с посохами на горных вершинах.
Обыкновенно этот старик пас скотинку на камнях, и сам выглядел почти как камень в глубоких морщинах.
Или мог сидеть во дворе на пеньке в тени шелковицы и неторопливо вырезать свисток внуку.
В церквях и в монастырях таких дедушек было ещё больше - но для хроники их не снимали, только актёры их играли в фильмах про дореволюционную жизнь.
К старикам обращались за советом, за благословением, за третейским судом для справедливого примирения.
Считалось, что дедушка - сторона надёжная, уже неподвластная страстям, видит сердца насквозь, своей выгоды не ищет, подкупить невозможно, потому что старому ничего земного не нужно.
В отсутствии духовного отца и старца, которых при советской власти поди поищи - на таких стариках удерживались непрерывность традиции и остатки патриархальности.
А самое главное - про таких дедушек написали их внуки, когда стали потом писателями.
Отправят мальчика к дедушке в горную деревню - и заживут старый и малый на один общий лад.
И маленькому на всю жизнь хватит молчания, разговоров, сказок, старинных песен, вечных навыков, спокойных наставлений, притч, чистого воздуха, камней и облаков.
Осмысленной свободы.
У родителей начальники на работе, вечерами и по выходным с ровесниками молодость догуливают, времени вольного мало на внимание к ребёнку.
А дед сидит на своём табурете в углу и сапоги чинит, щурясь сквозь круглые очки, молоточком по гвоздику тюкает.
Начальства у него нет, кроме собственной старухи.
Сам я встречал стариков, вечных мальчиков, которые написали про таких дедушек или кино сняли.
Они навсегда остались маленькими мальчиками и стали внутренне похожи на умудрённых стариков годам к пятидесяти-шестидесяти.
Просто я их видел своими глазами, свободных весёлых и грустных людей - Фазиля Искандера и Резо Габриадзе.