Москва в отечественной войне 1812 года. Часть 20

[toptigki]

Мюрат, вступая в Москву, (т.к. Мюрат был в авангарде, то вступал в Москву 2-ого сентября, но чтобы не нарушать лаконичности повествования о его размещении пишем тут)



Иоахим Мюрат

обратил свое внимание на дом Баташева, что на Швивой горке, назначил себе в нем квартиру, приставил караул и вечером в сопровождении 30 генералов с многочисленными офицерами прибыл на ночлег.



Усадьба Баташева. В пожар 1812 года не сгорела, но позже ремонтировалась.
С 1866 года в ней располагается больница.


Войдя в дом, он истребовал в себе управляющего и приказал ему показать комнаты. Покои были великолепны. Обстановка - роскошна. Мюрат спросил управляющего, кто его господин, и где он. Управляющий ответил, что это - крупный заводчик, который на лето всегда уезжает из города. «Напишите своему господину», - сказал король - «чтобы онъ спокойно возвращался въ Москву: здѣсь он будет под моим особым покровительством». Чтобы задобрить неприятелей, дворня старалась исполнять все все их прихоти и требования. Прислуга осветила все здание и приготовила ужин. Мюрату он был сервирован отдельно в богатейшей красной гостиной. Для генералов и свиты столы были накрыты в зале и столовой. Ужин был сытный, но без белого хлеба. Только для короля нашлась случайно уцелевшая у дворовых ребятишек сайка. Остальным пришлось удовольствоваться черным хлебом. «Генералы», - рассказывает управляющий, - «сперва гнѣвались и говорили, что только свиньи кушаютъ такой хлѣбъ, однако-жъ, бывъ голодны, принялись и за него». После ужина каждый генерал, не желая спать на холопской постели, угрожающе требовал барской кровати и непременно - в особом покое. Покоев было достаточно. Барских кроватей, конечно, не хватало. Всю ночь шла неимоверная суета. «Насъ таскали, как кошекъ за хвостъ, то туда, то сюда. Свечи горѣли всю ночь и въ люстрахъ и въ лампахъ. Оставить было опасно, а гасить не посмѣли, и всю ночь мы бродили, как тѣни». Утром незваные гости вновь принялись тормошить дворню. Кто требовал чаю, кто - кофе, а иной - шампанского. Прислуга с ног сбилась. Так продолжалось до тех пор пока вследствие пожара Мюрат не переехал в дом графа Разумовского на Гроховом поле.



Принц Евгений расположился в доме Мамонова на Тверской.


 

Эжен Роз де Богарне                                       На этом месте был дом князя Мамонова

Маршал Даву поселился в доме князя Щербатова на Девичьем поле, куда должны были обращаться за пропускаными билетами все желавшие оставить Москву.


 


Луи-Николя Даву                       Бывший дом князя Д.М. Щербатова, купленный М.П. Погодиным

Генерал Клапаред поместился в богатом Покровском монастыре.


 


Мишель Мари Клапаред                                                    Покровский монастырь

Дюма выбрал для себя внутри удобно расположенный и отлично отделанный дом Мухановой. В нем все было в таком порядке, словно ожидали приезда господ. В гостиной, на круглом столе, лежали начатые дамские работы. Вся мебель стояла по своим местам, и в роскошной спальне на письменном столе лежали ключи.



Гийом Матьё Дюма

Лористон занял дом графа Ростопчина на Лубянке, а его канцелярия была устроена на колокольне Ивана Великого.


 


Жак Александр Бернар Ло маркиз де Лористон                    Дом графа Ростопчина

Вендемен жил в доме Дурасова у Яузского моста, славившемся - до неприятельского нашествия - хлебосольством своего радушного хозяина.




Усадьба Дурасовых на Покровском бульваре
С 1839 года здание принадлежит практической Академии

Особенно посчастливилось в этом отношении генералу Сокольницкому. Отыскивая для него помещение поближе к Кремлю, граф Солтк был изумлен рядом выдающихся по своей красоте зданий и, главным образом, - домом Пашкова на углу Знаменки и Моховой, в котором теперь - Румянцевский музей.




Ж. Делаберт - Конец XVIII века. Вид Моховой и Дома Пашкова

«Я затруднялся», - говорит он, - «какой выбрать домъ изъ сотни великолѣпныхъ, один богаче другого. Какая противоположность съ бивуаками и жалкими лачужками, которыми намъ приходилось довольствоваться столько мѣсяцевъ» Эти дома казались мнѣ зачарованными замками арбатских сказокъ». Выбор пал на особняк графини Мусиной-Пушкиной. На стук в прадную дверь вышел управляющий в сопровождении дюжины служителей. Он осведомился у посетителя, что ему угодно, и объявил, что домовладелица, уезжая, поручила своему доверенному не отказывать гостям в приеме, а для услуги им оставила достаточный штат людей.


 

Михаил Сокольницкий                              Особняк графини Мусиной-Пушкиной на Разгуляе

Другие командиры, большая часть которых разместилась в Рязанском подворье (сейчас - Консистория), также заяли дома, благодаря чему почти только эти здания и уцелели.



С 1833 года это здание Московской Духовной Консистории с архивом. До этого здесь размещались и Рязанское подворье, и Тайная экспедиция, и Приказ общественного призрения. В 1890-х было снесено и перестроено
Н.Е. Сретенским.