Характер операций современных армий. Уроки по итогам войны в Афганистане (2001-2021 гг.) Ч.2.
Полковник И.Л. МАКАРЧУК, кандидат технических наук Полковник К.А. ТРОЦЕНКО, кандидат военных наук
"Военная мысль" 10.2022.
По существу, о том же пишет в своей книге «Команда команд» бывший командующий ISAF генерал Ст. Маккристал: «Мы долго не могли признать того, что мы видели: соединяемость малых групп до масштабов всей организации. Ни одно из подразделений Аль-Каеды не было лучше нас, но это не имело значения:
группа с обычным приказным порядкоустройством не является суммой ее составляющих. Даже если их ветви были слабы, их сеть оставалась сильной… Соединяемость и слияние доверия и целеустремленности воспитывает команды, имеющие способность решать задачи, которые не под силу одному единственному управленцу (органу управления. - Прим. авт.). Их решения часто развиваются по схеме «снизу-вверх», что является результатом их взаимодействия, в отличие от приказов, поступающих сверху вниз. Данным высказыванием Ст. Маккристал коротко сформулировал основное преимущество «мультиразумных систем» над типовой «древовидной структурой» организации современных войск (сил) независимо от их национальной принадлежности. Приведенные на рисунках 2 и 3 схемы действий НВФ и описанные американскими военачальниками явления представляют собой, по сути, только тактические действия пехотных подразделений, ведущиеся без эффективной противовоздушной обороны, непосредственной авиационной поддержки, средств дальнего огневого поражения ракетных войск и артиллерии, разведки и обеспечения маневра (при этом у их противника все это имелось в наличии!). В связи с этим напрашивается довольно угрожающий вывод - даже при частичном восполнении потребности в перечисленных средствах НВФ будут способны перехватить инициативу у современных высокотехнологичных формирований регулярных войск как в тактическом, так и в оперативном масштабах. Это всего лишь вопрос времени, если регулярные войска (силы) не освоят те же способы и приемы действий и не переориентируют под них средства вооруженной борьбы и военные технологии.
В целом же третий этап, как и второй, имеет не географические результаты. Борьба в северных, северо-западных и западных провинциях Афганистана также продолжалась до 2021 года включительно. Главным его итогом стала сложившаяся в них обстановка к середине 2013 года. Анализ соотношения эффективности действий и ресурсов противоборствующих сторон позволил сформулировать три основные тенденции, предопределившие начало и развитие третьего этапа. Первая - увеличение количества нападений сотрудников афганских сил безопасности и военнослужащих на представителей контингента ISAF. Так, с 2005 по 2011 год сотрудники афганских сил безопасности убили 52 военнослужащих ISAF. При этом, по сообщению телеканала CNN, в перечне не учитывались случаи атак людьми в военной и полицейской форме, не являющимися сотрудниками афганских сил безопасности, а также случаи убийств сотрудников частных военных и охранных компаний, численность которых доходила до трети от всего контингента ISAF. К исходу 2011 года оказалось, что только за тот год число нападений выросло до 21 случая, в результате погибли 35 военнослужащих контингента ISAF. До 31 декабря 2012 года было зафиксировано уже 45 атак, в ходе которых погиб 61 человек только из числа военнослужащих международного контингента. Наиболее вероятно, что в правительственных войсках и органах безопасности Афганистана это явление (о котором нет официальной статистики) принимало еще более катастрофический размах. Дальнейшая динамика подобных нападений командованием контингента ISAF не публиковалась, но по общему характеру развития событий можно обоснованно говорить о последующем росте потерь.
Учитывая сформировавшуюся тенденцию, командование сил США в Афганистане 2 сентября 2012 года приняло решение приостановить набор новых рекрутов в программу обучения афганских солдат и сотрудников сил безопасности на неопределенное время. Кроме того, из-за участившихся случаев убийства военнослужащих США был отменен и ряд совместных операций. Пополнение правительственных войск и сил безопасности, их взаимодействие с контингентом ISAF к началу третьего периода фактически остановились. Вторая - увеличение числа дезертиров в правительственных войсках и силах безопасности. Так, если в первом полугодии 2010 года из афганской армии дезертировали 11 423 человека, то за первое полугодие 2011 года их количество составило уже 24 590 солдат и офицеров. Сведения об этом в последующем также не публиковались, но очевидно, что силы правительственных войск и органов безопасности неуклонно сокращались. Третья - последовательное увеличение числа уездов, контролируемых НВФ «Талибан» в провинциях Балх, Кундуз, Нуристан (на востоке и севере Афганистана)20, а также усиление напряженности и решительности боевых действий НВФ. Если учесть, что к тому времени на юге Афганистана активность НВФ «Талибан» продолжалась уже более шести лет и имела свои результаты, о которых коалиционное командование предпочитало не информировать мировую общественность, то напрашивается вполне определенный вывод: основные территориально-административные образования Афганистана к началу четвертого периода последовательно и неуклонно переходили под контроль НВФ «Талибан». На рисунке 1 хорошо видно, как этот контроль подступал к Кабулу с востока, юга и севера, прижимая его защитников к высокогорным районам центральных провинций.
Четвертый этап (19.06.2013- 15.08.2021) - развитие успеха группировок НВФ «Талибан» на прежних направлениях. Создание условий для вывода войск контингента ISAF. Данный этап в отличие от предшествующих имеет очень точные и понятные временные и географические очертания. В условиях усиления негативных тенденций на завершающей стадии третьего этапа президент Афганистана Хамид Карзай заявил: «С 19 июня 2013 года афганские вооруженные силы и органы безопасности возьмут на себя основную роль в обеспечении безопасности страны». Для тех, кто ясно представлял себе обстановку, сложившуюся в Афганистане к лету 2013 года, такое заявление стало событием, образно выражаясь, определяющим «начало конца» действующей власти. Однако интерес вызывает не само заявление и даже не логика действий президента Хамида Карзая. Достаточно понятно, что в тот период он уже слабо мог влиять на развитие обстановки, а логика его действий была продиктована командованием контингента ISAF в обмен на гарантии личной безопасности. Больший интерес вызывает логика деятельности самого командования контингента ISAF. Очевидно, что в тех условиях убедительно объяснить военно-политическому руководству США и НАТО сложившуюся обстановку было невозможно, и ставка делалась на имитацию переоценки руководством Афганистана своих сил. Одновременно, вопреки логике развития обстановки, началось сокращение международного контингента, и к концу 2014 года он достиг своей минимальной численности - 13 тыс. человек (из которых 10,8 тыс. составляли американские военнослужащие). Оценивая динамику развития обстановки, командование контингента ISAF понимало, что национальные
ВС и органы безопасности Афганистана скоро исчерпают свой потенциал. В таких условиях дальнейшее пребывание международного контингента войск в Афганистане могло быть обеспечено только переносом основной тяжести (массы задач) борьбы против НВФ «Талибан» с национальных ВС и органов безопасности Афганистана на контингент ISAF. Однако такое решение потребовало бы увеличения состава сил и средств ISAF как минимум на порядок, а также определения целей и задач международному контингенту в форме конкретного социально-экономического состояния Афганистана. Но именно такая цель представлялась недостижимой в силу фундаментальных различий в культуре народов Афганистана и народов, представляемых контингентом ISAF. Это обстоятельство грозило необоснованным затягиванием войны и завершением ее по «вьетнамскому сценарию» 1975 года. Более того, людские потери контингента ISAF, которые предполагали такой сценарий, были не просто неприемлемы для стран коалиции, но реализовали бы «вьетнамский сценарий» с необычайной быстротой и сходством политических последствий. Таким образом, проблема, которую, вероятно, еще не понимало военно-политическое руководство США и НАТО, но уже хорошо осознавало командование контингента ISAF к началу 2013 года, заключалась не в дилемме выводить или не выводить войска коалиции из Афганистана. Она состояла в том, как вывести войска контингента ISAF из Афганистана с наименьшими людскими и репутационными потерями для США и НАТО. По всей видимости, не заблуждалось в своих оценках обстановки и руководство движения «Талибан». Посвятив весь 2014 год планированию и практической подготовке дальнейших действий, не мешая при этом процессу сокращения контингента ISAF, с начала 2015 года «Талибан» резко нарастил масштаб и активность действий группировок НВФ. Перечислять все крупные боестолкновения, проходившие с 2015 по 2021 год, нет необходимости. Все они находятся в общем доступе приведенных источников ресурса сети Интернет и, учитывая позицию этих ресурсов, могут только несколько отличаться по активности и результативности. Вместе с тем данные источники вполне объективно передают главную черту развернувшихся с 2015 года боевых действий - их нелинейность. В соответствии с теорией систем это одно из важнейших (асимметричных по отношению к свойствам традиционных систем военного назначения с древовидной структурой) качеств целеустремленных мультиразумных систем. В частности, если акцентировать внимание на наиболее крупных боестолкновениях НВФ «Талибан» с правительственными и коалиционными войсками в 2015 году, то можно заметить, что все они возникали в самых различных провинциях Афганистана и через разные промежутки времени. Более того, ряд из них оказались неудачными, но даже их общее описание указывает на то, что в основной своей массе они являлись результатом оптимального выбора командованием НВФ «Талибан» условий, места и времени нападения. В то же время их последствия оказывали больше влияния на достижение стратегических целей движения «Талибан» в целом, чем на развитие и закрепление результата в пределах отдельного уезда или даже провинции. На оперативном уровне это выражалось в том, что группировки НВФ «Талибан» быстро создавались из рассредоточенных тактических групп
и наносили скоординированные удары там, где противник в данный период был наиболее уязвим. При этом упорство боевых действий или развитие успеха проявлялись только в тех условиях, когда техническое превосходство противника не могло быть в полной мере реализовано (в городах и горных районах). Такие качества группировок НВФ «Талибан» определялись тем, что боевые задачи в них (как в целеустремленных мультиразумных системах) вырабатывались и доводились не сверху вниз, а наоборот. В свою очередь, это свойство создавало условия для тесного взаимодействия, превосходства над противником в ситуационной осведомленности, адаптивности, проявлении разумной и согласованной инициативы снизу. В противоположность им правительственные и коалиционные войска не только не в состоянии были упредить действия НВФ «Талибан» или провести эффективные контрдействия (контрудары), но в большинстве случаев не могли даже своевременно подготовиться к отражению ударов. Все это создавало у личного состава и органов управления правительственных войск и сил безопасности ощущение некой сильно превосходящей их осведомленности противника. В конечном счете это приводило к их пассивности, отказу от тесного взаимодействия друг с другом и от оперативного обмена новой информацией. Как следствие, войска и органы безопасности отказывались от активных и наиболее целесообразных действий. Столь неблагоприятное развитие хода вооруженной борьбы в течение последующих трех лет вынудило военно-политическое руководство США и НАТО остановить планомерный вывод войск и снова начать наращивание их состава, а затем и пойти на переговоры с руководством «Талибан» (Катар, 12.03.2019) о выводе войск ISAF из
Афганистана и подписание мирного соглашения (Катар, 29.02.2020). По существу, «капитуляция» была подписана. Дальнейшие действия представляли собой лишь последовательное установление контроля НВФ «Талибан» над провинциями Афганистана, поспешную эвакуацию контингента войск ISAF, агонию правительственных войск и сил безопасности, развал всей системы государственного управления, а также локальное сопротивление отдельных клановых сообществ (провинция Панджшер). Наконец, 15 августа 2021 года в истории этой затяжной кампании была поставлена точка. Из представленного анализа войны в Афганистане (2001-2021) можно, на наш взгляд, извлечь следующие уроки и сделать соответствующие выводы. Первое. Действия НВФ «Талибан» продемонстрировали возможность достижения крупного оперативного успеха без создания локализованных по времени и месту крупных ударных группировок и технического превосходства над противником. Впервые платой за успех стали не потери в личном составе наступающей стороны, а время, требуемое на подготовку и ведение таких действий. Второе. Сущность применения группировок НВФ «Талибан» в ходе этой войны преимущественно заключалась в боевых действиях, проведенных на юге (2006-2021) и севере (2007-2021) Афганистана, а также в боевых и обеспечивающих мероприятиях, реализуемых за их рамками на востоке Афганистана. Основное содержание операций и боевых акций включало скоординированные по целям, времени, месту и составу участвующих НВФ перегруппировки, оперативные развертывания, бои, боевые действия и совершаемые в их ходе маневры, а также принятие мер по их всестороннему обеспечению. Третье. Цели операций (боевых действий) НВФ «Талибан» состояли не в решительном разгроме противостоящих группировок противника, овладении и удержании важнейших рубежей, районов и объектов местности. Они заключались в основном в истощении группировок войск противника, изоляции их от ресурсной базы, нанесении им поражения на условиях превосходящей эффективности, что позволяло вести боевые действия более продолжительное время, чем могли себе позволить правительственные войска и контингент ISAF, а также в снижении тактической и оперативной подвижности противника, затруднении всех видов обеспечения его действий. Четвертое. Превосходящая эффективность боевых действий НВФ «Талибан» достигалась следующими основными способами:
• создание, построение и применение группировок НВФ с плотностью и подвижностью входящих в их состав сил и средств ниже порога их идентификации современными средствами разведки и организованного огневого поражения, что не позволяло коалиционной группировке эффективно и массированно применять новейшие ВВСТ (в том числе высокоточное оружие);
• внедрение принципиально новой организации группировок НВФ как целеустремленной и мультиразумной (социальной) боевой системы с изменяющейся во времени сетевой структурой относительно однородных элементов, что давало асимметричное превосходство над коалиционной группировкой, построенной как система, объединяющая функционально разнородные компоненты под единым управлением;
• организация действий группировок НВФ на основе единых целей и децентрализованного определения задач (коллегиального рассмотрения предложений рядовых командиров НВФ, обнаруживших наиболее выгодные условия их совместного применения), что в комплексе с функциональной однородностью НВФ и их способностью к автономным действиям позволяло упреждать цикл управления коалиционной группировки. Незначительно трансформируя цитату Дж. Гараедаги, уместно заметить, что «мультиразумная бестия запросто перехитрила всех укротителей, желающих ее приручить»;
• решительный переход от ударной тактики к основам огневой тактики действий тактических подразделений (НВФ), что позволяло им эффективно решать боевые задачи, действуя с низкой плотностью боевых порядков, но превосходя своего противника в качестве каждого этапа подготовки и ведения огня.
Пятое. Основанием для дальнейшего развития армейской операции как формы применения войск (сил) и способов ее ведения нельзя, на наш взгляд, считать исключительно разработку и внедрение новейших и перспективных образцов ВВСТ (во всяком случае, в существующей парадигме их применения). Война в Афганистане показала, что новейшие средства вооруженной борьбы США и НАТО оказались недостаточно эффективны и существенно не повлияли на ход боевых действий. Базисом для определения более рационального пути ее развития стала новая форма организации социальной и хозяйственной деятельности столкнувшихся между собой этнических и политических культур. Это целеустремленная мультиразумная система с изменяющейся во времени сетевой структурой. Безусловно, боевые действия НВФ «Талибан» в Афганистане еще не указывают прямо на будущие конфигурацию формы, способы подготовки и ведения армейских операций. Роль НВФ (не только в Афганистане, но и на Ближнем Востоке и в Северной Африке) оказалась заметной лишь из-за одного фактора. Они смогли эффективно совместить современные технологии и архаичную, мелкофеодальную структуру относительно самостоятельных, автономных, однородных и равноправных элементов в единую целеустремленную, мультиразумную систему с изменяющейся во времени сетевой структурой. Шестое. Война в Афганистане (2001-2021), как, впрочем, и война в Ираке (2003-2011), стала методологически показательной в силу того обстоятельства, что начальный ее (их) успех во многом обусловлен также сетевым оперативно-стратегическим построением группировок ВС США и их союзников. Последние, действуя с различных направлений (с материковой части США, из акватории Индийского океана, из Узбекистана, с территорий, подконтрольных «Северному альянсу»), не позволили локализованным группировкам движения «Талибан», находившегося в тот
период у власти в Афганистане, сосредоточивать свои усилия на избранных направлениях и организовать сколько-нибудь устойчивую оборону. Однако, расположившаяся в базовых пунктах дислокации коалиционная группировка международного контингента ISAF и правительственных войск (органов безопасности) Афганистана сама стала объектом воздействия группировок НВФ «Талибан» с более мелкой структурой ее сетевых элементов и не смогла противопоставить им действия равноценной эффективности. В результате война в Афганистане (2001-2021) стала одним из примеров не только превосходства группировок войск (сил) с сетевой структурой над локализованными группировками с высокой плотностью сил и средств, способными сосредоточивать свои
усилия на одном-двух направлениях. Она также показала, как одна система с сетевой структурой может бороться против другой системы с сетевой структурой, управляя размерностью своих элементов. Данное явление вооруженной борьбы не может не оказать влияния на характер современных и будущих армейских операций. Однако для определения этого влияния необходимо проследить эволюцию систем с сетевой структурой, выявить их закономерности, проявившиеся в военных конфликтах последних трех десятилетий, определить новые возможности тактических действий как основного содержания армейских операций, после чего уточнить и их характер. Такая последовательность и составит порядок дальнейшего изложения. (Продолжение следует)
* Древовидная структура - структура, в которой каждый элемент нижележащего уровня подчиняется одному узлу (вершине) вышестоящего (и это справедливо для всех уровней иерархии), считается иерархической структурой с «сильными» связями10.
** Иерархическая структура со «слабыми» связями - структура, в которой элемент нижележащего уровня может быть подчинен двум и более узлам (вершинам) вышестоящего уровня11.
*** Слои - вид многоуровневой структуризации процессов управления, предложенный одним из наиболее известных ученых в области теории систем - М. Месаровичем. «Для уменьшения неопределенности ситуации выделяются уровни сложности принимаемого решения - слои, т. е. определяется совокупность последовательно решаемых проблем. При этом выделение проблемы осуществляется таким образом, чтобы решение вышележащей… снижало бы неопределенность нижележащей проблемы, но без утраты замысла решения общей проблемы. Нижний слой, самый «близкий» к управляемому процессу, - слой выбора. Задача этого слоя - выбор способа действий. Второй слой - слой обучения или адаптации. Задача этого слоя - конкретизировать множество неопределенностей. Третий, в данном случае верхний, - слой самоорганизации. На этом слое выбираются структура, функции и стратегии, используемые на нижележащих слоях».
"Военная мысль" 10.2022.
По существу, о том же пишет в своей книге «Команда команд» бывший командующий ISAF генерал Ст. Маккристал: «Мы долго не могли признать того, что мы видели: соединяемость малых групп до масштабов всей организации. Ни одно из подразделений Аль-Каеды не было лучше нас, но это не имело значения:
группа с обычным приказным порядкоустройством не является суммой ее составляющих. Даже если их ветви были слабы, их сеть оставалась сильной… Соединяемость и слияние доверия и целеустремленности воспитывает команды, имеющие способность решать задачи, которые не под силу одному единственному управленцу (органу управления. - Прим. авт.). Их решения часто развиваются по схеме «снизу-вверх», что является результатом их взаимодействия, в отличие от приказов, поступающих сверху вниз. Данным высказыванием Ст. Маккристал коротко сформулировал основное преимущество «мультиразумных систем» над типовой «древовидной структурой» организации современных войск (сил) независимо от их национальной принадлежности. Приведенные на рисунках 2 и 3 схемы действий НВФ и описанные американскими военачальниками явления представляют собой, по сути, только тактические действия пехотных подразделений, ведущиеся без эффективной противовоздушной обороны, непосредственной авиационной поддержки, средств дальнего огневого поражения ракетных войск и артиллерии, разведки и обеспечения маневра (при этом у их противника все это имелось в наличии!). В связи с этим напрашивается довольно угрожающий вывод - даже при частичном восполнении потребности в перечисленных средствах НВФ будут способны перехватить инициативу у современных высокотехнологичных формирований регулярных войск как в тактическом, так и в оперативном масштабах. Это всего лишь вопрос времени, если регулярные войска (силы) не освоят те же способы и приемы действий и не переориентируют под них средства вооруженной борьбы и военные технологии.
В целом же третий этап, как и второй, имеет не географические результаты. Борьба в северных, северо-западных и западных провинциях Афганистана также продолжалась до 2021 года включительно. Главным его итогом стала сложившаяся в них обстановка к середине 2013 года. Анализ соотношения эффективности действий и ресурсов противоборствующих сторон позволил сформулировать три основные тенденции, предопределившие начало и развитие третьего этапа. Первая - увеличение количества нападений сотрудников афганских сил безопасности и военнослужащих на представителей контингента ISAF. Так, с 2005 по 2011 год сотрудники афганских сил безопасности убили 52 военнослужащих ISAF. При этом, по сообщению телеканала CNN, в перечне не учитывались случаи атак людьми в военной и полицейской форме, не являющимися сотрудниками афганских сил безопасности, а также случаи убийств сотрудников частных военных и охранных компаний, численность которых доходила до трети от всего контингента ISAF. К исходу 2011 года оказалось, что только за тот год число нападений выросло до 21 случая, в результате погибли 35 военнослужащих контингента ISAF. До 31 декабря 2012 года было зафиксировано уже 45 атак, в ходе которых погиб 61 человек только из числа военнослужащих международного контингента. Наиболее вероятно, что в правительственных войсках и органах безопасности Афганистана это явление (о котором нет официальной статистики) принимало еще более катастрофический размах. Дальнейшая динамика подобных нападений командованием контингента ISAF не публиковалась, но по общему характеру развития событий можно обоснованно говорить о последующем росте потерь.
Учитывая сформировавшуюся тенденцию, командование сил США в Афганистане 2 сентября 2012 года приняло решение приостановить набор новых рекрутов в программу обучения афганских солдат и сотрудников сил безопасности на неопределенное время. Кроме того, из-за участившихся случаев убийства военнослужащих США был отменен и ряд совместных операций. Пополнение правительственных войск и сил безопасности, их взаимодействие с контингентом ISAF к началу третьего периода фактически остановились. Вторая - увеличение числа дезертиров в правительственных войсках и силах безопасности. Так, если в первом полугодии 2010 года из афганской армии дезертировали 11 423 человека, то за первое полугодие 2011 года их количество составило уже 24 590 солдат и офицеров. Сведения об этом в последующем также не публиковались, но очевидно, что силы правительственных войск и органов безопасности неуклонно сокращались. Третья - последовательное увеличение числа уездов, контролируемых НВФ «Талибан» в провинциях Балх, Кундуз, Нуристан (на востоке и севере Афганистана)20, а также усиление напряженности и решительности боевых действий НВФ. Если учесть, что к тому времени на юге Афганистана активность НВФ «Талибан» продолжалась уже более шести лет и имела свои результаты, о которых коалиционное командование предпочитало не информировать мировую общественность, то напрашивается вполне определенный вывод: основные территориально-административные образования Афганистана к началу четвертого периода последовательно и неуклонно переходили под контроль НВФ «Талибан». На рисунке 1 хорошо видно, как этот контроль подступал к Кабулу с востока, юга и севера, прижимая его защитников к высокогорным районам центральных провинций.
Четвертый этап (19.06.2013- 15.08.2021) - развитие успеха группировок НВФ «Талибан» на прежних направлениях. Создание условий для вывода войск контингента ISAF. Данный этап в отличие от предшествующих имеет очень точные и понятные временные и географические очертания. В условиях усиления негативных тенденций на завершающей стадии третьего этапа президент Афганистана Хамид Карзай заявил: «С 19 июня 2013 года афганские вооруженные силы и органы безопасности возьмут на себя основную роль в обеспечении безопасности страны». Для тех, кто ясно представлял себе обстановку, сложившуюся в Афганистане к лету 2013 года, такое заявление стало событием, образно выражаясь, определяющим «начало конца» действующей власти. Однако интерес вызывает не само заявление и даже не логика действий президента Хамида Карзая. Достаточно понятно, что в тот период он уже слабо мог влиять на развитие обстановки, а логика его действий была продиктована командованием контингента ISAF в обмен на гарантии личной безопасности. Больший интерес вызывает логика деятельности самого командования контингента ISAF. Очевидно, что в тех условиях убедительно объяснить военно-политическому руководству США и НАТО сложившуюся обстановку было невозможно, и ставка делалась на имитацию переоценки руководством Афганистана своих сил. Одновременно, вопреки логике развития обстановки, началось сокращение международного контингента, и к концу 2014 года он достиг своей минимальной численности - 13 тыс. человек (из которых 10,8 тыс. составляли американские военнослужащие). Оценивая динамику развития обстановки, командование контингента ISAF понимало, что национальные
ВС и органы безопасности Афганистана скоро исчерпают свой потенциал. В таких условиях дальнейшее пребывание международного контингента войск в Афганистане могло быть обеспечено только переносом основной тяжести (массы задач) борьбы против НВФ «Талибан» с национальных ВС и органов безопасности Афганистана на контингент ISAF. Однако такое решение потребовало бы увеличения состава сил и средств ISAF как минимум на порядок, а также определения целей и задач международному контингенту в форме конкретного социально-экономического состояния Афганистана. Но именно такая цель представлялась недостижимой в силу фундаментальных различий в культуре народов Афганистана и народов, представляемых контингентом ISAF. Это обстоятельство грозило необоснованным затягиванием войны и завершением ее по «вьетнамскому сценарию» 1975 года. Более того, людские потери контингента ISAF, которые предполагали такой сценарий, были не просто неприемлемы для стран коалиции, но реализовали бы «вьетнамский сценарий» с необычайной быстротой и сходством политических последствий. Таким образом, проблема, которую, вероятно, еще не понимало военно-политическое руководство США и НАТО, но уже хорошо осознавало командование контингента ISAF к началу 2013 года, заключалась не в дилемме выводить или не выводить войска коалиции из Афганистана. Она состояла в том, как вывести войска контингента ISAF из Афганистана с наименьшими людскими и репутационными потерями для США и НАТО. По всей видимости, не заблуждалось в своих оценках обстановки и руководство движения «Талибан». Посвятив весь 2014 год планированию и практической подготовке дальнейших действий, не мешая при этом процессу сокращения контингента ISAF, с начала 2015 года «Талибан» резко нарастил масштаб и активность действий группировок НВФ. Перечислять все крупные боестолкновения, проходившие с 2015 по 2021 год, нет необходимости. Все они находятся в общем доступе приведенных источников ресурса сети Интернет и, учитывая позицию этих ресурсов, могут только несколько отличаться по активности и результативности. Вместе с тем данные источники вполне объективно передают главную черту развернувшихся с 2015 года боевых действий - их нелинейность. В соответствии с теорией систем это одно из важнейших (асимметричных по отношению к свойствам традиционных систем военного назначения с древовидной структурой) качеств целеустремленных мультиразумных систем. В частности, если акцентировать внимание на наиболее крупных боестолкновениях НВФ «Талибан» с правительственными и коалиционными войсками в 2015 году, то можно заметить, что все они возникали в самых различных провинциях Афганистана и через разные промежутки времени. Более того, ряд из них оказались неудачными, но даже их общее описание указывает на то, что в основной своей массе они являлись результатом оптимального выбора командованием НВФ «Талибан» условий, места и времени нападения. В то же время их последствия оказывали больше влияния на достижение стратегических целей движения «Талибан» в целом, чем на развитие и закрепление результата в пределах отдельного уезда или даже провинции. На оперативном уровне это выражалось в том, что группировки НВФ «Талибан» быстро создавались из рассредоточенных тактических групп
и наносили скоординированные удары там, где противник в данный период был наиболее уязвим. При этом упорство боевых действий или развитие успеха проявлялись только в тех условиях, когда техническое превосходство противника не могло быть в полной мере реализовано (в городах и горных районах). Такие качества группировок НВФ «Талибан» определялись тем, что боевые задачи в них (как в целеустремленных мультиразумных системах) вырабатывались и доводились не сверху вниз, а наоборот. В свою очередь, это свойство создавало условия для тесного взаимодействия, превосходства над противником в ситуационной осведомленности, адаптивности, проявлении разумной и согласованной инициативы снизу. В противоположность им правительственные и коалиционные войска не только не в состоянии были упредить действия НВФ «Талибан» или провести эффективные контрдействия (контрудары), но в большинстве случаев не могли даже своевременно подготовиться к отражению ударов. Все это создавало у личного состава и органов управления правительственных войск и сил безопасности ощущение некой сильно превосходящей их осведомленности противника. В конечном счете это приводило к их пассивности, отказу от тесного взаимодействия друг с другом и от оперативного обмена новой информацией. Как следствие, войска и органы безопасности отказывались от активных и наиболее целесообразных действий. Столь неблагоприятное развитие хода вооруженной борьбы в течение последующих трех лет вынудило военно-политическое руководство США и НАТО остановить планомерный вывод войск и снова начать наращивание их состава, а затем и пойти на переговоры с руководством «Талибан» (Катар, 12.03.2019) о выводе войск ISAF из
Афганистана и подписание мирного соглашения (Катар, 29.02.2020). По существу, «капитуляция» была подписана. Дальнейшие действия представляли собой лишь последовательное установление контроля НВФ «Талибан» над провинциями Афганистана, поспешную эвакуацию контингента войск ISAF, агонию правительственных войск и сил безопасности, развал всей системы государственного управления, а также локальное сопротивление отдельных клановых сообществ (провинция Панджшер). Наконец, 15 августа 2021 года в истории этой затяжной кампании была поставлена точка. Из представленного анализа войны в Афганистане (2001-2021) можно, на наш взгляд, извлечь следующие уроки и сделать соответствующие выводы. Первое. Действия НВФ «Талибан» продемонстрировали возможность достижения крупного оперативного успеха без создания локализованных по времени и месту крупных ударных группировок и технического превосходства над противником. Впервые платой за успех стали не потери в личном составе наступающей стороны, а время, требуемое на подготовку и ведение таких действий. Второе. Сущность применения группировок НВФ «Талибан» в ходе этой войны преимущественно заключалась в боевых действиях, проведенных на юге (2006-2021) и севере (2007-2021) Афганистана, а также в боевых и обеспечивающих мероприятиях, реализуемых за их рамками на востоке Афганистана. Основное содержание операций и боевых акций включало скоординированные по целям, времени, месту и составу участвующих НВФ перегруппировки, оперативные развертывания, бои, боевые действия и совершаемые в их ходе маневры, а также принятие мер по их всестороннему обеспечению. Третье. Цели операций (боевых действий) НВФ «Талибан» состояли не в решительном разгроме противостоящих группировок противника, овладении и удержании важнейших рубежей, районов и объектов местности. Они заключались в основном в истощении группировок войск противника, изоляции их от ресурсной базы, нанесении им поражения на условиях превосходящей эффективности, что позволяло вести боевые действия более продолжительное время, чем могли себе позволить правительственные войска и контингент ISAF, а также в снижении тактической и оперативной подвижности противника, затруднении всех видов обеспечения его действий. Четвертое. Превосходящая эффективность боевых действий НВФ «Талибан» достигалась следующими основными способами:
• создание, построение и применение группировок НВФ с плотностью и подвижностью входящих в их состав сил и средств ниже порога их идентификации современными средствами разведки и организованного огневого поражения, что не позволяло коалиционной группировке эффективно и массированно применять новейшие ВВСТ (в том числе высокоточное оружие);
• внедрение принципиально новой организации группировок НВФ как целеустремленной и мультиразумной (социальной) боевой системы с изменяющейся во времени сетевой структурой относительно однородных элементов, что давало асимметричное превосходство над коалиционной группировкой, построенной как система, объединяющая функционально разнородные компоненты под единым управлением;
• организация действий группировок НВФ на основе единых целей и децентрализованного определения задач (коллегиального рассмотрения предложений рядовых командиров НВФ, обнаруживших наиболее выгодные условия их совместного применения), что в комплексе с функциональной однородностью НВФ и их способностью к автономным действиям позволяло упреждать цикл управления коалиционной группировки. Незначительно трансформируя цитату Дж. Гараедаги, уместно заметить, что «мультиразумная бестия запросто перехитрила всех укротителей, желающих ее приручить»;
• решительный переход от ударной тактики к основам огневой тактики действий тактических подразделений (НВФ), что позволяло им эффективно решать боевые задачи, действуя с низкой плотностью боевых порядков, но превосходя своего противника в качестве каждого этапа подготовки и ведения огня.
Пятое. Основанием для дальнейшего развития армейской операции как формы применения войск (сил) и способов ее ведения нельзя, на наш взгляд, считать исключительно разработку и внедрение новейших и перспективных образцов ВВСТ (во всяком случае, в существующей парадигме их применения). Война в Афганистане показала, что новейшие средства вооруженной борьбы США и НАТО оказались недостаточно эффективны и существенно не повлияли на ход боевых действий. Базисом для определения более рационального пути ее развития стала новая форма организации социальной и хозяйственной деятельности столкнувшихся между собой этнических и политических культур. Это целеустремленная мультиразумная система с изменяющейся во времени сетевой структурой. Безусловно, боевые действия НВФ «Талибан» в Афганистане еще не указывают прямо на будущие конфигурацию формы, способы подготовки и ведения армейских операций. Роль НВФ (не только в Афганистане, но и на Ближнем Востоке и в Северной Африке) оказалась заметной лишь из-за одного фактора. Они смогли эффективно совместить современные технологии и архаичную, мелкофеодальную структуру относительно самостоятельных, автономных, однородных и равноправных элементов в единую целеустремленную, мультиразумную систему с изменяющейся во времени сетевой структурой. Шестое. Война в Афганистане (2001-2021), как, впрочем, и война в Ираке (2003-2011), стала методологически показательной в силу того обстоятельства, что начальный ее (их) успех во многом обусловлен также сетевым оперативно-стратегическим построением группировок ВС США и их союзников. Последние, действуя с различных направлений (с материковой части США, из акватории Индийского океана, из Узбекистана, с территорий, подконтрольных «Северному альянсу»), не позволили локализованным группировкам движения «Талибан», находившегося в тот
период у власти в Афганистане, сосредоточивать свои усилия на избранных направлениях и организовать сколько-нибудь устойчивую оборону. Однако, расположившаяся в базовых пунктах дислокации коалиционная группировка международного контингента ISAF и правительственных войск (органов безопасности) Афганистана сама стала объектом воздействия группировок НВФ «Талибан» с более мелкой структурой ее сетевых элементов и не смогла противопоставить им действия равноценной эффективности. В результате война в Афганистане (2001-2021) стала одним из примеров не только превосходства группировок войск (сил) с сетевой структурой над локализованными группировками с высокой плотностью сил и средств, способными сосредоточивать свои
усилия на одном-двух направлениях. Она также показала, как одна система с сетевой структурой может бороться против другой системы с сетевой структурой, управляя размерностью своих элементов. Данное явление вооруженной борьбы не может не оказать влияния на характер современных и будущих армейских операций. Однако для определения этого влияния необходимо проследить эволюцию систем с сетевой структурой, выявить их закономерности, проявившиеся в военных конфликтах последних трех десятилетий, определить новые возможности тактических действий как основного содержания армейских операций, после чего уточнить и их характер. Такая последовательность и составит порядок дальнейшего изложения. (Продолжение следует)
* Древовидная структура - структура, в которой каждый элемент нижележащего уровня подчиняется одному узлу (вершине) вышестоящего (и это справедливо для всех уровней иерархии), считается иерархической структурой с «сильными» связями10.
** Иерархическая структура со «слабыми» связями - структура, в которой элемент нижележащего уровня может быть подчинен двум и более узлам (вершинам) вышестоящего уровня11.
*** Слои - вид многоуровневой структуризации процессов управления, предложенный одним из наиболее известных ученых в области теории систем - М. Месаровичем. «Для уменьшения неопределенности ситуации выделяются уровни сложности принимаемого решения - слои, т. е. определяется совокупность последовательно решаемых проблем. При этом выделение проблемы осуществляется таким образом, чтобы решение вышележащей… снижало бы неопределенность нижележащей проблемы, но без утраты замысла решения общей проблемы. Нижний слой, самый «близкий» к управляемому процессу, - слой выбора. Задача этого слоя - выбор способа действий. Второй слой - слой обучения или адаптации. Задача этого слоя - конкретизировать множество неопределенностей. Третий, в данном случае верхний, - слой самоорганизации. На этом слое выбираются структура, функции и стратегии, используемые на нижележащих слоях».