"В чем же смысл ледяного окунания «во имя Христа»? Не проще ли «во имя Христа» принять теплый душ?"
Еще раз о крещенском моржевании
Протоиерей Виталий Эйсмонт
О крещенских купаниях написано и сказано немало. Одни ими восхищаются, другие считают их явлением безнравственным - стоит ли вести споры о мнениях? О «вкусах», конечно же, не спорят. Даже в Православии. Спорят здесь лишь о смысле происходящего. Данная заметка явилась следствием анализа автором аргументов в пользу крещенских купаний в ледяной воде и попыткой разобраться для чего и во имя чего совершаются эти экзальтированные действа.
Если мы обратимся к «Настольной книге церковно-священнослужителя» С.В. Булгакова, то обнаружим в ней следующее: «Купаются в особенности те, которые на Святках переряживались, гадали и проч., суеверно приписывая этому купанию очистительную силу от этих грехов. Такой обычай нельзя оправдать желанием подражать примеру погружения в воде Спасителя… В пользу этого обычая не может говорить и верование в целебную и очистительную силу воды освященной Церковию в самый день крещения Спасителя, потому что купаться зимою значит требовать от Бога чуда, или же совершенно пренебрегать своею жизнию и здоровьем» (с. 26-27).
Казалось бы, всё просто и ясно. Однако сегодня мы наблюдаем возрастающий интерес людей Церкви к шумным игралищам вокруг крещенской проруби.
Автор этой заметки отнюдь не склонен к утверждениям типа «во времена царские было лучше», но само изменение в нашем церковном сознании говорит уже о многом. Если сто лет назад священника невозможно было представить ныряющим зимой в освященную купель (думается, в противном случае его бы немедленно запретили в служении: цитируемая книга была выпущена в 1913 году по благословению Святейшего Синода, против руководств которого тогда особо не шутили), то сегодня в крещенскую прорубь спускаются даже архиереи, о чем с неописуемым восторгом сообщают нам различные СМИ.
Следовательно, в жизни нашей Церкви произошла, как это принято сейчас говорить, смена ориентации множества ее чад в осмыслении крещенских купаний.
Аргументы их приверженцев носят более художественный характер, чем богословский («это красиво», «это сильно и здорово» и т.д.), что признают и сами сторонники таковых. В полемике с их апологетами автор наталкивался на объяснения, суть которых сводится к трем посылкам:
- крещенские купания не имеют религиозной подоплеки, являясь лишь благочестивым церковным обычаем.
- люди окунаются во имя Христа.
- люди окунаются в воспоминание Христова Крещения.
Что ж, давайте проанализируем эти аргументы.
Начнем с первого. Итак, как утверждают многие сторонники зимних забав, это лишь обычный церковный обычай. Поэтому обвинять приверженцев крещенских купаний в язычестве все равно, что упрекать украшающих елки игрушками к Рождеству и жилища зеленью к Троице. Такое сравнение выглядит вполне безобидно и как бы убедительно. Но только «как бы».
Во-первых, как замечалось ранее, обычай этот далеко не церковный.
Во-вторых, если это действо уподоблять украшению рождественской елки или жилища, то что в данном случае будет служить предметом убранства: вода, «украшаемая» ныряльщиками или сами ныряльщики, украшающие свои тела ледяной водой?
В-третьих, вода в проруби становится после освящения агиасмой, предназначенной, как это явствует из молитв Великого освящения, для пития, помазания и кропления, но никак не для купания. Да и разумно ли пить воду после купания в ней? Странно, но сторонники крещенского моржевания говорят всегда о «купании в Иордане», но не о «купании в агиасме», как бы нарочно оттеняя сюрреализм происходящего, граничащего с кощунством. Так стоит ли говорить о «купании в Иордане» как о благочестивом обычае
Благочестивый христианин перед святой водой (например, перед тем, как ее пить) испытывает благоговейный трепет, как и перед иной любой святыней. Стоит ли сравнивать это благоговение с состоянием «православных моржей»? Что испытывает «морж» перед погружением в великую агиасму: страх перед святыней или особый психологический настрой перед леденящей водой?
В-четвертых, само высказывание о старом «церковном обычае», «не имеющем церковной привязки» само по себе противоречиво. Это все равно, что говорить о «рождественских колядках», в которых поется о чем угодно, только не о рожденном Христе.
На самом же деле все Православие насквозь пропитано символизмом и каждое церковное действие имеет семантическую привязку. В ходе дискуссии оппонент, как правило, соглашается с этим, норовясь оправдаться «купанием во имя Христа». При этом вспоминаются слова ектенийного прошения «О еже быти воде сей … во исцеление души и тела…», стало быть, купающиеся в «Иордане» сподобляются особого исцеления. «По вере вашей да будет вам». Звучит хорошо и красиво.
Но после слов ектении следует продолжение «черплющим ю и емлющим», а не «купающимся в ней», как уже замечалось ранее. Так почему же «во имя Христа» необходимо купаться в агиасме? Неужели для получения благодати исцеления мало обливания? «Симон Петр говорит Ему: Господи! [умой] не только ноги мои, но и руки и голову. Иисус говорит ему: омытому нужно только ноги умыть» (Ин. 13:9).
Может в бόльшей воде содержится больше благодати? Неужто мера благодати зависит от массы и объема святыни? В таком случае для пущего благочестия кисть для елеопомазания следует использовать размером с кропило, просфоры выпекать величиной с каравай, а лжицы для причащения мирян следует заменить на столовые ложки.
Так в чем же смысл ледяного окунания «во имя Христа»? Не проще ли «во имя Христа» принять теплый душ? При такой постановке вопроса у оппонента срабатывает защитный рефлекс вида «Христос не в душе купался, а в реке». Стало быть, крещенские моржевания проводятся на самом деле в воспоминание о Христовом Крещении. Это последняя соломинка, за которую пытаются ухватиться сторонники купания в агиасме.
Автор желал бы воздержаться от дальнейшей полемики, но вынужден до конца придерживаться того уровня дискуссии, который предлагают ему оппоненты.
В Евангелии в действительности ничего не говорится о купании в душе. Но и в реке Иордане Христос также не купался - Он лишь крестился. А совершалось это действие никак не зимой и не в ледяной проруби. Поэтому аргумент «в воспоминание» выглядит здесь уж совсем странно. Господь Иисус Христос никогда не проявлял себя в качестве экстремала - к чему тогда привязывать все эти моржевые причуды к крещению Господа?
Ни апостолы, ни тем паче Господь никогда не призывали к тому, чтобы люди повторяли Его действия. «Делайте, как Я», «повторяйте за Мной», «действуйте по Моему примеру» - эти и подобные им выражения являются карикатурой на слова Спасителя. Да, апостол увещал: «подражайте мне, как я Христу» (1 Кор. 4:16, 11:1), но подражание апостола заключалось в духовном следовании Господу, а не во внешних действиях. Внешнее можно лишь собезьяньичать, превратив тем самым воспоминание о крещении Господа в кощунственную пародию. Чему свидетелями все мы и являемся, наблюдая за происходящим в «Иордани».
В русском Евангелии, правда, встречается слово «пример» в отношении ко Христу. «Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам» - так говорится в Синодальном тексте Священного Писания. Церковнославянский текст передает слова Господа более точно: «образ бо дах вам…». Та же самая ситуация и со словами апостола Петра: «Христос пострадал за нас, оставив нам пример» (1 Петр. 2:21). Сравним теперь с церковнославянским: «Христос пострада по нас, нам оставль образ». Но оставить образ и дать пример далеко не одно и то же. Если же русский текст Евангелия воспринять буквально, то Православие должно быть облечено в отсутствии традиции омовения ног в Великий Четверг (она сохранилась лишь на архиерейских службах в качестве символического действия, но не более того).
Лишь однажды Богочеловек увещал нам нечто совершать в Его воспоминание. «Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание» (1 Кор. 11:23-25). Поэтому сущее действие в Его воспоминание - таинство Евхаристии. Все остальные попытки поступить «в воспоминание Христа» могут привести в лучшем случае к весьма странным действиям, в худшем - беззастенчивому кощунству.
Ведь если до конца следовать этому принципу, то в таком случае придется говорить о необходимости «благочестивой практики» езды верхом на ослах в праздник Вербного Воскресенья. Впечатлило бы не меньше, чем крещенский экстрим в проруби. А почему бы «в воспоминание» о Господе священникам не иметь бичи для изгнания из храма нарушителей дисциплины? Кстати, мы забыли еще об одном зимнем празднике - Обрезании Господнем - почему же до сих пор не учрежден «благочестивый обряд» обрезания мужчин в этот день (кстати, обрезание как таковое в Новом Завете не запрещено: «обрезание ничто и необрезание ничто… ибо во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание» - 1 Кор. 7:19, чему в пример обрезание Тимофея апостолом Павлом - см. Деян. 16:3)? Тогда почему бы не внедрить это действо 14 января «в воспоминание» о Господе, после чего через 5 дней совершить чин великого моржевания еще в одно «воспоминание»?
Как видим, оправдание крещенских купаний воспоминаниями о Господе представляет собой забавную натяжку. Здесь заведомо пропускается расхожее мнение о купании как о средстве духовного очищения и прощения грехов - в связи с откровенным магизмом в восприятии происходящего. Да и к чему тогда таинство Покаяния, если проблему греха можно решить гораздо проще.
Теперь о практической стороне вопроса. Поскольку основная часть купающихся в крещенской проруби являются неподготовленными к «моржеванию», то экстраординарные действия их в ледяной воде зачастую приводят к различным заболеваниям, остающимся порой в хронической форме. Иногда эти болезни приводят к смертному исходу (фатальные случаи в прошлом году на Черкащине, ставшие весьма известными жителям области, побудили епархиального архиерея митрополита Софрония запретить на приходах «Иордань»).
Обратимся к Евангелию. «Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее… Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли Он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся?.. Так, нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих» (Мф. 18:11,12,14). В свете этих слов крещенские потехи с допустимыми печальными следствиями выглядят как анти-Христовы развлечения: если Пастырь приходит, чтобы найти и спасти гибнущее, то антипастыри, напротив, готовы пренебречь тем гибнущим, ради которого Христос пришел в этот мир.
Среди «допустимых жертв» встречаются и дети, которых «благочестивые» родители без зазрения совести допускают, а иногда и насильно окунают в прорубь. Их не пугают возможные болезни, с которыми их чада могут столкнуться на всю жизнь - значит, в их сознании потеха того стоит.
Почему бы честно не признаться в том, что те зимние развлечения совершаются лишь ради развлечений? В том, что Господь с Его крещением не имеет никакого отношения к таковым? Или лучше шутками-прибаутками заглушить голос совести, пытающейся понудить к размышлению о происходящем?
Да, шалить проще, чем думать. Легче отшутиться, чем поразмыслить. Как говорится, каждому свое. Но тогда не нужно спекулировать словами о некоем Царстве, чуждом бездумных утех.
Источник
Фото взято здесь