ИНТЕЛЛИГЕНТЫ
Я, знаете ли, с детства питаю уважение к умным людям. Я их просто люблю. Конечно, дайвинг и красивых женщин я люблю больше, но вот после них, умные люди, однозначно, на первом месте. С ними и поговорить интересно, и книжки, ими написанные, читать полезно. Правда, у них тоже, иногда, выверты в мозгу образуются. Вот, взять, к примеру, того же Льва Николаевича Гумилева. Ведь, что сказал-то, даже повторять неловко: «Боже меня упаси, - сказал Лев Николаевич, - Я не интеллигент, у меня профессия имеется!». Надо же, как его скрутило. А ведь, профессор! Доктор исторический! Потомок двух великих поэтов! А туда же - не интеллигент. Но это он сгоряча сказал. Не подумавши. Потому, как после умного человека, интеллигент завсегда главный.
Валера, врач-педиатр нашей подстанции, был очень интеллигентным человеком. Фигурой он, правда, на евдокимовского героя походил. На того, который после бани, морда еще красная такая. Но вот во всем остальном - настоящий интеллигент. Вежливый, разговаривал тише, чем сопел, не ругался и при женщинах не матерился. Очень любил музыку. Не попсу, какую-нибудь, а песни, которые принято петь на берегу тихой речки, при свете костра, вдали от городской суеты, когда устав от двухкилометрового похода с набитым водкой и едой рюкзаком на плечах, с гитарой и надувным матрацем, накатив из железной кружки, душа рвется к звездам. Это вам не вагнеровские Нибелунги, под управлением фон Караяна.
Еще Валера, как интеллигентный человек, любил здороваться. Пока всем руку не пожмет, не успокоится. Рукопожатие у него было, как у парового молота, поэтому народ всячески, старался уклониться. Убегал, прятался, делал вид, что не замечает. Но Валера уклонистов, находил, догонял и пятерню свою им всовывал.
Не боялся этой пытки вежливостью, только Максим. Он был врачом-интерном, и смело жал протянутую ладонь. Опасаться ему было, особенно, нечего. Максим несколько лет тягал в спортзале железо, и силы ему было не занимать. В интеллигентности он тоже не уступал - так же был тих и скромен, со всеми вежлив, флегматичен и всем застенчиво улыбался. Единственное, что различало двух врачей - это рост. Максим едва доставал Валере до плеча.
На интеллигентного человека смотреть приятно. На дуэль двух интеллигентов - интересно.
Кто первым пришел на смену, сейчас сказать сложно. Кто бы ни был, он поставил свою сумку на кушетку, обозначив свое присутствие. На эту же кушетку свои вещи положил и второй. Подхваченные суматохой пересменки , они не догадывались, что судьба уже скрестила их пути как шпаги.
- Максим, - тихим голосом сказал Валера, мирно сидящему интерну, примерно через час. - Это моя кушетка.
- Я первый пришел, - также тихо сказал Максим и встал. Интеллигентный человек не будет вести беседу сидя, если его собеседник стоит.
- Я ее первым занял, - голос Валеры был строг, но негромок. - Вот моя сумка стоит.
- Ее здесь не было, когда я пришел. - Интерн был не приклонен.
- Была, - упрямо настаивал врач.
- Нет.
Разговор зашел в тупик.
Большинство бригад уже разъехалось на вызовы. Во врачебной, кроме стоящих по разные стороны злосчастной кушетки, врачей, никого не было. Они молча сверлили взглядом друг друга - интеллигентные люди не станут поднимать шума - и медленно наливались яростью. Оба побелели и пошли красными пятнами. У Валеры пятна вылезли на лбу, у Максима - на скулах. Оба грозно раздували ноздри, и у обоих глаза сверкали холодной сталью. В общем-то, в комнате было еще два свободных места, но здесь вопрос принципиальный. Интеллигентный человек - это не мягкотелый хлюпик, а умеющий отстоять свою правоту по важным вопросам.
Пауза затягивалась.
- Ищи другую лежанку, - не повышая голоса, сказал Валера и толкнул ногой кушетку в сторону интерна.
Та, проскрипев по полу, ткнулась в бедро Максима.
- Сам ищи, - кушетка заскрипела обратно.
- Ты чего? - очередной скрип ножек.
- Ничего! - снова скрип.
Со стороны это очень напоминало сражение Кисы Воробьянинова с отцом Федором за стул мадам Петуховой. Ситуация была критическая. Толкаться кушеткой было бессмысленно. Оставался единственный, приемлемый для интеллигентных людей выход - мужской разговор.
- Пойдем, выйдем, - твердо сказал Валера.
- Пойдем, - поднял перчатку вызова Максим. - Выйдем.
Вы, может быть, скажете, как обмельчали мужчины, что затевают ссору из-за спального места. Вот раньше, дрались из-за женщин. Может быть. Но раньше на скорой не работали. Когда тебя гоняют весь день и всю ночь, для любого интеллигентного человека, кушетка является предметом более ценным, нежели женщина.
Решительным шагом, плечом к плечу Валера и Максим направились в сторону бокса. Их суровый вид и грозные взгляды, которыми они обменивались, обратили на себя внимания тех немногих, кто еще оставался на станции. Все сразу захотели курить, даже те, кто не курил, и народ с подчеркнуто небрежным видом отправился следом. В узких дверях вдвоем было не пройти, поэтому дуэлянты, что бы ни уступать сопернику, повернулись друг к другу лицом и так протиснулись.
В боксе машин не было, и места, в общем-то, хватало, но доктора дистанцию менять не стали. Разницу в росте не могло скрыть даже то, что халаты у обоих были одного размера. Валера, нависая над интерном, смотрел сверху вниз, а Максим упираясь подбородком в живот педиатра, снизу верх. Сотрудники, столпившись в коридоре, усиленно делали вид, что ничего интересного не происходит.
- Ты чего? - грозно, но не громко опять спросил Валера.
- А ты чего? - в тон ему произнес Максим.
- Ничего, - голос не усилился ни на йоту.
- Ну и все,- интерн тоже был тих.
Опять повисла пауза. Создавалось ощущение, что оба где-то читали или слышали, что в сложных ситуациях, для разрешения спора, мужчины выходят поговорить, но вот, что делать дальше им никто не рассказывал. Сразу видно - интеллигенты.
Народ в коридоре начал волноваться. Сигареты уже почти дотлели, но ничего не происходило.
- Ну, давай, - нарушил молчание Максим.
- Чего давай, - не понял Валера.
- Ты же предлагал выйти.
- И что?
Вновь тишина. Только сопение, сверкание глазами и «великое стояние» на реке Калке.
Сотрудники, выбросив погасшие окурки, стали расходиться. То, что продолжения не будет, стало очевидно.
Неизвестно, как долго врачи могли бы играть в суровые гляделки, но на их счастье педиатрии дали вызов. Идиотизм ситуации, стал доходить и до интеллигентских мозгов, поэтому голос диспетчера был для них спасением. Они одновременно решили, что сатисфакция состоялась, каждый считал себя победителем и вернулись во врачебную. Там их ждал сюрприз. Их сумки лежали на двух оставшихся свободными кушетках, а на месте, из-за которого разгорелась ссора, лежала и читала книжку Юля - врач линейной бригады.
Я вот думаю - хорошо, все-таки, что ребята интеллигентами оказались, все закончилось мирно. А будь на их месте Лев Николаевич Гумилев? Он ведь, не интеллигент. Он бы, наверное, сразу в ухо дал, без всякого «Пойдем, выйдем». А может просто место уступил?
Валера, врач-педиатр нашей подстанции, был очень интеллигентным человеком. Фигурой он, правда, на евдокимовского героя походил. На того, который после бани, морда еще красная такая. Но вот во всем остальном - настоящий интеллигент. Вежливый, разговаривал тише, чем сопел, не ругался и при женщинах не матерился. Очень любил музыку. Не попсу, какую-нибудь, а песни, которые принято петь на берегу тихой речки, при свете костра, вдали от городской суеты, когда устав от двухкилометрового похода с набитым водкой и едой рюкзаком на плечах, с гитарой и надувным матрацем, накатив из железной кружки, душа рвется к звездам. Это вам не вагнеровские Нибелунги, под управлением фон Караяна.
Еще Валера, как интеллигентный человек, любил здороваться. Пока всем руку не пожмет, не успокоится. Рукопожатие у него было, как у парового молота, поэтому народ всячески, старался уклониться. Убегал, прятался, делал вид, что не замечает. Но Валера уклонистов, находил, догонял и пятерню свою им всовывал.
Не боялся этой пытки вежливостью, только Максим. Он был врачом-интерном, и смело жал протянутую ладонь. Опасаться ему было, особенно, нечего. Максим несколько лет тягал в спортзале железо, и силы ему было не занимать. В интеллигентности он тоже не уступал - так же был тих и скромен, со всеми вежлив, флегматичен и всем застенчиво улыбался. Единственное, что различало двух врачей - это рост. Максим едва доставал Валере до плеча.
На интеллигентного человека смотреть приятно. На дуэль двух интеллигентов - интересно.
Кто первым пришел на смену, сейчас сказать сложно. Кто бы ни был, он поставил свою сумку на кушетку, обозначив свое присутствие. На эту же кушетку свои вещи положил и второй. Подхваченные суматохой пересменки , они не догадывались, что судьба уже скрестила их пути как шпаги.
- Максим, - тихим голосом сказал Валера, мирно сидящему интерну, примерно через час. - Это моя кушетка.
- Я первый пришел, - также тихо сказал Максим и встал. Интеллигентный человек не будет вести беседу сидя, если его собеседник стоит.
- Я ее первым занял, - голос Валеры был строг, но негромок. - Вот моя сумка стоит.
- Ее здесь не было, когда я пришел. - Интерн был не приклонен.
- Была, - упрямо настаивал врач.
- Нет.
Разговор зашел в тупик.
Большинство бригад уже разъехалось на вызовы. Во врачебной, кроме стоящих по разные стороны злосчастной кушетки, врачей, никого не было. Они молча сверлили взглядом друг друга - интеллигентные люди не станут поднимать шума - и медленно наливались яростью. Оба побелели и пошли красными пятнами. У Валеры пятна вылезли на лбу, у Максима - на скулах. Оба грозно раздували ноздри, и у обоих глаза сверкали холодной сталью. В общем-то, в комнате было еще два свободных места, но здесь вопрос принципиальный. Интеллигентный человек - это не мягкотелый хлюпик, а умеющий отстоять свою правоту по важным вопросам.
Пауза затягивалась.
- Ищи другую лежанку, - не повышая голоса, сказал Валера и толкнул ногой кушетку в сторону интерна.
Та, проскрипев по полу, ткнулась в бедро Максима.
- Сам ищи, - кушетка заскрипела обратно.
- Ты чего? - очередной скрип ножек.
- Ничего! - снова скрип.
Со стороны это очень напоминало сражение Кисы Воробьянинова с отцом Федором за стул мадам Петуховой. Ситуация была критическая. Толкаться кушеткой было бессмысленно. Оставался единственный, приемлемый для интеллигентных людей выход - мужской разговор.
- Пойдем, выйдем, - твердо сказал Валера.
- Пойдем, - поднял перчатку вызова Максим. - Выйдем.
Вы, может быть, скажете, как обмельчали мужчины, что затевают ссору из-за спального места. Вот раньше, дрались из-за женщин. Может быть. Но раньше на скорой не работали. Когда тебя гоняют весь день и всю ночь, для любого интеллигентного человека, кушетка является предметом более ценным, нежели женщина.
Решительным шагом, плечом к плечу Валера и Максим направились в сторону бокса. Их суровый вид и грозные взгляды, которыми они обменивались, обратили на себя внимания тех немногих, кто еще оставался на станции. Все сразу захотели курить, даже те, кто не курил, и народ с подчеркнуто небрежным видом отправился следом. В узких дверях вдвоем было не пройти, поэтому дуэлянты, что бы ни уступать сопернику, повернулись друг к другу лицом и так протиснулись.
В боксе машин не было, и места, в общем-то, хватало, но доктора дистанцию менять не стали. Разницу в росте не могло скрыть даже то, что халаты у обоих были одного размера. Валера, нависая над интерном, смотрел сверху вниз, а Максим упираясь подбородком в живот педиатра, снизу верх. Сотрудники, столпившись в коридоре, усиленно делали вид, что ничего интересного не происходит.
- Ты чего? - грозно, но не громко опять спросил Валера.
- А ты чего? - в тон ему произнес Максим.
- Ничего, - голос не усилился ни на йоту.
- Ну и все,- интерн тоже был тих.
Опять повисла пауза. Создавалось ощущение, что оба где-то читали или слышали, что в сложных ситуациях, для разрешения спора, мужчины выходят поговорить, но вот, что делать дальше им никто не рассказывал. Сразу видно - интеллигенты.
Народ в коридоре начал волноваться. Сигареты уже почти дотлели, но ничего не происходило.
- Ну, давай, - нарушил молчание Максим.
- Чего давай, - не понял Валера.
- Ты же предлагал выйти.
- И что?
Вновь тишина. Только сопение, сверкание глазами и «великое стояние» на реке Калке.
Сотрудники, выбросив погасшие окурки, стали расходиться. То, что продолжения не будет, стало очевидно.
Неизвестно, как долго врачи могли бы играть в суровые гляделки, но на их счастье педиатрии дали вызов. Идиотизм ситуации, стал доходить и до интеллигентских мозгов, поэтому голос диспетчера был для них спасением. Они одновременно решили, что сатисфакция состоялась, каждый считал себя победителем и вернулись во врачебную. Там их ждал сюрприз. Их сумки лежали на двух оставшихся свободными кушетках, а на месте, из-за которого разгорелась ссора, лежала и читала книжку Юля - врач линейной бригады.
Я вот думаю - хорошо, все-таки, что ребята интеллигентами оказались, все закончилось мирно. А будь на их месте Лев Николаевич Гумилев? Он ведь, не интеллигент. Он бы, наверное, сразу в ухо дал, без всякого «Пойдем, выйдем». А может просто место уступил?