Антропология глазами психолого-педагогической секции. :-)
Прекрасная иллюстрация того, что бессознательный "протест Дитя", выраженный в форме игрового сценария (ну, а в какой ещё форме себя должно выражать Дитя?! :-) ), бессознательная попытка захвата/истребования Права и Контроля - это тоже часть той самой системы, "назло" которой Дитя "отмораживает уши".
Взрослый дядя(или тётя) ломится в вагон метро, едва открываются двери, препятствуя выходу пассажиров, освобождающих ему же пространство вагона, конечно не отдаёт себе отчёта в том, что именно и почему он делает. Может, задолбанный нудной бабушкой сорванец в его голове в бессчётный раз совершает "запретное" ("Стой! Я сказала, стой!!! Куда ты лезешь?! Я тебе не разрешала!!!"). А может этот самый сорванец не столько задолбан нудным руководством Родителя, сколько просто хронически перепуган перспективой "и сырников опять не достанется!!!". Так или иначе, он ломится... Дитя играет... но его протест-игра - тоже часть Большой Социальной Игры.
Как обмороженные уши - часть игры в "Заботливую Мамочку и Неслуха, Который Пропадёт".
[Символические акты и социальные институты. Светлана Адоньева]Пассаж, который в монографию "Первичные знаки..." не вошел, но может быть полезен.
«Символические акты и социальные институты»
Рассуждая о социальных институтах, Славой Жижек привлекает лакановское понятие Большого Другого: «Когда субъект, скажем, встречается с судьей, он прекрасно понимает, как отличить субъективные особенности этого судьи как человека и тот «объективный» институциональный авторитет, которым он наделен, будучи судьей. Пространство, зазор возникает между моими словами, когда я произношу их как частное лицо, и словами, которые я произношу как лицо, облеченное властью институции, когда эта институция говорит через меня». (Жижек : 2004 : 105). Лакан, поясняет далее автор, несомненно, разделяя толкуемую точку зрения - «против любого овеществления институции. Ему хорошо известно, что институция возникает здесь лишь в качестве перформативного эффекта деятельности субъекта. Институция существует только тогда, когда субъекты в нее верят или, точнее, ведут себя так (в их социальном взаимодействии), будто верят в нее» (Жижек : 2003 : 105).
В этом пассаже ключевым представляется понятие веры в институцию. Социальный институт, в приведенном определении, есть перформативный эффект деятельности субъекта, верящего в его существование.
Что это значит?
Во-первых, это значит, что существует некое смысловое, символическое поле, размеченное институционально.
Во-вторых, есть набор субъектов, инсталлирующих фрагменты этого поля в практику посредством собственной деятельности. Это - статические элементы конструкции.
Но есть и две другие составляющие, которые обеспечивают динамику описанной выше модели: внешний и внутренний. Их правильнее назвать не элементами, но процессами. Внешний процесс - включение институционального фактора в собственный, индивидуальный поступок субъекта. Внутренний процесс - отождествление себя с ролью, которая задается выбранной институциональной сеткой. Этот второй элемент, как его определил Славой Жижек - обеспечивается верой.
Нас интересует, с одной стороны, то, как институции обнаруживают себя в деятельности и, с другой стороны, то, каким образом, посредством каких социальных и психологических техник люди и группы принимают их на себя или, напротив, отказываются от институциональных ролей. Поясню последнюю мысль на примере. В общественный транспорт поздних советских времен уже не строилась очередь. Его брали штурмом. Штурм, например, автобуса или вагона метро, во время часа «пик» - общепринятая форма социальной игры. Каждый ее участник воспринимает других лишь как тела, препятствующие проникновению собственного в вожделенное автобусное чрево. Если же собственное тело проникает внутрь, то оно не влечется далее, но размещается невдалеке, дабы не утратить ключевой позиции. Логика в таком поведении есть, так как присутствует опасность не справиться с чужими телами и проехать свою остановку. Любитель жизненного эксперимента Игорь Г., мой знакомый, развлекался нарушением установленного порядка игры. Он размещался в дверном проеме и «препятствовал» тем самым закрытию дверей, а, следовательно, и отправке. Пережив бурю эмоций, «участники движения» под давлением утрачиваемого впустую времени смирялись и начинали «равномерно размещаться по длине вагона». Эта ситуация, вполне достойная скрупулезного анализа, - пример отказа от заданной роли, пример не институционального поведения в институциональной ситуации. И здесь стоит определить, что я понимаю под институцией. Коротко говоря, институция - общепринятая форма социальной игры, либретто, фрейм, воспроизведение которого позволяет сообществу существовать в заданных рамках. Внесение изменения в рамочную форму, практически всегда происходящее как индивидуальный осознанный поведенческий акт, выводит систему из состояния равновесия. Здесь же необходимо обсудить и еще одно положение из приведенной в начале цитаты из работы Жижека. Под перформативными актами принято понимать поступки, носящие характер социальных действий. Так вердикт, оглашаемый судьей, несомненно, - перформативный акт. Но чем будет публичный отказ судьи выносить какой-либо вердикт? Также - перформативным актом. И в том и в другом случае объектом перформации является социальное пространство. В первом случае ратифицируется изменение статуса субъекта. В соответствие с заданным в рамках данной социальной игры перечнем ему присваивается статус осужденного или оправданного. Институция перерабатывает жизнь, канализируя ее по заданному формату. Во втором случае происходит сбой системы в целом. Отказ от заданной роли проблематизирует институт как таковой, сбивает формат. Поведение Игоря Г. в общественном транспорте - перформативный акт именно такого рода. И, конечно, именно такие акты наиболее интересны, поскольку именно они определяют коренные изменения.
Литература:
Жижек Славой. Хрупкий абсолют, или почему стоит бороться за христианское наследие. / Пер. В. Мазина. М., 2004.
Светлана Адоньева
Взрослый дядя(или тётя) ломится в вагон метро, едва открываются двери, препятствуя выходу пассажиров, освобождающих ему же пространство вагона, конечно не отдаёт себе отчёта в том, что именно и почему он делает. Может, задолбанный нудной бабушкой сорванец в его голове в бессчётный раз совершает "запретное" ("Стой! Я сказала, стой!!! Куда ты лезешь?! Я тебе не разрешала!!!"). А может этот самый сорванец не столько задолбан нудным руководством Родителя, сколько просто хронически перепуган перспективой "и сырников опять не достанется!!!". Так или иначе, он ломится... Дитя играет... но его протест-игра - тоже часть Большой Социальной Игры.
Как обмороженные уши - часть игры в "Заботливую Мамочку и Неслуха, Который Пропадёт".
[Символические акты и социальные институты. Светлана Адоньева]Пассаж, который в монографию "Первичные знаки..." не вошел, но может быть полезен.
«Символические акты и социальные институты»
Рассуждая о социальных институтах, Славой Жижек привлекает лакановское понятие Большого Другого: «Когда субъект, скажем, встречается с судьей, он прекрасно понимает, как отличить субъективные особенности этого судьи как человека и тот «объективный» институциональный авторитет, которым он наделен, будучи судьей. Пространство, зазор возникает между моими словами, когда я произношу их как частное лицо, и словами, которые я произношу как лицо, облеченное властью институции, когда эта институция говорит через меня». (Жижек : 2004 : 105). Лакан, поясняет далее автор, несомненно, разделяя толкуемую точку зрения - «против любого овеществления институции. Ему хорошо известно, что институция возникает здесь лишь в качестве перформативного эффекта деятельности субъекта. Институция существует только тогда, когда субъекты в нее верят или, точнее, ведут себя так (в их социальном взаимодействии), будто верят в нее» (Жижек : 2003 : 105).
В этом пассаже ключевым представляется понятие веры в институцию. Социальный институт, в приведенном определении, есть перформативный эффект деятельности субъекта, верящего в его существование.
Что это значит?
Во-первых, это значит, что существует некое смысловое, символическое поле, размеченное институционально.
Во-вторых, есть набор субъектов, инсталлирующих фрагменты этого поля в практику посредством собственной деятельности. Это - статические элементы конструкции.
Но есть и две другие составляющие, которые обеспечивают динамику описанной выше модели: внешний и внутренний. Их правильнее назвать не элементами, но процессами. Внешний процесс - включение институционального фактора в собственный, индивидуальный поступок субъекта. Внутренний процесс - отождествление себя с ролью, которая задается выбранной институциональной сеткой. Этот второй элемент, как его определил Славой Жижек - обеспечивается верой.
Нас интересует, с одной стороны, то, как институции обнаруживают себя в деятельности и, с другой стороны, то, каким образом, посредством каких социальных и психологических техник люди и группы принимают их на себя или, напротив, отказываются от институциональных ролей. Поясню последнюю мысль на примере. В общественный транспорт поздних советских времен уже не строилась очередь. Его брали штурмом. Штурм, например, автобуса или вагона метро, во время часа «пик» - общепринятая форма социальной игры. Каждый ее участник воспринимает других лишь как тела, препятствующие проникновению собственного в вожделенное автобусное чрево. Если же собственное тело проникает внутрь, то оно не влечется далее, но размещается невдалеке, дабы не утратить ключевой позиции. Логика в таком поведении есть, так как присутствует опасность не справиться с чужими телами и проехать свою остановку. Любитель жизненного эксперимента Игорь Г., мой знакомый, развлекался нарушением установленного порядка игры. Он размещался в дверном проеме и «препятствовал» тем самым закрытию дверей, а, следовательно, и отправке. Пережив бурю эмоций, «участники движения» под давлением утрачиваемого впустую времени смирялись и начинали «равномерно размещаться по длине вагона». Эта ситуация, вполне достойная скрупулезного анализа, - пример отказа от заданной роли, пример не институционального поведения в институциональной ситуации. И здесь стоит определить, что я понимаю под институцией. Коротко говоря, институция - общепринятая форма социальной игры, либретто, фрейм, воспроизведение которого позволяет сообществу существовать в заданных рамках. Внесение изменения в рамочную форму, практически всегда происходящее как индивидуальный осознанный поведенческий акт, выводит систему из состояния равновесия. Здесь же необходимо обсудить и еще одно положение из приведенной в начале цитаты из работы Жижека. Под перформативными актами принято понимать поступки, носящие характер социальных действий. Так вердикт, оглашаемый судьей, несомненно, - перформативный акт. Но чем будет публичный отказ судьи выносить какой-либо вердикт? Также - перформативным актом. И в том и в другом случае объектом перформации является социальное пространство. В первом случае ратифицируется изменение статуса субъекта. В соответствие с заданным в рамках данной социальной игры перечнем ему присваивается статус осужденного или оправданного. Институция перерабатывает жизнь, канализируя ее по заданному формату. Во втором случае происходит сбой системы в целом. Отказ от заданной роли проблематизирует институт как таковой, сбивает формат. Поведение Игоря Г. в общественном транспорте - перформативный акт именно такого рода. И, конечно, именно такие акты наиболее интересны, поскольку именно они определяют коренные изменения.
Литература:
Жижек Славой. Хрупкий абсолют, или почему стоит бороться за христианское наследие. / Пер. В. Мазина. М., 2004.
Светлана Адоньева