* * *
"Ныла Душа моя, когда я видел, как много тут же, среди самой жизни, безответных, мертвых обитателей, страшных недвижным холодом души своей и бесплодной пустыней сердца; ныла душа моя, когда на бесчувственных их лицах не вздрагивал даже ни призрак выражения от того, что повергало в небесные слезы глубоко любящую Душу".
("Театральный разъезд" Гоголь)
как мало в людях душевной щедрости.
как много забот о сохранении своих душевных сил.
любовь как ивестиция, как вложение - какая же это любовь? ивестиция означает измеримость, измеримость означает конечность, а где любовь конечна - там нет любви.
любовь - это не горшочек мёда, это влюблённость может быть горшочком мёда. влюбиться - глагол совершенного вида, а стало быть, сам его способ существования указывает на завершённость или свершённость. на точку отсчёта и отсутствие настоящего времени. у глаголов совершенного вида нет настоящего времени, они направлены либо в прошлое, либо в будущее, они уже где-то произошли или же где-то произойдут. в конечном счёте - это попытка поймать собственный хвост, который никогда не будет пойман, хотя он есть, он видим и ощутим, им можно радоваться, его можно поджать, память о нём можно хранить в собственном копчике, несмотря на усталость эволюции от визуального воплощения хвоста. а любить - это состояние, это колодец без дна, это чистая длительность без уточнения её границ.
так откуда же берётся такая беспощадная жадность, откуда берутся столько душевных сундуков, над которыми чахнут беспощадное количество рыцарей в уже насквозь проржавевших доспехах.
вот человек, вот его рука - почему его нельзя взять за руку, почему нельзя преодолеть эту дистанцию без лишней и ложной рефлексии, почему ребёнка учат держать свои игрушки при себе, если ими хочется поделиться всеми и до конца?
очень мало свободных людей.
я бесконечно несвободный человек.
я похожа на человека, которого научили не улыбаться зазря, потому что не принято, ну правда не принято, избитое жизненное наблюдение, но не принято улыбаться в трамваях, метро, на улицах без веских на то причин. для улыбки, смеха, любви всегда должна быть мотивировка, почти оправдание.
но во мне - через меня - ежедневно проходит поток такого напора и силы, столько любви, влюблённостей, тепла, что требуется бесконечное количество усилий, переходящих в спазмы, чтобы удержать это в себе, не выплеснуть на собеседника.
и в отличии от детского эгоцентризма, детская щедрость совсем иного толка. от первого следует избавляться, вторая же в тысячу раз ближе у мудрости, к полноте бытия, к недуальности, к улыбке серёжи курёхина, чем все дискурсивное знание, которое можно обрести, продвигаясь в своём линейном существование вперёд.
и я не знаю, куда деться от этого незаживающего душевного разлома. из него как гной вытекают страхи и спазмы, страхи и спазмы, а я соблюдаю неприкосновенность своих собеседников.