Филиппинский дневник
День 1.
Первый раз в жизни мне повезло в прошлом июле. Я как раз летел на Филиппины на встречу оргкомитета Всемирного Молодёжного Совета. Летел скромно, но с царскими мечтами и фантазиями. Прежде, чем сесть в самолёт, думал, а какого это - лететь Air Emirates. Они же, наверное, шикарные. И что там будет такого в самолёте. А может и ничего не будет.
Уж по какой там причине - сейчас и не вспомню - мне тогда повысили класс билета, и всё! - Я лечу бизнес-классом. Дальше рассказывать нечего, потому что и к делу это не относится, и лень мне, и память уже не та. Так что на ваше усмотрение - думайте как хотите.
Даже Моисей Красное море раздвигал один раз. А вот мало ли, что у меня будет такое счастье на голову, и будет мне опять upgrade. Я, конечно, верил, надеялся и любил. Ан нет, ничегошеньки. И лететь мне четыре с половиной часа в ночном небе и сонном состоянии. А вдруг там узкие сиденья? А вдруг там я умру скорее? А вдруг! А вдруг! В общем, я огорчился. И тем не менее, грусть моя никаким значимым образом не повлияла на моё состояние, поскольку был я рад и благодарен тому, что это вообще происходит в моей жизни. Бог благ.
Эконом-класс оказался приличным, приятным. За исключением времени, которое я затратил на дорогу. Этого ни отнять, ни убавить никак и ничем. 4,5 часа до города Дубай (где время, кстати сказать, точное такое же, как и в Петербурге. Ну не удивительно?!), там 12 часов ожидания в самом лучшем аэропорту среднего Востока, как они сами себя называют тут и там. И ещё 8,5 часов до города Манила. Превратившись из человека в лягушку-путешественницу, я приехал на такси в свой отель 'Shalom center’ города Манила в районе 9 утра. И лёг спать.
День 2.
Начали прилетать все с самого ранья. Ещё даже стрелки часов не перебежали за 12 ночи, а кто-то заселился. По капелькам члены оргкомитета стеклись в хостел и утром мы всей компанией отправились завтракать. Туда, сюда, познакомился с новыми ребятами, удивился тому, что не увидел старых ребят. Ну, да ничего. И это хорошо.
'Hi. I'm Rich', протягивает мне руку взрослый дядька. 'Hi. I'm famous', отвечаю я ему. Кто-то за столом просмеялся, кто-то не понял. Пришлось сразу же своему новому знакомому объяснить, что я так шучу. В естественной для себя форме я подумал, что мужик мог и оскорбиться. Позднее за столом мы сошлись на общей теме 'айфоны и гаджеты'. Я ему полюбился. Не иначе. В 12 дня, в жаркий полдень мы запаковались и отправились в город Тагайтай. Туда, где всё должно состояться.
День 3.
Понедельник. Приезжают первые участницы и участники. Постепенно столовая наполняется какими-то незнакомыми людьми. Я держусь знакомых в лице своей новой подруги Мэдди. Ем с ней, смеюсь с ней. Ей 18 лет и у неё зелёные волосы. Ещё есть молодой парень Джоэл. Он старше Мэдди и уже женат. С ним тоже хорошо, хотя я не могу его понять. Высокий и тоже женатый (7 лет как!) молодой парень Блэйк самый главный координатор мероприятия. Для него вот-вот начнутся бессонные ночи. Триста с лишним участников со всего мира - это тебе не блины испечь. Блэйк мало разговаривает, мало ест. Поэтому я лишь наслаждаюсь его присутствием и молчанием. Хотя, наверное, он просто устал, или я ему не интересен. Его душа -потёмки. Роскошная чернокожая девушка Кендра помогает Блэйку с чем-то там. С чем - не знаю. У них разделение обязанностей. Работать в команде это здорово. Она мне напоминает мою лучшую подругу. Но я ей боюсь об этом сказать. Даже не то, чтобы упомянуть об этом сходстве, а просто, чтобы комплимент высказать. Боюсь вот, и всё! Поэтому уставлюсь на неё полуукрадкой и разглядываю. А она, пава, то цветочек из платочка сделает и голову покроет, то кепку цвета хаки оденет, то в длинной национальной рубахе придёт. И всё ей к лицу, и во всём она хороша. И не могу налюбоваться, хоть весь день сиди да смотри, голову подперев.
Мой дорогой, любимый, уважаемый Майк спокоен как танк, глаза его улыбчивы, как у мишки олимпийского из 80ых годов прошлого века, добрый как кот, и мудрый как человек, которому за шестьдесят. 'Для меня Вы всегда сорокалетний. Не смотря на то, что Вы уже дедушка', говорю я ему при какой-то подходящей возможности. 'I just love this guy', отвечает Майк и смеётся. Я очень рад его видеть и слышать.
Здесь есть Старбакс, и мы, группа заговорщиков, хотим туда сильно-сильно. Находится кофейня на обрыве, нависающем над долиной, а вдали, за туманом, лежит вроде озеро, вроде море. И можно на веранду с кофеём, а можно и внутри, где кондиционер и хорошо. Нам бы туда попасть - мне и остальным американским сёстрам и братьям, любителям Старбакса. Думаем...
День 4.
Людей всё больше, шумят, жуют. Я вообще только в столовой понимаю как нас становится множе и множе. Сегодня должна прилететь моя драгоценная Элина. И другие ребята с девчатами из делегации с Евразии тоже - сегодня. Я уже плохо сижу на месте. Жду, жду. Говорим про тайфун. Оппа! Какая новость, ожиданная для всех кроме меня. Идёт, говорят, на нас он. Посмотрели интерактивную карту того, как эта махина размером со всю мою жизнь накрывает острова. И мы сидим в нашем пансионате где-то на его пути. Мамочки, подумал я. Ну, может пронесёт. Помню, в прошлом, кажется, году тайфун облизал Филиппины так, что разрушения были страшные. А американцы не пугаются. У них тайфуны частые гости, кто-то пережил и ни один похожий.
Заговорщики отпросились у дяди Майка. Нас отпустили за забор, поставили печатку на руку, попросили подпись в тетрадке. И вот мы на пыльной дороге посреди деревни. Собаки, голые дети, тёти, дяди, солнце. Слышу козу, вижу коня. По земляной насыпи бредёт маленькая птица глиняного цвета. Наверное, это петух. Собирает что-то, скатывается в канавку, но упорно выбирается и усердно продолжает клевать. А слева... Во дворике... Стоит толстый прут воткнутый в землю. От него шнурок тянется. На конце шнурка колечко. В колечке стоит нога птичья. Рядом стоит вторая. А в ноги это вставлено тело петушиное. Стройный, мускулистый петух повёрнут ко мне задом (или спиной - как правильно?), голова смотрит вправо, гребень уложен на бок, как у Элвиса. Стоит. Блюдёт. На царство поглядывает. Ах, какой это петух. Видит Бог, полюбился он мне. Видит Бог, упёр бы я петуха. На ручки бы взял и бежал пока силы есть. Перья медного цвета с красными прядями на большом и красивом хвосте сводили с ума не один десяток кур. Думаю, что и я не единственный самец, который так на него смотрит. Только я вот, в отличие от них, не с завистью, а с восхищением. А вот для других петухов может он и препятствие, и ком в горле, и ненавидят они его. По мне так это чудо рук Божьих. Как мне повезло. Городской житель, не видавший ничего сельского. Слава Богу, удивляться и радоваться, как ребёнок я ещё умею. А что, интересно, подумали остальные мои заговорщики про простого русского парня, мне не интересно.
За 60 филлипинских пессо мы наняли себе мотоциклик с коляской на два посадочных места. Нас семеро. Нечётное количество пассажиров потребовало экстраординарных решений и я поехал на заднем сидении водителя. Одной рукой держался за коляску, другой уже не помню за что. Не будь я приличным человеком, я бы описался. Такого ни мои глаза не видели, ни моё тело не испытывало. Но было классно и радостно. Приключение на свою ж. Кто-то фотографировал, кто-то снимал на видео, а я держался крепко и испытывал смешанные чувства. И запоминал.
Старбакс оказался наикрутейшим Старбаксом. Не в смысле кофея. Я в этом ничего не понимаю. Вылезли мы на веранду. Широкая она. Без стен, но с крышей. Не вывалишься, коли даже захочешь. Глянешь вниз - разлом, деревьев уйма, справа, слева склоны, поросшие зеленью. И вдали, без тумана, водоём лежит. Это был второй повод описаться, но я всё же приличный человек. Стало затягивать небо тяжёлым покрывалом из туч. Покапало. Надо бы ехать. Наши болтают, поедают, попивают. Слева три человека, приезжих, справа двое - книги читают. Медленно, тихо, впитывая и переваривая своё же удовольствие. Пусть и жарко, за 30 градусов, пусть и влажность чертовская, сто процентная. Но если от этого абстрагироваться, если отдаться, раствориться, отпустить и медленно дышать, то почувствуешь себя в раю и Царство Божие внутри себя ощутишь. Здесь бы впору Богу поклоняться. Петь Ему песни. Как Ты велик. Только кричать что есть сил 'спасибо Тебе!'. И сорвать горло по глупости, по неосторожности - так вот душа вырывается из нутра. А всё это окружение природное заливает сироп из слёз радости, называемый дождём. Пора ехать.
И опять, всё то же самое в обратном порядке на тех же железных осликах. Только уже по мокрым дорогам. Левая часть меня промокла до самой кожи. Правая - спаслась благодаря шторке-крыше. Хоть какое-то успокоение. Боюсь заболеть. Но радуюсь такому вот экстриму. И знаю, что он не повторится, может быть, никогда. Опять те же куры, собаки, дети. Только всё мокрое. Сильные потоки катятся по примитивным канавам и топят что достанут. Как же они это вынесут? Как же все эти домишки устоят? Как же всё это хозяйство выживет? Oh my God. Зонт бес толку. Вбегаем в здание. Срочно в душ, срочно переодеться. Срочно позаботиться о себе. А мне их жалко. Я бы от горя умер. Тайфун?...
Стемнело. У нас совещание. Дождь всё идёт. Люди продолжают прибывать. Слышал, что множество рейсов отменено, перенесено. Из-за стихии. Ветер сильный и мотает мой зонт из стороны в сторону. Интересно, а Элина приехала?...
Оказалось, что да. Моё частое упоминание о ней вскрыло некоторые ошибки нашего оргпроцесса. В итоге её встретили и поселили. А где она? Где моя дорогая подруга? Пошёл искать номер. И где её корпус? Не та погода, чтобы мне тусоваться из стороны в сторону, но вот очень лётная, чтобы меня унесло на кудыкину гору. Вот те раз, нахожу её в том же самом нашем офисном корпусе. Сидит, айфон свой юзает, меня ждёт. Обнимаемся. Наконец-то. Слава Богу.
День 5.
Всю прошедшую ночь я не спал. Боялся. Проболтали несколько часов с Элиной и разошлись по номерам. Я сплю в берушах. Однако ветер выл как резаный, давил на стёкла, как сумасшедший в припадке, бил и хлестал здания со всех сторон. Я не мог заснуть. Слишком шумно. Слишком неспокойно. Несколько раз вставал и смотрел то в окно, то в комнату. За окном как в барабане стиральной машины. И темно. Вижу, что деревья без сознания мотаются из стороны в сторону. Вдруг какой-то треск и грохот. Продолжаем усиленно притворяться спящими. А глаза открываются через каждую минуту. Ещё треск. Стекло? Надо заснуть. Так и время быстрее пройдёт, и чувства успокоятся. В нашу комнату открылась дверь. Говорят, надо выходить вниз. Без вещей. Мы одеваемся и выходим без вещей. За дверью лужи на полу. Откуда, на третьем-то этаже? На улице грохот. Ветер обезумел. Ревёт страшно. Спускаемся на первый этаж. Решетчатые двери на улицу на засове. Куски веток и листьев валяются в холле. На улице кошмар. Но дом стоит на месте. Тридцать-сорок парней собрались на мокром полу. Кто сидит на стульях, кто стоит и общается. Все в порядке? Мои напряженные на выкате глаза всматриваются то в окружающих, то в трясущиеся окна и двери, то прячутся, как антенки улитки внутрь себя. Вот так я познакомился с Вовой из Украины.
6 или 7 утра. Ветер стал стихать. Взошло солнце. Прекратился дождь. В соседней со мной комнате отодрало крышу и куски стройматериала вместе с каркасом ввалились внутрь. Если бы там спали, то лужи были бы красного цвета. А так пострадали только вещи. Всё стало мокрым. На поляне между корпусами разбросаны куски той самой крыши и других крыш. Их тоже сорвало. Куски деревьев, какой-то мусор - всё вперемежку. Никто не пострадал. Мы выкатываем свои чемоданы, выносим свои сумки, выливаем свои слёзы, раскрываем свои руки в объятиях и радуемся, что живы наши знакомые лица. Парни не плачут. Филиппинцы тоже. Они почему-то смеются, улыбаются и задорно-покорно расчищают территорию. Я думаю о том, а как же дальше жить. Я думаю о голых детях, о козах, собаках и лошадях, думаю о петухе-короле и курах. На улице так ярко, так зелено, такое белое небо, такие прозрачные лужи. Я не вижу ничего кроме этого мира. Моя голова не соображает. Ищу Элину. Она в порядке. Все в порядке. Я в порядке.
Огромный зал мы уже не будем использовать по назначению. Теперь здесь перевалочный пункт, где толпы ожидают следующего шага. Долгая процедура сбора, объявлений, пересчёта всех-всех-всех. Будет, представьте себе, завтрак. Это уму не постижимо! Как! Когда! Накормили всех и ещё осталось. Запиваю слезами и благодарностью, шлифую всё это кофе с сахаром и сухими сливками. Очень вкусно. А потом песни, танцы, разговоры. Народ Божий в Его руках и развлекается как может. Мы не пропадём.
Нашёлся один отель в двух часах езды, который готов принять такую большую делегацию. И нашлось восемь или девять больших автобусов. Едем.
Расселяемся. Очень долго. Называют имена. Спальных мест не хватает. Кендра и Блэйк выдержали тайфун, но боюсь, что погибнут они от усталости и напряжения. Мы не спали больше суток. Очень хочется в душ и почистить зубы.
День 6.
Я устал. Я не высыпаюсь. Очень жарко, очень влажно. Ненавижу это место. Озлобленный пишу это и мечтаю об окончании. Сил нет и охота послать всё к чорту! Почему выбрали эти Филиппины! Почему именно сейчас здесь промчался тайфун и испортил наши планы? Я хочу домой. Боже дай мне сил Боже дай мне сил божедаймне сил
Не смотря на случившееся, кажется, наша программа не пострадала. Ну да, мы не поедем на пикник, у нас не будет ещё чего-то. Однако программу основных мероприятий удалось сохранить. Ну и слава Богу.
День 7.
Законодательное собрание.
День 8.
Всё закончилось, поздно. Ушли из церкви по номерам. Я забыл где-то вначале упомянуть, что работал переводчиком для нашей делегации. Распухнув в самом начале от климата я обрёл распухшую голову от работы. Нашу работу никто не видит. Её только слышно. И сколько ты не говори спикеру 'говорите медленнее', 'говорите чётче', сколько не взываешь к разумности и уважению, найдутся те, кого переводить сущий ад. А слушать - сущее удовольствие. И вот мы, германо, французско, португало и русско говорящие птицы взлетели на второй этаж церкви, там где место хору, (наверное) и трещали оттуда в микрофоны. Совсем не христианские мысли посещали нас периодически. Но мы справились, стерпели, смогли довести дело до конца и удержались от живописного бросания листов с балкона. Всё закончилось.
Конец был такой же хаотичный, как и ночь во время тайфуна. Кто-то улетает уже сегодня, кто-то уже с раннего утра. Непонятные прощания знакомых со знакомыми, а я в середине всего этого получаю бесконечные комплименты и благодарности за hard work. Мы молодцы! Мы перевели всех.
Богоугодное мероприятие будто бы замаливанием грехов стало после буйной вечеринки в ресторане несколькими часами ранее. Я не ожидал, что увижу пасторов, епископов и прочий люд, отплясывающий задорные танцы под громкую христианскую музыку. Это была чисто американская вечеринка и я получал шоковое удовольствие. В мой открытый рот должна была залететь птица и свить там себе гнездо. Ну или муха. А после - птица. Были и вкрапления красных нитей африканской и славянской культуры, немцы что-то смешное показали. Мы спели две русских народных и полетали ширококрылыми птицами вокруг столов. Люди хлопали, веселились, танцевали и потели от жары, радовались жизни и украдкой осуждали происходящее. Я поймал себя на сожалении, что не родился африканцем - потому что видели бы вы их одежды, слышали бы вы их песни, чувствовали бы вы их ритмы, голосили бы вы их голосами, вы бы сожалели со мной. Сожалел я, что не американец, потому что, помимо всего прочего, так как они я не умею веселиться. Сожалел я и о том, что было слишком много Америки, слишком много североамериканской поп культуры, пусть и смазанной христианским сиропом. Как простой человечек я будто рыба в воде плавал в этих водах, но как член оргкомитета я не находил себе места от американского колониализма: английский язык, английское то, английское сё. We try to do our best. Мой епископ высказал идею (не сегодня и не здесь), что надо провести следующий молодёжный совет в Евразии. Африка была, Европа была. Теперь вот Азия. Следующий шаг либо в одну из двух Америк, либо в Загадочную и Непостижимую Русскую душу (мои слова, не епископа). Это, конечно, большая трудность, и надо бы думать крепко над этим - как нам, так и им.
А какие они, Филиппины то? Это очень-очень много островов в океане. Столица Манила. Названы в честь британского принца Филиппа. За всю историю островов ими владели испанцы (отсюда и песо - местная валюта, и много названий и слов в языке -испанских), японцы и американцы. Последние успели отстроить много чего в своём стиле и зачастую чувствуешь себя в США. Температура (та, что летом) держится в районе 32 градусов, влажность - в районе 90 процентов. Бедность и богатство живут рука об руку. Отель, где я живу, окружён трущобами. Люди спят в ящиках, которые легко сойдут за гроб. Посуду моют на обочине в тазиках, пахнет мочой и грязью. Пальмы, грязный океан, попрошайки, голые дети. Отличные дороги, машины с кондиционерами. Здесь говорят по-английски и на языке тагалог (называйте его филлипинским, коли хотите). Есть ещё какие-то наречия. Как и все островные жители тёплых страх филиппинцы ridiculously happy people. Каждый тебе помашет ручкой, улыбнётся, скажет hello, sir. Я же знаю - это потому что я белый иностранец, богатый турист, выделяющийся из толпы. И мне все готовы услужить. Это раздражает, особенно когда гуляешь по городу. И всё же не только для меня, не только со мной они такие простые, весёлые, неутомляемые люди. Ребята так живут с утра до вечера. Мне бы пожить с ними дольше, и я бы всё понял. Меня бы переломило пополам и я бы дёрнул домой - в мой мир, полный нашего, родного, русского.
День 9.
В дорогом отеле, высоко от земли, далеко по коридорам от большого лифта, в большом номере, на двухместной кровати лежит моё тело и спит. Сегодня уже ничего не случится. Сегодня я улечу домой. Сегодня я не встаю рано. Я просто выселюсь из отеля и буду проводить совершенно свободно свои девять часов. А потом меня заберёт машина. И это всё утромбуется в разные слои, уложится в короба, в пакеты, в сумки, повываливается частями на пол и закатится под шкаф - и я забуду какие-то детали. А всё, что схоронится - останется навсегда. Подсохнет, отвянет, выветрится, и сложится в воспоминания о прошлом событии. И я всенепременно пущу слезу, вспоминая, сожалея о чём-то.
Наша русская, а вернее евразийская делегация, отправилась по сувенирам. Вдруг откуда ни возьмись я почувствовал себя аборигеном. Где поесть? - а я знаю, вон там-то. Где купить дешёвых дребеденей для семьи-друзей-любимых? - так вот туда и так, свернув, там, на площади. Руки мои превратились в коромысло, рассадил я своих друзей-подруг по плечам своим сильным и словно птицы покатились мы в машинке за 200 песо туда, там, где всё. И что? И большущий супермаркет вам на ладони. Robinson’s. Отоварились. Купили ненужных вещиц. Больше всего времени отвелось вот так вот неожиданно на пищевые продукты. Это всегда пожалуйста. Это всегда интересно. Здесь дёшево, много чего необычного, того, что не покупаешь каждый день.
И в отель! Пешком. По грязной набережной. Здесь тебе широкий выбор: и падшие на берег вонючие водоросли, камни и рыба, и падшие женщины, и массажисты стоп, и голые дети, и собаки, и памятники монументальные (но маленькие для высоких русских ребят с девчатами), и дырки в асфальте. Жарко идти. Джинсы прилипают к дамским ногам. Оказывается, что им посоветовали одеваться приличнее. На мне из одежды замаскированные под шорты плавки и футболка. То ли мне повезло родиться с другим цветом кожи, то ли это сексизм. Но я попридержу свои либеральные идеи в своей рыжей голове.
Пока.
Пока.
С Богом.
До встречи.
Рад был познакомится.
Они уехали. А я остался. Мои шесть часов истекут через 6 часов. Потом и я поеду. Потом и я полечу. Ужасно скучно.
Я уже почти погиб. Моя шея ослабла как у мёртвой курицы, моя кожа побледнела, покрылась испариной, перья растерялись. Я опустил голову на бок. Мои глаза закрылись и я стал проваливаться с царство Морфея. В большом и холодном лобби отеля нет людей, которых бы я знал, или которых был бы готов выносить. Мои силы оставляют меня. Я отпустил всё, все прошедшие дни, всю злость, всю радость, всю жару, весь воздух в лёгких, всех людей, все слёзы, всего себя. Осталось лишь моё тело, которое устало. И нет сил держать голову ровно, шею прямо, руки на коленях, веки открытыми.
Anton?
:)
Большой чёрной рукой Коллинс разбудил своего белого брата. Если бы я был женщиной, я бы вышел за него замуж. Если бы я мог выбирать старшего брата, я бы хотел, чтобы это был Коллинс. Он потрясающий. С ним весело и хорошо. С ним безопасно и тепло. Он прекрасен. С ним я провёл последние 10-20-40 минут на Филиппинах. Мне жалко с ним расставаться. Может быть я его никогда не увижу, учитывая, что первый раз был год назад в том же самом месте. Мы с ним из одного и того же оргкомитета. Я обнимаю его, он сажает меня в такси. Мой большой африканский брат. Моё сердце смачивает глаза, чтобы моргать надо было реже и дольше на него смотреть. Моё сердце стучит сильнее, чтобы кровь согрела тело и дольше можно было стоять на улице. Я обнимаю его, обнимаю себя, обнимаю Майка, обнимаю Блэйка, обнимаю Кендру, обнимаю Джоэла, обнимаю Эдуарда, обнимаю Элину, обнимаю людей, чьи имена я не помню, не знаю, обнимаю эту землю и простыни, согревавшие меня в накондиционеренных комнатах. Я оставляю здесь свою любовь - разбросанную, размазанную, розданную, случайно оставленную в чьём-то сердце, в церкви на скамье, в комнате. Прощай, Всемирный Молодёжный Совет 2014.
Xx.
Первый раз в жизни мне повезло в прошлом июле. Я как раз летел на Филиппины на встречу оргкомитета Всемирного Молодёжного Совета. Летел скромно, но с царскими мечтами и фантазиями. Прежде, чем сесть в самолёт, думал, а какого это - лететь Air Emirates. Они же, наверное, шикарные. И что там будет такого в самолёте. А может и ничего не будет.
Уж по какой там причине - сейчас и не вспомню - мне тогда повысили класс билета, и всё! - Я лечу бизнес-классом. Дальше рассказывать нечего, потому что и к делу это не относится, и лень мне, и память уже не та. Так что на ваше усмотрение - думайте как хотите.
Даже Моисей Красное море раздвигал один раз. А вот мало ли, что у меня будет такое счастье на голову, и будет мне опять upgrade. Я, конечно, верил, надеялся и любил. Ан нет, ничегошеньки. И лететь мне четыре с половиной часа в ночном небе и сонном состоянии. А вдруг там узкие сиденья? А вдруг там я умру скорее? А вдруг! А вдруг! В общем, я огорчился. И тем не менее, грусть моя никаким значимым образом не повлияла на моё состояние, поскольку был я рад и благодарен тому, что это вообще происходит в моей жизни. Бог благ.
Эконом-класс оказался приличным, приятным. За исключением времени, которое я затратил на дорогу. Этого ни отнять, ни убавить никак и ничем. 4,5 часа до города Дубай (где время, кстати сказать, точное такое же, как и в Петербурге. Ну не удивительно?!), там 12 часов ожидания в самом лучшем аэропорту среднего Востока, как они сами себя называют тут и там. И ещё 8,5 часов до города Манила. Превратившись из человека в лягушку-путешественницу, я приехал на такси в свой отель 'Shalom center’ города Манила в районе 9 утра. И лёг спать.
День 2.
Начали прилетать все с самого ранья. Ещё даже стрелки часов не перебежали за 12 ночи, а кто-то заселился. По капелькам члены оргкомитета стеклись в хостел и утром мы всей компанией отправились завтракать. Туда, сюда, познакомился с новыми ребятами, удивился тому, что не увидел старых ребят. Ну, да ничего. И это хорошо.
'Hi. I'm Rich', протягивает мне руку взрослый дядька. 'Hi. I'm famous', отвечаю я ему. Кто-то за столом просмеялся, кто-то не понял. Пришлось сразу же своему новому знакомому объяснить, что я так шучу. В естественной для себя форме я подумал, что мужик мог и оскорбиться. Позднее за столом мы сошлись на общей теме 'айфоны и гаджеты'. Я ему полюбился. Не иначе. В 12 дня, в жаркий полдень мы запаковались и отправились в город Тагайтай. Туда, где всё должно состояться.
День 3.
Понедельник. Приезжают первые участницы и участники. Постепенно столовая наполняется какими-то незнакомыми людьми. Я держусь знакомых в лице своей новой подруги Мэдди. Ем с ней, смеюсь с ней. Ей 18 лет и у неё зелёные волосы. Ещё есть молодой парень Джоэл. Он старше Мэдди и уже женат. С ним тоже хорошо, хотя я не могу его понять. Высокий и тоже женатый (7 лет как!) молодой парень Блэйк самый главный координатор мероприятия. Для него вот-вот начнутся бессонные ночи. Триста с лишним участников со всего мира - это тебе не блины испечь. Блэйк мало разговаривает, мало ест. Поэтому я лишь наслаждаюсь его присутствием и молчанием. Хотя, наверное, он просто устал, или я ему не интересен. Его душа -потёмки. Роскошная чернокожая девушка Кендра помогает Блэйку с чем-то там. С чем - не знаю. У них разделение обязанностей. Работать в команде это здорово. Она мне напоминает мою лучшую подругу. Но я ей боюсь об этом сказать. Даже не то, чтобы упомянуть об этом сходстве, а просто, чтобы комплимент высказать. Боюсь вот, и всё! Поэтому уставлюсь на неё полуукрадкой и разглядываю. А она, пава, то цветочек из платочка сделает и голову покроет, то кепку цвета хаки оденет, то в длинной национальной рубахе придёт. И всё ей к лицу, и во всём она хороша. И не могу налюбоваться, хоть весь день сиди да смотри, голову подперев.
Мой дорогой, любимый, уважаемый Майк спокоен как танк, глаза его улыбчивы, как у мишки олимпийского из 80ых годов прошлого века, добрый как кот, и мудрый как человек, которому за шестьдесят. 'Для меня Вы всегда сорокалетний. Не смотря на то, что Вы уже дедушка', говорю я ему при какой-то подходящей возможности. 'I just love this guy', отвечает Майк и смеётся. Я очень рад его видеть и слышать.
Здесь есть Старбакс, и мы, группа заговорщиков, хотим туда сильно-сильно. Находится кофейня на обрыве, нависающем над долиной, а вдали, за туманом, лежит вроде озеро, вроде море. И можно на веранду с кофеём, а можно и внутри, где кондиционер и хорошо. Нам бы туда попасть - мне и остальным американским сёстрам и братьям, любителям Старбакса. Думаем...
День 4.
Людей всё больше, шумят, жуют. Я вообще только в столовой понимаю как нас становится множе и множе. Сегодня должна прилететь моя драгоценная Элина. И другие ребята с девчатами из делегации с Евразии тоже - сегодня. Я уже плохо сижу на месте. Жду, жду. Говорим про тайфун. Оппа! Какая новость, ожиданная для всех кроме меня. Идёт, говорят, на нас он. Посмотрели интерактивную карту того, как эта махина размером со всю мою жизнь накрывает острова. И мы сидим в нашем пансионате где-то на его пути. Мамочки, подумал я. Ну, может пронесёт. Помню, в прошлом, кажется, году тайфун облизал Филиппины так, что разрушения были страшные. А американцы не пугаются. У них тайфуны частые гости, кто-то пережил и ни один похожий.
Заговорщики отпросились у дяди Майка. Нас отпустили за забор, поставили печатку на руку, попросили подпись в тетрадке. И вот мы на пыльной дороге посреди деревни. Собаки, голые дети, тёти, дяди, солнце. Слышу козу, вижу коня. По земляной насыпи бредёт маленькая птица глиняного цвета. Наверное, это петух. Собирает что-то, скатывается в канавку, но упорно выбирается и усердно продолжает клевать. А слева... Во дворике... Стоит толстый прут воткнутый в землю. От него шнурок тянется. На конце шнурка колечко. В колечке стоит нога птичья. Рядом стоит вторая. А в ноги это вставлено тело петушиное. Стройный, мускулистый петух повёрнут ко мне задом (или спиной - как правильно?), голова смотрит вправо, гребень уложен на бок, как у Элвиса. Стоит. Блюдёт. На царство поглядывает. Ах, какой это петух. Видит Бог, полюбился он мне. Видит Бог, упёр бы я петуха. На ручки бы взял и бежал пока силы есть. Перья медного цвета с красными прядями на большом и красивом хвосте сводили с ума не один десяток кур. Думаю, что и я не единственный самец, который так на него смотрит. Только я вот, в отличие от них, не с завистью, а с восхищением. А вот для других петухов может он и препятствие, и ком в горле, и ненавидят они его. По мне так это чудо рук Божьих. Как мне повезло. Городской житель, не видавший ничего сельского. Слава Богу, удивляться и радоваться, как ребёнок я ещё умею. А что, интересно, подумали остальные мои заговорщики про простого русского парня, мне не интересно.
За 60 филлипинских пессо мы наняли себе мотоциклик с коляской на два посадочных места. Нас семеро. Нечётное количество пассажиров потребовало экстраординарных решений и я поехал на заднем сидении водителя. Одной рукой держался за коляску, другой уже не помню за что. Не будь я приличным человеком, я бы описался. Такого ни мои глаза не видели, ни моё тело не испытывало. Но было классно и радостно. Приключение на свою ж. Кто-то фотографировал, кто-то снимал на видео, а я держался крепко и испытывал смешанные чувства. И запоминал.
Старбакс оказался наикрутейшим Старбаксом. Не в смысле кофея. Я в этом ничего не понимаю. Вылезли мы на веранду. Широкая она. Без стен, но с крышей. Не вывалишься, коли даже захочешь. Глянешь вниз - разлом, деревьев уйма, справа, слева склоны, поросшие зеленью. И вдали, без тумана, водоём лежит. Это был второй повод описаться, но я всё же приличный человек. Стало затягивать небо тяжёлым покрывалом из туч. Покапало. Надо бы ехать. Наши болтают, поедают, попивают. Слева три человека, приезжих, справа двое - книги читают. Медленно, тихо, впитывая и переваривая своё же удовольствие. Пусть и жарко, за 30 градусов, пусть и влажность чертовская, сто процентная. Но если от этого абстрагироваться, если отдаться, раствориться, отпустить и медленно дышать, то почувствуешь себя в раю и Царство Божие внутри себя ощутишь. Здесь бы впору Богу поклоняться. Петь Ему песни. Как Ты велик. Только кричать что есть сил 'спасибо Тебе!'. И сорвать горло по глупости, по неосторожности - так вот душа вырывается из нутра. А всё это окружение природное заливает сироп из слёз радости, называемый дождём. Пора ехать.
И опять, всё то же самое в обратном порядке на тех же железных осликах. Только уже по мокрым дорогам. Левая часть меня промокла до самой кожи. Правая - спаслась благодаря шторке-крыше. Хоть какое-то успокоение. Боюсь заболеть. Но радуюсь такому вот экстриму. И знаю, что он не повторится, может быть, никогда. Опять те же куры, собаки, дети. Только всё мокрое. Сильные потоки катятся по примитивным канавам и топят что достанут. Как же они это вынесут? Как же все эти домишки устоят? Как же всё это хозяйство выживет? Oh my God. Зонт бес толку. Вбегаем в здание. Срочно в душ, срочно переодеться. Срочно позаботиться о себе. А мне их жалко. Я бы от горя умер. Тайфун?...
Стемнело. У нас совещание. Дождь всё идёт. Люди продолжают прибывать. Слышал, что множество рейсов отменено, перенесено. Из-за стихии. Ветер сильный и мотает мой зонт из стороны в сторону. Интересно, а Элина приехала?...
Оказалось, что да. Моё частое упоминание о ней вскрыло некоторые ошибки нашего оргпроцесса. В итоге её встретили и поселили. А где она? Где моя дорогая подруга? Пошёл искать номер. И где её корпус? Не та погода, чтобы мне тусоваться из стороны в сторону, но вот очень лётная, чтобы меня унесло на кудыкину гору. Вот те раз, нахожу её в том же самом нашем офисном корпусе. Сидит, айфон свой юзает, меня ждёт. Обнимаемся. Наконец-то. Слава Богу.
День 5.
Всю прошедшую ночь я не спал. Боялся. Проболтали несколько часов с Элиной и разошлись по номерам. Я сплю в берушах. Однако ветер выл как резаный, давил на стёкла, как сумасшедший в припадке, бил и хлестал здания со всех сторон. Я не мог заснуть. Слишком шумно. Слишком неспокойно. Несколько раз вставал и смотрел то в окно, то в комнату. За окном как в барабане стиральной машины. И темно. Вижу, что деревья без сознания мотаются из стороны в сторону. Вдруг какой-то треск и грохот. Продолжаем усиленно притворяться спящими. А глаза открываются через каждую минуту. Ещё треск. Стекло? Надо заснуть. Так и время быстрее пройдёт, и чувства успокоятся. В нашу комнату открылась дверь. Говорят, надо выходить вниз. Без вещей. Мы одеваемся и выходим без вещей. За дверью лужи на полу. Откуда, на третьем-то этаже? На улице грохот. Ветер обезумел. Ревёт страшно. Спускаемся на первый этаж. Решетчатые двери на улицу на засове. Куски веток и листьев валяются в холле. На улице кошмар. Но дом стоит на месте. Тридцать-сорок парней собрались на мокром полу. Кто сидит на стульях, кто стоит и общается. Все в порядке? Мои напряженные на выкате глаза всматриваются то в окружающих, то в трясущиеся окна и двери, то прячутся, как антенки улитки внутрь себя. Вот так я познакомился с Вовой из Украины.
6 или 7 утра. Ветер стал стихать. Взошло солнце. Прекратился дождь. В соседней со мной комнате отодрало крышу и куски стройматериала вместе с каркасом ввалились внутрь. Если бы там спали, то лужи были бы красного цвета. А так пострадали только вещи. Всё стало мокрым. На поляне между корпусами разбросаны куски той самой крыши и других крыш. Их тоже сорвало. Куски деревьев, какой-то мусор - всё вперемежку. Никто не пострадал. Мы выкатываем свои чемоданы, выносим свои сумки, выливаем свои слёзы, раскрываем свои руки в объятиях и радуемся, что живы наши знакомые лица. Парни не плачут. Филиппинцы тоже. Они почему-то смеются, улыбаются и задорно-покорно расчищают территорию. Я думаю о том, а как же дальше жить. Я думаю о голых детях, о козах, собаках и лошадях, думаю о петухе-короле и курах. На улице так ярко, так зелено, такое белое небо, такие прозрачные лужи. Я не вижу ничего кроме этого мира. Моя голова не соображает. Ищу Элину. Она в порядке. Все в порядке. Я в порядке.
Огромный зал мы уже не будем использовать по назначению. Теперь здесь перевалочный пункт, где толпы ожидают следующего шага. Долгая процедура сбора, объявлений, пересчёта всех-всех-всех. Будет, представьте себе, завтрак. Это уму не постижимо! Как! Когда! Накормили всех и ещё осталось. Запиваю слезами и благодарностью, шлифую всё это кофе с сахаром и сухими сливками. Очень вкусно. А потом песни, танцы, разговоры. Народ Божий в Его руках и развлекается как может. Мы не пропадём.
Нашёлся один отель в двух часах езды, который готов принять такую большую делегацию. И нашлось восемь или девять больших автобусов. Едем.
Расселяемся. Очень долго. Называют имена. Спальных мест не хватает. Кендра и Блэйк выдержали тайфун, но боюсь, что погибнут они от усталости и напряжения. Мы не спали больше суток. Очень хочется в душ и почистить зубы.
День 6.
Я устал. Я не высыпаюсь. Очень жарко, очень влажно. Ненавижу это место. Озлобленный пишу это и мечтаю об окончании. Сил нет и охота послать всё к чорту! Почему выбрали эти Филиппины! Почему именно сейчас здесь промчался тайфун и испортил наши планы? Я хочу домой. Боже дай мне сил Боже дай мне сил божедаймне сил
Не смотря на случившееся, кажется, наша программа не пострадала. Ну да, мы не поедем на пикник, у нас не будет ещё чего-то. Однако программу основных мероприятий удалось сохранить. Ну и слава Богу.
День 7.
Законодательное собрание.
День 8.
Всё закончилось, поздно. Ушли из церкви по номерам. Я забыл где-то вначале упомянуть, что работал переводчиком для нашей делегации. Распухнув в самом начале от климата я обрёл распухшую голову от работы. Нашу работу никто не видит. Её только слышно. И сколько ты не говори спикеру 'говорите медленнее', 'говорите чётче', сколько не взываешь к разумности и уважению, найдутся те, кого переводить сущий ад. А слушать - сущее удовольствие. И вот мы, германо, французско, португало и русско говорящие птицы взлетели на второй этаж церкви, там где место хору, (наверное) и трещали оттуда в микрофоны. Совсем не христианские мысли посещали нас периодически. Но мы справились, стерпели, смогли довести дело до конца и удержались от живописного бросания листов с балкона. Всё закончилось.
Конец был такой же хаотичный, как и ночь во время тайфуна. Кто-то улетает уже сегодня, кто-то уже с раннего утра. Непонятные прощания знакомых со знакомыми, а я в середине всего этого получаю бесконечные комплименты и благодарности за hard work. Мы молодцы! Мы перевели всех.
Богоугодное мероприятие будто бы замаливанием грехов стало после буйной вечеринки в ресторане несколькими часами ранее. Я не ожидал, что увижу пасторов, епископов и прочий люд, отплясывающий задорные танцы под громкую христианскую музыку. Это была чисто американская вечеринка и я получал шоковое удовольствие. В мой открытый рот должна была залететь птица и свить там себе гнездо. Ну или муха. А после - птица. Были и вкрапления красных нитей африканской и славянской культуры, немцы что-то смешное показали. Мы спели две русских народных и полетали ширококрылыми птицами вокруг столов. Люди хлопали, веселились, танцевали и потели от жары, радовались жизни и украдкой осуждали происходящее. Я поймал себя на сожалении, что не родился африканцем - потому что видели бы вы их одежды, слышали бы вы их песни, чувствовали бы вы их ритмы, голосили бы вы их голосами, вы бы сожалели со мной. Сожалел я, что не американец, потому что, помимо всего прочего, так как они я не умею веселиться. Сожалел я и о том, что было слишком много Америки, слишком много североамериканской поп культуры, пусть и смазанной христианским сиропом. Как простой человечек я будто рыба в воде плавал в этих водах, но как член оргкомитета я не находил себе места от американского колониализма: английский язык, английское то, английское сё. We try to do our best. Мой епископ высказал идею (не сегодня и не здесь), что надо провести следующий молодёжный совет в Евразии. Африка была, Европа была. Теперь вот Азия. Следующий шаг либо в одну из двух Америк, либо в Загадочную и Непостижимую Русскую душу (мои слова, не епископа). Это, конечно, большая трудность, и надо бы думать крепко над этим - как нам, так и им.
А какие они, Филиппины то? Это очень-очень много островов в океане. Столица Манила. Названы в честь британского принца Филиппа. За всю историю островов ими владели испанцы (отсюда и песо - местная валюта, и много названий и слов в языке -испанских), японцы и американцы. Последние успели отстроить много чего в своём стиле и зачастую чувствуешь себя в США. Температура (та, что летом) держится в районе 32 градусов, влажность - в районе 90 процентов. Бедность и богатство живут рука об руку. Отель, где я живу, окружён трущобами. Люди спят в ящиках, которые легко сойдут за гроб. Посуду моют на обочине в тазиках, пахнет мочой и грязью. Пальмы, грязный океан, попрошайки, голые дети. Отличные дороги, машины с кондиционерами. Здесь говорят по-английски и на языке тагалог (называйте его филлипинским, коли хотите). Есть ещё какие-то наречия. Как и все островные жители тёплых страх филиппинцы ridiculously happy people. Каждый тебе помашет ручкой, улыбнётся, скажет hello, sir. Я же знаю - это потому что я белый иностранец, богатый турист, выделяющийся из толпы. И мне все готовы услужить. Это раздражает, особенно когда гуляешь по городу. И всё же не только для меня, не только со мной они такие простые, весёлые, неутомляемые люди. Ребята так живут с утра до вечера. Мне бы пожить с ними дольше, и я бы всё понял. Меня бы переломило пополам и я бы дёрнул домой - в мой мир, полный нашего, родного, русского.
День 9.
В дорогом отеле, высоко от земли, далеко по коридорам от большого лифта, в большом номере, на двухместной кровати лежит моё тело и спит. Сегодня уже ничего не случится. Сегодня я улечу домой. Сегодня я не встаю рано. Я просто выселюсь из отеля и буду проводить совершенно свободно свои девять часов. А потом меня заберёт машина. И это всё утромбуется в разные слои, уложится в короба, в пакеты, в сумки, повываливается частями на пол и закатится под шкаф - и я забуду какие-то детали. А всё, что схоронится - останется навсегда. Подсохнет, отвянет, выветрится, и сложится в воспоминания о прошлом событии. И я всенепременно пущу слезу, вспоминая, сожалея о чём-то.
Наша русская, а вернее евразийская делегация, отправилась по сувенирам. Вдруг откуда ни возьмись я почувствовал себя аборигеном. Где поесть? - а я знаю, вон там-то. Где купить дешёвых дребеденей для семьи-друзей-любимых? - так вот туда и так, свернув, там, на площади. Руки мои превратились в коромысло, рассадил я своих друзей-подруг по плечам своим сильным и словно птицы покатились мы в машинке за 200 песо туда, там, где всё. И что? И большущий супермаркет вам на ладони. Robinson’s. Отоварились. Купили ненужных вещиц. Больше всего времени отвелось вот так вот неожиданно на пищевые продукты. Это всегда пожалуйста. Это всегда интересно. Здесь дёшево, много чего необычного, того, что не покупаешь каждый день.
И в отель! Пешком. По грязной набережной. Здесь тебе широкий выбор: и падшие на берег вонючие водоросли, камни и рыба, и падшие женщины, и массажисты стоп, и голые дети, и собаки, и памятники монументальные (но маленькие для высоких русских ребят с девчатами), и дырки в асфальте. Жарко идти. Джинсы прилипают к дамским ногам. Оказывается, что им посоветовали одеваться приличнее. На мне из одежды замаскированные под шорты плавки и футболка. То ли мне повезло родиться с другим цветом кожи, то ли это сексизм. Но я попридержу свои либеральные идеи в своей рыжей голове.
Пока.
Пока.
С Богом.
До встречи.
Рад был познакомится.
Они уехали. А я остался. Мои шесть часов истекут через 6 часов. Потом и я поеду. Потом и я полечу. Ужасно скучно.
Я уже почти погиб. Моя шея ослабла как у мёртвой курицы, моя кожа побледнела, покрылась испариной, перья растерялись. Я опустил голову на бок. Мои глаза закрылись и я стал проваливаться с царство Морфея. В большом и холодном лобби отеля нет людей, которых бы я знал, или которых был бы готов выносить. Мои силы оставляют меня. Я отпустил всё, все прошедшие дни, всю злость, всю радость, всю жару, весь воздух в лёгких, всех людей, все слёзы, всего себя. Осталось лишь моё тело, которое устало. И нет сил держать голову ровно, шею прямо, руки на коленях, веки открытыми.
Anton?
:)
Большой чёрной рукой Коллинс разбудил своего белого брата. Если бы я был женщиной, я бы вышел за него замуж. Если бы я мог выбирать старшего брата, я бы хотел, чтобы это был Коллинс. Он потрясающий. С ним весело и хорошо. С ним безопасно и тепло. Он прекрасен. С ним я провёл последние 10-20-40 минут на Филиппинах. Мне жалко с ним расставаться. Может быть я его никогда не увижу, учитывая, что первый раз был год назад в том же самом месте. Мы с ним из одного и того же оргкомитета. Я обнимаю его, он сажает меня в такси. Мой большой африканский брат. Моё сердце смачивает глаза, чтобы моргать надо было реже и дольше на него смотреть. Моё сердце стучит сильнее, чтобы кровь согрела тело и дольше можно было стоять на улице. Я обнимаю его, обнимаю себя, обнимаю Майка, обнимаю Блэйка, обнимаю Кендру, обнимаю Джоэла, обнимаю Эдуарда, обнимаю Элину, обнимаю людей, чьи имена я не помню, не знаю, обнимаю эту землю и простыни, согревавшие меня в накондиционеренных комнатах. Я оставляю здесь свою любовь - разбросанную, размазанную, розданную, случайно оставленную в чьём-то сердце, в церкви на скамье, в комнате. Прощай, Всемирный Молодёжный Совет 2014.
Xx.