Топорный антисталинизм автора «Пещеристого консерватора»
В статье «Пещеристый консерватор» Александр Тарасов протащил за каким-то чёртом опубликованного в России ультраправого автора Пола Готфрида. И поделом. Готфрид Тарасову мальчик для битья, это даже не интересно. Интересней вновь демонстрируемое Тарасовым отсутствие фантазии. Ведь если бы у него была фантазия, он мог бы почувствовать, что пишет что-то не то, примерить свою критику на себя же и с неудовольствием (надеюсь) обнаружить, что кое-что из гардероба несчастного палеокона оказывается ему впору. Я про антисталинизм, который Тарасов протаскивает исподтишка и жульнически, наподобие того, как его антикоммунистическая жертва протаскивает оправдание фашизма.
Казалось бы, какое отношение Сталин имеет к теме статьи? Но у Тарасова несомненная идефикс:
«Вообще язык Готфрида удивительно напоминает язык сталинской пропаганды» и «Очевидно, издателям потребовалась именно такая книга: некомпетентная, крайне правая, грубо-пропагандистская, написанная простым и впечатляющим языком ждановского бичующего агитпропа».
Дотянулся проклятый Сталин! ™ И за «преподавателя классических языков и литературы в заштатном колледже в Пенсильвании», а «по совместительству - яростного полемиста, публициста и самодеятельного историка консервативно-фашистской общественной мысли» он теперь каким-то образом несёт ответственность. Между прочим, примечательно, что Тарасов находит нужным сравнивать столь нелицеприятно представленного субъекта со Сталиным, как неким эталоном Вселенского Зла. Даже для представителя «консервативно-фашистской общественной мысли» это считается не прогрессом, а позорным падением. Ну-ну.
А вот Тарасов возмущается тем, что Готфрид записывает ему Сталина в компанию:
«Везде в своей книге Готфрид записывает в марксисты Сталина и сталинистов - на одном том основании, что они сами себя называют марксистами. Но это требует доказательства, а доказать такое невозможно. Сталинизм и его производные (маоизм, ходжаизм и т. п.) недиалектичны, в то время как марксизм - это диалектический материализм. Где нет диалектики - там нет и марксизма».
Ирония заключается в том, что всего несколькими абзацами далее Тарасов упрекает Готфрида в том, что тот «оказался элементарно не способен понять, что написал Альтюссер в известной работе „Противоречие и сверхдетерминация“», и из дальнейшего текста ясно, что Тарасов держит Альтюссера за своего, за вполне себе марксиста. Но в этой книге Альтюссер открыто опирается на Мао Цзэдуна, а в другой работе, «О связи между Марксом и Гегелем», называет Сталина «проницательным философом-марксистом»! Открестившись от Сталина, Тарасов, по чести, должен был бы откреститься и от Альтюссера, а вовсе не хвалить его за «лёгкость (не для Готфрида) и наглядность» анализа марксовской диалектики. А походя списав со счетов маоизм, он должен был бы вычеркнуть из марксистов не только Альтюссера, но и, например, Сартра и Бадью, для которых маоисты достаточно диалектичны.