(no subject)
Из Филипа Рота
Она ничего не знает, но берётся провозглашать что угодно, а вполне вероятно, и сделает что угодно, кинется во что угодно - только бы войти в раж. Все её мнения - одни лишь стимуляторы. А цель - экстаз.
***
В любой банде лидерство отдаётся самым беспощадным.
***
Оставаясь абсолютно неподвижным и никак не подтверждая внешне, что он действительно в огне, не двигая ни одним мускулом и уж, разумеется, не издавая ни звука, он в первое время воспринимался как циркач, совершающий хитрый трюк, и выглядел не как монах, который горит в огне, а как монах, без тени опасности для себя поджигающий окружающий воздух. Поза, в которой он застыл, не изменилась ни на йоту, и это была поза человека, пребывающего в каком-то далёком ином пространстве, отрешённого от себя, служащего потусторонним целям, чувствующего себя звеном связи с высшими сферами, недоступного для ощущений, связанных с тем, что сейчас происходило с ним на глазах у всего мира. Ни воплей, ни корч, а само воплощение спокойствия в самом центре пылающего костра - никаких признаков боли, подвластных фиксации снимающих его операторов...
Она ничего не знает, но берётся провозглашать что угодно, а вполне вероятно, и сделает что угодно, кинется во что угодно - только бы войти в раж. Все её мнения - одни лишь стимуляторы. А цель - экстаз.
***
В любой банде лидерство отдаётся самым беспощадным.
***
Оставаясь абсолютно неподвижным и никак не подтверждая внешне, что он действительно в огне, не двигая ни одним мускулом и уж, разумеется, не издавая ни звука, он в первое время воспринимался как циркач, совершающий хитрый трюк, и выглядел не как монах, который горит в огне, а как монах, без тени опасности для себя поджигающий окружающий воздух. Поза, в которой он застыл, не изменилась ни на йоту, и это была поза человека, пребывающего в каком-то далёком ином пространстве, отрешённого от себя, служащего потусторонним целям, чувствующего себя звеном связи с высшими сферами, недоступного для ощущений, связанных с тем, что сейчас происходило с ним на глазах у всего мира. Ни воплей, ни корч, а само воплощение спокойствия в самом центре пылающего костра - никаких признаков боли, подвластных фиксации снимающих его операторов...