К проблеме аутентичности текстов
Вот мы читаем всякую разную классическую литературу и пребываем в полной уверенности, что припадаем непосредственно к итоговому результату авторского замысла.
Как бы не так!
Мы читаем не авторские тексты, а тексты, "заботливо" подготовленные для нас филологами и литературоведами, как правило, много позже смерти их авторов. Причём подготовленные преимущественно совершенно волюнтаристским образом, на основании произвольно выбранных принципов публикации, приводящих к искажению воли автора. Т.е. между автором и читателем всовывается непрошенный ни тем, ни другим посредник, который перерабатывает текст, не спросясь ни у того, ни у другого. И называется это научным изданием.
Так, я уже ссылался в своё время на замечательнейшую статью Максима Шапира Какого "Онегина" мы читаем? Максим Шапир недвусмысленно показывает, что известный нам как облупленный ещё из школьной программы текст Евгения Онегина (сочинение Александра Пушкина) в весьма существенной степени не соответствует замыслу и воле автора. То же самое другой аргументацией, но ничуть не менее убедительно показывает Альфред Барков в книге Прогулки с Евгением Онегиным.
Ещё более вопиющая ситуация с шекспировским наследием. Во-первых, большинство текстов нам вообще известно исключительно из посмертного издания 1623 года, каковой факт уже сам по себе указывает на наличие некоего невосполнимого зазора между авторским замыслом и его фиксацией в hardcopy. Но это бы ещё было ладно, если бы тексты шекспировских пьес издавались и шли к современному читателю путём перепечатки из этого издания. Так нет же: читателю подсовывают тексты, "творчески" переработанные издателями XVIII и последующих веков. С разбивкой на акты и сцены, со вставленными там и сям (как правило, абсолютно произвольно) ремарками, с поправленной (часто вместе с утратой нюансов) орфографией и прочими текстологическими приёмчиками. (Уже с этих, правленых, изданий сделаны и все известные переводы пьес Шекспира на русский язык.)
Примеры подобного рода можно множить и множить.
Есть хорошее выражение: В заботе о ближнем главное - не перестараться.
Филологи и литературоведы в своей публикаторской текстологической работе этому простому, но важному правилу следовать решительно отказываются. И тем самым занимаются совершенно сознательным обманом читателей.
И с этим безобразием тоже надо что-то делать.
Как бы не так!
Мы читаем не авторские тексты, а тексты, "заботливо" подготовленные для нас филологами и литературоведами, как правило, много позже смерти их авторов. Причём подготовленные преимущественно совершенно волюнтаристским образом, на основании произвольно выбранных принципов публикации, приводящих к искажению воли автора. Т.е. между автором и читателем всовывается непрошенный ни тем, ни другим посредник, который перерабатывает текст, не спросясь ни у того, ни у другого. И называется это научным изданием.
Так, я уже ссылался в своё время на замечательнейшую статью Максима Шапира Какого "Онегина" мы читаем? Максим Шапир недвусмысленно показывает, что известный нам как облупленный ещё из школьной программы текст Евгения Онегина (сочинение Александра Пушкина) в весьма существенной степени не соответствует замыслу и воле автора. То же самое другой аргументацией, но ничуть не менее убедительно показывает Альфред Барков в книге Прогулки с Евгением Онегиным.
Ещё более вопиющая ситуация с шекспировским наследием. Во-первых, большинство текстов нам вообще известно исключительно из посмертного издания 1623 года, каковой факт уже сам по себе указывает на наличие некоего невосполнимого зазора между авторским замыслом и его фиксацией в hardcopy. Но это бы ещё было ладно, если бы тексты шекспировских пьес издавались и шли к современному читателю путём перепечатки из этого издания. Так нет же: читателю подсовывают тексты, "творчески" переработанные издателями XVIII и последующих веков. С разбивкой на акты и сцены, со вставленными там и сям (как правило, абсолютно произвольно) ремарками, с поправленной (часто вместе с утратой нюансов) орфографией и прочими текстологическими приёмчиками. (Уже с этих, правленых, изданий сделаны и все известные переводы пьес Шекспира на русский язык.)
Примеры подобного рода можно множить и множить.
Есть хорошее выражение: В заботе о ближнем главное - не перестараться.
Филологи и литературоведы в своей публикаторской текстологической работе этому простому, но важному правилу следовать решительно отказываются. И тем самым занимаются совершенно сознательным обманом читателей.
И с этим безобразием тоже надо что-то делать.