Дружба народов СССР. «Литва - литовцам, русские оккупанты, убирайтесь вон!», Долой Москву!», 1956 г.
Из книги "Хрущевская «Оттепель» 1953-1964 гг. Интересно узнать, что идеи выпроводить носителей русскоязычной челюсти (неспособной к изучению языков) появлялись в странах Прибалтики уже в средине 1950-х. Упоминание неприязненного отношения к русским в магазинах и т.п. полностью совпадает с рассказами моего деда, который во времена тюрьмы народов ездил в страны Прибалтики, и опытные водители сразу его предупредили, чтобы говорил на украинском, и если надо спросить дорогу не забывал упомянуть, что он с Украины. В ином случае местные делали вид, что не понимают тебя.
Усиливавшимся в 50-е годы в республиках Прибалтики национал-сепаратистским настроениям способствовало то, что вернувшиеся из ссылок бывшие участники вооруженного националистического подполья сумели занять многие ответственные посты в сфере образования и культуры. XX съезд партии с его осуждением культа личности Сталина многими республиканскими руководителями был воспринят как легитимность курса дальнейшей коренизации руководящих кадров в республиках Прибалтики и устранения русификаторских издержек сталинской эпохи.
Так, первый секретарь рижского горкома партии Витаутас Берклав высказывал тревогу относительно потока русской эмиграции, потери Ригой своего национального облика и возможности превращения его в русский город. Чтобы избежать этого, Берклав предложил ряд мер, которые затем были приняты решением Рижского горкома партии: а) изучить в течение двух лет (не латышами) латышский язык, по истечении этого срока лица, не усвоившие язык, освобождались от работы с предложением покинуть республику; б) вводились ограничения в прописке нелатышей. С подобным заявлением выступил председатель Верховного Совета Латвии Озолинь, который поставил вопрос о предании латышскому языку статуса государственного.
В Латвии нашлось немало сторонников борьбы с русификацией в высшем и среднем звене партийных и комсомольских работников коренной национальности. Органами рупора такого рода выступлений в республике служили комсомольская газета «Падомью Яунатне» и журнал «Лиесма». С заявлениями, аналогичными Берклаву и Озолиню, в Эстонии выступил завотделом культуры Таллинского райисполкома Тийтс. В Вильнюсском государственном университете на комсомольской конференции ее делегаты требовали отменить изучение русского языка. В состав нового комитета комсомола университета были избраны исключительно одни литовцы.[573] В письмах, поступающих в ЦК КПСС из Эстонии и Литвы сообщалось, что со стороны коренного населения открыто проявляется неприязненное отношение к русским в магазинах, в автобусах и других общественных местах.
Все эти факты одного порядка. XX съезд по существу открыл шлюзы накопившейся ненависти ко всей проводимой до середины 50-х годов политики центра в отношении прибалтийский республик. События осени 1956 года в Польше и Венгрии вызвали настоящие всплески национального движения в Прибалтике, особенно сильным оно было в Эстонии и Литве. Направленные на свержение просталинских коммунистических режимов массовые выступления (особенно в Венгрии) во многом были близки и разделялись оппозиционной советскому режиму частью прибалтийской общественности. Ввод советских войск в конце октября 1956 года в Венгрию для подавления там антикоммунистического восстания громким эхом солидарности с восставшими венграми отозвался во всех прибалтийских республиках.
В конце октября - начале ноября в Вильнюсском университете появились лозунги и листовки с заголовками: «Да здравствует революция в Венгрии, последуем ее примеру!», «Литва - литовцам, русские оккупанты, убирайтесь вон!». В Тарту (Эстония) появились заголовки на листовках и лозунгах: «Долой русских правителей!», «Смерть русским оккупантам!», «Вон русские из Эстонии!» и т. д. Выпускники Таллинского политехнического института в октябре 1956 года в открытую пели националистические песни на улицах города.
В начале ноября 1956 года в Каунасе и Вильнюсе состоялись многотысячные шествия верующих католиков, требующих свободы отправления религиозных обрядов. Вместе с тем эти шествия вылились в политическую манифестацию, с националистическим окрасом. Демонстранты пели гимны буржуазной Литвы, националистические песни и выкрикивали лозунги «Последуем примеру Венгрии!», «Русские, убирайтесь вон из Литвы!». Еще больший накал страстей разгорелся к вечеру этого дня в городе Каунасе, когда демонстрация молодежи (студенты, учащиеся) количеством до 4000 участников с лозунгами «Долой Москву!», «Долой коммунистов!» пытались прорваться к центру города, где ее встретила милиция. После столкновения с милицией только группе в 100-150 человек удалось прорваться к зданиям комитета госбезопасности и горкома партии, где затем они были рассеяны милицией.
Массовые демонстрации молодежи, беспорядки и усилившийся при этом национализм привели к осознанию властями необходимости усиления идеологической работы. На прошедшем в октябре 1959 года пленуме ЦК КПЛ (Латвия) резкому осуждению за «националистическую политику» подвергся ряд партийных руководителей республик во главе с бывшим заместителем председателя Совета Министров Берклавом. Им предъявлялись обвинения в националистической кадровой и языковой политике, дискриминации русских работников, в частности в создании препятствий в прописке русскоязычным лицам. Была признана глубоко вредной позиция Берклава, министра сельского хозяйства А. А. Никонова, директора Института экономики АН Латвийской ССР П. П. Дзерве, министра просвещения В. К. Круминьша и других высокопоставленных чиновников не развивать в Латвии тяжелую индустрию, которая требовала импорта рабочей силы в республику. Все указанные лица были сняты с занимаемых постов и переведены на другую работу.[576]
Принятые под нажимом Москвы меры не смогли радикальным образом устранить укоренившиеся традиции национализма в Прибалтике, устранялись лишь его яркие проявления. На деле же, национальные руководители прибалтийских республик, учитывая настроения большинства коренного населения, продолжали проводить политику «мягкой» дерусификации, но при этом убеждали в своей лояльности руководство СССР. Такую двусмысленную политику в 60-е годы в Литве проводил первый руководитель Компартии А. Снечкус, в Эстонии - первый секретарь ЦК КПЭ И. Кэбин. Национальное движение в Прибалтике после массовых эксцессов в 1956-1957 годах вступало в относительно спокойное русло. На рубеже 50-60-х годов нелегальные формы протеста теряли свою массовость, становились узкогрупповыми, но по-прежнему в авангарде подполья оставалась молодежь (студенты вузов и техникумов).
"Хрущевская «Оттепель» 1953-1964 гг" - Пыжиков Александр
В тему: «Жилищную проблему в городе Тарту можно легко решить, если выгнать всех русских…»
Усиливавшимся в 50-е годы в республиках Прибалтики национал-сепаратистским настроениям способствовало то, что вернувшиеся из ссылок бывшие участники вооруженного националистического подполья сумели занять многие ответственные посты в сфере образования и культуры. XX съезд партии с его осуждением культа личности Сталина многими республиканскими руководителями был воспринят как легитимность курса дальнейшей коренизации руководящих кадров в республиках Прибалтики и устранения русификаторских издержек сталинской эпохи.
Так, первый секретарь рижского горкома партии Витаутас Берклав высказывал тревогу относительно потока русской эмиграции, потери Ригой своего национального облика и возможности превращения его в русский город. Чтобы избежать этого, Берклав предложил ряд мер, которые затем были приняты решением Рижского горкома партии: а) изучить в течение двух лет (не латышами) латышский язык, по истечении этого срока лица, не усвоившие язык, освобождались от работы с предложением покинуть республику; б) вводились ограничения в прописке нелатышей. С подобным заявлением выступил председатель Верховного Совета Латвии Озолинь, который поставил вопрос о предании латышскому языку статуса государственного.
В Латвии нашлось немало сторонников борьбы с русификацией в высшем и среднем звене партийных и комсомольских работников коренной национальности. Органами рупора такого рода выступлений в республике служили комсомольская газета «Падомью Яунатне» и журнал «Лиесма». С заявлениями, аналогичными Берклаву и Озолиню, в Эстонии выступил завотделом культуры Таллинского райисполкома Тийтс. В Вильнюсском государственном университете на комсомольской конференции ее делегаты требовали отменить изучение русского языка. В состав нового комитета комсомола университета были избраны исключительно одни литовцы.[573] В письмах, поступающих в ЦК КПСС из Эстонии и Литвы сообщалось, что со стороны коренного населения открыто проявляется неприязненное отношение к русским в магазинах, в автобусах и других общественных местах.
Все эти факты одного порядка. XX съезд по существу открыл шлюзы накопившейся ненависти ко всей проводимой до середины 50-х годов политики центра в отношении прибалтийский республик. События осени 1956 года в Польше и Венгрии вызвали настоящие всплески национального движения в Прибалтике, особенно сильным оно было в Эстонии и Литве. Направленные на свержение просталинских коммунистических режимов массовые выступления (особенно в Венгрии) во многом были близки и разделялись оппозиционной советскому режиму частью прибалтийской общественности. Ввод советских войск в конце октября 1956 года в Венгрию для подавления там антикоммунистического восстания громким эхом солидарности с восставшими венграми отозвался во всех прибалтийских республиках.
В конце октября - начале ноября в Вильнюсском университете появились лозунги и листовки с заголовками: «Да здравствует революция в Венгрии, последуем ее примеру!», «Литва - литовцам, русские оккупанты, убирайтесь вон!». В Тарту (Эстония) появились заголовки на листовках и лозунгах: «Долой русских правителей!», «Смерть русским оккупантам!», «Вон русские из Эстонии!» и т. д. Выпускники Таллинского политехнического института в октябре 1956 года в открытую пели националистические песни на улицах города.
В начале ноября 1956 года в Каунасе и Вильнюсе состоялись многотысячные шествия верующих католиков, требующих свободы отправления религиозных обрядов. Вместе с тем эти шествия вылились в политическую манифестацию, с националистическим окрасом. Демонстранты пели гимны буржуазной Литвы, националистические песни и выкрикивали лозунги «Последуем примеру Венгрии!», «Русские, убирайтесь вон из Литвы!». Еще больший накал страстей разгорелся к вечеру этого дня в городе Каунасе, когда демонстрация молодежи (студенты, учащиеся) количеством до 4000 участников с лозунгами «Долой Москву!», «Долой коммунистов!» пытались прорваться к центру города, где ее встретила милиция. После столкновения с милицией только группе в 100-150 человек удалось прорваться к зданиям комитета госбезопасности и горкома партии, где затем они были рассеяны милицией.
Массовые демонстрации молодежи, беспорядки и усилившийся при этом национализм привели к осознанию властями необходимости усиления идеологической работы. На прошедшем в октябре 1959 года пленуме ЦК КПЛ (Латвия) резкому осуждению за «националистическую политику» подвергся ряд партийных руководителей республик во главе с бывшим заместителем председателя Совета Министров Берклавом. Им предъявлялись обвинения в националистической кадровой и языковой политике, дискриминации русских работников, в частности в создании препятствий в прописке русскоязычным лицам. Была признана глубоко вредной позиция Берклава, министра сельского хозяйства А. А. Никонова, директора Института экономики АН Латвийской ССР П. П. Дзерве, министра просвещения В. К. Круминьша и других высокопоставленных чиновников не развивать в Латвии тяжелую индустрию, которая требовала импорта рабочей силы в республику. Все указанные лица были сняты с занимаемых постов и переведены на другую работу.[576]
Принятые под нажимом Москвы меры не смогли радикальным образом устранить укоренившиеся традиции национализма в Прибалтике, устранялись лишь его яркие проявления. На деле же, национальные руководители прибалтийских республик, учитывая настроения большинства коренного населения, продолжали проводить политику «мягкой» дерусификации, но при этом убеждали в своей лояльности руководство СССР. Такую двусмысленную политику в 60-е годы в Литве проводил первый руководитель Компартии А. Снечкус, в Эстонии - первый секретарь ЦК КПЭ И. Кэбин. Национальное движение в Прибалтике после массовых эксцессов в 1956-1957 годах вступало в относительно спокойное русло. На рубеже 50-60-х годов нелегальные формы протеста теряли свою массовость, становились узкогрупповыми, но по-прежнему в авангарде подполья оставалась молодежь (студенты вузов и техникумов).
"Хрущевская «Оттепель» 1953-1964 гг" - Пыжиков Александр
В тему: «Жилищную проблему в городе Тарту можно легко решить, если выгнать всех русских…»