О чем я думаю
Когда он умрёт… А умрёт, они все умирают,
Искусанный рот им от пены потом вытирают
И крестик суют между скрюченных стиснутых пальцев…
Когда он умрет - он на небо пойдет, непременно.
А там будет двор, школьный двор. Завершение лета.
И дети стоят, и в руках у них будут букеты,
Красивые дети с цветами, с цветами, с цветами,
Стоят - и прозрачные волны плывут под ногами.
А женщины, плача, летят через белые горы,
На свет из туннеля по темным бегут коридорам,
Бросаются к ним, узнают, тормошат, прижимают
К груди и смеются, лучатся, звенят и рыдают.
А он будет там. Как окурок у урны лежащий,
Ненужный, пожухлый, никчемный в потоках звенящих.
Никто и не глянет на серую тень у забора.
Когда он умрет… это будет достаточно скоро…
Вне радости. Вне примирения. Без приговора…
Искусанный рот им от пены потом вытирают
И крестик суют между скрюченных стиснутых пальцев…
Когда он умрет - он на небо пойдет, непременно.
А там будет двор, школьный двор. Завершение лета.
И дети стоят, и в руках у них будут букеты,
Красивые дети с цветами, с цветами, с цветами,
Стоят - и прозрачные волны плывут под ногами.
А женщины, плача, летят через белые горы,
На свет из туннеля по темным бегут коридорам,
Бросаются к ним, узнают, тормошат, прижимают
К груди и смеются, лучатся, звенят и рыдают.
А он будет там. Как окурок у урны лежащий,
Ненужный, пожухлый, никчемный в потоках звенящих.
Никто и не глянет на серую тень у забора.
Когда он умрет… это будет достаточно скоро…
Вне радости. Вне примирения. Без приговора…