Про Ваську
Однажды Васька кушал пшёную кашу, запивал тёплым чаем, и думал про Киев. Но что он ни думал, всё выходило ни то. Не красотень, а убогость.
А потому решил Васька спросить деда Митрича:
- Деда, а, деда, вот Кийв, он какой? - потому что был деда человек мудрый (когда не бил ремнём) и даже мудрёный. Ходок по всяким Тытрупам. Так что уважали его и соседи, и домочадцы. И даже фельдшер бывало хаживал спросить у Митрича советец-другой. Так вот Васька спросил, а дед так хитро прищурился и говорит:
- Мал ты ещё, Васёк, про Кийв-то слушать.
- Ну, скажи, деда! - и всё чуть не плакать.
- Ладно,- говорит дед,- слухай. Кийв он такой да такой. И тут тебе, понимаешь, и крыши, и этот сидит, памятник. Отож и девки грудастые. Да складные. Не бабка Ефросинья! И сокровищ видимо-невидимо. А живут там люди не чета нашим. И любят те люди не пряник, да не сахарок как Гапонка. А вольную себе волю. О, как!
- Врёшь.- думает про себя Васька, а самому интересно. И вслух говорит,- Неужто нет того города краше на всей земле?
- Про то не ведаю. А что знаю, так что случилася там беда. Чи дракон какой, чи анчихрист. Янык. Две головы. Одна - с кривым глазом на запад. Другая с кривой пастью - на восток. И нет тому Яныку сладу. Всё дышит-подышит он синим пламенем. Да не долго ему пить ту кровь. Люди гуторют, что поднялся с немчины королевич Владислав, а то ли - Виталий - и с ним сто по сто улан в серебряных и золотых панцирях, и сам архангел Михаил на осле. Будут они в Киевах биться, и отрубят тому дракону лапы и хвост...
Да не закончить Митричу свой рассказ.
- Разбрехался, старый?- видно услыхала бабка Ефросинья и пришла в сени,- Да ведь другое гуторят да побрёхивают. Чи ни змеина он. Да не аспид. А брат осковского салтана. И что тот салтан ветки-по-ветки собирает, и шлёт ему беркуты, соколы и орлицы. Так что и нет их теперь больше в Оскве-то. А всё, чтоб от Витальки твоего, королевича, оборонить. А то будут в том Кийве немцы да бусурманы творить непотребства и мужеложества.
Деда с бабкой ругаются. А Васька сидит и смотрит в окно. И хочется ему верить, что где-то есть город краше нет. И что живут там вольные люди. И растут лютики. А потом он начинает проваливаться в грёзы. И снится ему, что идут он и Митрич по большой дороге. Но отчего-то ни в Кийв, а в Оскву. И что будут они таскать салтана за космы. И смеяться. А потом будут стоять такие невозмутимые и есть сахар. Ведь воля без сахара горька как редька.
Но всё проваливается Васька, проваливается. А всё не провалится в сон. Потому, что выпил он много горячего чая. И хочется побежать во двор. И от него освободиться. Тоже ведь. Свобода.