"Синий бархат"
А вот подлинная эстетизация «звероформы» - «Синий бархат» Д. Линча.
Моментами настолько тягучее, насыщенное, ревущее кино, что... Его следовало бы поставить в ряд повсеместно употребляемых экземпляров, безвозмездно иллюстрирующих постсовременные философемы, идеологемы и прочие эзотеричные дискурсы. Поистине «открытое произведение» с армадой дрейфующих Означающих. Классические приемы линчевских устрашения и омерзения действуют безотказно. Это - отдаленно индустриальная какофония, идущая фоном, либо просто зловещий шум дисгармоний (визитка признанного адепта ТМ еще со времен «дебютного» «Головы-ластик» - получается, шумовой задник кинематографического метра влился во вселенскую медитацию Аум уже приверженца НРД с той же «нулевой степенью» западноевропейского логоцентризма, с не типичной для нас мерой осмысленности). Темные задники, полутона, затенение, разрушаемые ярко накрашенными губами «роковой красотки». Это - привязанность к поствоенной стилистики. Бред с «винтажными» тачками, по тривиальности красивыми и опасными, аварии на которых экзистенциальны по сути, потому как приводят к неумолимой гибели или эстетически изощренным уродствам. А гамлетовская интроверсия главных героев, выдающая наружу интенсификацию эмоций, рефлексов, мыслей, в действительности оказывающаяся затянувшимся ступором бессмыслия, пустой обескураженности; реакция на события жесткой действительности осуществляется реверсом, с нелепым многочасовым опозданием. Ну, и конечно, клокотание порока под безмятежной каймой бюргерски благополучной американской провинции. Это вроде как дорогостоящий тренд Линча в плоскости экономических отношений медиа-рынка. В единоличном владении, кстати… ведь когда эксплуатируют тематику мистической порочности и затаившейся злобы на лоне светлых будней, ассоциативный ряд движется к медийному первоистоку - фигуре таинственного мужика с седой шапкой волос.
Но где же обещанная «звероформа»? «Суповой набор» (скелет своеобразной визуализации, на котором строится вся кинокартина) линчевских узнаваемых приемов, сюжетная жижа, разведенная по классическим голливудским рецептам с узнаваемо простейшей завязкой и прогнозируемо счастливым окончанием. За вычетом - ценнейшие остатки, «звериный отход» в образе Фрэнка. То, что было разыграно грандмастером Деннисом Хоппером, или скорее выхвачено «камерным» взором Линча, вряд ли поддается нормализующим оценкам стандартно-сонной критики. Тело когда-то беспечного «хиппана» (помните кайфового весельчака в «Easy Ryder», персонажу, по которому запомнился актер Хоппер) крошится, расходиться трещинами, от вырывающегося на свет дневной Зла. Здесь такой случай взрыва означающих, когда любой концепт иль метафора окажутся подходящими - цветы Зла, транспаренция Зла, и пр. Подбирайте любой вычурный троп - будет к месту. Ибо этого нетипичного злодея корежит, выворачивает наизнанку, разъедает от мучающего раздражения. Здесь нет следования по просчитанному реестру добрых и нехороших поступков: гонка по магистрали злобы и насилия без всяких указателей. Поэтому в образе Фрэнка олицетворяется ультимативное Зло, не связанное стандартными моделями, а спонтанное, произвольное в своей болезненности. Не просто избить, а в прелюдии тяжелых побоев расцеловать - накрашенными губешками конвульсирующего изверга. Такое зло не идет на компромиссы, оно безумно и аутентично в этом безумии, прямолинейно, экстатично и не беспредметно. По сюжету это всего лишь опасный главарь банды с «административными связями» и патологически уязвленной сексуальностью - типичный мелкотравчатый садист без «хирургических» изысков («подумаешь - ухо?!»). Вроде бы ничего особенного. Но Линч подтягивает в образ такое количество аморфной метафизики, перерастающее в эксцесс качества, что в рядовом быдло-бандите отсвечивается исчадие ада, нечто универсально Злое. И это без единого произнесения зауми, извлеченной из традиционных щедрот религиозно-философского любомудрия. В том, вероятно, и Класс Линча.