Брэдбери. Томпсон
Я не писал сегодня о Брэдбери, потому что как-то до сих пор не могу об этом окончательно подумать. Конечно, перечитывал «Марсианские хроники», самые любимые места. Совсем недавно в хорошей компании мы разговаривали о том, что вот - жив же Брэдбери и как это чудесно.
А еще я думаю о том, что он дожил до этого последнего прохождения Венеры по диску Солнца; и это связывается с его рассказом «Все лето в один день», где Солнце один-единственный раз в семь лет показывается сквозь венерианские облака.
«Марсианские хроники» я купил когда-то лет в тринадцать в серии «Библиотека Борхеса» (и, помню, важничал сам перед собой, что читаю библиотеку Борхеса). Наверное, все впервые прочитали их в этом возрасте и всех они ошеломили; помню удивительное ощущение от дат в книге: 1999 (уже прошедший год), 2000 (текущий), 2001 (будущий)... Это как с Кларком и Кубриком: смотришь в 1998 году «2001: Космическую одиссею», понимаешь, что через три года ничего такого не предвидится, но все равно 2001 год - это будущее, а значит, предсказание еще нельзя назвать несбывшимся.
И, конечно, том «О скитаньях вечных и о земле» (как многие позднесоветские книги, он издавался в обложках разных цветов). Брэдбери ассоциируется с советским чтением - и допускаю, что может поэтому у постсоветского человека вызывать настороженность; но его свобода никогда не была «свободой для бедных»: она вполне всемирного уровня.
*
Сегодня же здесь, в Нью-Йорке, я познакомился с дочерью Маяковского, Патрисией Томпсон. Когда увидел ее сначала, подумал, что какое-то совершенно нездешнее лицо; возможно, дочь эмигрантов первой волны? Потом Илья Левков сказал мне, кто это, и подвел познакомиться. Она занимается исследованиями феминизма, автор многих книг. «Я говорю по-русски, как маленькая девочка», - произносит с акцентом. Маяковского она видела один раз, в три года. Мы поговорили совсем коротко, но успели обсудить книгу Янгфельдта, национализм и даже Pussy Riot.
*
Сейчас перечитывал интервью Томпсон и нашел: «Редактировала фантастику, в том числе Рэя Брэдбери. Отличное, мне кажется, занятие для дочери футуриста - работать с фантастами».
*
А еще я думаю о том, что он дожил до этого последнего прохождения Венеры по диску Солнца; и это связывается с его рассказом «Все лето в один день», где Солнце один-единственный раз в семь лет показывается сквозь венерианские облака.
«Марсианские хроники» я купил когда-то лет в тринадцать в серии «Библиотека Борхеса» (и, помню, важничал сам перед собой, что читаю библиотеку Борхеса). Наверное, все впервые прочитали их в этом возрасте и всех они ошеломили; помню удивительное ощущение от дат в книге: 1999 (уже прошедший год), 2000 (текущий), 2001 (будущий)... Это как с Кларком и Кубриком: смотришь в 1998 году «2001: Космическую одиссею», понимаешь, что через три года ничего такого не предвидится, но все равно 2001 год - это будущее, а значит, предсказание еще нельзя назвать несбывшимся.
И, конечно, том «О скитаньях вечных и о земле» (как многие позднесоветские книги, он издавался в обложках разных цветов). Брэдбери ассоциируется с советским чтением - и допускаю, что может поэтому у постсоветского человека вызывать настороженность; но его свобода никогда не была «свободой для бедных»: она вполне всемирного уровня.
*
Сегодня же здесь, в Нью-Йорке, я познакомился с дочерью Маяковского, Патрисией Томпсон. Когда увидел ее сначала, подумал, что какое-то совершенно нездешнее лицо; возможно, дочь эмигрантов первой волны? Потом Илья Левков сказал мне, кто это, и подвел познакомиться. Она занимается исследованиями феминизма, автор многих книг. «Я говорю по-русски, как маленькая девочка», - произносит с акцентом. Маяковского она видела один раз, в три года. Мы поговорили совсем коротко, но успели обсудить книгу Янгфельдта, национализм и даже Pussy Riot.
*
Сейчас перечитывал интервью Томпсон и нашел: «Редактировала фантастику, в том числе Рэя Брэдбери. Отличное, мне кажется, занятие для дочери футуриста - работать с фантастами».
*