Бискайский топор. Французские топоры в Северной Америке (часть 1)
Рис. 1 - Деталь карты иезуитского священника Франсуа-Жозефа Брессани 1657 года «Novae Franciae accurata delineation» (Новое точное разграничение Франции, лат.). Показаны топоры, используемые ирокезскими воинами для пыток отца Жана де Бребёфа в гуронской миссии Сент-Мари (современный Мидленд, Канада). Обратите внимание на раскаленные на огне топорные головы, прикреплённые к шее иезуита с помощью ветви дерева.
За триста лет существования в Северной Америке бискайский топор стал археологической «иконой» Франции. В этой краткой статье мы не только рассмотрим происхождение названия и место изготовления этого топора, но и обсудим различные теории и проясним некоторые распространенные заблуждения, особенно таинственные «пирогообразные» клейма изготовителей.
Бискайский топор в Северной Америке
В 1540 году, известный испанский мореплаватель и конкистадор Эрнандо Де Сото возглавил экспедицию по юго-востоку Америки. В своём путешествии он наткнулся на поселение, где нашел «бискайские железные топоры».
Считалось, что они были привезены более ранней испанской экспедицией в Южную Каролину в 1526 году. Это были первые неторговые поставки. Согласно письменным отчётам уже в 1542 году баскские и французские экипажи кораблей, совершая ежегодные рейсы для ловли рыбы и охоты на китов к берегам острова Ньюфаундленд и залива Святого Лаврентия, начали спорадически торговать своими собственными топорами являющимися местным видом корабельного «рабочего» топора из района Бискайского залива. Согласно французским нотариальным записям в портовых городах Бордо, Руан и Ла-Рошель к 1550-м годам, норманнские (французские) команды, доминировавшие в этих рыболовных флотах, начали уже регулярно участвовать в меховой торговле, поставляя товары собственного производства. С 1584 года флотилии стали почти исключительно баскскими, и перевозили «...значительное количество топоров...» для своей собственной меховой торговли.
Рис. 2 - Железный топор примерно 1634-1649 года. Найден при раскопках в миссии «Святая Мария среди гуронов» (Мидленд, Канада)
Поскольку ежегодные рыболовецкие флотилии снабжались припасами и провизией местного производства, неудивительно, что товары для их торговли необходимо было поставлять регулярно и иметь стандартизированные производственные формы, упрощающие производство и оценку. Это подтверждается раскопками на территории Северной Америки, где, например, памятники баскской эпохи содержат характерные «баскские» региональные продукты (бусины, большие медные чайники и т. д.) и большие и тяжелые бискайские топоры. После возвращения норманнского морского господства после 1600 г., археологические находки того периода стали заметно отличаться. Помимо отдельных бусин и теперь преимущественно латунных чайников, «нормандские» бискайские топоры стали меньше и легче. Хотя они уменьшились в размерах, они все еще являются узнаваемой бискайской формой и остаются такими на протяжении всего периода французского режима. Из-за того, что их формы были очень похожи, более чем вероятно, что топоры были получены из одних и тех же источников, и что норманнские образцы были просто приспособлены для коммерческих целей. Как для Нормандских, так и для баскских торговцев того времени главным источником тяжелой ковки железа был город Байонна (город на юго-западе Франции) в Бискайском заливе.
Рис. 3 - Рисунок из книги французского путешественника Андре Теве «Всемирная космография» 1575 года («La Cosmographie Universelle», André Thevet) показывает баскских китобоев, разделывающих тушу кита большими топорами. Париж, 1574 год. Как бы подтверждая, что регион Бискайского залива в 1586 году являлся источником ранних торговых топоров Лорье Тарджон (Laurier Turgeon) отметил что «... люди из Байонны, испанцы и другие ...» промышляли китобойным промыслом на реке Святого Лаврентия вплоть до устья реки Сагеней, и что лоцман из Сен-Жан-де-Люз с помощью местных проводников уплывал на целых 100 лье за остров Орлеан.
Рис. 4 - Две формы бискайского топора, первоначально используемого на кораблях французского военно-морского флота. Текст, сопровождающий гравюру, описывает топор следующим образом: «это инструмент, сделанный из железа, который служит плотникам и многим другим рабочим, чтобы расщеплять и резать дерево. Некоторые имеют короткую рукоять, а другие длинную. Лезвие широкое и острое. Топор очень нужен на борту кораблей» (2-е издание «Морского словаря». Издательство «Ковены и Мортье» 1736 г.)
Рис. 5 - Кованый железный топор со сломанной деревянной рукоятью, найденный на обломках каперского корабля «Машу» (Machault), затонувшего во время битвы при Рестигуше в 1760 году. Налицо сходство конструкции и общего профиля этого французского военно-морского оружия с топором бискайского типа. Отверстие, видимое сквозь лезвие, могло быть либо областью, где проржавело клеймо мастера, либо отверстием для подвеса.
Происхождение термина «бискайский топор» и центр его производства
Для определения происхождение термина «бискайский топор» достаточно обратиться к французскому языку и колониальным записям. Общий термин «hache» (топор) часто используется во многих французских источниках с ранних времён (например, «Путешествия Самюэля де Шамплейна, 1604-1618», «Иезуитские хроники» 1632-1673 гг. и т. д.) и определён во французских словарях того периода как универсальный инструмент, используемый для многих целей. В 1723 году, во «Всеобщем словаре торговли» французских экономистов Жака Савари де-Брюлона и Луи Филемона Савари ( сыновья Жака Савари) топор был описан как «инструмент с закаленной стальной режущей кромкой и острым лезвием, который используется плотниками, колесниками, мыловарами и другими мастерами по дереву, чтобы рубить, раскалывать, тесать и предварительно обрабатывать древесину».
В Новой Франции термин hache, использовался для обозначения наиболее распространенных типов топоров на протяжении всего французского периода колонизации Северной Америки за очень редкими исключениями. Уже в XVII веке конкретный тип топора часто использовался жителями (французскими колонистами, живущими в Новой Франции), солдатами и особенно туземными союзниками французов. Этот тип топора записывался как hache Biscayenne, hache Biscaïenne или иногда как hache de Biscaye или Hache Basque, что можно перевести как «Бискайский топор» или «топор из Бискайи».
Хотя термин «бискайский топор» для современных франкоязычных канадцев указывает на двухсторонний топор, изначальный термин «бискайский» предшествует этому типу топора более чем на 200 лет. Это может быть просто сочетание культурной памяти о ныне исчезнувшей форме топора и намёка на франко-канадский термин обозначающий длинные лодки XIX века с острыми носами обеих сторон, похожие на лодки, используемые баскскими рыбаками («бискайские шалупы»), применённый к топору нового стиля. Как бы то ни было, слово «бискайский» подразумевает, что любой данный объект имеет узнаваемую форму или качество, связанное с регионом Бискайского залива. Действительно, многочисленные записи, ясно описывают бискайские топоры как особый тип топора из региона Бискайского залива и иногда, в частности, Байонны. В качестве примера можно привести опись коммерческого баскского судна «Мари де Сен-Винсент», направлявшегося в Ньюфаундленд и Канаду (Гаспе), на борту которого находились топоры, изготовленные в городе Сен-Жан-де-Люз (община, расположенная к востоку от Бискайского залива и к югу от Байонны). В испанских источниках так же упоминаются такие типы топоров, так в 1606 году «три бискайских топора» и «два мексиканских топора» были включены, среди прочего, в опись королевского корабля «Капитан» из Акапулько.
Рис. 6 - Баскский китобойный шалуп, найденный при раскопках в Квебеке (1560-1750 гг.)
В 17-18 веках город Байонна прославился за счёт гильдии мастеров и ремесленников под названием Faures (краткая форма слова forgerons (кузнецы), которые отвечали за производство целого ряда различных видов холодного и огнестрельного оружия. Большинство этих ремесленников работали в кузницах и мастерских, расположенных вдоль улицы под названием «Rue des Faures» в Байонне. С течением времени количество кузнецов стало настолько избыточным, что многим из них пришлось открывать кузницы в других районах Байонны. В 1787 году гильдия Фор (Faures), насчитывала 26 мастеров-кузнецов и 60 подмастерьев. В 1788 году из гильдии Фор сформировались две отдельные гильдии Lartigue и Boubée. В гильдию Фор между 1693 и 1788 годами входили артели потомственных кузнецов Форз (Faurz), Детчеверри (Detcheverry), Лаплас (Laplace), Леба (Lebas), Лувадур (Louvadour), Лискурет (Lescourette), Шалин (Chaline), Буби (Boubée) Пьер и Гийом (Pierre and Guillaume).
Рис. 7 - Деталь карты «Общая карта всех берегов Франции» (Carte générale de toutes les côtes de France) книгопечатника Себастьена Крамуази (1584-1669), показывающая побережье Бискайи и город Байонна. Французско-английский словарь Рендала Котгрейва 1673 года указывает, что бискайский (баскский) обозначает «...тот, кто живет или родился в Бискайе, или вокруг Байонны, недалеко от Бискайи...»
Даже протоколы заседаний Компании Гудзонова Залива 1671-1674 годов (основного французского конкурента в меховой торговле), свидетельствуют о том, что этот регион был главным источником топоров. Помимо заказа сотен неопределенных французских топоров в 1672 году, с 1670 по 1672 год в своей попытке имитировать успешную французскую практику торговли мехом и товарами, Компания Гудзонова Залива специально заказала «тысячу бискайских топоров». В многочисленных заказах эти топоры фигурируют именно как топоры «...из Бискайи...». В конце концов у французского исследователя Пьера-Эспри Радиссона компания приобретает «...образец бискайского топора...» с помощью которого делает копии в Англии, «...которые обычно посылают оттуда, чтобы они служили индейцам Канады...»
Несколько основных французских источников упоминают город Байонну как розничный источник топоров, поставляемых в Канаду, что предполагает, что многие, если не все «бискайские топоры» были произведены в мастерских, расположенных в этом конкретном районе. Например, в сообщении, отправленном из Версаля в 1693 году и адресованном интенданту порта Рошфор Мишелю Бегону (Michel Bégon), упоминались «400 больших хороших бискайских топоров», а также «400 маленьких топоров из Байонны для торговли [пушниной]», которые должны были быть отправлены в Канаду в том же году.
Еще один очень информативный французский документ связывает конкретные образцы топоров с местом их производства, городом Байонна. Предписание одного из тендерных документов порта Рошфор на поставку товаров в Канаду в 1695 году требовало, чтобы необходимые маленькие и большие топоры были куплены в городе Байонна и соответствовали определенной модели: «1000 маленьких топоров из Байонны... 400 больших [топоров] таких же...» эти топоры должны были быть поставлены женой человека по фамилии Морин по 14 солей за штуку для маленьких топоров и 22 солей для больших.
Рис. 8 - Деталь тендерной заявки (извините, лучше по качеству найти не смог) порта Рошфор 1695 года, описывающая необходимые для Канады 1000 маленьких топоров и 400 больших топоров из Байонны. Обратите внимание на значительное увеличение количества маленьких топоров в конце XVII века, совпавшее с «Войной короля Вильгельма" (1688-98).
Согласно одной из записей в колониальных архивах, топоры из Байонны так же были запрошены властями Новой Франции в 1720 году: «100 больших топоров из Байонны по 2 ливра 8 солей [каждый]» и «400 маленьких ручных топоров по ¾ ливра [livre poid de marc] по 15 солей [каждый]». У частных торговцев, работающих в Монреале, термины «haches de Bayonne» и «haches Biscayennes» были иногда взаимозаменяемы. Например, опись товаров, принадлежащих торговцу по имени Жак ЛеБер (Jacques LeBer), упоминающая «61 топор из Байонны по 18 солей каждый», а также «17 бискайских топоров по 18 солей каждая», описывает топоры из двух взаимосвязанных мест с одинаковой ценой, предполагая, что они могли быть одним и тем же видом топора.
Бискайские топоры в Новой Франции были не только предметом торговли c индейцами, но часто принадлежали и продавались французским колонистам, живущим в долине Святого Лаврентия. Например, Клод Моро из Монреаля в 1663 году имел в своем распоряжении две дюжины haches Biscayennes (бискайских топоров). В 1665 году суверенный совет в Квебеке включил в список товаров, отправляемых из Франции для французских колонистов большие бискайские топоры, которые варьировались в цене в зависимости от места доставки (Квебек: 1 ливр 11 солей 5 денье; Труа-Ривьер; 1 ливр 14 солей 2 денье; и Монреаль: 1 ливр 17 солей); цена последовательно возрастала по мере того, как дальше в глубь страны отправлялись эти товары. Этот же тип топора приобретался для солдат, служивших во французских колониях Северной Америки. Например, эти топоры были включены в список припасов для солдат легендарного полка Кариньян-Сальер, прибывших в Новую Францию в середине 1660-х годов. В 1665 году для солдат этого полка, строящих новые форты вдоль реки Ришелье, были поставлены 1000 «топоров из Бискайи» (haches de Biscaye) по цене 25 солей 4 денье. Примерно двадцать лет спустя солдаты Морского министерства Новой Франции (Compagnies Franches de la Marine) также получили бискайские топоры в количестве 128 штук.
Рис. 9 - Рисунок топора из книги 1697 года «Артиллерийские мемуары» (Memoires d'Artillerie) французского генерала Пьера Сюрирея Де Сен-Реми, который классифицируется как «инструмент первопроходца». Топор, имеющий поразительное сходство с североамериканскими типами французских топоров, задокументирован Сен-Реми с точными измерениями.
Кроме того, рукопись датированная 1670-ми годами и предположительно принадлежащая иезуиту по имени Луи Николя, также указывает на то, что бискайские топоры обычно носили в Канаде французы и местные жители во время охоты. Можно легко представить себе их полезность не только в лёгкой работе на стоянке, но и в расчленении большого замерзшего канадского лося в условиях холодов. Отражая обычные проблемы с контролем качества в течение всего французского периода (даже замеченные археологами) и все еще полагаясь на популярный дизайн топоров, бискайские топоры иногда запрашиваются с предупреждениями о качестве. Например, в 1688 году список предметов, которые считались «абсолютно необходимыми» для отправки из Франции в Канаду, включал в себя «400 больших бискайских топоров, хорошо подобранных и лучших, чем те, что были отправлены в прошлом году по 30 солей за штуку... 1000 маленьких топоров. Мсье де Сен-Поль предоставит вам модель». Несмотря на то, что топоры французского производства быстро заменялись кованными топорами и топориками с закалённой кромкой канадского производства, уже в 1707 году из метрополии был прислан частично выполненный заказ бискайских топоров (haches biscayennes) для индейцев, живущих на острове Иль-Рояль (остров Кейп-Бретон), что указывает на превышение спроса над предложение. Помимо этого, во время войны росло количество небольших по размеру топориков, которые легко могли использоваться в качестве оружия.
Значения клейм.
Большая путаница была вызвана ранними историками и археологами, которые по-разному называли таинственные «пироговые» клейма на бискайских топорах «клеймами оружейника», «клеймами гильдии», «штампованными клеймами», «товарными клеймами», «цеховыми клеймами» и даже «клеймами fleurs-de-lis» (цветок лилии, фр.) и т. д. Сами французы просто называют все клейма мастеров «пуансон» (poinçon, штамп - фр), которые формировались с помощью длинного «штампа», вдавливаемого в раскаленное железо и создающего глубокий отпечаток. Во «Всеобщем словаре торговли» (1726 г.) Жака Савари де-Брюлона и Луи Филемона отмечено, что все французские Taillandier (кузнецы) должны были штамповать свои изделия «…одни клеймят свою работу горячей, другие холодной…». Кроме того, Савари приводят следующие сведения о типах клейм, используемых кузнецами во Франции: «Пуансон: клин или кусок стали, на концах которого выгравированы, в виде углубления или рельефа, некоторые цифры, буквы или знаки, с помощью которых мы делаем отпечатки на определенном металле или другом материале, ударяя по ним молотком по концу, на котором ничего не выгравировано ... копии этих пуансонов, так чтобы они не могли быть изменены или подделаны, а также для определения принадлежности, обычно рисуются на медной или свинцовой пластине, которая хранится в палате Королевского прокурора в Château du Bureau (замке совета?), где проводятся собрания артелей и общин рабочих, подчиняющихся этим правилам».
Некоторые исследователи первоначально задавались вопросом, не были ли эти клейма, найденные на французских топорах XVII века, первоначально предназначены для налоговых инспекций, указывающих на то, что соответствующие сборы были уплачены королевским ведомствам во Франции. Поскольку некоторые топоры, несущие ряд этих клейм, появляются в североамериканских поселениях до 1626 года, они фактически предшествуют первому официальному королевскому постановлению 1636 года, облагающему налогом любые металлические товары (т. е. готовые изделия, такие как инструменты), в изготовлении которых используется железо и/или углеродистая сталь. Таким образом, эти клейма могут быть логически исключены как «налоговые знаки».
Рис. 10 - Клейма, найденные на бискайских топорах, всегда находятся на обеих сторонах лезвия.
Хотя одиночные клейма были необходимы для идентификации мастера-кузнеца (за возможным исключением топоров с маркировкой «IHS»), ясно, что они имеют и вторую функцию. При групповом (2-3 шт.) использовании клейм они, вероятно, соответствовали определённому весу топора. Официальное налогообложение основывалось на весе всех железных и стальных изделий (увеличившись ещё больше после королевского эдикта 1542 года, требующего один турский ливр за каждую тысячу веса выплавленных железных слитков, произведённых сначала в кузницах Бургундии, а затем во всей Франции после 1543 года).
Рис. 11 - Фрагмент лезвия топора, найденный на месте Maison des Jésuites (Дом иезуитов, фр.) в Силлери (недалеко от Квебека), с оттиском в виде креста поверх букв IHS. Семнадцатый век, 10,3 х 9 см.
(Чуть выше): крупный план клейма «IHS», являющегося христианской эмблемой, представляющей собой аббревиатуру латинского: Iesus Hominum Salvator, что переводится как Иисус, Спаситель людей. Основатель ордена иезуитов, испанский католический святой Игнатий де Лойола принял монограмму «IHS» с крестом над литерой «H» и окруженной солнцем, в качестве эмблемы ордена иезуитов в 1541 году. Грубость этого конкретного клейма и область излома на лезвии топора, указывают на повторное нанесение клейма, которое, возможно, было выполнено колониальным кузнецом в расположении миссии.
По мнению многих археологов самые тяжелые топоры имеют три клейма, а лёгкие топорики имеют только одно клеймо.
Рис. 12 - Примеры клейм бискайских топоров
Рис. 13 - Примеры клейм на бискайских топорах, найденных при раскопках поселения племени онондага (1500 - 1655 гг.)
Размеры
Прежде всего, бискайские топоры, производимые в одном стиле на протяжении всей своей истории, в разные периоды претерпевали определенные изменения. Эти изменения возможно отследить и датировать по связи с определёнными товарами (специфическими бусами и медными или латунными чайниками). Так в диссертации В. Р. Фицджеральда «Хронология культурных процессов: Археология нижних Великих озер 1500-1650 гг.» отмечено, что бискайские топоры баскского периода (1580-1600 гг.) были в целом «более массивными» и имели «...прямолинейную конфигурацию...», по форме образуя «клин». Для сравнения бискайские топоры, найденные на стоянках французского периода после 1600 года, обычно легче: они имеют более тонкие лезвия и «...демонстрируют заметную вогнутость...» далее, французские лезвия стали демонстрировать уменьшение «...задней части лезвия...» из-за вероятной попытки сэкономить, «...качество быстро ухудшалось...», что привело в более поздней французской эпохе (1635-50 гг.) к «...большому выбору весовых категорий» и «…служило целому ряду европейских целей. Для каждого такого топора требовалось меньше железа, можно было перевозить более легкие топоры, а топоры более низкого качества приводили к более частой замене...». Фицджеральд утверждает, что новые бискайские топоры имели «...различные функции, включая рубку деревьев, заготовку и перевязку древесины, лёгкую рубку и наступательное вооружение...». Можно предположить, что растущее количество пограничных войн сформировало необходимость в универсальном оружии, а может быть меньшие топоры были более доступным продуктом в формирующейся меховой торговле XVII века.
Сложные весовые дроби и математика были мало полезны в примитивной североамериканской торговле. При этом понятие размера было наиболее используемой системой определения, и соответственно, «большой» и «маленький» стали самыми распространенными описаниями, используемыми французами.
Археологические находки в Северной Америке подтверждают теорию о том, что, за редкими исключениями (некоторые клейма могли быть утрачены в результате коррозии, чрезмерного использования, изменения индейцами или просто были неглубокими) количество клейм соответствовало весу топора. Французские же чиновники в своих записях соотносят с весом ещё и размер топора. В одном случае «100 больших бискайских топоров [весом] от 5 до 6 ливров» (Poids de marc livre был стандартной единицей измерения веса во Франции и её колониях в то время. 1 ливр весил 489 505 граммов или приблизительно 1,07917 фунта) были запрошены для Квебека из Франции, что указывает на то, что французские колониальные чиновники соотносили вес и размер для получения топоров определённого качества. Интересно что понятие «средний размер» редко используется, если вообще используется (в то время как бискайские весовые/размерные клейма состоят из одной, двух или трёх (редко четырёх) меток, отсутствие описаний «среднего размера» в записях вызывает недоумение. Вероятно, топор условно «среднего» веса являлся самым «маленьким» по размеру и определялся как casse-tête (топор размером с томагавк), потому что вообще не считался топором, получив у французов другое название и категорию).
Так Компания Гудзонова Залива первоначально заказывавшая «бискайские топорики» по весу в 1672 году, в течение 10 последующих лет перешла к более простой практике использования размера в своих записях, когда английские (вероятно, бискайские) «копии» производились и продавались как топоры «больших, маленьких и средних» размеров. Кроме того, количество «штампованных» клейм, на найденных бискайских топорах, в подавляющем большинстве соответствует разнице в весе. Итак, в то время как сами клейма, безусловно, являющиеся зарегистрированными метками отдельных кузнецов гильдии Фор из Байонны эффективно использовались, чтобы указать изменения веса для покупки и налогообложения, в Северной Америке эти же клейма в большей степени означали размер.
Рис. 14 - Три размера бискайских топоров (большой, средний и малый).
Рис. 15 - Основные этапы процесса изготовления бискайского топора.
Форма
В музеях и частных коллекциях в Северной Америке и за ее пределами можно найти два типа ранних французских торговых топоров: топоры типа A и топоры типа Б.
Топоры типа «А»
Рассел Бушар написал в своей книге, что первый тип торгового топора, тип «А», производился во Франции, а затем доставлялся на кораблях в колонии для торговли с индейцами или для использования французскими поселенцами в качестве инструмента. Если посмотреть в профиль, то верхняя линия полотна прямая; нижняя линия обычно прямая, а проушина имеет овальную форму.
Рис. 16 - Пример топора типа «А»
Топоры типа «Б»
Второй тип топора, тип «Б», скорее всего, был изготовлен местными кузнецами в колониях, находившихся под влиянием Франции (Акадия, Монреаль, Квебек, Труа-Ривьер, Детройт, Мичилимакинак и т. д.). Глядя на профиль полотна, можно увидеть, что его верхняя линия в большинстве случаев изгибается вниз. Его нижняя линия обычно прямая или иногда имеет слегка выпуклый изгиб. Проушина у типа «Б» также овальной формы.
Рис. 17 - Пример топора типа «Б»
Рис. 18 - Сравнение бискайского и канадского топоров. Хотя эти два типа французских топоров при взгляде сбоку часто похожи, они имеют совершенно разные профили проушины и линии сварного шва. Если смотреть сверху или снизу, то бискайские топоры обычно имеют клиновидную форму, в то время как канадские топоры имеют профиль «леденца на палочке» с круглой проушиной (1), бискайские топоры имеют линию сварного шва только по части лезвия, а канадские по всей длине лезвия. В канадских топорах чаще всего стальная кромка зажимается перед свариванием (2). Интересно, что топоры канадского производства часто клеймились знаками, копировавшими европейские.
Рис. 19 - Железный топор, найденный близ Коллингвуда, провинция Онтарио, на месте археологических раскопок поселения Плейт-Мартин (1637-1650 гг). В исследовательском бюллетене Фонда исследования петунов, канадский археолог Чарльз Гаррад писал, что это была «...последняя главная деревня племени петун в Онтарио...». Общая длина топора: 191 мм. Вес: 1390 грамма. Этот ранний топор имеет любопытное и необычное клеймо на своем лезвии, состоящее из пяти звезд, выстроенных крестом. Следует отметить, что в Форте Пентагоэт (Кастин, штат Мэн) был также найден топор, датированный до 1674 года, с аналогичным клеймом на лезвии.
Рис. 20 - Контуры 13 железных топоров, найденных при раскопках поселения Плейт-Мартин (1637-1650 гг). Вот тут можно почитать отчёт о раскопках.
Рис. 21 - Бискайский топор с характерной овальной проушиной.
Вывод
Эти легендарные топоры, рождённые от скифских топоров Fokos (VIII - IV вв. д.н.э.) и раннесредневековых (V - VI вв.) боевых топоров франков (Franziska), поначалу бывшие исключительно региональным корабельными инструментами (из района Бискайского залива) и фактически единственными первоначально доступными топорами, имели настолько отличительное качество и особенность в размере и конструкции, что очень быстро были оценены индейцами Северной Америки и французскими колонистами. Ряд археологических исследований показал, что многие из ранних больших топоров иногда использовались просто как источник железа и были тщательно переделаны индейцами, используя примитивное истирание, чтобы сделать различные «индейские» инструменты или оружие, но эта практика со временем сошла на нет, поскольку бискайские топоры стали более распространёнными, а в дальнейшем появились канадские топоры и томагавки. Бискайский же топор остался археологическим маркером французского присутствия в Северной Америке.
Женщина из племени вендат (гуроны). Гравюра 1772 года.
Продолжение следует…
За помощь в подготовке статьи спасибо: Олегу Фомичёву, a.k.a. Одинокий Волк
