Над гравитационной могилой твоей ( Read more... )

дерево находит львиную шкуру,
брошенную каким-нибудь дуболомом,
влезло в неё; медленно согреваясь,
думает: что за зверь с десятью хвостами?

дряхлый эрос - эрозия; старая дева -
сонный оракул, светский или пустынный
смуглый профиль без глаз, ледяные бусы,
лишние волосы убраны в ломкий хворост

это она, дриада в плаще геракла!

Их было совсем мало, да и лез в основном какой-то лытдыбр: то про чемпионат мира, то про московское метро, а недавно так вообще про Пятницкое шоссе:) Короче, выкладываю всё чохом. Из приличного я сама выделила бы "Тополь" и "Сельский страх ( Read more... )

Помнишь ли было ( Read more... )

Сегодня о жирафах-альбиносах
я грезила. Но это - наяву:
зелёный чад в изысканных берёзах,
друг с друга объедающих листву.
Блуждать по Гумилёву - не потрава.
Потёртый том легко перелистну,
открою на странице про жирафа
и для себя кусочек отщипну.

Весну увидела туманную ( Read more... )

если холод, дожди
чтоб оно не погибло,
в лёгкие посади
семечко эвкалипта
потому что пора
в тяжкие опуститься

если дождик, ветра
в горле сильней дымится
эвкалиптовый лист
неподъёмнее толща
сучьев и ствол, слоист
разрастается молча
дальше - не ты, а вы
свет и влага событий

так говорил овидий
в ящике головы

Отстрелив покойные ступеньки,
мы летим подальше от бумаги.
Наши солнечные батарейки,
развернувшись, выкинули флаги.
Для движенья в небо - носовые,
для шмелей и пчёлок - кормовые,
малые, большие, призовые
звёздочки мерцают, как живые.
Пусть мы сильно далеки от цели
или даже стали шатунами -
вся Земля весною на прицепе
неотступно тянется за нами.

Плотнее стягивая спирали,
за солнцем движущимся следя,
старели деревья и умирали
в сезоны снега или дождя.
Напрасный труд - накладывать шину
на дряхлый ствол в шелухе парши.
Подкручивай медленнее пружину,
следя за солнцем своей души.
До верхней точки её скольженья -
где наконец-то застынет взгляд
и время, лопнув от напряженья,
начнёт сворачиваться

Поэзия, поветрие - такое,
допустим, poetree,
чьё тихое дыхание, как поэ,
исходит изнутри.
Мы все его вдыхали незаметно,
а в это время дерево с кустом
нам открывали разговорник ветра,
тяжёлый первый том.
И вот была поэзия открыта,
но мы не ради прихоти и сбыта
мечтали захватить её живьём -
чтоб дать ей свет. И не искать лимита
в дыхании своём.