Текущие новости за неделю
Книги - как люди
Ритуал сжигания книг в «Дон Кихоте», сопровождаемый пространными литературно-критическими рассуждениями, весьма забавен и отражает истинное мнение автора о том или ином писателе-современнике. В то же время, все обстоятельства этого аутодафе слишком напоминают суд инквизиции над еретиками, когда, после заключения священника о вредности той или иной книги она передается в лапы светского суда (безграмотной, тупой и жестокой ключницы). А книги, замурованные в стене, слишком напоминают аналогичные случаи безжалостного заточения людей заживо. Смешное и страшное соседствуют на многих страницах этого великого романа.
- За ним идет Амадис Греческий, - сказал цирюльник, - да, по-моему, в этом ряду одни лишь Амадисовы родичи и стоят.
- Вот мы их всех сейчас и выбросим во двор, - сказал священник. - Только за то, чтобы иметь удовольствие сжечь королеву Пинтикинестру, пастушка Даринеля с его эклогами и всю эту хитросплетенную чертовщину, какую развел здесь автор, я и собственного родителя не постеснялся бы сжечь, если бы только он принял образ странствующего рыцаря.
Не дамские романы, но «Жития святых»
Помню, как лет 8 тому назад, в период моей работы в лабе, одна аспирантка с красивым именем Ярослава читала «Жития святых». Теперь я сам их читаю и убеждаюсь в её хорошем вкусе.
Золотые сны
Как ДК, Романтически экзальтированные натуры довольствуются малым, внушая себе, что купаются в рокоши и полцучают заслуженную награду.
Мысли на тему фильма «Поваренная книга анархиста»
Как известно, наивысшая степень организации имеет место в системах на грани между порядком и хаосом. Уметь найти закономерности в работе таких систем - большое и благодарное искусство. К сожалению, механизмы наиболее интересных систем тщательно защищены от посторонних глаз (требуют наличие у наблюдателя специальных знаний, уровня доступа, блата и пр).
Цифровая фотография - важный исповедальный инструмент
Раз уж мы живем в эпоху пристального интереса к личной жизни друг друга и всеобщей открытости, - в эпоху ДНЕВНИКОВ, то цифровая камера, легко фиксирующая все мало-мальски значительные события каждого нашего дня, - необходимейший инструмент, и очень разумно, что производители сотовых телефонов, - другого всем необходимого инструмента, - комбинируют их с цифровыми камерами.
Белый свет - сложен, но очень искусно
Ясная и прекрасная простота стиля - только видимость и основана она на упорядоченности, полном соответствии и высочайшей экономии всех художественных элементов.
И только простая форма выдерживает испытание веками.
Кто кого имеет
Не стоит преувеличивать значимость Интернета. Как и в случае любого другого универсума, всякий имеет в точности тот Интернет, какого он заслуживает. Или, чаще, это Интернет имеет его
Алфавит - поверхностные ассоциации
А - аркада Пути, ако алая амбра
Б - без боли не будет и бездны безумья
В - Вселенная вся от восторга в ворону впилась
Г - героизм, гитара, гроза, где гор гребень
Д - день, дорога и дом, но и деньги, и дуры, и долг
Е - есть Елена, еретик, естественный егерь Есенин
Ё - ёлочка, выпучив очи, и ёбнутый ёж ё-лы-пал!
Ж - это жизнь, что жужжит, а порою жжет жопу
З - зелень, здесь и сейчас, закат золотой и заря, злость и зад
И - истина, искренность, имя, история, игры Ириши
Й - йок! йодом ерёмная вена - Й-о-0!! Как болит!
К - конь вороной, крест и кровь, клад и краски
Л - лес, луг, луна, льется лень и лучом над лагуной
М - маска, мысль, мед и море, морозы, мазь, морок
Н - Наташа, над ночью, ну-ну… ни-ни-ни! Ну и ну!
О - О-паньки! О как! Обман, одиночество, омут и остров!
П - песня про птиц, половина пути и плененье. Пить - так уж пить!
Р - рычание рока, и русской рулетки, и риск, роковой рва рубеж
С - совесть смысл свобода судьба смерть страх счастье сверхценность
Т - тень тоски, - ты, туман тоже тут, трон, три трупа, тюрьма
У - уханье в ухе, уход упыря, удовольствия узы, удод, да не тот
Ф - филин феерию фуги филигранно фугачит, фу-фуня!
Х - храм хрусталя хлесткий хруст хризопраз хризолит
Ц - цыц! Царь-цапля царит… Цынь и дзынь… цок-цок-цок…
Ч - чем вы, черти, чернили часы?! - час чурчеллы!
Ш - шопот шин, шорох шерсти, нашарить и - шмяк!
Щ -Щ-щас-сс вам щастье! Щукарь щук за щечки - и в щи!
Ы - лык на лыко, сынок, ыт не ты, ыды-ка сыды!
Э - эридан эпигон эпатажность энигма эскудо
Ю - юг, юлою юность ютится юртою юркой юлит
Я - яма, ясно, что я - в этой яме, в ячменном её янтаре.
Гениально!
Посмотришься в кружку - а ты уж удод! (Саша Соколов)
Ещё о знакомствах
Без сомнения, лучшее творческое состояние - это одиночество и печаль. Почему же тогда яркие и талантливые люди, путь которых вовсе не требует от них искать множество единомышленников и последователей и которые, кроме того, имеют отличных душевных друзей своего круга и уровня, тратят столько времени и сил на пустопорожнюю болтовню в чатах и гостевых, на бессмысленные препирания в конкурсах и собственный пиар? Из одного лишь тщеславия? Или из беспрестанных сомнений в ценности собственного таланта, которые преследуют всякого честного с самим собой человека, сколь он не был бы популярен? Или они просто ловят таким образом свой кайф от взаимных поглаживаний? Я вот, например, очень стесняюсь беспокоить интересного и наверняка занятого человека своей скромной персоной и весьма редко пишу письма первый.
Если же твои идеи действительно нуждаются в пропаганде, то лучший способ установить прямой контакт с близкими по духу людьми по всему миру - выпустить свою книгу (диск, фильм и т.д.).
Значение этих записок
Мыслитель не говорит ничего нового. Он несколько по-иному расставляет акценты. По-иному склеивает вам мозги.
Произошло склеивание двух или трех снов
Сначала мне снилось, как я катаюсь на огромных и страшненьких водных горках-аттракционах, где присутствовали одни нудисты, причем, как и положено на такого рода экстремальных сборищах, все люди были молодые, спортивные и привлекательные. Но всех затмевала своей красотой, шармом и грацией миниатюрная евреечка с роскошной гривой темных волос: гибкая, пластичная, похожая на обезьянку, она выделывала такие трюки, что, глядя на неё, у всех сердца замирали от сладкого ужаса. Вдобавок, с нею был грудной малыш, которого она бесстрашно швыряла прямо в водные бездны (и, вероятно, оставила его там, в струях, т.к. в дальнейшем его уже не было), и ещё она все время замечательно пела - в основном, этнику и фолк на кельтских и космических языках. В её образе перемешались разные мои знакомые и незнакомые девчонки и их жизненные обстоятельства, но более всего она походила на Нельку, выкрашенную в темный цвет. Я старался держаться к ней поближе, и в какой-то момент мы оказались рядом и разговорились, и тут я вспомнил, что видел её месяц тому назад в одной из компьютерных фирм (старый сон), и даже давал ей свою визитку. Она засмеялась, сказав, что тоже отлично меня помнит. Затем выяснилось, что этой девочке негде жить, она кочует по разным тусовкам, и мы прямо их этого водного парка едем к её подруге (порочной лесбиянке), живущей в роскошной квартире с огромными и полупустыми комнатами - противоположные стены комнат теряются в темноте - с мужем-гомофобом. Я играю со своей пассией на ковре, и когда приходит муж хозяйки, пытаюсь быстренько застегнуть рубашку, но не успеваю: так и предстаю перед ним. Он, сквозь зубы, бормочет, что я уже был у них («этот грязный фотограф!»), причем, был почему-то в розовых женских колготках (и я это тоже все вспоминаю - из другого сна). Затем я иду по темному коридору искать мою подругу и обнаруживаю её в маленькой комнате за столиком - она пишет что-то в дневник, красиво так подобравшись и съежив плечики. На ней что-то полупрозрачное, и я вижу, что вся кожа её принимает температуру, окраску и фактуру окружающих поверхностей. Я присаживаюсь боком на стол, ласкаю и раздеваю её.
Все без исключения стихи обращены к голым девушкам…
А вы, типа, не знали? А ещё, Бродский хорошо сказал о том, что, мол, вся лучшая лирика написана “post coitum”.
Ещё о Бродском
На обложке нового диска «Библиотека отечественной литературы» в разделе «проза» много имен, а в разделе «поэзия» - всего три - «Иосиф Бродский», «Владимир Высоцкий» и некий аноним «Русская Поэзия». А где же «А. С. Наше Всё»?!
Задачи - вокруг нас, проблемы - внутри, в душе
Хотите быть профи - решайте задачи, поставленные жизнью (то бишь, другими). Но если (вдруг) претендуете на звание гения - чаще прислушивайтесь к собственной душе - без оглядок по сторонам.
Мои ролевые эталоны:
Одиссей, Казанова, Наполеон, Конрад Лоренц, Капитан Немо, Байрон, Принц Флоризель, Шерлок Холмс, Фридрих Ницше.
Их общие черты: вспыльчивость, саркастический темперамент, некоторое эстетство и позерство, твердая принципиальная позиция, героизм и мужество в сочетании с пластичностью и гибкостью убеждений и поведения.
СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ - УДЕЛ НАСЕКОМЫХ
Отвечайте этой замечательной фразой на любые наезды типа «…ты разбрасываешься, размазня, не можешь найти себя, ничего конкретного, ничего не доводишь до конца» и т.д.
Из ЖЖ:
"Девушка улыбнитесь мне, я так хочу вам нравится"
"Отстань, Вика, ты мне мешаешь, уходи, не вреди, не мучай, не раздражай..."
"Приходи ко мне, Вика, обнимай, говори глупости, смейся, кури, переезжай ко мне..."
Из скандального интервью одной попсовой группы типа «Блестящих» (от Некто Лукаса):
- Доходит ли дело до интимных отношений? - ужас, до чего настырный журналист попался.
- Ну, иногда доходит. Особенно в глубинке. Природа же кругом. - Стас оживился, вспомнив разнообразных поклонниц из глубинки.
-А часто ли вы становитесь на этой ниве, так сказать, первопроходцами?
-У вас что, интересные вопросы закончились? Давайте лучше о музыке! - выходит из себя Макс.
-И всё-таки.
-Конечно, случается и такое. Но честное слово, силой никого не заставляем. Хотите - получите. Не хотите - при гостинице всегда найдутся подходящие девочки, - Голубоглазый говорит зло и отрывисто. Какого чёрта? Врезать бы по сусалам этому журналюге, так нет же - прямой эфир. Да и Додик заругает.
-А как насчёт алиментов или других попыток вымогательства денег сравнительно честным способом?
-Какие деньги? Какие алименты? Они нам сами должны приплачивать. Иногда такие неумехи попадаются. Вообще-то мы не уважаем девушек, которые сами в постель прыгают. Но если уж прыгают - мы не возражаем. Почему бы не сэкономить на проститутках?.."
Нашел, наконец, подходящую мантру
1. Я управляю своим телом.
2. Я управляю своим воображением.
3. Я управляю своим будущим.
4. Мое сознание наполнено красотой и силой.
5. Мне нравятся люди, а я нравлюсь им.
Не забывайте, что каждый пункт предусматривает ещё и действия.
Два представления одного героя
1. Знаменитый французский писатель русского происхождения, летчик, артист цирка, дипломат, посланник Франции в Европе, Южной Америке, Африке, Соединенных Штатах, соратник де Голля, участник Сопротивления, кавалер ордена Почетного легиона, Ромен Гари стал настоящей легендой, настоящим романтическим героем своего времени и своего народа. Благодаря не только книгам, но и бурной, мужественной, артистичной жизни, исполненной смены масок, ролей и событий, он заслужил большой успех у публики не только как писатель, но и как яркая личность, вызывающая пристальное внимание и интерес. Ромена Гари не стало в 1980 году (он застрелился в возрасте 56 лет).
2. Ромен Гари (1914-1980) - известнейший французский писатель, русский по происхождению, участник Сопротивления, личный друг Шарля де Голля, крупный дипломат. Написав почти три десятка романов, Гари прославился как создатель самой нашумевшей и трагической литературной мистификации XX века, перевоплотившись в Эмиля Ажара и став таким образом единственным дважды лауреатом Гонкуровской премии. В романе Европа Гари обыгрывает сюжет античного мифа о похищении юной девственницы умудренным богом. Рассказывая историю о счастливой и трагической любви между французским послом в Риме и дочерью международной авантюристки, писатель пытается ответить на вопрос: насколько же Европа воображаемая отличается от Европы подлинной?
Стиховычитания от Некто Лукаса:
Погасли фонари
"Карету мне, карету" -
Сказал поэт поэту.
И тот набрал ноль-три.
... А озверевшая овца
Сожрала миску холодца.
Роберт Антон Уилсон о своей бодрой и жизнерадостной книге (из серии «Как стать миллионером, шевеля мозгами»):
Итак, для тех, кто, прочитав эту книгу, все же не сможет понять моего ницшеанского жизнелюбия, я вновь цитирую:
“Огонь из льда. Думай. Думай!”
Кем же был этот самый Прометей и почему он дал нам в первую очередь огонь?
Предрассветный сюрреализм
Торговал вчера на «чекалде», и в этот раз мне попались особенно шаромыжные соседи: сначала было темно, и их деловито-бодренькие диалоги звучали осмысленно и даже обстоятельно. Но вскоре, когда тьма рассеялась, я увидел испитые рожи хронических неудачников и забулдыг. Вспомнив их речи, достойные трибун ГосДумы, я не мог удержаться от смеха: теперь их голоса доносились будто бы из другой вселенной - изготовленной по другим, неудачниковым правилам, и не так собранной.
Мой приговор Н-ску
Город, в котором ни в одном из сотен музыкальных развалов невозможно ни найти, ни даже заказать записи Альфреда Шнитке, не заслуживает права жить. Подобно Содому, он должен быть стерт с лица земли.
Альбы - рассветные песни средневековья…
Смотрел обзорные экскурсии по истории европейской музыки (на CD ROM). Практически во всех странах развитие церковной музыки берет начало с григорианского хорала (представленные образцы 9-10 веков по своему величию и благородству не идут ни в какое сравнение с «Величайшими хоралами» из двухдискового сборника (взять бы его составителей, да уши с руками-то им и пообрывать!)), а развитие светской - с серенад и баллад миннезингеров - певцов любви (нем).
Ещё я узнал, что Иоганн Бах (сын) и Гендель большую и лучшую (в творческом отношении) часть свой жизни провели в Лондоне - все-таки надо бы съездить туда…
Мой ныне странствующий приятель в образе Дона Кихота (литературный шарж)
ГЛАВА I, повествующая о нраве и образе жизни славного идальго Акбаля Окслахуна Леши Гринго Новосибирского.
В некоем городе Н. не так давно (т.е. уже в наши времена) жил-был один из тех идальго, чье имущество обыкновенно заключается в фамильной флейте, не новом, но и не очень уж старом синтезаторе, да обученной находить деньги вислоухой собаке. Чай, чаще зеленый, нежели разнотравный, плотный обед, почти всегда заменявший ему ужин, олья по субботам, чечевица по пятницам, пейот, в виде добавочного блюда, по воскресеньям, - все это поглощало три четверти одного процента его доходов. Остальное тратилось на страсти и увлечения молодости, о коих будет идти речь в следующем абзаце. При нем находились верная подруга его, - ей не исполнилось и половины срока жизни, отмерянного ей богами, вышеозначенная собака, а также многочисленные и обременительные друзья и подпевалы, умевшие только и делать, что радоваться жизни и прославлять гостеприимный дом славного идальго, в котором все было устроено таким образом, чтобы можно было легко и приятно предаваться буйному веселью и простым радостям земной жизни, - с этой многочисленной свитой наш герой вступил в эру открытости, процветания и стабильности, неожиданно обрушившуюся на его отечество. Возраст нашего идальго приближался к возрасту Христа, а, быть может, даже превосходил его, но совсем немного; был он крепкого сложения, телом сухопар, лицом худощав, любитель вставать спозаранку и заядлый охотник: добычей его могла ощутить себя любая достойная и добродетельная сеньорита. Иные утверждают, что он носил имя Nadir, иные - Леха Панасенко. В сем случае авторы, писавшие о нем, расходятся; однако ж у нас есть все основания полагать, что имя его было Дон Гринго Новосибирский. Впрочем, для нашего рассказа это не имеет существенного значения; важно, чтобы, повествуя о нем, мы ни на шаг не отступали от истины.
Надобно знать, что вышеупомянутый идальго в часы досуга, - а досуг длился у него чуть ли не весь год, - отдавался подготовке разных безумных предприятий, с таким жаром и увлечением, что почти совсем забросил не только охоту, но даже свое хозяйство; и так далеко зашли его любознательность и его помешательство на этих предприятиях, что, дабы осуществить их, он продал несколько десятин пахотной земли с недостроенным домом, и таким образом собрал у себя все средства, какие только ему требовались; больше же всего любил он морскую яхту - родную сестру знаменитой «Росинанто де Новосибирика» - «Сотрясательницы волн и ветров», которую во времена своей юности наш кавальеро переносил, бывало, на своих могучих плечах, подобно аргонавтам, из одного местного водоема в другой, в то время как никто иной не мог даже поднять её в воздух, - ибо блестящая её мачта и замысловатость парусного вооружения казались ему верхом совершенства, особливо в лунную ночь во время штиля и в шторм - вызов природы на поединок, когда нередко можно почувствовать единение с природой во всей его языческой мощи и полноте, что он так любил.
Времен года не существовало для него (кстати, сам он пользовался священным календарем майя вместо обычного календаря): в июльский зной, крещенские морозы и октябрьское ненастье его можно было встретить в самых неожиданных местах на воде, земле или даже под землей. Быть может, ещё чаще его можно было встретить за пределами материальной Вселенной, но, к сожалению, автору этих заметок путь туда заказан, ибо он не верит в существование этих сфер. В любом случае, крупные несчастья с некоторых пор обходили нашего рыцаря стороной, а от мелких он избавлялся то за флейтой или синтезатором, то в проруби, то в сауне, в зависимости от настроения и обстоятельств.
Также, не существовало никаких границ его фантазии и возможностей: ни раз и ни два он кидался всей свой грудью на всяческие ветряные мельницы, совершенно неприступные с виду, но в конце концов добивался своего: все они начинали его слушаться. Что же до разного рода заблуждений и предрассудков, то и тут ни в чем нельзя было упрекнуть нашего героя, ибо по сути своей, он был открыт к новым знаниям любого рода, а также космополитичен и свободен в той самой степени, в какой ветер может перемешаться по земной тверди.
Свои впечатления наш герой с непринужденной легкостью облекал в затейливые или, напротив, бесхитростные стихи, среди которых можно было бы встретить такое: «Кто бы ты ни был, мой путник пропащий, в заросли чащи случайно попавший, читающий эти слова поневоле, и смысла которых, увы, не понявший». Или такое: «Я спросил у дождей проливных, где Она, что Одна, я спросил у луны». Впрочем, одно из стихотворений, посвященное любимой книге, в которой речь идет как будто бы о нем самом, кристально прозрачно по смыслу, стилистически безупречно и находится вне всяких претензий и выше любых похвал. Вот оно:
- Мой Санчо,
Ветер гонит сны…
Утес среди степи,
Степной ковыль
И пыль травы над ней…
Мой друг,
Мы держим этот путь
Далеко от людей
И нам не повернуть
Колес своей судьбы.
Пусть не поднять копья,
И латы нелегки,
Но день прошел,
Ты видишь за горой
Остаток дня
И ночи торжество
Наполнит степь
И зыбкий образ мой
Растает в ней
Как двух коней следы…
- Хозяин, мы в степи,
Нам негде ночевать,
Трава заменит крышу и кровать.
И пищу нам заменят сны,
Пусть кони отдохнут,
И сам ты отдохни.
А завтра - снова день,
И снова дальний путь,
Останови ж коней,
Нам надо отдохнуть.
Между прочим, в жизни своей наш герой никоим образом не придерживался советов, которые направо и налево раздает его лирический герой: без малейшей устали и сомнений он принимал удары судьбы, ибо ему казалось, что, какое бы великое искусство ни выказали пользовавшие рыцаря врачи, лицо его и все тело, и даже сами кости, составляющие двигательный каркас этого тела, должны были быть в рубцах и отметинах. Читая какой-нибудь роман, он одобрял автора за то, что тот закончил свою книгу обещанием продолжить длиннейшую эту историю, и у него самого не раз являлось желание взяться за перо и дописать за автора конец; и так бы он, вне всякого сомнения, и поступил и отлично справился бы с этим, когда бы его не отвлекали иные, более важные и всечасные помыслы. Не раз приходилось ему спорить с местным тигром, - человеком полосатым и образованным, получившим ученую степень в Университете, - о том, какой способ путешествий лучше: Наяву или в Воображении, или же лучше вообще обходиться без приключений на свою задницу, однако, и по сей день этот вопрос все так же открыт.
Одним словом, идальго наш с головой ушел в мечты и планы: долгими бессонными ночами мечтал он под облаками и звездами, закутавшись в пуховый спальник, банное полотенце и странный, перетасовывающий основные цвета Отечества на новый манер, флаг; и вот оттого, что он мало читал и много мечтал, мозг у него стал иссыхать, так что в конце концов он и вовсе потерял рассудок. Воображение его было поглощено всем тем, о чем он мечтал и рассуждал: чародейством, распрями, битвами, вызовами на поединок, ранениями, объяснениями в любви, любовными похождениями, сердечными муками и разной невероятной чепухой, и до того прочно засела у него в голове мысль, будто все это нагромождение вздорных небылиц - истинная правда, что для него в целом мире не было уже ничего более достоверного. Он говорил, например, что Гурджиев, внутренние подвиги которого воспеты в поэме «Песнь о моем Мастере» и многочисленных народных песнях, - очень хороший тольтек, но что он ни в какое сравнение не идет с доном Хуаном, который в бытность свою магом и учителем Кастанеды одним ударом рассек пополам все интеллектуальное читательское сообщество на два лагеря - сторонников и противников его учения. Он отдавал предпочтение Теуну Марезу и Азеру Гаджиеву, оттого, что те, прибегнув к хитрости, достойной лукавого сказочника и мифоплета Ошо, навсегда умертвили в душах читателей склонность к эзотерической литературе. С большой похвалой отзывался он о Терри Гиллиаме, великом мастере высмеивать, который хотя, как и наш идальго, тоже происходил из надменного и дерзкого рода великанов, однако ж, единственный из всех, отличался рефлексивной самоиронией и отменною стебностью. Но никем он так не восхищался, как кавальеро Доном Кихотом Ламанчским, особливо когда тот, выехав из замка, грабил всех, кто только попадался ему на пути, или, очутившись за морем, на постоялом дворе, похищал говядину для барбекю - самого настоящего барбекю, по уверению автора. А за то, чтобы прославиться в веках и проникнуть на самые высокие уровни духовного и физического, наш идальго отдал бы свою подругу, да еще и спаниэля в придачу.
И вот, когда он уже окончательно свихнулся, в голову ему пришла та странная, но, увы, неизбежная мысль, какая рано или поздно приходят каждому безумцу, а именно: он почел благоразумным и даже необходимым как для собственной славы, так и для пользы отечества сделаться странствующим мореходом, сесть на яхту и, с компасом в руках отправившись на поиски приключений, начать заниматься тем же, чем, как это ему было известно из книг, все странствующие рыцари, скитаясь по свету, обыкновенно занимались, то есть испытать все возможные и невозможные испытания и в борении со всевозможными случайностями и опасностями стяжать себе удовольствия и опыт, славу и почет. Бедняга уже представлял себя увенчанным за свои подвиги, по малой мере, короной Новосибирского морского пароходства; и, весь отдавшись во власть столь отрадных мечтаний, доставлявших ему наслаждение неизъяснимое, поспешил он достигнуть цели своих стремлений. Первым делом принялся он за оснастку принадлежавшего ему теперь судна, некогда (в давние времена) сваянного как попало, задвинутого в медвежий угол морского порта г. Сочи и покрывшегося ржавчиной и плесенью. Предоставим же теперь слово ему самому:
«Устройство яхты оказывается сложнее чем можно представить на первый взгляд. Казалось бы - пластиковая мыльница и кусок тряпки... Но если речь идет о круизной яхте океанского класса - то оказывается все ейное нутро нашпиговано какими-то шлангами, проводами, цистернами и т.д. Разбирался я в них вплоть до сегодняшнего дня и еще не до конца разобрался. Из-под сланей было удалено около 400 литров воды (большая часть вручную) и путем головоломных дедуктивных построений удалось отследить пути ее попадания вовнутрь. Оказалось ничего страшного, просто сливы из-под душей (их здесь 2) не работают».
Когда же наш капитан с крайним тщанием вычистил свой корабль и привел его в исправность, то заметил, что недостает одной весьма важной вещи, а именно: вместо электролита в аккумуляторных батареях была залита обыкновенная забортная вода. Все вокруг приобрело запах серной кислоты - завтрак, спальные мешки, море, пальмы в городе... Но тут ему пришла на выручку его изобретательность: смастерив из воздуховода, найденного в рундуке, и вентилятора, купленного в компьютерном салоне, дерьмоотвод, он направил струю кислотного воздуха на корму, после чего в жилой обители стало значительно лучше.
Не скроем, однако ж, что когда наш бесстрашный и неистовый мореход, намереваясь испытать прочность и устойчивость своей лодки, выхватил лобзик и сделал им два прохода по килю (для чего ему понадобился водолазный костюм), то первым же проходом в одно мгновение уничтожил труд целого поколения кораблестроителей; легкость же, с какою киль распался надвое, особого удовольствия ему не доставила, и, чтобы предотвратить подобную опасность, всегда исходящую во время плавания от рыб-мечей, рифов и подводных лодок, он сделал киль заново, врезав в днище старую свою лодку - массивную железную посудину (о ней мы уже говорили). Приходясь племянницей утюгу и свояченицей топору, последняя как нельзя лучше подходила для своей новой роли, так что, в конце концов, отважный мореплаватель остался доволен его прочностью и остойчивостью, найдя дальнейшие испытания излишними, и признал корабль вполне годным к употреблению.
Таким образом, вычистив свою яхту и сделав из старой лодки настоящий киль, наш герой пришел к заключению, что ему остается лишь найти даму, в которую он мог бы влюбиться, ибо странствующий рыцарь без любви - это все равно что дерево без плодов и листьев или же тело без души. Однако, поскольку у него уже была верная подруга, ему пришлось признаться себе в том, что единственною подлинной страстью всей его жизни всегда была, есть и будет та таинственная муза и всемогущая покровительница всех странников и искателей приключений, та многоликая богиня, которая… - впрочем, мы не будем сейчас называть её имя всуе, те же из вас, кто уже имел с ней дело - они, должно быть, и сами догадаются.
Итак, он отплыл навстречу приключениям, и приключения не заставили себя долго ждать (продолжение следует).
Выдержки из путевых дневников Гринго:
СОЧИ
Кот притащил новый 50-литровый баллон с газом, теперь нам будет сытно в дальних краях. Надо сказать, что как утверждает огромный плакат, приделанный в центре, Сочи - посланец мира. Я не понял, кто и кого куда послал, но хозяйственный и автомобильный рынок Сочи я бы тоже послал бы если б мог найти другой неподалеку. В который раз я брожу среди трех-четырех столиков, на которых есть все кроме необходимых вещей, а продавцы делают вид, что не замечают моего интереса. После 12 сюда уже можно не приходить, глаза их загадочны а дыхание отрезвляет запахом прекрасного домашнего вина. И не понятно, почему он все еще здесь, а не дома у телевизора.
Вероятно поэтому же машины здесь бьются часто. Каждый выход в город потешает нас какой нибудь нелепой аварией. И характерными недоуменными жестами их виновников.
Местная живность не отстает в своей жизнерадостности от растительности. На каждом шагу кошки, котята, собаки. Возле железячной барахолки я впервые увидел мирно занятых своими делами кошек в количестве 17 штук. Всех полов, возрастов и окрасок они пили молоко, спали, мурлыкали и охотились на ступеньках подъезда, а местные жители, увидев наш интерес начали предлагать нам любую из них, расписывая какие они умные и хорошие. На набережной прогуливаются хозяева всякой экзотики со своими питомцами. Енотик, котенок ягуара, традиционные какаду и обезьянки. Отдыхающие фотографируются с ними на фоне нашей яхты, а мы можем пообщаться со смешным и смышленным зверьем. Енотик отказался от принесенного мной яблока, предпочитая ему орешки, какаду явно пытался чтото сказать, и я отважно сунул ему свою руку с яблоком. Однако он очень нежно потрогал мой палец своим ужасным клювом которым кажется можно открывать консервные банки, тем временем меня уже кто-то теребил за рукав - повернувшись я увидел обезьянку, которая внимательно смотрела на меня своими умными глазами, делая красноречивые жесты своими детскими ручками.
Вчера я познакомился с Джеком. Этот дворняга - гончак, мощный красивый умный пес первый раз пришел ночью, когда мы боролись с первым ураганом. Экипажи бегали по причалу и яхтам, передавая друг другу чалки, концы, цепи, отчаянно прокладывая кранцы между бьющимися друг о дружку судами. Тогда подошел Джек, постоял, послушал ругань капитанов и залаял, решив что ему тоже есть что сказать. От угощений не отказался но погладить себя не позволил. С тех пор он приходил утром и требовал своего завтрака, иногда даже пытался взойти к нам по раскачивающемуся трапу. Вчера Кот узнал, что этот пес имеет имя и более того, обошел пол света на одном из судов. Вечером мы встретили Джека в центре города, я позвал его - "Джек!" И джек бросился ко мне виляя хвостом, как к родному. Такой вот соленый пес.
ГРЕЦИЯ
Кали мера - говорю я и он что-то бормочет на далеком языке эллинов при этом его лицо и жесты не выражают никаких эмоций старик продолжает растирать кашицу в своей посудине что-то бормоча себе под нос а мы подымаемся по ярусам каменных ступеней к пустынному огромному храму, освещенному заходящими лучами солнца на фоне островков и несущихся по небу фантастических туч. Выложенная гранитными плитами площадь перед храмом, на нем стоит монумент одному из героев бесчисленных битв с Турцией, старинные поеденные ржавчиной орудия на деревянных лафетах стоят, беспорядочно направленные в различные стороны и в центре площади ветер крутит одинокий куст перекати-поля. Одиночество, безмолвие, свист ветра, заходящее солнце. Вокруг храма гранитная галерея, огражденная парапетом от обрыва внизу вулканические потеки скал искусно декорированные ветром и временем, море гонит вперед гривы Посейдоновых коней. Вдоль галереи в спину свистит ветер, чтобы не опрокинуться надо наклониться градусов на сорок пять назад. Мы идем горной тропинкой далее на холм, колючие круглые шапки кустарника, шевелятся, такое ощущение, что остров дышит. На фоне этих кустарников не сразу разглядишь диких овец, которые смотрят на нас ожидательно минут пять с расстояния 50-и метров, затем дают деру. Находясь здесь не нужно иметь особо богатой фантазии чтобы представить себе как неслись по этим волнам прямые паруса Одиссея, как легко было сочинить мифы о божествах и циклопах, обитающих на пустынном острове разводя стада своих овец, дающих им и одежду и пищу и общение.
И, наверное, последняя моя заметка о величайшем романе,
…который родился «в темнице, местопребывании всякого рода помех, обиталище одних лишь унылых звуков» (Сервантес).
Проблема быстрой фокусировки
Среди моих знакомых есть большие эстеты, люди с развитым вкусом и чувством меры, увлекающиеся составлением поэтических сборников любимых авторов. Критерием подбора в каждом случае является личная симпатия, иначе говоря - излюбленный стиль жизни-творчества-восприятия: кто-то из них - элегический, сентиментальный лирик, а кто-то - изрядный ловкач и провокатор. Мои же сборники такого рода всегда чрезвычайно эклектичны - не только в силу разнородности моих интересов и устремлений, и не только вследствие катастрофической нехватки времени на шлифовку и окончательную доводку до абсолюта многочисленных моих начинаний, но также и в силу присущей мне способности быстро переключаться, перенастраиваться с одного стихотворного шедевра (творческой модальности), на другой, совершенно отличный от первого.
20-е числа января 2004г
Кому живется весело, вольготно на Руси
Как я уже писал, главные и единственные достойные художника темы - одиночество и героизм, точнее, их повсеместный современный недостаток. К этому следует добавить ещё тотальный дефицит любви и глубины чувств, невосприимчивость к истине и красоте, лень и нежелание узнавать и понимать что-либо новое. Агероизм - страшнее чем агедонизм.
А вот о счастье (самая популярная тема в письмах ко мне) лучше бы им вообще не вспоминать: кто его достоин-то из сегодняшних человечков?! Купаются в праздности, неге и довольстве, так ещё и счастья им подавай!
Еда и секс, и другие, ещё более изощренные наслаждения тела и ума - вот завсегда волнующие их темы, настоящие хиты ХХ1 века, в то время как поиск истины - важнейшая тема, стоит в самом хвосте рейтинга популярности. Как сказал поэт:
Народ не верит в истину вообще,
А только в ту, что в водке и борще.
И ещё:
Требуйте вместо любви к человечеству ненависти ко всему, что валяется на дороге и мешает идти вперед. (А.И. Герцен).
Мошенники и прохвосты
В очередной раз поражаюсь тупости и конформизму американцев. Всеобщее стремление иметь своего собственного психоаналитика, наблюдающего тебя много лет кряду, вполне заменяет им религию. Действительно, сеанс анализа полностью идентичен таинству исповеди: вы приходите один, с жертвой (крупной денежной суммой), принимаете неудобную позу, не позволяющую видеть собеседника и выкладываете ему всю подноготную, причем ваш бог-исповедник или тот, кто его заменяет, ровным счетом ничего практически полезного и конкретного вам не сообщает, а лишь задает нелепые вопросы и изрекает двусмысленные метафоры, при этом, голос его доносится как будто бы из другого мира, «с неба» по отношению к вашему телу, результатом же такого «общения» является, в лучшем случае, катарсическое самоочищение, в худшем же случае ваши проблемы от этого только умножатся. Вообще, тема «Шарлатаны как облигатные паразиты в жизни среднестатистического американца» - достойна докторской диссертации.
My favorite W-type
«Рут Берлау была женщиной экстремы, необузданных порывов и крайностей».
Черный волосы в контрасте с матовой, бледной кожей, высокий рост, угловатость, что-то в ней было от модели из модного журнала но в то же время и суровость и глубина, какие не встречаются у женщин этого сорта. Улыбка её была жесткой и саркастической, смех -резким, как движения и характер в целом. «Я с трудом научилась смеяться, - сказала она однажды, - но все равно я никогда не смеюсь от души».
Выбор пешки
Интересно было бы написать душещипательный роман или хотя бы рассказ о том, как шахматные фигуры, гордые и трагически обреченные на смерть, ведут себя ВНЕ строгих правил боя и этикета, и что они чувствуют, когда им приходится поступать против своей воли, чтобы выполнить долг. Можно дать любовную историю накануне смертельной битвы, когда влюбленные знают, что завтра им предстоит встретиться в смертельном бою, но ничего не могут изменить.
Странно, что Андерсен об этом не написал в свое время… Помнится, он брался за любые, даже самые ничтожные темы, и каждую превращал в сказку.
А вообще, лучше я сделаю мультфильм по этой теме.
Бертольд Брехт: осмотрительное мужество и тактическое лавирование
Брехт исповедовал принцип коллективного творчества. Но одно из почти неминуемых последствий такой практики состояло в том, что гений внутренне перенастраивал, подчинял и пожирал малые таланты самоотверженно служивших ему сотрудников.
Новая хохма от Вуди Алена
Не доверяйте голому водителю автобуса
И ещё одна, более глубокая мысль из того же фильма
Даже сломанные часы показывают правильное время два раза в сутки
От книг волнами разбегаются мысли, и каждая из них выливается в стих, эссе…
Наслаждение чтением занимает уже давно почетное первое место среди моих радостей. Нет слов, чтобы описать тот щенячий восторг, когда встречаешь в книгах какого-нибудь гениального чудака подтверждения собственным идеям, схожие чувства и мысли, знакомые образы и события.
Итак, вот пирамида чтения Тигра:
1. Афоризмы, эссе, стихи.
2. Автобиографии, биографии, документальные хроники, мемуары, письма и дневники
3. Экспериментальная проза, авангард, драматургия.
Книги - лучшее капиталовложение из всех возможных… И самое надежное, между тем.
Из книги Эрнесто Саба
Ритуал сжигания книг в «Дон Кихоте», сопровождаемый пространными литературно-критическими рассуждениями, весьма забавен и отражает истинное мнение автора о том или ином писателе-современнике. В то же время, все обстоятельства этого аутодафе слишком напоминают суд инквизиции над еретиками, когда, после заключения священника о вредности той или иной книги она передается в лапы светского суда (безграмотной, тупой и жестокой ключницы). А книги, замурованные в стене, слишком напоминают аналогичные случаи безжалостного заточения людей заживо. Смешное и страшное соседствуют на многих страницах этого великого романа.
- За ним идет Амадис Греческий, - сказал цирюльник, - да, по-моему, в этом ряду одни лишь Амадисовы родичи и стоят.
- Вот мы их всех сейчас и выбросим во двор, - сказал священник. - Только за то, чтобы иметь удовольствие сжечь королеву Пинтикинестру, пастушка Даринеля с его эклогами и всю эту хитросплетенную чертовщину, какую развел здесь автор, я и собственного родителя не постеснялся бы сжечь, если бы только он принял образ странствующего рыцаря.
Не дамские романы, но «Жития святых»
Помню, как лет 8 тому назад, в период моей работы в лабе, одна аспирантка с красивым именем Ярослава читала «Жития святых». Теперь я сам их читаю и убеждаюсь в её хорошем вкусе.
Золотые сны
Как ДК, Романтически экзальтированные натуры довольствуются малым, внушая себе, что купаются в рокоши и полцучают заслуженную награду.
Мысли на тему фильма «Поваренная книга анархиста»
Как известно, наивысшая степень организации имеет место в системах на грани между порядком и хаосом. Уметь найти закономерности в работе таких систем - большое и благодарное искусство. К сожалению, механизмы наиболее интересных систем тщательно защищены от посторонних глаз (требуют наличие у наблюдателя специальных знаний, уровня доступа, блата и пр).
Цифровая фотография - важный исповедальный инструмент
Раз уж мы живем в эпоху пристального интереса к личной жизни друг друга и всеобщей открытости, - в эпоху ДНЕВНИКОВ, то цифровая камера, легко фиксирующая все мало-мальски значительные события каждого нашего дня, - необходимейший инструмент, и очень разумно, что производители сотовых телефонов, - другого всем необходимого инструмента, - комбинируют их с цифровыми камерами.
Белый свет - сложен, но очень искусно
Ясная и прекрасная простота стиля - только видимость и основана она на упорядоченности, полном соответствии и высочайшей экономии всех художественных элементов.
И только простая форма выдерживает испытание веками.
Кто кого имеет
Не стоит преувеличивать значимость Интернета. Как и в случае любого другого универсума, всякий имеет в точности тот Интернет, какого он заслуживает. Или, чаще, это Интернет имеет его
Алфавит - поверхностные ассоциации
А - аркада Пути, ако алая амбра
Б - без боли не будет и бездны безумья
В - Вселенная вся от восторга в ворону впилась
Г - героизм, гитара, гроза, где гор гребень
Д - день, дорога и дом, но и деньги, и дуры, и долг
Е - есть Елена, еретик, естественный егерь Есенин
Ё - ёлочка, выпучив очи, и ёбнутый ёж ё-лы-пал!
Ж - это жизнь, что жужжит, а порою жжет жопу
З - зелень, здесь и сейчас, закат золотой и заря, злость и зад
И - истина, искренность, имя, история, игры Ириши
Й - йок! йодом ерёмная вена - Й-о-0!! Как болит!
К - конь вороной, крест и кровь, клад и краски
Л - лес, луг, луна, льется лень и лучом над лагуной
М - маска, мысль, мед и море, морозы, мазь, морок
Н - Наташа, над ночью, ну-ну… ни-ни-ни! Ну и ну!
О - О-паньки! О как! Обман, одиночество, омут и остров!
П - песня про птиц, половина пути и плененье. Пить - так уж пить!
Р - рычание рока, и русской рулетки, и риск, роковой рва рубеж
С - совесть смысл свобода судьба смерть страх счастье сверхценность
Т - тень тоски, - ты, туман тоже тут, трон, три трупа, тюрьма
У - уханье в ухе, уход упыря, удовольствия узы, удод, да не тот
Ф - филин феерию фуги филигранно фугачит, фу-фуня!
Х - храм хрусталя хлесткий хруст хризопраз хризолит
Ц - цыц! Царь-цапля царит… Цынь и дзынь… цок-цок-цок…
Ч - чем вы, черти, чернили часы?! - час чурчеллы!
Ш - шопот шин, шорох шерсти, нашарить и - шмяк!
Щ -Щ-щас-сс вам щастье! Щукарь щук за щечки - и в щи!
Ы - лык на лыко, сынок, ыт не ты, ыды-ка сыды!
Э - эридан эпигон эпатажность энигма эскудо
Ю - юг, юлою юность ютится юртою юркой юлит
Я - яма, ясно, что я - в этой яме, в ячменном её янтаре.
Гениально!
Посмотришься в кружку - а ты уж удод! (Саша Соколов)
Ещё о знакомствах
Без сомнения, лучшее творческое состояние - это одиночество и печаль. Почему же тогда яркие и талантливые люди, путь которых вовсе не требует от них искать множество единомышленников и последователей и которые, кроме того, имеют отличных душевных друзей своего круга и уровня, тратят столько времени и сил на пустопорожнюю болтовню в чатах и гостевых, на бессмысленные препирания в конкурсах и собственный пиар? Из одного лишь тщеславия? Или из беспрестанных сомнений в ценности собственного таланта, которые преследуют всякого честного с самим собой человека, сколь он не был бы популярен? Или они просто ловят таким образом свой кайф от взаимных поглаживаний? Я вот, например, очень стесняюсь беспокоить интересного и наверняка занятого человека своей скромной персоной и весьма редко пишу письма первый.
Если же твои идеи действительно нуждаются в пропаганде, то лучший способ установить прямой контакт с близкими по духу людьми по всему миру - выпустить свою книгу (диск, фильм и т.д.).
Значение этих записок
Мыслитель не говорит ничего нового. Он несколько по-иному расставляет акценты. По-иному склеивает вам мозги.
Произошло склеивание двух или трех снов
Сначала мне снилось, как я катаюсь на огромных и страшненьких водных горках-аттракционах, где присутствовали одни нудисты, причем, как и положено на такого рода экстремальных сборищах, все люди были молодые, спортивные и привлекательные. Но всех затмевала своей красотой, шармом и грацией миниатюрная евреечка с роскошной гривой темных волос: гибкая, пластичная, похожая на обезьянку, она выделывала такие трюки, что, глядя на неё, у всех сердца замирали от сладкого ужаса. Вдобавок, с нею был грудной малыш, которого она бесстрашно швыряла прямо в водные бездны (и, вероятно, оставила его там, в струях, т.к. в дальнейшем его уже не было), и ещё она все время замечательно пела - в основном, этнику и фолк на кельтских и космических языках. В её образе перемешались разные мои знакомые и незнакомые девчонки и их жизненные обстоятельства, но более всего она походила на Нельку, выкрашенную в темный цвет. Я старался держаться к ней поближе, и в какой-то момент мы оказались рядом и разговорились, и тут я вспомнил, что видел её месяц тому назад в одной из компьютерных фирм (старый сон), и даже давал ей свою визитку. Она засмеялась, сказав, что тоже отлично меня помнит. Затем выяснилось, что этой девочке негде жить, она кочует по разным тусовкам, и мы прямо их этого водного парка едем к её подруге (порочной лесбиянке), живущей в роскошной квартире с огромными и полупустыми комнатами - противоположные стены комнат теряются в темноте - с мужем-гомофобом. Я играю со своей пассией на ковре, и когда приходит муж хозяйки, пытаюсь быстренько застегнуть рубашку, но не успеваю: так и предстаю перед ним. Он, сквозь зубы, бормочет, что я уже был у них («этот грязный фотограф!»), причем, был почему-то в розовых женских колготках (и я это тоже все вспоминаю - из другого сна). Затем я иду по темному коридору искать мою подругу и обнаруживаю её в маленькой комнате за столиком - она пишет что-то в дневник, красиво так подобравшись и съежив плечики. На ней что-то полупрозрачное, и я вижу, что вся кожа её принимает температуру, окраску и фактуру окружающих поверхностей. Я присаживаюсь боком на стол, ласкаю и раздеваю её.
Все без исключения стихи обращены к голым девушкам…
А вы, типа, не знали? А ещё, Бродский хорошо сказал о том, что, мол, вся лучшая лирика написана “post coitum”.
Ещё о Бродском
На обложке нового диска «Библиотека отечественной литературы» в разделе «проза» много имен, а в разделе «поэзия» - всего три - «Иосиф Бродский», «Владимир Высоцкий» и некий аноним «Русская Поэзия». А где же «А. С. Наше Всё»?!
Задачи - вокруг нас, проблемы - внутри, в душе
Хотите быть профи - решайте задачи, поставленные жизнью (то бишь, другими). Но если (вдруг) претендуете на звание гения - чаще прислушивайтесь к собственной душе - без оглядок по сторонам.
Мои ролевые эталоны:
Одиссей, Казанова, Наполеон, Конрад Лоренц, Капитан Немо, Байрон, Принц Флоризель, Шерлок Холмс, Фридрих Ницше.
Их общие черты: вспыльчивость, саркастический темперамент, некоторое эстетство и позерство, твердая принципиальная позиция, героизм и мужество в сочетании с пластичностью и гибкостью убеждений и поведения.
СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ - УДЕЛ НАСЕКОМЫХ
Отвечайте этой замечательной фразой на любые наезды типа «…ты разбрасываешься, размазня, не можешь найти себя, ничего конкретного, ничего не доводишь до конца» и т.д.
Из ЖЖ:
"Девушка улыбнитесь мне, я так хочу вам нравится"
"Отстань, Вика, ты мне мешаешь, уходи, не вреди, не мучай, не раздражай..."
"Приходи ко мне, Вика, обнимай, говори глупости, смейся, кури, переезжай ко мне..."
Из скандального интервью одной попсовой группы типа «Блестящих» (от Некто Лукаса):
- Доходит ли дело до интимных отношений? - ужас, до чего настырный журналист попался.
- Ну, иногда доходит. Особенно в глубинке. Природа же кругом. - Стас оживился, вспомнив разнообразных поклонниц из глубинки.
-А часто ли вы становитесь на этой ниве, так сказать, первопроходцами?
-У вас что, интересные вопросы закончились? Давайте лучше о музыке! - выходит из себя Макс.
-И всё-таки.
-Конечно, случается и такое. Но честное слово, силой никого не заставляем. Хотите - получите. Не хотите - при гостинице всегда найдутся подходящие девочки, - Голубоглазый говорит зло и отрывисто. Какого чёрта? Врезать бы по сусалам этому журналюге, так нет же - прямой эфир. Да и Додик заругает.
-А как насчёт алиментов или других попыток вымогательства денег сравнительно честным способом?
-Какие деньги? Какие алименты? Они нам сами должны приплачивать. Иногда такие неумехи попадаются. Вообще-то мы не уважаем девушек, которые сами в постель прыгают. Но если уж прыгают - мы не возражаем. Почему бы не сэкономить на проститутках?.."
Нашел, наконец, подходящую мантру
1. Я управляю своим телом.
2. Я управляю своим воображением.
3. Я управляю своим будущим.
4. Мое сознание наполнено красотой и силой.
5. Мне нравятся люди, а я нравлюсь им.
Не забывайте, что каждый пункт предусматривает ещё и действия.
Два представления одного героя
1. Знаменитый французский писатель русского происхождения, летчик, артист цирка, дипломат, посланник Франции в Европе, Южной Америке, Африке, Соединенных Штатах, соратник де Голля, участник Сопротивления, кавалер ордена Почетного легиона, Ромен Гари стал настоящей легендой, настоящим романтическим героем своего времени и своего народа. Благодаря не только книгам, но и бурной, мужественной, артистичной жизни, исполненной смены масок, ролей и событий, он заслужил большой успех у публики не только как писатель, но и как яркая личность, вызывающая пристальное внимание и интерес. Ромена Гари не стало в 1980 году (он застрелился в возрасте 56 лет).
2. Ромен Гари (1914-1980) - известнейший французский писатель, русский по происхождению, участник Сопротивления, личный друг Шарля де Голля, крупный дипломат. Написав почти три десятка романов, Гари прославился как создатель самой нашумевшей и трагической литературной мистификации XX века, перевоплотившись в Эмиля Ажара и став таким образом единственным дважды лауреатом Гонкуровской премии. В романе Европа Гари обыгрывает сюжет античного мифа о похищении юной девственницы умудренным богом. Рассказывая историю о счастливой и трагической любви между французским послом в Риме и дочерью международной авантюристки, писатель пытается ответить на вопрос: насколько же Европа воображаемая отличается от Европы подлинной?
Стиховычитания от Некто Лукаса:
Погасли фонари
"Карету мне, карету" -
Сказал поэт поэту.
И тот набрал ноль-три.
... А озверевшая овца
Сожрала миску холодца.
Роберт Антон Уилсон о своей бодрой и жизнерадостной книге (из серии «Как стать миллионером, шевеля мозгами»):
Итак, для тех, кто, прочитав эту книгу, все же не сможет понять моего ницшеанского жизнелюбия, я вновь цитирую:
“Огонь из льда. Думай. Думай!”
Кем же был этот самый Прометей и почему он дал нам в первую очередь огонь?
Предрассветный сюрреализм
Торговал вчера на «чекалде», и в этот раз мне попались особенно шаромыжные соседи: сначала было темно, и их деловито-бодренькие диалоги звучали осмысленно и даже обстоятельно. Но вскоре, когда тьма рассеялась, я увидел испитые рожи хронических неудачников и забулдыг. Вспомнив их речи, достойные трибун ГосДумы, я не мог удержаться от смеха: теперь их голоса доносились будто бы из другой вселенной - изготовленной по другим, неудачниковым правилам, и не так собранной.
Мой приговор Н-ску
Город, в котором ни в одном из сотен музыкальных развалов невозможно ни найти, ни даже заказать записи Альфреда Шнитке, не заслуживает права жить. Подобно Содому, он должен быть стерт с лица земли.
Альбы - рассветные песни средневековья…
Смотрел обзорные экскурсии по истории европейской музыки (на CD ROM). Практически во всех странах развитие церковной музыки берет начало с григорианского хорала (представленные образцы 9-10 веков по своему величию и благородству не идут ни в какое сравнение с «Величайшими хоралами» из двухдискового сборника (взять бы его составителей, да уши с руками-то им и пообрывать!)), а развитие светской - с серенад и баллад миннезингеров - певцов любви (нем).
Ещё я узнал, что Иоганн Бах (сын) и Гендель большую и лучшую (в творческом отношении) часть свой жизни провели в Лондоне - все-таки надо бы съездить туда…
Мой ныне странствующий приятель в образе Дона Кихота (литературный шарж)
ГЛАВА I, повествующая о нраве и образе жизни славного идальго Акбаля Окслахуна Леши Гринго Новосибирского.
В некоем городе Н. не так давно (т.е. уже в наши времена) жил-был один из тех идальго, чье имущество обыкновенно заключается в фамильной флейте, не новом, но и не очень уж старом синтезаторе, да обученной находить деньги вислоухой собаке. Чай, чаще зеленый, нежели разнотравный, плотный обед, почти всегда заменявший ему ужин, олья по субботам, чечевица по пятницам, пейот, в виде добавочного блюда, по воскресеньям, - все это поглощало три четверти одного процента его доходов. Остальное тратилось на страсти и увлечения молодости, о коих будет идти речь в следующем абзаце. При нем находились верная подруга его, - ей не исполнилось и половины срока жизни, отмерянного ей богами, вышеозначенная собака, а также многочисленные и обременительные друзья и подпевалы, умевшие только и делать, что радоваться жизни и прославлять гостеприимный дом славного идальго, в котором все было устроено таким образом, чтобы можно было легко и приятно предаваться буйному веселью и простым радостям земной жизни, - с этой многочисленной свитой наш герой вступил в эру открытости, процветания и стабильности, неожиданно обрушившуюся на его отечество. Возраст нашего идальго приближался к возрасту Христа, а, быть может, даже превосходил его, но совсем немного; был он крепкого сложения, телом сухопар, лицом худощав, любитель вставать спозаранку и заядлый охотник: добычей его могла ощутить себя любая достойная и добродетельная сеньорита. Иные утверждают, что он носил имя Nadir, иные - Леха Панасенко. В сем случае авторы, писавшие о нем, расходятся; однако ж у нас есть все основания полагать, что имя его было Дон Гринго Новосибирский. Впрочем, для нашего рассказа это не имеет существенного значения; важно, чтобы, повествуя о нем, мы ни на шаг не отступали от истины.
Надобно знать, что вышеупомянутый идальго в часы досуга, - а досуг длился у него чуть ли не весь год, - отдавался подготовке разных безумных предприятий, с таким жаром и увлечением, что почти совсем забросил не только охоту, но даже свое хозяйство; и так далеко зашли его любознательность и его помешательство на этих предприятиях, что, дабы осуществить их, он продал несколько десятин пахотной земли с недостроенным домом, и таким образом собрал у себя все средства, какие только ему требовались; больше же всего любил он морскую яхту - родную сестру знаменитой «Росинанто де Новосибирика» - «Сотрясательницы волн и ветров», которую во времена своей юности наш кавальеро переносил, бывало, на своих могучих плечах, подобно аргонавтам, из одного местного водоема в другой, в то время как никто иной не мог даже поднять её в воздух, - ибо блестящая её мачта и замысловатость парусного вооружения казались ему верхом совершенства, особливо в лунную ночь во время штиля и в шторм - вызов природы на поединок, когда нередко можно почувствовать единение с природой во всей его языческой мощи и полноте, что он так любил.
Времен года не существовало для него (кстати, сам он пользовался священным календарем майя вместо обычного календаря): в июльский зной, крещенские морозы и октябрьское ненастье его можно было встретить в самых неожиданных местах на воде, земле или даже под землей. Быть может, ещё чаще его можно было встретить за пределами материальной Вселенной, но, к сожалению, автору этих заметок путь туда заказан, ибо он не верит в существование этих сфер. В любом случае, крупные несчастья с некоторых пор обходили нашего рыцаря стороной, а от мелких он избавлялся то за флейтой или синтезатором, то в проруби, то в сауне, в зависимости от настроения и обстоятельств.
Также, не существовало никаких границ его фантазии и возможностей: ни раз и ни два он кидался всей свой грудью на всяческие ветряные мельницы, совершенно неприступные с виду, но в конце концов добивался своего: все они начинали его слушаться. Что же до разного рода заблуждений и предрассудков, то и тут ни в чем нельзя было упрекнуть нашего героя, ибо по сути своей, он был открыт к новым знаниям любого рода, а также космополитичен и свободен в той самой степени, в какой ветер может перемешаться по земной тверди.
Свои впечатления наш герой с непринужденной легкостью облекал в затейливые или, напротив, бесхитростные стихи, среди которых можно было бы встретить такое: «Кто бы ты ни был, мой путник пропащий, в заросли чащи случайно попавший, читающий эти слова поневоле, и смысла которых, увы, не понявший». Или такое: «Я спросил у дождей проливных, где Она, что Одна, я спросил у луны». Впрочем, одно из стихотворений, посвященное любимой книге, в которой речь идет как будто бы о нем самом, кристально прозрачно по смыслу, стилистически безупречно и находится вне всяких претензий и выше любых похвал. Вот оно:
- Мой Санчо,
Ветер гонит сны…
Утес среди степи,
Степной ковыль
И пыль травы над ней…
Мой друг,
Мы держим этот путь
Далеко от людей
И нам не повернуть
Колес своей судьбы.
Пусть не поднять копья,
И латы нелегки,
Но день прошел,
Ты видишь за горой
Остаток дня
И ночи торжество
Наполнит степь
И зыбкий образ мой
Растает в ней
Как двух коней следы…
- Хозяин, мы в степи,
Нам негде ночевать,
Трава заменит крышу и кровать.
И пищу нам заменят сны,
Пусть кони отдохнут,
И сам ты отдохни.
А завтра - снова день,
И снова дальний путь,
Останови ж коней,
Нам надо отдохнуть.
Между прочим, в жизни своей наш герой никоим образом не придерживался советов, которые направо и налево раздает его лирический герой: без малейшей устали и сомнений он принимал удары судьбы, ибо ему казалось, что, какое бы великое искусство ни выказали пользовавшие рыцаря врачи, лицо его и все тело, и даже сами кости, составляющие двигательный каркас этого тела, должны были быть в рубцах и отметинах. Читая какой-нибудь роман, он одобрял автора за то, что тот закончил свою книгу обещанием продолжить длиннейшую эту историю, и у него самого не раз являлось желание взяться за перо и дописать за автора конец; и так бы он, вне всякого сомнения, и поступил и отлично справился бы с этим, когда бы его не отвлекали иные, более важные и всечасные помыслы. Не раз приходилось ему спорить с местным тигром, - человеком полосатым и образованным, получившим ученую степень в Университете, - о том, какой способ путешествий лучше: Наяву или в Воображении, или же лучше вообще обходиться без приключений на свою задницу, однако, и по сей день этот вопрос все так же открыт.
Одним словом, идальго наш с головой ушел в мечты и планы: долгими бессонными ночами мечтал он под облаками и звездами, закутавшись в пуховый спальник, банное полотенце и странный, перетасовывающий основные цвета Отечества на новый манер, флаг; и вот оттого, что он мало читал и много мечтал, мозг у него стал иссыхать, так что в конце концов он и вовсе потерял рассудок. Воображение его было поглощено всем тем, о чем он мечтал и рассуждал: чародейством, распрями, битвами, вызовами на поединок, ранениями, объяснениями в любви, любовными похождениями, сердечными муками и разной невероятной чепухой, и до того прочно засела у него в голове мысль, будто все это нагромождение вздорных небылиц - истинная правда, что для него в целом мире не было уже ничего более достоверного. Он говорил, например, что Гурджиев, внутренние подвиги которого воспеты в поэме «Песнь о моем Мастере» и многочисленных народных песнях, - очень хороший тольтек, но что он ни в какое сравнение не идет с доном Хуаном, который в бытность свою магом и учителем Кастанеды одним ударом рассек пополам все интеллектуальное читательское сообщество на два лагеря - сторонников и противников его учения. Он отдавал предпочтение Теуну Марезу и Азеру Гаджиеву, оттого, что те, прибегнув к хитрости, достойной лукавого сказочника и мифоплета Ошо, навсегда умертвили в душах читателей склонность к эзотерической литературе. С большой похвалой отзывался он о Терри Гиллиаме, великом мастере высмеивать, который хотя, как и наш идальго, тоже происходил из надменного и дерзкого рода великанов, однако ж, единственный из всех, отличался рефлексивной самоиронией и отменною стебностью. Но никем он так не восхищался, как кавальеро Доном Кихотом Ламанчским, особливо когда тот, выехав из замка, грабил всех, кто только попадался ему на пути, или, очутившись за морем, на постоялом дворе, похищал говядину для барбекю - самого настоящего барбекю, по уверению автора. А за то, чтобы прославиться в веках и проникнуть на самые высокие уровни духовного и физического, наш идальго отдал бы свою подругу, да еще и спаниэля в придачу.
И вот, когда он уже окончательно свихнулся, в голову ему пришла та странная, но, увы, неизбежная мысль, какая рано или поздно приходят каждому безумцу, а именно: он почел благоразумным и даже необходимым как для собственной славы, так и для пользы отечества сделаться странствующим мореходом, сесть на яхту и, с компасом в руках отправившись на поиски приключений, начать заниматься тем же, чем, как это ему было известно из книг, все странствующие рыцари, скитаясь по свету, обыкновенно занимались, то есть испытать все возможные и невозможные испытания и в борении со всевозможными случайностями и опасностями стяжать себе удовольствия и опыт, славу и почет. Бедняга уже представлял себя увенчанным за свои подвиги, по малой мере, короной Новосибирского морского пароходства; и, весь отдавшись во власть столь отрадных мечтаний, доставлявших ему наслаждение неизъяснимое, поспешил он достигнуть цели своих стремлений. Первым делом принялся он за оснастку принадлежавшего ему теперь судна, некогда (в давние времена) сваянного как попало, задвинутого в медвежий угол морского порта г. Сочи и покрывшегося ржавчиной и плесенью. Предоставим же теперь слово ему самому:
«Устройство яхты оказывается сложнее чем можно представить на первый взгляд. Казалось бы - пластиковая мыльница и кусок тряпки... Но если речь идет о круизной яхте океанского класса - то оказывается все ейное нутро нашпиговано какими-то шлангами, проводами, цистернами и т.д. Разбирался я в них вплоть до сегодняшнего дня и еще не до конца разобрался. Из-под сланей было удалено около 400 литров воды (большая часть вручную) и путем головоломных дедуктивных построений удалось отследить пути ее попадания вовнутрь. Оказалось ничего страшного, просто сливы из-под душей (их здесь 2) не работают».
Когда же наш капитан с крайним тщанием вычистил свой корабль и привел его в исправность, то заметил, что недостает одной весьма важной вещи, а именно: вместо электролита в аккумуляторных батареях была залита обыкновенная забортная вода. Все вокруг приобрело запах серной кислоты - завтрак, спальные мешки, море, пальмы в городе... Но тут ему пришла на выручку его изобретательность: смастерив из воздуховода, найденного в рундуке, и вентилятора, купленного в компьютерном салоне, дерьмоотвод, он направил струю кислотного воздуха на корму, после чего в жилой обители стало значительно лучше.
Не скроем, однако ж, что когда наш бесстрашный и неистовый мореход, намереваясь испытать прочность и устойчивость своей лодки, выхватил лобзик и сделал им два прохода по килю (для чего ему понадобился водолазный костюм), то первым же проходом в одно мгновение уничтожил труд целого поколения кораблестроителей; легкость же, с какою киль распался надвое, особого удовольствия ему не доставила, и, чтобы предотвратить подобную опасность, всегда исходящую во время плавания от рыб-мечей, рифов и подводных лодок, он сделал киль заново, врезав в днище старую свою лодку - массивную железную посудину (о ней мы уже говорили). Приходясь племянницей утюгу и свояченицей топору, последняя как нельзя лучше подходила для своей новой роли, так что, в конце концов, отважный мореплаватель остался доволен его прочностью и остойчивостью, найдя дальнейшие испытания излишними, и признал корабль вполне годным к употреблению.
Таким образом, вычистив свою яхту и сделав из старой лодки настоящий киль, наш герой пришел к заключению, что ему остается лишь найти даму, в которую он мог бы влюбиться, ибо странствующий рыцарь без любви - это все равно что дерево без плодов и листьев или же тело без души. Однако, поскольку у него уже была верная подруга, ему пришлось признаться себе в том, что единственною подлинной страстью всей его жизни всегда была, есть и будет та таинственная муза и всемогущая покровительница всех странников и искателей приключений, та многоликая богиня, которая… - впрочем, мы не будем сейчас называть её имя всуе, те же из вас, кто уже имел с ней дело - они, должно быть, и сами догадаются.
Итак, он отплыл навстречу приключениям, и приключения не заставили себя долго ждать (продолжение следует).
Выдержки из путевых дневников Гринго:
СОЧИ
Кот притащил новый 50-литровый баллон с газом, теперь нам будет сытно в дальних краях. Надо сказать, что как утверждает огромный плакат, приделанный в центре, Сочи - посланец мира. Я не понял, кто и кого куда послал, но хозяйственный и автомобильный рынок Сочи я бы тоже послал бы если б мог найти другой неподалеку. В который раз я брожу среди трех-четырех столиков, на которых есть все кроме необходимых вещей, а продавцы делают вид, что не замечают моего интереса. После 12 сюда уже можно не приходить, глаза их загадочны а дыхание отрезвляет запахом прекрасного домашнего вина. И не понятно, почему он все еще здесь, а не дома у телевизора.
Вероятно поэтому же машины здесь бьются часто. Каждый выход в город потешает нас какой нибудь нелепой аварией. И характерными недоуменными жестами их виновников.
Местная живность не отстает в своей жизнерадостности от растительности. На каждом шагу кошки, котята, собаки. Возле железячной барахолки я впервые увидел мирно занятых своими делами кошек в количестве 17 штук. Всех полов, возрастов и окрасок они пили молоко, спали, мурлыкали и охотились на ступеньках подъезда, а местные жители, увидев наш интерес начали предлагать нам любую из них, расписывая какие они умные и хорошие. На набережной прогуливаются хозяева всякой экзотики со своими питомцами. Енотик, котенок ягуара, традиционные какаду и обезьянки. Отдыхающие фотографируются с ними на фоне нашей яхты, а мы можем пообщаться со смешным и смышленным зверьем. Енотик отказался от принесенного мной яблока, предпочитая ему орешки, какаду явно пытался чтото сказать, и я отважно сунул ему свою руку с яблоком. Однако он очень нежно потрогал мой палец своим ужасным клювом которым кажется можно открывать консервные банки, тем временем меня уже кто-то теребил за рукав - повернувшись я увидел обезьянку, которая внимательно смотрела на меня своими умными глазами, делая красноречивые жесты своими детскими ручками.
Вчера я познакомился с Джеком. Этот дворняга - гончак, мощный красивый умный пес первый раз пришел ночью, когда мы боролись с первым ураганом. Экипажи бегали по причалу и яхтам, передавая друг другу чалки, концы, цепи, отчаянно прокладывая кранцы между бьющимися друг о дружку судами. Тогда подошел Джек, постоял, послушал ругань капитанов и залаял, решив что ему тоже есть что сказать. От угощений не отказался но погладить себя не позволил. С тех пор он приходил утром и требовал своего завтрака, иногда даже пытался взойти к нам по раскачивающемуся трапу. Вчера Кот узнал, что этот пес имеет имя и более того, обошел пол света на одном из судов. Вечером мы встретили Джека в центре города, я позвал его - "Джек!" И джек бросился ко мне виляя хвостом, как к родному. Такой вот соленый пес.
ГРЕЦИЯ
Кали мера - говорю я и он что-то бормочет на далеком языке эллинов при этом его лицо и жесты не выражают никаких эмоций старик продолжает растирать кашицу в своей посудине что-то бормоча себе под нос а мы подымаемся по ярусам каменных ступеней к пустынному огромному храму, освещенному заходящими лучами солнца на фоне островков и несущихся по небу фантастических туч. Выложенная гранитными плитами площадь перед храмом, на нем стоит монумент одному из героев бесчисленных битв с Турцией, старинные поеденные ржавчиной орудия на деревянных лафетах стоят, беспорядочно направленные в различные стороны и в центре площади ветер крутит одинокий куст перекати-поля. Одиночество, безмолвие, свист ветра, заходящее солнце. Вокруг храма гранитная галерея, огражденная парапетом от обрыва внизу вулканические потеки скал искусно декорированные ветром и временем, море гонит вперед гривы Посейдоновых коней. Вдоль галереи в спину свистит ветер, чтобы не опрокинуться надо наклониться градусов на сорок пять назад. Мы идем горной тропинкой далее на холм, колючие круглые шапки кустарника, шевелятся, такое ощущение, что остров дышит. На фоне этих кустарников не сразу разглядишь диких овец, которые смотрят на нас ожидательно минут пять с расстояния 50-и метров, затем дают деру. Находясь здесь не нужно иметь особо богатой фантазии чтобы представить себе как неслись по этим волнам прямые паруса Одиссея, как легко было сочинить мифы о божествах и циклопах, обитающих на пустынном острове разводя стада своих овец, дающих им и одежду и пищу и общение.
И, наверное, последняя моя заметка о величайшем романе,
…который родился «в темнице, местопребывании всякого рода помех, обиталище одних лишь унылых звуков» (Сервантес).
Проблема быстрой фокусировки
Среди моих знакомых есть большие эстеты, люди с развитым вкусом и чувством меры, увлекающиеся составлением поэтических сборников любимых авторов. Критерием подбора в каждом случае является личная симпатия, иначе говоря - излюбленный стиль жизни-творчества-восприятия: кто-то из них - элегический, сентиментальный лирик, а кто-то - изрядный ловкач и провокатор. Мои же сборники такого рода всегда чрезвычайно эклектичны - не только в силу разнородности моих интересов и устремлений, и не только вследствие катастрофической нехватки времени на шлифовку и окончательную доводку до абсолюта многочисленных моих начинаний, но также и в силу присущей мне способности быстро переключаться, перенастраиваться с одного стихотворного шедевра (творческой модальности), на другой, совершенно отличный от первого.
20-е числа января 2004г
Кому живется весело, вольготно на Руси
Как я уже писал, главные и единственные достойные художника темы - одиночество и героизм, точнее, их повсеместный современный недостаток. К этому следует добавить ещё тотальный дефицит любви и глубины чувств, невосприимчивость к истине и красоте, лень и нежелание узнавать и понимать что-либо новое. Агероизм - страшнее чем агедонизм.
А вот о счастье (самая популярная тема в письмах ко мне) лучше бы им вообще не вспоминать: кто его достоин-то из сегодняшних человечков?! Купаются в праздности, неге и довольстве, так ещё и счастья им подавай!
Еда и секс, и другие, ещё более изощренные наслаждения тела и ума - вот завсегда волнующие их темы, настоящие хиты ХХ1 века, в то время как поиск истины - важнейшая тема, стоит в самом хвосте рейтинга популярности. Как сказал поэт:
Народ не верит в истину вообще,
А только в ту, что в водке и борще.
И ещё:
Требуйте вместо любви к человечеству ненависти ко всему, что валяется на дороге и мешает идти вперед. (А.И. Герцен).
Мошенники и прохвосты
В очередной раз поражаюсь тупости и конформизму американцев. Всеобщее стремление иметь своего собственного психоаналитика, наблюдающего тебя много лет кряду, вполне заменяет им религию. Действительно, сеанс анализа полностью идентичен таинству исповеди: вы приходите один, с жертвой (крупной денежной суммой), принимаете неудобную позу, не позволяющую видеть собеседника и выкладываете ему всю подноготную, причем ваш бог-исповедник или тот, кто его заменяет, ровным счетом ничего практически полезного и конкретного вам не сообщает, а лишь задает нелепые вопросы и изрекает двусмысленные метафоры, при этом, голос его доносится как будто бы из другого мира, «с неба» по отношению к вашему телу, результатом же такого «общения» является, в лучшем случае, катарсическое самоочищение, в худшем же случае ваши проблемы от этого только умножатся. Вообще, тема «Шарлатаны как облигатные паразиты в жизни среднестатистического американца» - достойна докторской диссертации.
My favorite W-type
«Рут Берлау была женщиной экстремы, необузданных порывов и крайностей».
Черный волосы в контрасте с матовой, бледной кожей, высокий рост, угловатость, что-то в ней было от модели из модного журнала но в то же время и суровость и глубина, какие не встречаются у женщин этого сорта. Улыбка её была жесткой и саркастической, смех -резким, как движения и характер в целом. «Я с трудом научилась смеяться, - сказала она однажды, - но все равно я никогда не смеюсь от души».
Выбор пешки
Интересно было бы написать душещипательный роман или хотя бы рассказ о том, как шахматные фигуры, гордые и трагически обреченные на смерть, ведут себя ВНЕ строгих правил боя и этикета, и что они чувствуют, когда им приходится поступать против своей воли, чтобы выполнить долг. Можно дать любовную историю накануне смертельной битвы, когда влюбленные знают, что завтра им предстоит встретиться в смертельном бою, но ничего не могут изменить.
Странно, что Андерсен об этом не написал в свое время… Помнится, он брался за любые, даже самые ничтожные темы, и каждую превращал в сказку.
А вообще, лучше я сделаю мультфильм по этой теме.
Бертольд Брехт: осмотрительное мужество и тактическое лавирование
Брехт исповедовал принцип коллективного творчества. Но одно из почти неминуемых последствий такой практики состояло в том, что гений внутренне перенастраивал, подчинял и пожирал малые таланты самоотверженно служивших ему сотрудников.
Новая хохма от Вуди Алена
Не доверяйте голому водителю автобуса
И ещё одна, более глубокая мысль из того же фильма
Даже сломанные часы показывают правильное время два раза в сутки
От книг волнами разбегаются мысли, и каждая из них выливается в стих, эссе…
Наслаждение чтением занимает уже давно почетное первое место среди моих радостей. Нет слов, чтобы описать тот щенячий восторг, когда встречаешь в книгах какого-нибудь гениального чудака подтверждения собственным идеям, схожие чувства и мысли, знакомые образы и события.
Итак, вот пирамида чтения Тигра:
1. Афоризмы, эссе, стихи.
2. Автобиографии, биографии, документальные хроники, мемуары, письма и дневники
3. Экспериментальная проза, авангард, драматургия.
Книги - лучшее капиталовложение из всех возможных… И самое надежное, между тем.
Из книги Эрнесто Саба