Убить Путина
Михаил Дубинянский
"Это не война Путина, а война всех россиян", - вот главный тезис, который мы пытаемся донести до западного мира.
Фактически Украина пересматривает значение отдельной личности и широких масс в истории - и отказывается от представления, будто войны начинаются лишь по прихоти безумных тиранов. Впрочем, такой подход далеко не нов.
В конце 1960-х советский фантаст Гансовский опубликовал рассказ "Демон истории". По сюжету, главный герой, живущий в альтернативной реальности, попадает в прошлое и пытается предотвратить ужасную войну в Европе. Оказавшись в Вене в июне 1914 года, он убивает молодого Юргена Астера - будущего диктатора Объединенных Земель, ответственного за вооруженную агрессию и геноцид. Однако, вернувшись назад, герой обнаруживает, что война все равно случилась.
Правда, историческая книга "Расцвет и падение Объединенных Земель" превратилась в "Расцвет и падение Третьего Рейха", а место Астера с бородой занял Гитлер с усиками. Но в целом все осталось так же, как и было.
Идейно подкованный советский автор резюмировал: "Суть не в личности, а в чем-то большем: в инерции обстоятельств, экономике, расстановке классовых сил и самой системе капитализма, рождающей диктаторов. Ведь в конце-то концов никто не силен настолько, чтоб одним собой образовать атмосферу времени". Нынешние украинские представления об истории достаточно близки к этой марксистской парадигме, нивелирующей значение отдельных фигур.
Допустим, мы построили машину времени, перенеслись в Питер начала бандитских 90-ых и заказали киллеру скромного чиновника, таскающего чемоданы за мэром Собчаком. С точки зрения сегодняшних украинцев, это ничего не изменит. Вместо ликвидированного Вовы Путина шовинистические и реваншистские настроения оседлает какой-нибудь другой российский деятель, и война против независимой Украины все равно будет развязана.
Потому что суть не в личности, а в чем-то большем: в многовековых российских традициях, в имперском менталитете и массовом ресентименте после распада СССР.
Рассматривая кремлевского вождя лишь как выразителя массовых российских настроений, мы невольно копируем упрощенно-вульгарный советский взгляд. Однако реальная история более многогранна - это всегда микс индивидуального и коллективного, частного и общего.
Безусловно, у российско-украинской войны было множество объективных исторических предпосылок. Но субъективная личность Владимира Путина наложила свой отпечаток на обстоятельства агрессии, на ее начало и дальнейший ход. То же касается и ее завершения. Гипотетическое устранение Путина способно повлиять и на продолжительность войны, и на сам сценарий поражения России.
Дело не в том, что на смену автократу, имперцу и негодяю Путину может прийти демократ, антиимперец и просто хороший человек: это фантастика. Нет, дело в опциях, которые уже недоступны нынешнему российскому диктатору, но могут быть доступны его потенциальному преемнику.
У Путина нет опции "перевести стрелки на кого-то еще".
В глазах всего цивилизованного мира он несет персональную ответственность за развязывание войны. Мосты за кремлевским вождем уже сожжены, путей к отступлению у него нет.
Ему остается воевать до последнего россиянина - в надежде добиться если не победы, то хотя бы ничьей с гарантиями неприкосновенности для самого себя. А сдавшись и признав поражение, Путин просто не сможет выдать на заклание кого-то другого.
Но у путинского преемника такая опция будет. Очевидно, что после Путина объектом перевода стрелок станет сам Путин: как Сталин при Хрущеве, Хрущев при Брежневе, Брежнев при Горбачеве или Горбачев с Ельциным в 2000-х.
"Это идея Путина, а мы всегда были против". "Это решение Путина, а мы были вынуждены подчиниться". "Это все затеял Путин, а нам лишь приходится расхлебывать последствия". Даже если в подобных заявлениях будет мало правдивости, они обеспечат новому кремлевскому руководству определенную свободу маневра - и позволят принять сам факт военного поражения.
У Путина нет опции "признать войну ошибкой".
Хотя крушение первоначальных военных планов РФ очевидно всем, и российский диктатор вынужден оправдываться перед своими подданными, он пытается представить войну как необходимый шаг. "Если бы мы не начали спецоперацию, было бы еще хуже!" - этот пропагандистский месседж транслируется им уже много месяцев.
Путин не может заявить, что в Украину не стоило лезть вовсе: это означает обвинить в фатальном просчете самого себя.
Но у путинского преемника такая опция будет. Причем она даже не предполагает массового покаяния за военную агрессию. Внутренней российской аудитории можно объявить, будто Украина - это "западня", которая была подготовлена для России коварным Западом, и в которую опрометчиво угодил предыдущий кремлевский лидер.
Таким образом, россияне предстанут жертвами западных интриг и ошибочного путинского решения. И большинство охотно проглотят эту версию. Какими бы потерями и унижениями ни сопровождался военный проигрыш Москвы, виновником будет считаться Путин, позволивший себя обмануть.
И, наконец, главное: у Путина нет опции "стать победителем на фоне военного поражения".
Решение о полномасштабном вторжении в Украину он принял, уже обладая неограниченной властью и уже пробыв в Кремле более 20 лет. Престарелый диктатор поставил на карту все, чего лично достиг за время своего правления, да и за время своей жизни.
Примириться с поражением в войне значит умереть лузером и банкротом.
Разумеется, для Путина это неприемлемо.
Но у путинского преемника такая опция будет. Главным личным достижением для него станет сам приход к власти; сама победа в ожесточенной схватке бульдогов под ковром.
Даже если это произойдет на фоне российского проигрыша в войне, новый хозяин Кремля все равно будет чувствовать себя триумфатором. Ну а признание военного поражения он сможет преподнести как вынужденный и мужественный шаг ради спасения Отечества.
Мол, украинский капкан задумывался на Западе для полного уничтожения России, и если бы мы вовремя не выкарабкались из этой гибельной ловушки, было бы еще хуже…
Если сегодня от фигуры кремлевского диктатора зависит далеко не все, это не значит, что от нее не зависит ничего.
Так что исторический сценарий под условным названием "убить Путина" не теряет своей актуальности.
НЕ теряет. И понимает это далеко не один Дубинянский, это понимают многие. И в высоких кабинетах Вашингтона, Брюсселя и Лондона, там, где напряженно размышляют о завершении войны и главное - как ее завершение повлияет на формирование послевоенного мира, а политики размышлять об этом не перестают ни на минуту, там эти все соображения лежат как минимум с лета. С момента, когда ряд западных лидеров сделал твердую ставку на поражение России. Не на "почетную ничью", а именно на поражение.
Этот момент можно отследить по поведению товарища Си. Вот раз Пекин начал публичный разговор о достижении мира, значит уже как минимум месяц он знает, что Вашингтон и Брюссель уже определились и будут стремиться к поражению Путина.
В силу наличного расклада это означало, что Си попытается этого избежать.
А теперь сценарий внезапной гибели Путина рассматривают и в Пекине. Если вдуматься, то для Китая и такой сценарий решил бы много проблем.
И уж разумеется выгоды трех больших столиц прекрасно известны и в Москве. И Путин понимает, что при наличии столь важных заинтересованных лиц ему надобно очень и очень заботиться о сохранении своей жизни. Хотя постепенно недоваольство будет расти и в российских элитах. А также будет расти число желающих занять императорское кресло и заодно угодить и г-ну Байдену и тов. Си - их мнение тоже не будет последним при определении победителя борьбы бульдогов под ковром.
Редкий случай, когда в статье Дубинянского я не нашел ничего нового для себя