Проблемы сохранения архитектурно-градостроительного наследия (часть 2)

[townplanner]

Андрей Бабуров

Проблемы сохранения архитектурно-градостроительного наследия

Часть 2 (из трёх)

Однако сколь велико не было бы ваше знание того, что следует в городе сохранить, в основе конфликта «старого» и «нового» лежат причины объективного характера. Главным фактором, меняющим лицо исторических городов, является интенсивный рост, в процессе которого соображения благоразумия и традиции отступают перед натиском сиюминутной выгоды, что вызывает дальнейшее, всё более интенсивное освоение территории исторического городского ядра и необратимые изменения исторически сложившегося городского ландшафта.

Весьма показательно в этом смысле то драматическое положение, в котором оказался один из наиболее уникальных городов мира, Иерусалим, описанное в работе A.Kutcher. Физический характер и художественное значение Иерусалима заключается в его ландшафте - в свете, цветовой гамме, в текстурах поверхностей, в сложной топографии и в гармонической взаимосвязи между творениями природы и человека. Старый город лежит на восточном краю плато, принадлежащем главному водоразделу Иудейских Холмов. Плато резко ограничено крутыми обрывами; внутри топография более мягкая. На восточной стороне плато долина Кедрова с долинами его притоков, Хиннона и Иегосафата образуют большую котловину с крутыми склонами, окружённую с трёх сторон холмами и раскрытую в Иудейскую пустыню, как залив в море. В этот «залив» вдаётся выступ Иерусалимского плато, несколько более низкий, чем окружающие холмы - мыс Старого города, на краю которого и расположена древнейшая часть города с его важнейшими монументальными сооружениями, занимающими главенствующее положение в окружающем чашеобразном пространстве.

Рис. 3. Иерусалим:

а - современная панорама с востока;

б - действующие планировочные концепции

Эта совершенная, сбалансированная композиция в высшей степени деликатна, разрушить её очень легко (рис.3). Местная традиционная архитектура очень проста; её язык сложился в терминах климата, материалов, конструкций, с сильным чувством места. Простые объёмы со стороной порядка 4 м, ровные поверхности стен с малым числом оконных проёмов благодаря своей обработке смягчающие и рассеивающие свет; отдельные здания здесь не важны, важны группы их и их связь с местом. Эта связь неожиданная - из-за того, что строительная ткань так проста, а конструкции неотчётливы, трудно оценить подлинные размеры зданий, что вызывает иллюзию громадности и производит эффект уплотнения расстояний. Именно поэтому масштаб зрительного бассейна Старого города кажется грандиозным, почти безбрежным, в то время как на самом деле зрительная зона Старого города маленькая, 3-4 км от горизонта до горизонта, а его здания по современным стандартам миниатюрны. Вот почему вызывают такую тревогу действия фактических современных хозяев Иерусалима, желающих строить во что бы то ни стало возможно крупнее и выше, без какой-либо строительной масштабной регламентации, руководствуясь исключительно соображениями немедленной выгоды. В результате отсутствия единой конструктивной концепции, включающей идею сохранения культурного и градостроительного наследия города, Иерусалим застраивается изнутри теми, кто считает, что следует сохранить окружающий ландшафт, и снаружи, в этом самом ландшафте, теми, кто считает, что строительная ткань древнего города будет и морально, и физически уничтожена крупным строительством в Центре (см. рис. 3-б).

***

Следует отметить, что превосходный анализ ландшафта A.Kutcher не даёт ответа, как же всё-таки быть, а попытка социологического анализа неубедительна. Любые исследования исторического развития, композиции плана и зрительных качеств, существующих или утраченных, могут быть лишь частью цикла всесторонних исследований. Важность ландшафтных исследований очевидна, однако наряду с прошлым и «настоящим нужно исследовать и то, что может быть, все возможные следствия предполагаемого строительства в зоне исторического городского ландшафта, а такие исследования могут быть эффективны лишь в сочетании с соответствующим анализом возможных функциональных трансформаций. Только так можно будет избежать таких простых, но неисправимых ошибок, как строительство высотной гостиницы рядом с прекрасно изученным и охраняемым Старым Таллинном.

Изменения ландшафта, затрагивающие столь большие территории, как окружение городского ядра, пусть даже очень компактного, могут происходить, как правило, в результате развития функциональной структуры всего города или его значительной части. Достаточно легко представить те изменения ландшафта, которые вызовут строительство крупного жилого массива, спортивного центра со стадионом, промышленного предприятия или ТЭЦ.

Каждая городская функция требует соответственного пространственного воплощения и обеспеченности коммуникациями, т.е. функционально-коммуникационные решения имеют неизбежные пространственно-эстетические следствия. Поэтому перспективная функциональная структура поселения должна решаться с учётом того, какие пространственные структуры образуются при её осуществлении, и как они будут влиять на данную пространственную структуру исторического городского ядра. Однако в некоторых случаях соответствующее построение перспективной функциональной структуры на уровне города недостаточно, если его градообразующие факторы являются следствием экономической организации района. Именно на уровне районной планировки должны закладываться действенные возможности всестороннего сохранения архитектурно-градостроительного наследия. На этом уровне, решающем структуру функциональных связей района и формы территориальной, взаимосвязи основных элементов расселения, исторические городские образования с сопутствующими им территориями природного ландшафта должны рассматриваться в качестве некоего градообразующего потенциала в смысле занятости населения и как рекреации. Всё это относится и к ТЭО агломерации крупного города.

Если мы ставим своей задачей сохранение исторического городского ядра как пространственно-эстетической ценности, необходимо выяснить, какие функции могут быть восприняты его городской тканью. Очевидно, что это прежде всего традиционные функции в традиционном объёме: жильё, гостиницы, общественные учреждения, мелкая торговля, ремесло, небольшие производства, образование и т.д.; полифункциональность необходима, чтобы обеспечить всестороннюю жизнедеятельность древнего городского организма. Для обновления этой жизнедеятельности традиционные функции необходимо дополнять новыми, но лишь теми, которые не вызовут в процессе своего осуществления нежелательных изменений городского ландшафта строительными или эксплуатационными характеристиками. Так, в историческом районе нельзя размещать функции, склонные к расширению или собирающие значительные потоки людей и транспорта, что неизбежно приводит к сооружению крупномасштабных транспортных сооружений; это - конторы, торговые центры, крупные зрелищные учреждения, человекоёмкие производства и т.п. Исключение в силу возможности дисперсной организации составляет высшее образование, внесение которого в структуру древнего города во многих случаях представляется весьма желательным, как обновляющего культурного потенциала.

***

Таким образом, способное нести лишь небольшую долю общегородских функций историческое городское ядро должно занимать особое место в функциональной структуре развивающегося города; функции центра города историческое ядро может нести только в тех редких случаях, когда его территории занимают всё ещё значительную часть всей городской территории, а рост города незначителен или отсутствует вовсе.

В тех случаях, когда развитие города интенсивно, единственная возможность избежать перерождения исторического ядра - это оставить его в покое и создать зону нового центра, отвлекающую интенсивно развивающиеся функции - «альтернативный центр». Такое предложение, в частности, и было сделано Кендзо Танге для Болоньи. Однако Болонья - столица итальянской провинции Эмилия-Романья - представляет собой относительно редкий пример города с запланированным «нулевым ростом» в результате точно сбалансированной экономики, что позволило прогрессивному муниципалитету и жителям выбрать политику «активного сохранения» и обновления городского ядра, остающегося частью общегородского центра. После соответствующих исследований закономерностей городского ландшафта и типологии застройки был создан осуществляемый ныне план исторического центра Болоньи, развивающий основные положения плана общегородского развития, утверждённого в 1972 г.

Исторический анализ формирования планировочной структуры проследовал целью установить морфологическую типологию городских пространств в разные периоды существования города.

Каждому периоду соответствует определённый порядок пространственных соотношений участков и застройки. Прямоугольные участки первого (древнеримского) ядра сменяются удлинёнными неправильной формы участками средневекового города, окружёнными, в свою очередь, поясом застройки, дня которого характерны глубина и наличие многих свободных пространств, в прошлом садов и огородов. Средневековью город обязан своими родовыми башнями, многие из них сохранились и по сей день. Последующий период создал своеобразную «культуру уличных аркад» в первых этажах периметральных зданий, благодаря чему образовалось подлинное единство специфического образа города: внутренние виды городских улиц схожи как пространственно, так и архитектурно. Те же аркады, обрамляющие дворы, создают антитезу внутреннего пространства внешнему. Таким образом, как отмечает R.Scannavini, специфика городского ландшафта Болоньи определяется тремя важнейшими характеристиками: наличием перепадов пространственной организации, совпадающих с линиями стен, городской тканью, представляющей непрерывную совокупность, и монументальными сооружениями, соборами, монастырями, дворцами и пр. Исследования городского ландшафта отразились в схемах, подкреплённых весьма подробными фото-фиксациями, в которых различные городские пространства подразделялись на те, чей облик должен быть сохранён полностью, и на те, чей облик может быть сохранён лишь частично. Была произведена также подробнейшая инвентаризация исторической застройки в двух основных аспектах: по степени реконструкции и по возможностям использования» Первая классификация основывалась на следующих принципах возможной реконструкции: реставрация с абсолютными ограничениями и реставрация с частичными ограничениями; оздоровление (реставрация и частичная перестройка) - обновление интерьера при сохранении функциональных и структурных характеристик и перестройка с некоторыми частичными ограничениями; снос и перестройка либо снос при возможном восстановлении на другом месте. Соответствующая схема представила «реконструктивную типологию» (рис.4). Объёмно-пространственные характеристики застройки послужили основой типологии возможного использования исторических зданий. Здесь были выделены 4 типа объёмно-пространственных структур. Категорию «А» составили большие монументальные объёмы, пригодные для общественных функций, университета и пр. Это могут быть и замкнутые архитектурные организмы, такие как Палаццо Д’Аккурсио, представляющее собой укреплённый замок в центре города, или расположенное поблизости Испанское подворье; и комплексы отдельных монументов - церкви и аркады монастырей; и отдельные монументальные здания - церкви и башни; и наконец, типичные древние здания с аркадами, службы при монастырях и пр. В категорию «В» вошли жилые здания нобилитета, пригодные для жилья и сейчас (частного, университетского или гостиничного). Такие здания занимают достаточно крупный отрезок уличного фасада и имеют большой двор с аркадами. Категорию «С» составили небольшие частные дома на узких и глубоких участках, с уличным портиком, ведущим во двор или сад, также пригодные для жилья. Наконец, просто пригодные для жилья древние здания составили категорию «D».

Рис. 4. Болонья. Объёмно-пространственная типология застройки

Следует отметить, что план исторического центре Болоньи преследует прежде всего цели социального характера, которые заключаются в стремлении сохранить в историческом центре коренное население (чаше всего с низкими доходами), которое обычно выдворяется на периферию, а его место занимает буржуазия с достатком. Кроме того, здесь отражено стремление сохранить естественные в среде исторического центра личностные и общественные отношения между людьми и группами, отвергаемые в практике создания периферийных жилых районов.

Наряду с мероприятиями по специальному и физическому сохранению исторического центра должна быть несколько изменена его функциональная структура. Университет, которым славен город с ХШ в., а точнее его гуманитарные факультеты вновь должны войти в гущу городской среды в качестве обновляющего культурного потенциала. Помимо этого город нуждается в культурно-общественных учреждениях. Для этих целей подходят категории «А» и «В». Предполагается возродить ремесло, предоставив ему место для работы и выставок. Некоторая доля строительного фонда должна быть отведена под гостиницы для развития туризма. Важную долю занимает план создания сети детских, школьных и медицинских учреждений.

Таким образом, исторический центр рассматривается как целое, включающее жильё, университет, культурные и туристские, а также небольшие торговые и деловые предприятия. Запрещено всё то, что требует больших строительных объёмов и привлекает большое количество транспорта: любые концентрации административных и конторских учреждений, универсальных магазинов, складов и т.д.

Планировочно исторический центр Болоньи разделён на 10 частей, соответствующих сложившимся территориальным общностям «зонам среды», как они названы в статье Debord-Kritter, среди которых были выбраны 13 территорий первоочередной реконструкции. Естественно, в плане предусмотрены ограничение транспортного движения в историческом центре созданием «дорог-каналов», отвлекающих автомобильный транспорт на периметральные дороги, а также мероприятия по развитию общественного транспорта, созданию пешеходных зон и пешеходной сети раскрытием частных дворов и пассажей.

Опыт Болоньи не применим ко всем без исключения случаям, однако для городов Италии и городов других западноевропейских стран, сходных с Болоньей по природным и урбанистическим показателям, является образцом и прежде всего того, какую роль может играть прогрессивный муниципалитет в капиталистическом обществе и жители города в его судьбе. Примеру Болоньи следует Феррара, второй по значению город той же провинции. Несколько более поздняя, чем Болонья (сер. 1 тыс. н.э.), Феррара также сохранила несколько морфологических слоёв городской ткани и многообразное архитектурно-градостроительное наследие. Основные политические, культурные, функциональные и объёмно-пространственные принципы сохранения здесь те же, что и в Болонье, однако важным шагом вперёд является предусмотренное генпланом создание зелёных выходов исторического ядра в окружающий ландшафт.

К сожалению, это единичные примеры. Большинство древних западноевропейских городов продолжает быть объектами социально-урбанистических противоречий, земельной спекуляции и бескультурья.

***

В течение 1960-х годов были приняты законы об охране памятников и организации зон сохранения в тех странах, где таких законов не было, либо их устарелая формулировка не позволяла предпринимать сколько-нибудь значительные мероприятия по сохранению исторической городской среды. Как отмечает С.Franck[1], по закону, принятому в 1962 г. во Франции, зоны сохранения представляют собой выбранные местной администрацией изолированные территории, никак не получающие отражения в общегородской планировочной структуре. Этот закон преследовал целью расширить понятие исторического памятника на целые группы зданий, для того чтобы «восстановить определённый «декор» и обновить среду, типичную для интересующего периода». Однако цена таких мероприятий превышала возможности бюджета, предназначенного для культурных мероприятий, а сами мероприятия нигде во Франции не входили в состав программы общегородского развития. В большинстве случаев план охраны зоны представляет собой неясную схему, попытку объединить схему транспорта с предложением по сносу, полностью игнорирующую социальные последствия такой политики сохранения в рамках всего города. Однако в ряде случаев и такие зоны, уже утверждённые, оказывались слишком неудобными и были сокращены, как например, в Бурже, где реставрированные, очищенные от старых ветхих строений и пристроек кварталы выглядят как опереточная декорация, а весь исторический центр должен подвергнуться коренной реконструкции, чтобы создать гиперцентр, ядро, реально соответствующее величине агломерации, путём усиления торгового содержания центра и улучшения автомобильных связей внутри центра и периферии - центр. Всё сводится, таким образом, к транспортному обновлению и устройству автостоянок.

В этой связи определённый интерес представляет проект обновления городского ядра Родеза, описанный в работе T.Raffi, представляющий собой попытку рассматривать проблемы исторического центра в контексте всего города, однако не свободный от недостатков, характерных для современной французской градостроительной практики такого рода (рис.5).

Рис. 5. Родез. Франция. План исторического городского ядра

Родез - город средней величины на юго-западе Франции, сохранивший исторический характер своего центра. Проблемы средних городов сходны: интенсивное развитие периферии, затухание исторического центра и транспортные проблемы. Центры городов в этой части страны сохранились, и нарушения их облика очень волнуют жителей. Родез первым среди подобных городов получил «глобальную стратегию планирования», в рамках которой были выдвинуты градостроительные предложения по обновлению исторического городского ядра, преследующие три основные цели: создание новой структуры общегородского центра, обновление, реставрация старых кварталов, улучшение жилищ.

Городское ядро занимает овальное плато, 400х800 м, вытянутое с севера на юг, восточной и южной стороной обращённое на Аверон; с запада к ядру примыкает город, и в этой части древнего ядра расположен городской собор. Функции общегородского центра распределены на территориях, примыкающих к ядру, и вокруг собора. Общее функциональное состояние исторического ядра характеризуется, с одной стороны, значительным снижением числа населения при изменении возрастной структуры населения в сторону более пожилых жителей и значительным уменьшением числа жилищ, а с другой стороны, - наличием весьма привлекательного торгового центра и присутствием важных административных функций, вместить которые существующая строительная ткань старого города не в состоянии; автостоянок не хватает»

Поэтому здесь образовался «функциональный переизбыток», что привело к «выбросам» функций на периферию. Так же, как и в других подобных городах, перед проектировщиками Родеза стоит дилемма, включающая два требования, которые кажутся противоречивыми: необходимость сохранения однородного и качественного архитектурного наследия и необходимость введения сюда новых городских функций. В планировочном отношении преследовались две цели, которые выразились в ряде разнообразных и дополняющих друг друга действий, а именно: планировочно выделить и повысить комфорт сложившегося центра, а главенствующие функции вынести в зону, непосредственно контактирующую со старым центром. Для решения первой задачи было решено произвести реставрацию и оживление старых кварталов в их прежней жилой функции. Одновременно был намечен ряд мероприятий по устройству пансионатов и общежитии в соответствии с перенесением на территорию городского ядра большей части технологического института. Проект предусматривает также меры по улучшению городской среды, оживлению торговли, созданию пешеходных зон в сочетании с улучшением условий транспортной доступности. Последнее не может не вызвать сомнений. Транспортное движение, стоящие и движущиеся автомобили являются одним из важных, хотя и «временных» факторов формирования представления о городской среде на уровне непосредственного окружения человека и, как отмечал Бьюкенен ещё в 1963 г., разрушающие исторический характер городской среды. Городское ядро Родеза так мало, что его можно пройти вдоль за четверть часа, поэтому гораздо логичнее было бы сделать его целиком пешеходным. Значительных «расчисток» не предполагается, однако будущий архитектурный характер участков, уже освобождённых от ветхих строений, неясен и здесь может возникнуть проблема «музейных объектов на пустырях», аналогичная Бурже. В данном случае, однако, важна сама постановка вопроса о придании историческому ядру функций, соответствующих его строительной ткани, и о развитии центра за его пределами; иными словами, о перераспределении функций на уровне всего поселения для сохранения исторического ядра.

Окончание следует

[1] Franck C. L'envers du décor, ou comment faire d'une vieille pierre deux coups. - L'architecture d'Aujourd'hui, 1975, №180.