Тierce de Picardie
И.Л.
Странное время, друг мой,
время, которое падает,
словно автобус, летящий
в грязную воду с моста.
Рук не поднять, а поднимешь -
решат, что сдаешься,
но в плен все равно не возьмут,
здесь ментальность для плена не та.
Вскинешь ли флейту к губам,
разлетится ли звук,
как синица, комета,
серебряный росчерк -
возвысится к небу и сразу падет.
Мне не хватает тебя,
мне опять не хватает тебя,
остальное не в счет.
А время течет.
Больше ли, меньше ли нас,
было столько, осталось полстолько,
а может, нисколько, не жаль,
не проси, не вернуть
(если что - я себе говорю).
Мы рассыпались горохом,
росли виноградом,
играли словами и музыкой,
вроде бы рядом -
а нет, врассыпную,
но я и за это возблагодарю, -
Просто за то, что мы жили,
мы были, мы за руки брались,
горячились, ругались,
настраивались,
потом подключались -
и плыли в глубокой небесной реке.
Кто-то потом исчезал, уходил,
хоронили кого-то, а кто-то -
да вот же он, светится невдалеке.
Да, через ад, через серые свитки
тумана, и плесени, и паутины,
безумие небытия, забытья,
не твоя эта тема, и все же отчасти твоя.
Да, через холод, и тьму,
и озноб я стараюсь расслышать
твой легкий танцующий шаг
в подземельях по мраморным плитам,
и грохот пришедшего поезда
не заглушал, не мешал,
звуковое пространство кроя.
Пряжки на башмаках,
джинсы, придворный парик,
имбирь и лимон, крепкий табак,
барочная флейта.
За окном петербургская полночь
И снегом засыпанный двор.
Мне не хватает тебя.
Как же мне не хватает тебя.
Но правило ненарушимо.
Как бы ни было нам,
в этом далеком от музыки мире,
одиноко и горько, -
в каденции вместо минора
по-прежнему
ставим мажор.
Таков уговор, мой друг.
Таков уговор.
