Письмо для Кэти Тренд
Когда нам было по двадцать лет,
мы носились по городу как не в себе,
купались в озерах, варили глинтвейн,
стены в Ротонде, пирожные в "Эльфе",
угол Владимирского и Невского -
мне маленький двойной.
И не было в мире свободы слаще.
И не было колокольчиков звонче,
и вообще не пахло войной.
Никакой, кроме той,
что ждала за каждым углом,
что смотрела сквозь нас с железным прищуром,
о которой мы знали из литературы,
но не школьной,
другой.
Помнишь, ты мне подарила картину -
хипушка в тельняшке, и небо синее,
небо - и луг в цветах?
Она у меня висела над дверью,
чтоб вышел - и сразу ах!
А теперь ты в лесах, каледонских, древних,
сумеречных лесах.
Там ты хранишь этот мир и город
от войны, что ползает по коридорам
школ и библиотек, измором
ищет к тебе пути.
по улицам тащит железное брюхо,
поднимает голову, ухает глухо,
тщится в твой лес войти.
А я далеко.
Я была бы рада
принести тебе правильного винограда,
и мёду, и молока.
Но война лежит на дороге к дому -
ржавой грудой, кровавым комом,
поет голосами прежних знакомых,
которых сожрала и переварила
за полтора глотка.
Но в твой лес она не войдет.
В твой лес она не войдет.
В твой лес она не войдет никогда,
никогда, ни за что на свете.
И мы увидимся.