В какой режим перешла Россия
Андрей Илларионов
Что из реальных фактов имеется в сухом остатке?
Первое - увольнение лояльнейшего Путину прежнего «сислибского» правительства.
Второе - отправка в ссылку верного Медведева.
Третье - предоставление Мишустину уникальных возможностей по формированию «своего» правительства. Как минимум, четыре члена кабинета выбраны непосредственно Мишустиным.
Четвертое - сохранение в составе правительства единственного «медведевца» - Константина Чуйченко, и то - только по президентской квоте (министр юстиции). По премьерской квоте в правительстве не осталось ни одного ни «медведевца», ни сислиба.
Пятое - формирование Мишустиным не технического правительства. На первой же встрече новый премьер в присутствии Путина достаточно развязно заявил о новом правительстве не как о «президентской команде», а как о «нашей команде».
Шестое - радикальное изменение состава правительственного экономического блока с точки зрения его идеологии и, следовательно, характера предстоящей экономической политики. Михаил Мишустин и особенно Андрей Белоусов - жесткие «государственники», сторонники усиления налоговой нагрузки, проведения селективной промышленной политики, осуществления «национальных проектов» и т. п.
Седьмое - в своем обращении к новому кабинету Путин поставил фактически единственную задачу - осуществление национальных проектов. В выступлении же Мишустина национальные проекты среди приоритетов правительства оказались лишь на третьем месте. А на второе место новый премьер поставил задачу «запустить новый инвестиционный цикл». То есть назвал цель, какую Путин в принципе не ставил, и какую, кажется, вообще не формулировал.
Восьмое - невнятного Юрия Чайку на посту генпрокурора сменил И. Краснов, неоднократно рекламировавшийся «адвокатом» Вадимом Прохоровым. Судя по характеру участия Краснова в деле об убийстве Немцова, «сыскарь» отрабатывал версию именно ФСБ.
Девятое - на пик кадровых изменений 13−20 января Рамзан Кадыров, ненавидимый кремлевскими силовиками, сказался нетрудоспособным, на оглашение путинского послания не прибыл, на пятничной молитве в Грозном не появился. Но по завершении кадрового переворота в Москве тут же вернулся из «нетрудоспособного» состояния в свой офис.
Десятое - в ходе оглашения послания 15 января Путин элегически воспроизвел итог своего разговора с невидимым собеседником: «Знаю также, что в нашем обществе обсуждается конституционное положение о том, что одно и то же лицо не должно занимать должность Президента Российской Федерации более двух сроков подряд. Не считаю, что этот вопрос принципиальный, но согласен с этим».
О чем свидетельствуют все эти произошедшие реальные факты?
Похоже, о том, что у Путина состоялся содержательный разговор (и, скорее всего, не один) со своим собеседником (вероятно, коллективным), в ходе которого стороны пришли к взаимному соглашению по следующей формуле: «Поправки в Конституцию - ваши (то есть Путина), правительство и генпрокурор - наши».
Возможно, предметом пакетного обсуждения была также и судьба Рамзана Кадырова. Однако, кажется, окончательного решения по этому вопросу достигнуто не было.
По тем же вопросам, по каким пакетное соглашение было достигнуто, оно и было осуществлено пакетом - одновременным внесением конституционных поправок и проведением кадровых изменений в правительстве и генпрокуратуре.
Возникает естественный вопрос: а кто же является этим собеседником (этими собеседниками) Путина по элегическим беседам? Находятся они в званиях не полковников, а генерал-полковников. А также генералов армии. Наконец, в их рядах есть и штатские. Как в прямом, так и переносном смыслах.
Главный же итог кадрового переворота, согласованного в ходе доверительных бесед с Владимиром Путиным и осуществленного 15−21 января, заключается в принципиальном изменении природы нынешнего политического режима в России. До 15 января это был тандем спецслужб и сислибов при очевидном доминировании спецслужб. А теперь это гомогенный режим одних спецслужб.
Хотел бы отметить следующее: я недостаточно компетентен, чтобы оспаривать выводы Илларионова, и недостаточно пристально слежу за перипетиями кремлевской политики, чтобы оспаривать его наблюдения. По тем наблюдениям и выводам какие делал Илларионов по украинской политике могу отметить, что его наблюдения одновременно дотошные и односторонние, а выводы обычно чересчур катастрофичные; теми же недостатками страдают и публикации Пионтковского.
Потому я отношусь и к наблюдениям, и к выводам Илларионова с некоей опаской и, поскольку сам не обладаю достаточными знаниями, постараюсь привлечь к заочной полемике с Илларионовым тексты на ту же тему других авторов, желательно с иными приоритетами.
Пожалуй один вывод выглядит весьма правдоподобным - от либеральной политике в экономике решено отказаться, а роль госурегулирования должна быть повышена. Именно с этим и связано появление эффективного менеджера Мишустина во главе правительства