Путь Героя.
«Герой» - нам это слово кажется хвалебным.
Но на самом деле «Герой» - всего лишь одержимый божественной яростью и безумием. Герой может убивать чудовищ. А может раздавить в ладонях головы собственных детей.
И Путь Героя - не Путь Жизни. Смерти служит он и к смерти идёт сам, порой обретая бессмертие в памяти, через восхищение или ужас.
В наше время боги не сходятся со смертными женщинами. Если кто и ловит божественное безумие, никакой небесный водитель не укажет праведный путь. И герой отправляется, например, убивать своих.
И когда ужаснувшиеся обыватели пленяют и сковывают его, сажают в подземелье и принимаются судить по нормам своей морали, мол, убивать - нехорошо, вдруг часть их - да, такие же тыловые крысы, - начинает героя жалеть. «Отпустить» безумца требуют они, указывая на его смелость и мужество. В пример ставят жестокие его убийства. Даже и не зная, подлинно ли божественный знак осенил безумца, или же он просто шизанулся и пошёл убивать для удовольствия извращенного.
Да, для обывателей вопрос, героя ли взяли они, вечно останется открытым: не в силах различить божественное и чудовищное, будут они удивляться непохожести безумца.
А ведь поступить в подобной ситуации можно очень просто: вместо просьб «отпустить» следует выстелить путь к смерти, раз уж выродок рода человеческого так туда стремится, это должный путь и для воина, и для героя, и для чудовища.
Но на самом деле «Герой» - всего лишь одержимый божественной яростью и безумием. Герой может убивать чудовищ. А может раздавить в ладонях головы собственных детей.
И Путь Героя - не Путь Жизни. Смерти служит он и к смерти идёт сам, порой обретая бессмертие в памяти, через восхищение или ужас.
В наше время боги не сходятся со смертными женщинами. Если кто и ловит божественное безумие, никакой небесный водитель не укажет праведный путь. И герой отправляется, например, убивать своих.
И когда ужаснувшиеся обыватели пленяют и сковывают его, сажают в подземелье и принимаются судить по нормам своей морали, мол, убивать - нехорошо, вдруг часть их - да, такие же тыловые крысы, - начинает героя жалеть. «Отпустить» безумца требуют они, указывая на его смелость и мужество. В пример ставят жестокие его убийства. Даже и не зная, подлинно ли божественный знак осенил безумца, или же он просто шизанулся и пошёл убивать для удовольствия извращенного.
Да, для обывателей вопрос, героя ли взяли они, вечно останется открытым: не в силах различить божественное и чудовищное, будут они удивляться непохожести безумца.
А ведь поступить в подобной ситуации можно очень просто: вместо просьб «отпустить» следует выстелить путь к смерти, раз уж выродок рода человеческого так туда стремится, это должный путь и для воина, и для героя, и для чудовища.