В Донецк и обратно. Часть 6
Помню, я к этому времени стала выходить из дома как минимум один раз в день. Не только, чтобы купить необходимое, но и чтобы просто прогуляться по знакомым с детства местам и развеяться. С друзьями я не хотела встречаться. Не нужно было раcширять круг людей, знающих, что я в Донецке. И к тому же я очень не хотела, чтобы мои воспоминания детства и молодости навсегда омрачились неприятным фактом того, что друзья, возможно, поддерживают ДНР. В воскресенье, 25-го октября, я шла на пару часиков в гости к своeй тёте по улице Набережной. Видела, как свозили автобусами массы народа с флагами мёртвых цветов. Их строили в группы люди в камуфляже, потом направляли в направлении центра города. Руки чесались сфотографировать происходящее на телефон. Но я решила не рисковать, памятуя о том, что у меня сейчас совершенно другая миссия. Даже перешла на аллейку поближе к воде, чтобы не было видно моего любопытства. Парковщики в неоново-жёлтых жилетах занимались автобусами, которые продолжали прибывать. Пустой транспорт занял все пространство между первой и последней шестнадцатиэтажками на Набережной. И еще было много автобусов во дворах,между пятиэтажками. Помню, несколько организмов, натыкаясь друг на друга, тащили тряпку цветов ДНР размером примерно 4 х 10 м. Оказалось, ДыРа праздновала "День флага", для чего изображала единение масс. Когда я возвращалась от тёти домой, то эти же люди возвращались с шариками и флагами вниз, к своим автобусам, чтобы уехать в свои чигиря.
....Из прошлой жизни ко мне прорвался только один человек - моя бывшая подруга, кума и свидетельница на свадьбе Ира. В прошлом году мы с ней поссорились (я об этом кажется, писала в своё время). С тех пор контактов не было. Насколько я знаю, Ира продолжала общаться с моей мамой и даже иногда заходила к ней в гости.
Получилось так. Я предупредила отца, чтобы только он подходил к городскому телефону. Чтобы никому из посторонних не говорил, что я здесь. Особенно - Ирине. Она в прошлом году обозвала меня фашисткой и до сих пор не извинилась. Он сказал, что всё понял и всё сделает. И, (естественно), сразу же позвал меня к телефону, когда Ирина позвонила моей маме. Oна не знала, что та больна. Ира сделала вид, что между нами ничего не произошло - и напросилась в гости.
Помню, утром того же дня у нас в гостях был моя двоюродная сестра Людмила. Её муж Саша, врач, вернулся в Доброполье на работу. Она же осталась в Донецке, чтобы составить своей матери (моей тёте) и мне компанию. Людмила славно тогда разделала моего брата с его сказками о "русском мире". Когда вечером к нам пришла Ира, осведомилась о болезни мамы и начала расказывать о своём житье-бытье, брат сказал: "Наконец-то пришли единомышленники, а то эти укропихи (имелись в виду Люда и я) меня тут совсем задолбали".
...Всего , что рассказывала Ира, я приводить не буду. Вы все эти сказки сами знаете. Про распятых мальчиков, про Точку-У, про выемку органов у опопочления, про скорую выдачу российских паспортов в Донецке и т.д. Ира - сепаратистка до мозга костей, что не мешает ей преподавать немецкий (зачем? Кому? Почему не осетинский, сербский, матерный или абхазский? ). Брат и сын (25 лет) ушли воевать в опопочление. Муж-юрист не нашёл себя в ДНР. На Россию его тоже не берут. Несмотря на связи и друзей в милиции. Как-то перебивается нотариальными сделками. В Донецке заключаются сделки, несмотря на смутное время. По украинским нормам, с соответствующими печатями. Нотариусов либо привозят с украинской территории, либо клиенты сами едут в подконтрольные Украине города. Либо прибегают к услугам таких юристов, как муж Иры. Ee cына отпускают домой редко. Он лежит в окопах под Докучаевском. Еды мало, денег не дают, грязь, болезни, вши. Ему хорошо - дом рядом в Донецке. Mожно помыться и переодеться. Его сослуживцам, которые из России, приходится терпеть.
Ирина, похоже, совсем забыла, в чём она меня обвинила прошлым летом. Болтала свободно, а я не встревала в её монолог. В Донецке у меня выработалась особая методика дзена - во время ватных рассказок утыкаться в спицы и вязать носки (сами знаете кому) из предусмотрительно привезённой с собой шерсти.
.....В последнюю декаду октября мама уже почти всё время находилась в коме. За малым ислючением. Она, видимо, держалась до моего приезда. Но потом ее состояние стало резко ухудшаться. Я не могу сказать, что мама ничего не чувствовала. Она реагировала, когда я ее мыла и поворачивала. Когда делала массаж рук и ног. Но мне было очень больно смотреть на её мучения. Муж моей двоюродной сестры Саша, врач, приезжал с 20 по 22 октября в Донецк и еще раз осмотрел маму. Отменил все прописанные лекарства и велел давать только обезбаливающие - по мере потребности. Лекарство "с той стороны" (так говорят в Донецке) он привез сам. Сказал, что осталось недолго - судя по общему состоянию. Саша также попросил связаться с участковым врачом, чтобы тот пришёл и сделал все необходимые записи в карточке мамы. Об уколах я договорилась с соседкой, опытной медсестрой.
....Продолжение следует....
.
