Наталья Горбаневская
Сказать сейчас что-то невозможно. Пусть будут ее стихи.
***
Как бы ты ни шел -
переулком кривым
или по переулку кривому,
всё, что ты нашел,
обращается в дым,
не донесешь до дому.
Что бы ты ни пел -
торжествующую песнь
или песенку павших повстанцев,
петел отлетел,
и осела плеснь
на строфы недописанных стансов.
Что бы ни лилось
без рифмы, на авось,
из динамиков что бы ни звучало,
этот дым, этот прах,
эти строфы на кострах,
начинайте сказочку сначала.
***
All I have is a voice...
W.H.Auden
Эти места,
где нигде не была я.
Холод холста
на закраине рая.
Ноты с листа
ненаверно играя,
глянешь в окно:
скушно, смешно.
Там в сентябре
ты проехал в телеге,
в пыльной жаре,
позабыв о ночлеге,
а на заре,
очутившись в побеге,
вынул смычок,
вывел крючок.
Это заря
наступает с востока,
шестизарядна,
шестидесьтиока,
значит, не зря
перестала до срока
скрипочка петь,
половица скрипеть.
***
Цеппелины... А я помню цеппелины:
проплывали, словно взбитые перины,
среди перистых пуховых облаков.
Это, собственно, такие дирижабли,
тоже длинные, как журавли и цапли,
только тряпкою обшитые с боков.
- А еще что? - А аэростаты,
по которым тосковали Геростраты:
чиркни спичкой... Нет-нет-нет, и думать страх.
На Тверском бульваре на канатах -
великаны, а в ночных своих пенатах -
искры, вздвигнутые на прожекторах.
- А еще чего? - А прочее забыла,
забубенное свое не забубнила,
не запомнила, запамятовала.
Да и в небе, шелестящем возле уха,
все растаяло - и ни пера, ни пуха,
ни искры, одни потемки да смола.
* * *
Анкор-анкор наперекор
тому, что чает рок,
наперерез и рек и гор
судьбе, трубящей в рог,
куда сияющий чертог
огнями круглый год
обвалят в бешеный поток
и галл, и франк, и гот,
и славянин, и славное,
но без оружья воинство,
а это значит: главное -
не потерять достоинство.
***
Как бы ты ни шел -
переулком кривым
или по переулку кривому,
всё, что ты нашел,
обращается в дым,
не донесешь до дому.
Что бы ты ни пел -
торжествующую песнь
или песенку павших повстанцев,
петел отлетел,
и осела плеснь
на строфы недописанных стансов.
Что бы ни лилось
без рифмы, на авось,
из динамиков что бы ни звучало,
этот дым, этот прах,
эти строфы на кострах,
начинайте сказочку сначала.
***
All I have is a voice...
W.H.Auden
Эти места,
где нигде не была я.
Холод холста
на закраине рая.
Ноты с листа
ненаверно играя,
глянешь в окно:
скушно, смешно.
Там в сентябре
ты проехал в телеге,
в пыльной жаре,
позабыв о ночлеге,
а на заре,
очутившись в побеге,
вынул смычок,
вывел крючок.
Это заря
наступает с востока,
шестизарядна,
шестидесьтиока,
значит, не зря
перестала до срока
скрипочка петь,
половица скрипеть.
***
Цеппелины... А я помню цеппелины:
проплывали, словно взбитые перины,
среди перистых пуховых облаков.
Это, собственно, такие дирижабли,
тоже длинные, как журавли и цапли,
только тряпкою обшитые с боков.
- А еще что? - А аэростаты,
по которым тосковали Геростраты:
чиркни спичкой... Нет-нет-нет, и думать страх.
На Тверском бульваре на канатах -
великаны, а в ночных своих пенатах -
искры, вздвигнутые на прожекторах.
- А еще чего? - А прочее забыла,
забубенное свое не забубнила,
не запомнила, запамятовала.
Да и в небе, шелестящем возле уха,
все растаяло - и ни пера, ни пуха,
ни искры, одни потемки да смола.
* * *
Анкор-анкор наперекор
тому, что чает рок,
наперерез и рек и гор
судьбе, трубящей в рог,
куда сияющий чертог
огнями круглый год
обвалят в бешеный поток
и галл, и франк, и гот,
и славянин, и славное,
но без оружья воинство,
а это значит: главное -
не потерять достоинство.